There's always time to cry, honey.

      – Знаешь, если бы я с тобой позанимался сексом, то ты бы расплакался. – С намеком на флирт отвечает Майк на мою шутку о его сексуальных способностях, которые, якобы, оставляют желать лучшего. На моих щеках мигом расцветает краска алой постыды.       Я слышу его озорной смешок и чувствую, как моя спина резко прижимается к стене комнаты, кисти рук держатся чужими руками, такими теплыми и грезами сопровождаемыми. Взгляд Майка упоительно затаился на моих губах.       – Поплакать всегда есть время, милый. – Он шепчет, приближаясь к моим губам, и я наблюдаю его взгляд, полный похоти, желания и любви.       Ощущать его нежные покусывания своих губ во время поцелуя — это как оргазм, самый лучший и запретный удовлетворяющий акт. Нить тонкой слюны тягой связывает нас после прерванного поцелуя.       Голова моя ещё кружится от этого милого обращения, когда мои руки уже тянутся к его ширинке после того, как он отпускает мои кисти.       Когда его ладонь оказывается на моей талии, словно обещание укрепить меня в его страстном огне, я почувствовал толпу мурашек.       Его рука смело прокладывает путь к моей заднице, явно с намерением отвечать грубостью на оскорбление. Мои стоны становятся ещё слаще.       Грубое сжатие ягодиц, время от времени сопровождается лёгкими пошлыми поглаживаниями, будто он просит прощения нежными ласками.       Мои глаза периодически поднимаются к верху, а руки дрожат от возбуждения. В один миг его губы нашли мою шею. Укусы были наслаждением, полными возбуждения, заставляющими меня ухватиться за его одежду.       Я не могу сопротивляться своему внутреннему желанию и начинаю стонать, словно настоящая проститутка, громко, возбуждающе, изгибая спину, прикрывая глаза, потеряв себя в экстазе, что только ещё больше возбуждает Майка.       Укусы становятся нежнее, желаннее, но я, наконец, сдаюсь и расстёгиваю его ширинку. Прислонившись к стене позади меня, опускаюсь на колени и спускаю штаны Майка до щиколоток.       Его стеснение делает его таким же смущённым, как и меня – я знаю это. Я беру его член, на котором уже наметилось много предэякулята. Взглянув на него снизу, как возбуждённый щенок, я вижу довольную улыбку на его лице.       Через несколько секунд я беру его член в свою руку и начинаю мастурбировать, прежде чем взять его в рот. Мои стоны, доносящиеся из моего «блядского» ротика, как он иногда шепчет, продолжаются, и он делает то же самое. Когда я устраиваюсь на коленях поудобнее, я смотрю на Майка, ещё сильнее возбуждаясь.       Его рука осторожно ложится на мою голову, и он почти насильно вводит свой член внутрь моего рта, опровергая мои слова о его сексуальных навыках. Я, издавая слегка придавленные стоны, неудержимо плачу, и он продолжает двигать моей головой до тех пор, пока не кончит.       Я закрываю глаза. Устремившиеся и невольные слезы оставляют тонкую тропку на моих щеках. Во время минета я продолжаю дрочить ему, потихоньку снимая свои штаны и трусы.       Я стону от его ступни, которая массирует мой член всё сильнее. Через несколько минут мы оба кончаем почти одновременно, и я засыпаю на его коленях, упираясь на эту же стену.