Вдова.

      У всего на свете есть конец, в том числе и у самого дорогого и важного что есть у человека — жизнь. Жизнь тоже имеет свой, не всегда счастливый, но конец. Хотим мы того или нет, смерть неизбежна и всё что мы делали в жизни — будет бессмысленно. С такой мыслью живёт добрая часть Снежной, региона льда и снежных равнин.       Люди там реалисты, никак иначе, ведь попросту говоря, все встречают смерть совершенно спокойно. Так и должно быть, по сути своей, но жители Снежной принимают дикостью то, что люди на полном серьёзе стараются избежать смерти и придумывают всякие невероятные штуки, в попытке найти бессмертие!       Под обстрел попал и один из почитаемых в Снежной людей — Предвестник Фатуи, Иль Дотторе, человек занимающий 2 место среди предвестников и носящий титул «Доктор». Конечно, в узких кругах он известен своей безумностью и, как говорит молодёжь, хардкорностью, так что жители с настороженностью наблюдают за ним.       Мало того, что Док сам по себе сумасшедший учёный, так ещё и целью его является бессмертие. Бессмертие он искал делая копии себя, проводя эксперименты и эксплуатируя своих же клонов. Учился мужчина до этого в знаменитой Академии Сумеру, из которой был выгнан взашей по интересной причине. «Был слишком увлечён и опасен для окружения» или что-то в этом духе.       В любом случае, это не остановило юного гения и это сыграло на руку вышеуказанной организации Фатуи, один из участников которой подобрал юного Дотторе как щенка.       Завершая небольшое предисловие, можно отметить то, что в организации Дотторе в целом не особо любят, особенно определённые личности. Док в целом не особо расположен к общению и всегда старается извлечь из любого диалога выгоду, социопат и вредина (как его окрестили любимые коллеги).       Единственная кто относился к Дотторе более менее приемлемо — Розалина, более известная как Ла Синьора. Конечно, можно было бы отметить Пульчинеллу, но тот, всё же, так ни разу с глазу на глаз не говорил с Доктором. Синьора была холодной, статной и строгой женщиной, которая способна испепелить одним лишь взглядом. Ею трудно не восхищаться, хотя сама Синьора не особо любит похвалу, считая это всё дрянной лестью.       Синьора имеет много скелетов в шкафу, которых она не желала бы раскрывать, ведь лишь по её истории можно понять и рассмотреть предвестницу не как машину для убийств, а как влюбленную женщину.       Её возлюбленный, Рустан, погиб при катаклизме который произошёл в Монштадте после ухода Архонта. Тогда Синьора была ещё Розалиной, почти беззаботной девушкой. Смерть возлюбленного оставила на Синьоре отпечаток и одну лишь цель. Месть. Месть Анемо Архонту, что так бесцеремонно бросил свой народ.       Двигаясь в жизни и живя только ненавистью, Розалина никак не могла забыть за кого мстит. Она забыла как выглядит её возлюбленный, забыла его голос и улыбку, она лишь помнит что нужно отомстить. Синьора уже не влюблённая девушка, она мститель.       Сложно объяснить что на душе у девушки, ведь та копается в своих эмоциях и начинает понимать кое что. Её возлюбленный больше не возлюбленный, он просто Рустан, тот, за кого нужно отомстить. Вполне логично что Розалина, позабыв его характер и лицо, забудет и чувства к нему, так что останется лишь желание отомстить.       Она с грустью вздыхает понимая, что фактически вдова, которая даже не помнит того, в кого была когда-то влюблена. Она боялась, очень сильно боялась повторной ситуации, так что построила вокруг себя стену и ни за что не хотела никому открываться. Было больно, грустно и одиноко, но так будет лучше — принцип, по которому жила Розалина до сих пор.       И пусть тело Рустана было сожжено до тла, Синьора будет приходить на своеобразную, сделанную наспех могилу и петь Рустану песни, которые она когда-то сочиняла для него. Фото конечно тоже не было, что делало ситуацию ещё более удручающей. Синьора больше никогда не вспомнит, не увидит и не обнимет Рустана. Встретив его сейчас она сказала бы: Виделись ли мы с тобой прежде…?       Старые, спокойные и милые песни, что были в записях у Розалины, часто играли на могиле Рустана. Она приходила сюда тёмными, холодными вечерами, совсем одна, укутанная в бордовую шаль и белый кафтан, приходила с двумя цветками. Это было уже традицией — не поминками, не честью, а именно традицией. Она приходит сюда уж бог знает сколько лет, то не важно, важно лишь то, что она верная.       Синьора знала, прекрасно знала что пора бы забыть его и двигаться дальше ведь, как ей не было бы больно и тяжело, она предвестница. Но Розалина была слаба в этом плане, она начала забывать как ей было хорошо в то время.       Была лишь пустота на душе, две алые гвоздики в руках и хрустальный снег под ногами.       Суровый снежный ветер вывел предвестницу из транса. Выпавшие из рук гвоздики давно лежали на снегу, глаза Синьоры были пусты, а из них катились прозрачные слезы. Она тут же вытерла капли с щёк и растёрла оледеневшие руки. — Что это со мной... Будто снился долгий сон. — Почти шёпотом спросила у самой себя девушка и покрепче завязала шаль.       