***
Вернувшись домой, Уён умылся ледяной водой и затем тщательно осмотрел все свои вещи на предмет наличия жучков, после чего полчаса сидел на кухне, пил охлажденное вино и думал о том, что попал в ебучий шпионский детектив с элементами комедии абсурда. Или скорее даже в комедию абсурда с элементами плохого детектива, причем «плохим детективом» был он сам — за столько времени не выяснил ровным счетом ни-хе-ра, но уже заработал нервный срыв, тягу к алкоголю и стойкое желание придушить своего наставника плюшевой собакой. В ванной Уён провел больше часа, но так и не смог избавиться ни от навязчивых мыслей об уточках, ни от фантомного ощущения чужих прикосновений, и это сводило его с ума. Всего за каких-то три часа их знакомства Сан заставил журналиста утратить всякое хладнокровие. Могли ли ATEEZ «проработать» его, как «прорабатывали» других своих жертв, и по каким-то признакам еще в момент собеседования определить его слабые точки, чтобы специально надавить туда, проверив новенького на прочность? Ответ был очевиден — конечно, могли. — Уроды! — прошипел Уён, откидывая голову на бортик ванной и закрывая глаза. — Я так просто вам не дамся, зубы об меня сломаете… Пассивная агрессия была стандартной реакцией Добермана на раздражающие его события, к которым относились почти все его социальные контакты за день. Уён в целом был злым человеком и прекрасно это осознавал, посылая всех недовольных на хер, а психолог уже устал копаться в его мозгах, пытаясь спасти пациента от саморазрушительных запасов ненависти. Теперь же поводов сгорать заживо от еле сдерживаемого гнева было в разы больше. После не принесшей ожидаемого успокоения ванны Доберман честно попытался поработать: написать хотя бы пару предложений для будущей статьи и составить план действий на завтра, учитывая, что он не получил от своего наставника никаких инструкций, но все на что его хватило — это задокументировать все события этого дня и дописать в профайл Сана три пункта: 1. Непереносимость алкоголя? 2. Чистота в квартире?? 3. Утки??? Уён здраво засомневался относительно последнего пункта, но, вспомнив окутавший его липкий холодный страх, все же не стал ничего удалять. В случае чего эта деталь может привлечь внимание придирчивых читателей и украсить сухую разоблачающую статью неожиданной подробностью, лишний раз подчеркивающей главное качество ATEEZ — их фальшивость. Они ловят призраков в пустых домах, изгоняют демонов из здоровых (или не совсем) людей, хранят множество резиновых уточек без возможности их использования… Они ненормальные, они — представители аморального слоя населения, они — угроза для общества. Внезапный звон разбитого стекла отвлек Уёна от ноутбука. Достав из ящика рабочего стола шокер, он осторожно дошел до кухни, откуда донесся громкий звук. В комнате было пусто — совсем как тогда в ванной комнате Сана — только на полу лежал разбитый винный бокал. Окна были закрыты, впрочем, он жил достаточно высоко, чтобы исключить возможность попадания в квартиру бродячей кошки, а противомоскитная сетка не давала сделать то же самое птицам. В квартиру к нему могли проникнуть разве что грызуны или тараканы, но и эти ребята вряд ли бы завелись в их доме незаметно — Уён тщательно следил за внутридомовым чатом и о нашествии вредителей пока никто не сообщал. Мужчина смотрел на осколки и не понимал, как это вообще возможно. Он ведь никогда не ставит посуду на край стола или столешницы в том числе и после мытья, тем более бокал, но тем не менее реальность красноречиво сообщала, что ставит, еще как ставит! Не мог же бокал сам допрыгать до края и броситься на кафель в самоубийственном прыжке? — Я точно сойду с ума, — выдохнул Уён, убирая шокер в карман