Аббатство Сан-Северин

      Коническая гранитная скала, мрачным обеличком возвышающаяся над заливом, тяжелым многолетним трудом была превращена в настоящий город ещё в позднем средневековье. Венчающее её аббатство, хотя и было архитектурным чудом пламенеющей готики, могло быть убежищем лишь для немногих, особенно увлеченных религией или учением, или просто имеющих склонность к уединению и привилегию бежать от мирской жизни под надёжное укрытие каменных стен монастыря. Но у его подножья, за неприступными коваными воротами, все эти столетия непрестанно кипела мещанская жизнь — не такая возвышенная и размеренная, как у чёрного духовенства, но подчас ещё более полная и разнообразная в своих переменчивых проявлениях. По сторонам немногих улиц, по спирали огибающих остров и поднимавшихся от главного причала к монастырю на вершине, разрастались лавки, мастерские и таверны, пользовавшиеся близостью бенедиктинского культурного центра.       Когда сто лет назад бывший монастырь заняла школа, многие из них опустели, какие-то здания были выкуплены фондом попечителей для занятий. За пределами аббатства до сих пор работали лишь несколько лавок, торговавших в основном канцелярскими товарами и сладостями. Младшеклассникам строго запрещалось выходить за пределы бывшего монастыря без взрослых, но школьникам постарше позволялось покидать закрытую территорию, особенно когда у них были занятия в одном из павильонов у подножья острова.       Пятый курс неспешно возвращался обратно в школу с практического урока природоведения на берегу залива. Профессор Макгонагалл задержалась внизу, обсуждая с Лили Эванс дополнительные занятия с отстающими студентами, поэтому подъём был ещё более неторопливым, наполненным болтовней и пересмешками — к обеду опоздать не боялись. Долгий крутой подъём давался непривычному к физической активности Северусу непросто, он тяжело дышал и старался хотя бы не отставать от остальных, в очередной раз смущенный собственной слабостью.       Он подумывал всё же остановиться и отдохнуть, когда в него врезались сзади, сильно толкнув в плечо. Сумка с книгами слетела с плеча и упала на мощеную дорогу. Северус отскочил в сторону и ни капли не удивился, увидев Поттера. Тот лениво пнул его сумку и преградил дорогу. Гриффиндорский галстук развевался на морском ветру, форменной мантии на нём не было. Северус выпрямил спину и успел подумать о том, что рано или поздно профессор Макгонагалл будет возвращаться в аббатство той же дорогой, и остановит то, что собирался начать Поттер. — Устал, бедняжка — аж вспотел, — спокойно начал Поттер, а Петтигрю за его спиной не смог сдержать приступа восторженного смеха.       Северус покраснел ещё больше, прижал локти к бокам, но не сказал ни слова. Кто-то из пятикурсников продолжил подниматься по дороге, кто-то с любопытством остановился, ожидая представления. — Ты за пять лет так и не научился смотреть, куда идёшь, Нюниус? — Это ты на меня налетел. Может, пора очки сменить? — Да ты, я смотрю, осмелел?       В голосе Поттера сквозило удовлетворение — он получил, что хотел, тот самый формальный повод, позволяющий ему в его изращенной моральной системе координат поступить с врагом так, как он и до этого собирался. Но Северус давно вынужденно играл в эту игру, и прекрасно выучил, что для него не было способа выиграть. Что бы он ни делал, как бы ни смотрел в пол, сколько бы раз ни проглатывал рвущиеся из горла оскорбления, результат всегда был один. А теперь ему надоело молчать. Если его делали жертвой, то он хотя бы не будет безответным. — Смелее тебя — меня хотя бы не окружает хор подпевал, — он ещё не успел договорить, как Поттер сделал один широкий шаг вперёд, за секунду оказался прямо перед ним и схватил его за воротник мантии.       Остальные и правда были неподалёку — Северус всегда замечал, где находится Блэк, по опыту зная, что тот только и ждал возможности поучаствовать в веселье, хотя сегодня, видимо, решил великодушно оставить всю славу другу. Люпин застрял где-то далеко позади и теперь не собирался догонять их, Петтигрю продолжал с восторгом внимать каждому слову своего своего кумира в двух шагах.       Мысленно Северус продолжал рассчитывать, когда должна была появиться профессор Макгонагалл, хотя от мысли, что вместе с ней будет Лили, становилось ещё противней. Он инстинктивно схватил Поттера за предплечья, но не смог сбросить его руки с себя, и сделал несколько шагов назад, пока не наткнулся на парапет. Они оказались у внешней части опоясывающей остров дороги, возвышающейся над заливом.       