Слёзы высохли, а непонимание осталось. Розалина положила гвоздики на засыпанную могилу и села на колени перед чем-то типа надгробия. Снег хлопьями падал с неба, было тихо. Синьора сделала глубокий вдох и взглянула пустыми глазами на надгробие. — Я уже не помню, кто ты такой, но я продолжу тебе петь, ты ведь любил это, да? — Шепнула Синьора и начала петь.       Тихая и милая песня наполнила сонный и тёмный лес. Звонкий и певучий голос Розалины прекрасно контрастировал с полной лесной тишиной. Никогда прежде её не ловили на кладбище за пением, но сегодня был первый её слушатель, не считая мёртвого Рустана.       Когда голос Синьоры прекратился, сзади послышались три негромких и медленных хлопка в ладоши. От неожиданности, предвестница быстро вскочила со снега и приготовилась к атаке. Увидев источник звука, Розалине не стало легче. — Спокойно, Принцесса, это я. - привычным беззаботным тоном сказал Дотторе, выходя из-за дерева с поднятыми вверх руками. Синьора недовольно цокнула.       — Что ты тут забыл посреди ночи? — Задала вполне логичный вопрос Розалина, не сводя с Дока глаз. Он обиженно вздохнул и покачал головой. — Не подумай плохого. Я заметил что ты свалила с собрания пораньше, не устоял я перед мыслью, что нужно проследить за тобой. — После честного ответа Дотторе, глаза Синьоры сузились и перед тем как она собралась врезать преследователю, он шикнул ей.       — Постой! Я не наблюдал за тобой всё время. Пока я ходил в этих ебенях искал тебя, уже стемнело. Я нашёл тебя пару минут назад. — Ответ Доктора немного успокоил Розалину, ведь благо он не видел её слез. Она была готова к насмешкам. — Какого хрена, док?! Тебе заняться нечем? Так давай я тебе придумаю занятие!       — Это могила? — Дотторе проигнорировал шипение Синьоры. Она, в свою очередь, тоже решила не отвечать на вопрос, ибо не его ума дело.       — К слову, красиво поёшь. — Добавил Доктор с привычной мерзкой, но почему-то искренней улыбкой. Глаза Розалины расширились, она сделала шаг назад.       — Наслушался? вали к городу, шоу окончено. — Недовольно пробормотала Синьора и мельком взглянула на могилу. — Я то пойду, а ты так и останешься омывать могилу слезами? — Спросил предвестник и оперся на дерево. Синьора поняла, что он всё видел и разочаровано вздохнула.       — Так ты видел всё это, урод.       — Чего? Я угадал?       Невзначай сказал Доктор и с удивлением поднял брови. Синьора стиснула зубы, но затем глубоко вздохнула. — Не суть. Пойдём. — Устало добавила Розалина и поправила шаль. Снег увеличивался, как и холодный ветер. Предвестница поежилась от холода, в то время как Доктор с интересом смотрел на неё.       — Кто здесь лежит? — Спокойным тоном спросил Док, внимательно изучая могилу. Про себя он отметил, что могила самодельная и скорее всего не подлинная, так что был уверен, что это кто-то дорогой для Синьоры.       — Не--       — Не твоего ума дела, да, я уже слышал такое. Но я серьёзно. Уж прости, принцесса, но меня съедает любопытство. — Перебил Дотторе и сузил глаза сквозь маску. Он тяжело вздохнул и сложил руки на груди. — Родственник? Возлюбленный? Друг? — Перечислил Дотторе, внимательно наблюдая за языком тела Розалины. Она замешкалась, но все же кивнула.       — Бывший возлюбленный. — Ну раз бывший так зачем приходишь и поёшь ему тут? — С непониманием в голосе спросил Доктор. Сама Розалина не знала ответ на этот вопрос. «Зачем ты приходишь»? Вертелось в её голове.       — Я уже не помню его лица и манеру речи, но я помню, что он любил моё пение… — Тихим и необычайно пустым голосом промямлила девушка. Док покачал головой и усмехнулся. — Вот это история любви в голове вырисовывается. Интересно даже. — Он взглянул на Синьору, которая почти дрожала от холода. Доктор почувствовал странное ощущение в груди, которое не посещало его… Никогда?       Он с каким-то чувством вины снял с себя потрепанный шарф и накинул его на предвестницу. Она с удивлением наблюдала за его действиями, думая, что это какой-то очередной несмешной розыгрыш. Но после его действий последовало молчание, затем слабая, но подлинная улыбка Дотторе.       — Пойдём. В тепле расплести язык легче. — В своей прежней дразнящей манере пробормотал Доктор и обошёл Синьору убедившись, что та следует за ним.       Синьора давно поняла, что своенравный док чем-то нравится ей. Его пугающий и безумный характер зацепил вечно скучающую девушку. Хоть Розалина, конечно, не показывала своего тёплого отношения к предвестнику, она всегда была готова прикрыть его и подставить плечо, даже если тот был не в курсе.       Девушка не могла дать отсчёт действиям Доктора и своим собственным, ведь их взаимоотношения трудно назвать тёплыми, но одно она могла сказать точно: этот человек способен растопить давно оледеневшее сердце предвестницы вдовы.