домашних штанов и садясь на корточки, чтобы собрать крупные осколки. — Скоро сам начну в призраков верить и святой водой соседей обливать… Ай, черт! Чтоб тебя! Кровь из неожиданно глубокой ранки в ладони потекла струйкой по пальцам, неслышно капая на пол, а журналист устало смотрел на свою руку и мучительно размышлял. Он никогда не резался дома. Никогда. Он всегда был достаточно аккуратен, чтобы не допустить подобного. Что же сегодня с ним происходит? В какой момент он утратил столь драгоценный для него контроль над своей жизнью? Может, стоит попить витамины или проколоть какой-нибудь полезный курс, чтобы уменьшить рассеянность? Наскоро обмотав кисть бумажным полотенцем, Уён отправился в ванную комнату за аптечкой, решив, что уберет осколки позже. Вероятно, сразу же после того, как остановит кровь, выпьет немного вина из другого бокала для успокоения нервов и напишет своего психологу с просьбой о переносе их встречи на ближайшее время. Быстро засохшее пятно крови на полу напомнило вернувшемуся на кухню Уёну тест Роршаха — если присмотреться, то можно было даже разглядеть в нем свиное рыло или неровный смайлик. Потом, стоя на коленях с мокрой тряпкой в здоровой руке, журналист невольно вспомнил рассказ Сон Чанми — первой женщины, с которой он встретился по поводу ATEEZ. Если следовать ее логике, то он только что напитал злого домашнего духа своей кровью, а эта нечисть была только рада такому повороту — вон, даже смайлик ему нарисовала из подручных средств. Вымотавшись за день, Уён заснул практически мгновенно, но, к сожалению, наслаждаться крепким здоровым сном до самого утра ему было не суждено — во втором часу ночи его телефон завибрировал входящим вызовом. На экране высветилось имя «Сонхва». — Привет, слушай, важный вопрос: треугольник или крестик? — бодро спросил координатор. — Что…? — просипел Уён, бросая обреченный взгляд на часы рядом с кроватью. — Наклейки, — нетерпеливо пояснил Сонхва. — Я сейчас в магазине, какие ты хочешь наклейки? На еду там, на душевые принадлежности, на рацию? — Час ночи на дворе, какой еще магазин? — Круглосуточный, — невозмутимо ответил мужчина и тут наконец до него дошло: — Ой! Прости, пожалуйста, ты там спишь, что ли? Мы просто только что закончили вызов, и я не подумал, что могу тебя разбудить... Но раз уж ты проснулся, то давай все же выберем тебе наклейки! Тут есть треугольник, крестик… Еще уточка! — Только не утку, — выдохнул Уён, сидя на кровати с закрытыми глазами. — Не надо уток, мне и без них хорошо. — Окей, давай без уток, — легко согласился Сонхва. — Тогда треугольник или крестик? — Треугольник. — Без проблем, беру тебе треугольники, завтра отдам при встрече, — сообщил координатор. — Прости еще раз за звонок, спокойной ночи! Уён отбросил телефон на кровать и простонал, закрывая лицо руками. Мысли в насильно вырванном из сна сознании смешались в вязкую кашу. Противно заныла порезанная ладонь. — Уроды, — тихо произнес мужчина определение, которое за последнее время стало для него синонимом ATEEZ. — Какие же они уроды… Выпив воды и проверив все двери и окна квартиры под влиянием разыгравшейся вдруг паранойи, Уён вернулся в кровать, уже не надеясь заснуть, но погрузился в сон на удивление быстро. Правда, в этот раз это был настоящий кошмар — всю ночь ему снились забеги по бесконечным бетонным лестницам с железными перилами и странно улыбающиеся резиновые утки. Их пристальные взгляды неподвижных черных глазок преследовали мужчину даже после пробуждения.Глава 9. Утки?
17 декабря 2023 г. в 13:00
По метражу квартира Сана была почти такого же размера, как и квартира самого Уёна, но была забита таким количеством мебели и прочего хлама, что казалась значительно меньше.