Поттер перехватил его за плечи и с силой толкнул спиной на низкую каменную стену, и только в этот момент Северус осознал, что должен был изо всех сил отбиваться раньше. Он почувствовал, как холодные камни оцарапали спину под рубашкой, а Поттер нависал над ним всё ниже, наклоняя над бездной, но пока не позволяя упасть. Он не мог даже пнуть Поттера, боясь потерять точку опоры, потому что наполовину свешивался наружу, где низкий прилив плескался среди валунов у берега невыносимо далеко внизу. Он вцепился, в панике оставляя глубокие царапины, в руки Поттера, которые сейчас были единственным, отделяющим его от падения, которое невозможно было пережить. Равновесие было окончательно потеряно, ноги едва касались мостовой, влажные от пота волоса трепал неизменно сильный ветер, руки дрожали. — Может, хватит уже? — неуверенно сказала одна из подруг Лили, но на неё никто не обратил внимания.       Поттер наклонился над ним ещё ниже, крепче прижимая своим телом к парапету, и прошептал в самое ухо, так что Северус едва расслышал от свиста ветра и биения собственного сердца, гулко и быстро стучавшего где-то совсем высоко: — Теперь и Лили поняла, что ей нечего с тобой возиться, а больше ты никому не нужен. Ждёшь, что она опять появиться и спасёт тебя, как Лоэнгрин в сияющих доспехах? Можешь не надеяться. — Поттер… — слова «отпусти меня» застряли в горле, потому что стоило ему это сделать, и Северус бы упал туда, в бесконечно холодный, ещё почти обнаженный залив, и наверняка это могли бы счесть несчастным случаем, а все присутствующие повторили бы любую историю, которую решил бы рассказать Поттер. — Держись от неё подальше, иначе пожалеешь, — на этот раз погромче, чтобы слышали другие, сказал Джеймс.       Северус висел над бездной, смаргивал собравшиеся на ресницах слёзы, за которые ему в кои-то веки не было стыдно. Он не мог ничего сказать и мечтал только, чтобы это поскорее закончилось. — Не слышу ответа, — голос Поттера был всё таким же спокойным, руки держали за плечи всё также крепко, и Северус попробовал убедить себя, что тот никогда не решился бы отпустить его. Он был ублюдком, но не убийцей — из всей четвёрки на это был скорее способен Блэк. — Как скажешь, — выдохнул Северус, и в ту же секунду его рывком втащили обратно и тут же оттолкнули в сторону.       Он устоял на ногах, но всё тело било крупной дрожью. Не веря, что всё закончилось, ещё толком не думая, он выпалил срывающимся голосом: — Меня не интересуют твои объедки.       Поттер явно был доволен собой, но укоризненно покачал головой: — Так ты говоришь о единственной девушке, которая хотя бы смотрела на тебя без ужаса?       Петтигрю метнулся к забытой в стороне сумке и схватил её, прижимая к груди как драгоценный трофей: — Кажется, я знаю, как научить его манерам! — в голосе сквозила гордость от того, что он тоже может поучаствовать в развлечении. — Боюсь, Нюниусу уже ничего не поможет, но наш долг хотя бы попытаться, — милостиво разрешил Поттер.       Северус стоял и беспомощно смотрел, как Петтигрю демонстративно медленно подходил к внутренней стороне дороге, выходящей на одну из ремесленных улиц острова, и, триумфально оглядевшись, зашвырнул сумку подальше. Всплеск и раздавшийся за ним смех нескольких студентов, стоящих ближе к той стене, указал на то, что ему удалось попасть в одну из многочисленных после недавнего ливня луж.       В нём закипал бессильный гнев, круто замешанный на стыде от пережитого, ещё не отступившем страхе и бесконечной острой ненависти — не только к Поттеру, не только к его дружкам, не только ко всем гриффиндорцам — к каждому из них, каждому, кто стоял и смотрел, посмеивался над его смертельным ужасом, как над невинным развлечением, презрительно тыкал пальцем в его слёзы. Запоздалое бешенство требовало немедленного выхода, Северуса трясло то ли от ярости, то ли по-прежнему от страха, он уже не мог сдерживать себя и выкрикнул срывающимся слабым голосом вслед обернувшегося в его сторону для последнего победного взгляда Петтигрю: — Чтоб ты сдох, ублюдок! Чтоб ты сдох…       Поттер как ни в чём ни бывало развернулся и продолжил путь в замок, все остальные пятикурсники последовали за ним, даже не глядя на Северуса. Люпин торопливо прошёл мимо — должно быть, всё это время стоял за поворотом и смотрел, не появится ли на дороге профессор Макгонагалл, чтобы вовремя предупредить друзей.       