и снится мне...

- О, Джон, наконец-то ты пришёл! – слышу я облегчение в голосе моего коллеги инспектора Лестрейда, стоит мне только зайти в наш общий кабинет. - Привет, Грег, - не так весело отвечаю я. – Да, пришёл наконец-то. Как у тебя успехи? Нашёл что? Я со вздохом сажусь в кресло и изучающе смотрю на него. Очевидно, он тоже не спал – это заметно. Наверное, всю ночь копошился в документах, людей обзванивал. Его лицо выглядит просто ужасно – синяки под глазами, проявившиеся морщины, которые, в общем-то, были всегда, просто теперь стали ещё заметнее… Ещё и эта отвратительная щетина!.. Он отрицательно мотает головой. - Вообще ничего. Между жертвами ничего общего не было, никакой связи, ни одного намёка на решение. Даже общих знакомых нет. У тебя как? Я кусаю губы. - Как и до этого. Ни одной зацепки. Ни отпечатков, ни волос – вообще ничего. Он либо гений, либо чёртов везунчик! Потираю переносицу, глубоко задумавшись. Мы работаем над этим делом уже месяц – а убийца (сначала мы думали, что это самоубийства, пока не наткнулись на факторы, опровергающие эту версию) всё никак не хочет ошибаться. Сегодня ночью мы нашли ещё один труп, убитый таким же способом, что и ранее – его голова была оторвана от тела в результате повешения на (не смейтесь, чёрт вас возьми, не смейтесь!) струне от скрипки. Да, на струне от скрипки! Я знаю, как чертовски глупо это звучит, но так оно и есть! Мы провели множество экспериментов, которые показали, что голова при таком способе (убийства? самоубийства? уже не важно) может оторваться лишь в том случае, если кто-то этому посодействовал. У нас, помимо этого, есть ещё несколько доказательств того, что это именно убийство, но все наши карты раскрывать я не буду - тем более, что их не так уж и много. - Чёрт! - Лестрейд тяжело вздыхает и откидывается на спинку кресла. Он потирает виски, я повторяю это действие. - Вот именно, - негромко произношу я, недовольный нашим прогрессом. Мы ещё недолго обсуждаем это дело (было бы что обсуждать), выдвигаем теории, обмениваемся пожеланиями и расходимся – в последнее время мы так сильно увлеклись этим делом, что стали задерживаться в участке на всю ночь, что, мало того, что поубавило наши физические возможности, так ещё и начало сильно мешать другим работникам. В общем, теперь по ночам нас буквально выгоняли из офисов, чтобы по приходу домой мы либо ложились спать, обессилев, либо продолжали искать решение, созванивась и списываясь. Сегодня поговорить по телефону не выйдет – мой язык заплетается, а меня клонит в сон. Быстро покончив со своими обыкновенными вечерними делами, я ложусь в кровать. И тут же проваливаюсь в сон…