— Страшный сон аллергика, — проворчал журналист, оглядывая скептичным взглядом гостиную: свисающие с потолка амулеты, затерявшаяся среди них люстра, пушистый ковер на полу, несколько стеллажей с книгами, тройка цветов в разноцветных горшках в углу, тяжелые и морально устаревшие по дизайну шторы на окне, большой кожаный диван с очевидными потертостями в месте наиболее частого сидения, какие-то бесконечные тумбочки, стулья, пуфики, столики, стеклянные и пластмассовые баночки, желтые и розовые стикеры с заметками, мягкие игрушки, шкатулки, статуэтки, беспечно брошенные на полку серьги, повешенный на настольную лампу старинный браслет с рубинами, ароматические свечи, кривой бонсай рядом с треснувшей спиритической доской...
В доме у Сан был откровенный бардак. Как, впрочем, и в голове. Сплошная вакханалия — таким было первое впечатление Уёна от чужой квартиры, но так как его расследование строилось не на ощущениях, а на фактах, он вынужден был шагнуть в это цветное безумие и осмотреться.
Сев на неприятно скрипнувший под ним диван, журналист тупо уставился на столик перед собой: стопка книг, журнал про спортивные машины, наполовину использованный прозрачный лак для ногтей, игрушка анти-стресс, чистая кружка с тремя цветными карандашами внутри, закрытая резная шкатулка с позолоченной крышкой, упаковка желтых стикеров, игральные кубики из разных наборов, маленькая фигурка зайца, одинокая серебряная сережка, нефритовая пепельница, коробка с одноразовыми салфетками, запутанные в узел наушники… В принципе, ничего удивительного в таком хаосе не было — Уён ненавидел безалаберных людей, но отнюдь не отрицал их существование (даже у него на работе добрая половина сотрудников умудрялась так засрать свое рабочее место, что мимо их столов даже ходить было противно), тем не менее что-то его напрягало. Что-то в этой комнате было не так, как и на этом столе в частности… И только спустя минуту до журналиста дошло — в комнате было чисто! Не было никакого иного запаха кроме еле уловимого аромата персика, не было ни единой пылинки в освещенном солнцем воздухе и на многочисленных поверхностях, не наблюдалось ни одного пятна или даже развода. Уён встал с дивана и подошел к стеллажу с книгами, как можно более незаметно проводя рукой по полке и с изумлением отмечая, что подушечки пальцев остались совершенно чистыми. Крайне подозрительно.
«Декорации» — так прозвал Уён место, в котором оказался, чувствуя холодок, пробежавший по спине. Чистейшее пространство с разбросанными повсюду вещами пугало его своей неестественностью, а мозг тем временем быстро обрабатывал информацию. Если это были декорации, то они были подготовлены заранее и с какой-то целью. Это была ловушка специально для него? Именно поэтому Сан «опьянел» с пяти рюмок, а Сонхва потребовал проводить его до дома? Это подстава? В чем тогда ее суть? Доберман, не меняя скучающее выражение лица, вышел из комнаты и отправился на кухню, чтобы демонстративно выпить воды. Если декорации были подготовлены заранее, то, вероятно, в квартире были камеры и прослушка, поэтому журналист остерегся делать фотографии, трогать ценные вещи или лезть в закрытые шкатулки.
Из-за этих мер предосторожности после осмотра спальни, гостиной, кухни и соединяющего их коридора Уён почти ничего не узнал, кроме того, что у Сана определенно есть мама (их совместное фото со школьного выпускного он увидел на тумбочке возле кровати) и что по какой-то причине у него дома стерильная чистота сочеталась с жутким беспорядком. Даже на кухне посуда, специи и закуски, не требующие холодильника, были раскиданы по всему пространству, но при этом создавалось ощущение, что есть тут можно прямо с пола и там же проводить хирургические операции.
Последним на очереди для осмотра был санузел, в целом не представляющий из себя ничего сверхъестественного: выложенное белой плиткой помещение, душевая кабина с прозрачными стенками, раковина с прямоугольным зеркалом, шкафчик внизу, унитаз, небольшое окошко на улицу… Хотя следы общего бардака были заметны и здесь — особенно напрягали разбросанные по всей комнате желтые резиновые уточки. Честно говоря, соджу уже просилось наружу, но справлять нужду в туалете Сана Уён не собирался — конечно, ставить камеры над унитазом стали бы разве что последние извращенцы, но никто не отменял, что именно они и работали в команде ATEEZ. Стали бы нормальные люди вообще ловить призраков или проводить магические ритуалы прямо на собеседовании? Для отвода глаз тщательно поправив прическу и вымыв руки, Уён запомнил на всякий случай вентиляционное отверстие в правом углу, так как в нем мог быть тайник, и подозрительное обилие разного рода средств для дезинфекции кожных покровов.