Северусу больше всего хотелось упасть на колени и завыть, но он поборол себя и поплелся вниз искать свои вещи в редко посещаемых и запутанных нижних улицах. Уже у самого выхода он столкнулся с припозднившимися Макгонагалл и Лили — ей, конечно, уже сегодня за обедом расскажут, какими отвратительными словами он выразился о ней, и, хотя Северус сам пожалел о них в ту самую секунду, как сказал, сейчас ему было почти всё равно. В этом Поттер был прав — она уже сделала свой выбор, отбросила его, как утомительную обязанность, и он не мог её за это винить. — Мистер Снейп, вы куда? Разве вы не должны уже быть в трапезной? — остановила его Макгонагалл. — Я уронил сумку, — бесцветно произнёс он, не останавливаясь и не оглядываясь, наполовину ожидая, что его остановят, отругают за неуважительное обращение, снимут баллы, и самое главное, спросят, как можно было случайно уронить сумку с высоты десяти метров.       Но Макгонагалл удовлетворилась объяснением, и они разминулись.

***

      Отыскать Эйвери оказалось проще простого — у него было окно после обеда, которое все слизеринцы предпочитали проводить в монастрыском клуатре. Внутренний двор аббатства к зиме становился негостеприимным местом, но всё же предоставлял какую-то защиту от пронизывающего ветра и возможность провести время на свежем воздухе. Северус не успел ещё придумать, с чего он мог начать разговор, но Эйвери уже признал его присутствие вежливым кивком, поэтому пришлось подойти и импровизировать на ходу. — Привет. Ты дописал эссе по истории?       Эйвери слегка приподнял брови, привыкший к вежливому игнорированию друг друга, но потом ответил с улыбкой: — Нет, и вряд ли допишу. Боюсь, академия по-прежнему не моя сильная сторона. — Если хочешь, я могу помочь, — в неожиданном даже для себя приступе щедрости предложил Северус, — я уже закончил.       Эйвери снова посмотрел на него долгим оценивающим взглядом. Северус успел мысленно обругать себя: обычно он охотно помогал в ответ на просьбу, но никогда не вызывался сам, считая это признаком слишком уж отчаянного желания понравиться и боясь быть отвергнутым. Но в этот раз, кажется, его предложение решили благосклонно принять: — Спасибо! Сегодня вечером в гостиной? — Лучше в скриптории — у меня всё равно там дела.       Тепер уже они вдвоём неторопливо прогуливаясь по галереи, окружавшей внутренний сад. — Эйвери, я хотел спросить кое-что, — после недолгой заминки выпалил Северус. Он знал, что при любых стараниях его слова всё равно прозвучат неуместно и подозрительно, и всё равно не мог позволить себе промолчать. — Ну так спрашивай, — радушно предложил Эйвери, но тут же нахмурился, стоило ему услышать вопрос. — Тебе удалось тогда в сентябре найти деньги? Я не хочу лезть в твои дела, просто мне тоже…       Эйвери остановил поток неловких оправданий взмахом руки: — Удалось, но тебе не советую. А зачем, я думал, у вас с Мальсибером какие-то дела?       Северус кивнул, надеясь, что Эйвери не станет передавать этот странный разговор Мальсиберу: — Да, но нужно ещё больше. Ты же у Петтигрю тогда взял?       Эйвери отрывисто кивнул и снова нахмурился. Было заметно, что ему не хотелось говорить об этом. — А сколько тебе надо?       Северус не ответил и, с замиранием сердца, заговорил как будто отвлеченно и равнодушно, надеясь, что Эйвери расслабится и ответит: — Откуда у него вообще были такие деньги? То же мне Ротшильд нашёлся.       На шее Эйвери на секунду стал заметен желвак. — Брал у Блэка с Поттером, больше неоткуда — только вот не знаю, знали ли они об этом. Через несколько недель возвращал на место, двадцать процентов — себе. — Двадцать процентов? — притворно ахнул Северус. — А ты как думал, по ключевой ставке? — Эйвери неприятно засмеялся. — Но это же всё равно слишком ненадёжно — а если кто-то не вернёт? — Скажешь тоже — главное только правильно попросить. А если кто-то совсем упрётся — будет заявление о краже, ты знаешь, кто у Поттера отец?       Эйвери постарался поскорее вернуть разговор обратно к школьным делам, а Северус мог только хмыкать в нужных местах, толком не вслушиваясь. То, что Петтигрю давал деньги в долг, было очевидным возможным мотивом — впрочем, и привычка занимать крупные суммы у друзей, возможно без их ведома, тоже легко могла привести к конфликту.       Северус был так увлечен своими догадками, что едва не прошел мимо Поттера, который, против обыкновения в одиночестве, мрачно наблюдал за ним с Эйвери. Он не прятался, но до поры был скрыт резной оградой, так что Северус не узнал его, пока они не повернули за угол. Он прикусил язык, ругая себя за глупое решение болтать в полный голос там, где его странный интерес мог услышать любой проходящий мимо. Поттер проводил его долгим тяжёлым взглядом; серьёзное нахмуренное выражение на точеном смуглом лице делало его старше.

***

      Стоило только выдаться одному солнечному дню в конце осени, и вся школа неизменно высыпала на пляж, окружающий гранитный остров.       Северус привык избегать таких сборищ, предпочитая уходить дальше от аббатства, где на побережье редко оказывались другие люди. Но сегодня ему необходимо было найти с Лили — несмотря на последний прохладный разговор между ними, Северус всё равно хотел рассказать ей об услышанном от Эйвери. Даже если Лили вначале будет неодобрительно поджимать губы и убеждать его оставить дурацкое «расследование», вскоре она не сможет удержаться и безжалостно укажет на каждое слабое место в его теории, сама заразится его пылким интересом… Северус не хотел вмешивать её слишком сильно, боясь подвергнуть опасности, но сейчас ему были необходимы острый ум и пугающе развитая интуиция лучшей подруги.       Не найдя Лили в библиотеке и в саду, он решил поискать её на другой стороне пляжа, ближе к заливным пастбищам, куда она, также как и сам Северус, любила уходить время от времени просто чтобы побыть в тишине. Неделя выдалась тяжелой, не говоря уже о том, что никто из студентов ещё не успел оправиться окончательно после недавней трагедии.       Даже в часы отлива из замка был всего один выход, если не считать хорошо спрятанного в толще скалы подземного причала, куда школьникам, впрочем, ходить строго запрещалось. Аббатство Сан-Северин лишь венчало верхушку каменного острова, примостилось на самой вершине гранитной пирамиды, намертво вгрызлось в скалу, чудесным образом поддерживаемое всеми архитектурными знаниями раннего средневековья. Всё, что находилось ниже по склону острова-горы, тоже уже давно и почти безраздельно принадлежало школе, но официально всегда оставалось частью города, а не аббатства. Остров перевивали несколько сбегающих к подножью мощеных дорог с обеих сторон окруженных лавками, мастерскими и трактирами, каждое — отвоёванное у скалы тяжелым и опасным трудом. Эти несколько параллельных друг другу, спиральных улиц сходились в одну центральную дорогу на вершине, у единственного входа в аббатство, и внизу, у единственного безопасного спуска с каменных галерей на невзрачный, но трепетно любимый школьниками отрезок каменистого побережья. Привратник запирал тяжелые дубовые двери на ночь и во время шторма, но обычно они стояли открытыми.       Северус почти не заметил, как сбежал по пустой и длинной опоясывающей остров улице вниз и не обратил бы внимания и на собравшихся на берегу одноклассников. Он хотел успеть до конца отлива перейти на другой берег и найти Лили. Погруженный в свои мысли о том, что услышал от Эйвери, он отшатнулся от неожиданности, когда прямо перед ним возникла широкоплечая и уверенная фигура Поттера. — Далеко собрался?       Только не паниковать. Северус привычно бросил незаметный оценивающий взгляд вокруг себя и убедился, что рядом не было никого достаточно глупого, чтобы попытаться помочь ему. — Иди к чёрту, Поттер, — пробормотал Северуса, не смея посмотреть ему в глаза. Многочисленные студенты, наслаждающиеся нежданным солнцем, подходили поближе — кто-то наоборот отворачивался и спешил обратно к воротам, но Северус этого не видел, он только чувствовал себя снова загнанным в угол, окруженным жестокой и равнодушной толпой. Ему надо было найти Лили. Что бы ни готовил ему Поттер, он переживёт это и отправиться искать её.       Поттер небрежно, не в полную силу толкнул его в плечо, Блэк неожиданно оказался прямо за его спиной, окончательно отрезая пути к отступлению. — И зачем ты только выполз на белый свет? Сидел бы лучше дальше в самом тёмном углу, продолжал покрываться плесенью.       