С ноткой брезгливости вытерев руки висящим рядом с раковиной полотенцем (и понадеявшись, что Сан вытирает им именно руки, а не другие части тела), журналист уже шагнул одной ногой в коридор, как вдруг сзади раздался протяжный скрипучий звук. И в этот момент Уён почувствовал страх. Не привычную для его работы эмоцию, которая опиралась на логические цепочки и трезвое осознание опасности, и не тот — взрослый — страх, который мобилизовал тело и сознание, заставляя быстро искать решение. Нет, это было нечто родом из детства — нечто неконтролируемое, иррациональное, жуткое… Как будто за его спиной сейчас большой черный зверь с выпученными немигающими глазами и широкой улыбкой из острых зубов со свистом вобрал воздух в легкие, готовясь наброситься на ничего не подозревающую жертву и оплести ее своими когтистыми лапами, превращающимися в процессе в склизкие щупальца концентрированной тьмы...
Взяв себя в руки и уняв неожиданно взбунтовавшееся воображение, Уён обернулся, ловя собственный испуганно-настороженный взгляд в идеально чистом зеркале. Комната тем временем не изменилась: все то же светлое пространство, никаких монстров с выломанными наружу костями, никакой тьмы, стекающей из вентиляции на пол тягучими каплями — ничего ужасного. Уён беспокойно оглядывался, ища источник странного звука, как вдруг заметил что-то ярко желтое на полу под окошком. Раньше там этого не было, так как мужчина внимательно осмотрел все углы... И это была всего лишь уточка. Гребанная уточка упала с края раковины и, видимо, от удара издала этот мерзкий звук.
Уён не выдержал и на эмоциях показал утке средний палец, зло ударяя затем ладонью по выключателю и погружая комнату в полумрак. И уже дойдя до прихожей, журналист вновь застыл на месте, пораженный внезапной мыслью: какого хрена там вообще делают резиновые утки?! У Сана же нет ванной, только душ! Он что, расставляет уточек на полу душевой кабины пока моется? Или это какой-то особый утиный фетиш родом из последних долбанутых трендов ТикТока? Очередная несостыковка путала, пугала привыкший к порядку мозг, сбивала привычную логику… Доберман пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, решив пока не думать про уток и сосредоточиться на главной проблеме квартиры — свинарнике без единой пылинки.
Причин такой ненормальной чистоты могло быть несколько, но делать какое-либо определенное предположение до того, как Уён соберет всю информацию было неправильно — в таком случае могла бы пострадать объективность интерпретации. Хотя одно он мог сказать точно: ATEEZ могли оказаться куда опаснее, чем можно было подумать не только на первый, но даже на десятый взгляд.
Узнав все, что мог, Доберман уже собирался покинуть квартиру, но в последний момент передумал и вернулся в спальню к спящему Сану, чтобы его сфотографировать, тем более что это фото выглядело бы неподозрительно. Кто не фоткал своих друзей или знакомых, когда они засыпали после пьянки в смешной или позорной позе?
К сожалению, вид безмятежно дремлющего парня в обнимку с плюшевой собакой был вовсе не смешным и не позорным, он был настолько милым, что журналист сразу понял, что использовать это фото для разоблачающей статьи не выйдет. Но как «пьяный компромат» она еще может ему послужить. Вряд ли Сан, поддерживающий среди фанатов образ «сильного мужика со стальными яйцами», будет рад обнародованию в сети такого кадра.
Уходя, Уён захлопнул входную дверь со всей силы, пытаясь хоть так отомстить за полный стресса день, напугавших его уточек и впитавшийся в кожу запах кокоса.