Северус постарался повернуться так, чтобы хотя бы видеть обоих противников одновременно, прекрасно зная, как опасно было упускать их из виду. Он переводил глаза с Поттера на Блэка, неловко по-совиному крутя головой. Он уже знал, что не сможет избежать приготовленного для него унижения и почти не надеялся смягчить удар. — Ну чего молчишь? — в голосе Поттера нарастал гнев, — сейчас не такой смелый? Со своими слизеринцами ты едва не в открытую радуешься смерти Питера, а он стоил десятка таких как ты!       Теперь от злости захлебнулся уже Северуса — этот восторженный идиот, жалкий подпевала, не имеющий ничего своего, кроме денег друзей и их же славы, радостно подтявкивающий их жестоким забавам, готовый на всё, чтобы заслужить эфемерную школьную популярность… Взгляд задержался на упивающимся его слабостью Блэке — вот уж кто точно не страдал угрызениями совести… — Если хочешь отомстить за своего жирного дружка, присмотрись получше к оставшимся! — высоким голосом выкрикнул он, но не успел закончить, как кулак Джеймса врезался в его скулу.       Острая горячая боль, к которой он так никогда и не смог привыкнуть, вышибла из него весь воздух. Он устоял на ногах после первого удара, но почти сразу упал в мокрую грязь ватта. — Не смей так говорить! — в бешенстве кричал Поттер, пиная его по рёбрам. Вокруг доносились подбадривания, Блэка кто-то удерживал от того, чтобы самому не броситься на помощь другу.       Северус мог только закрывать живот и лицо. В какой-то момент Поттер поскользнулся в скользком иле и упал на него сверху, но ни на секунду не прекратил наносить удары. Северус разозвал ему ворот рубашки, пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь в тщетной попытке остановить избиение, но тот не обратил на это никакого внимания.       Когда Поттер, выместив наконец острый приступ гнева, заломил ему руки за спиной, Северус был почти рад тому, что новые удары ненадолго прекратились. Опухшее лицо горело, всё тело, казалось, превратилось в сплошную пульсирующую ссадину. Он не успел прийти в себя, когда Поттер крепко схватил его за волосы и вдавил лицом в отвратительный леденистый студень. Северус почувствовал, что не может дышать, и попытался закричать, но Поттер только прижал его голову ещё крепче. — Никогда не смей больше так говорить, — слегка задыхаясь повторил он почти на ухо, ненадолго приподняв его за волосы, — Не суй свой огромный нос, куда не просят, а не то, клянусь, вся наша многолетняя дружба покажется тебе невинными детскими забавами.       Северус ловил ртом воздух, но через несколько мучительных секунд его лицо снова оказалось прижато к комку из выброшенной отливом медузы и поднивающих водорослей. Он снова задыхался, в глазах уже начинало темнеть, когда кто-то с силой оторвал руки Поттера от его волос. — Хватит, Джеймс, не стоит он того! — он смутно узнал голос Блэка, но был занят только дыханием. — Теперь-то ты меня, блять, понял, или ещё добавить?!       Последний от души отвешенный подзатыльник уронил его голову вниз, как тряпичную куклу, и Северус не смог даже подставить руки, и снова коснулся мерзкой прозрачной слизи и тут же, всхлипывая от отвращения перекатился на бок. Его передергивало от мерзости, дрожащими руками Северус принялся стирать с лица холодные желеобразные ошмётки и куски водорослей, попавшие в рот.       К тому моменту, когда Северус невероятным усилием сумел поднять своё отяжелевшее, ничего толком не ощущавшее тело с песка, на берегу уже никого не было. Он видел удалявшихся к замку Поттера и Блэка с парой человек, остальные видимо, ушли ещё раньше.       Светлый осенний день резко превратился в непроницаемую стену мороси, почти мгновенно похолодало, а может, это промокшая одежда леденила горящее от боли тело на ветру. Прилив должен был начаться через несколько часов. Чувствуя пустоту в груди, по щиколотку утопая в вязком песке ватта, Северус тупо побрёл прочь от замка, туда, где в отдалении высился низкий и широкий силуэт гранитного острова Томблен.