Спаси меня.

Переулок за окном оглашался воплями бродячих кошек, а по потрескавшимся, облупившимся стенам тянулась паутина, по всей комнате расползалась плесень. Жизнь в этой старой, обветшалой квартире ее не смущала. Она это заслужила. Рюджин перебирала изношенные струны гитары, облокотившись на подоконник, наигрывая короткие, завораживающие мелодии. Каждая нота звучала немного не по тону, но она не позволила этому себя остановить. Забытые песни ожили под ее пальцами, и печальные мелодии наполнили влажный воздух. Она закрыла глаза, растворяясь в музыке, используя ее как убежище от своих беспокойных мыслей. Она наклонилась ближе к гитаре, и ее короткие пепельно-серые волосы мягко упали на бок. Ее когда-то четко очерченные мышцы истощились в результате недоедания. Ее пальцы стали костлявыми, а щеки, когда-то полные, теперь были священными. Окруженная своими демонами, она была измучена их тьмой. Их голоса безжалостно насмехались над ней. У тебя особое место в аду с вырезанным на нем твоим именем. Ты недостойна ничего хорошего, ты не заслуживаешь ничего, кроме несчастья и боли, всех мучений и невзгод, которые сопутствуют твоим подлым действиям. Умри. Она замерла, и ее голова упала на гитару. Она хотела остановиться, покончить со всем этим. - - - Бездумно рисуя в своем альбоме карандашом, который был слишком мал для ее руки, она пыталась отвлечься от голосов в своей голове. Однако они длились недолго, так как ей пришлось захлопнуть книгу, когда входная дверь резко открылась. Участница с важным видом вошла в комнату с дьявольской ухмылкой на лице. — Почему ты здесь, Карина? — Наемный убийца прикусила язык к щеке, сдерживая гнев из-за женщины, вторгшейся в ее личное пространство. Карина плюхнулась на диван рядом с Рюджин. —:У меня есть для тебя кое-какие новости — цинично сказала она. — Я выгляжу так, будто мне не насрать? — Рюджин отодвинулась от нее. — О, но тебе будет не все равно — участник откинулся на спинку дивана и озорно рассмеялся. — Я уезжаю в Японию в ближайшие выходные — — Хорошо. Уходи — — Ты не собираешься спросить, с кем я иду? — Было ясно, что киллер не проявляла интереса к Карине, поскольку последняя ворвалась в квартиру без приглашения. Рюджин привыкла к ее игривым маленьким играм, которые не значили ничего, кроме ерунды. Она никогда не воспринимала ее всерьез, не в это время, когда ей хотелось стоять посреди толпы и кричать, чтобы она приставила пистолет к ее подбородку. Однако, когда на губах старшей появилась улыбка, цвет ее глаз поблек, в них не было ничего, кроме ужаса. Она хотела, чтобы в этот момент ее уши оглохли, зная, что каждое слово, которое слетит с уст другого человека, может убить ее в любой момент. — С твой , Йеджи... — продолжила Карина, слова выходили шепотом. И они это сделали, они убили ее. Возможно, еще и вырвали ей грудь. Немедленно невозмутимая поза Рюджин исчезла, и на ее лице появилось опасливое выражение, а тело парализовало страхом. Карина разразилась адским хохотом при виде разворачивающегося зрелища, хлопнув ладонями по дивану, находя удовлетворение в ужасе младшей. Сжав кулаки, киллер вскочила с дивана. — Не смей, блядь, причинять ей боль. — она почти кричала, голос застрял у нее в горле. Другая подняла руки вверх, параллельно лицу. — О, не волнуйся, Джо. Я не причиню ей вреда, если она сама этого не захочет — Наемный убийца уставился на нее, прожигая дыры в ее лице. — Ты бы видел, как она говорила со мной, убеждая пойти с ней... Как она меня хочет — Карина говорила медленно, позволяя Рюджин впитывать каждое слово. — Нет ... ты несешь чушь — выкрикнула Рюджин, ее лицо покраснело от ненависти. — Ни за что на свете... — — Когда я когда-нибудь лгала тебе, Рюджин? Ммм? Она держала меня за руку, смотрела на меня своими соблазнительными глазами, рассказывая мне, как она ждала этого ...— усмехнулась она. — Я дам тебе знать, какая она на вкус, как только заставлю ее кричать, просунув голову между ее ног — Карина ехидно хихикнула, вставая с дивана. — А пока я оставляю тебя готовиться к следующему хиту. Удачи, Джоанна, приятных выходных. О, и не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы у меня тоже был свой. — сказала она, насмешливо покручивая пальцами, прежде чем закрыть за собой дверь. В квартире взорвалась бомба замедленного действия. Рюджин перевернула кофейный столик перед собой и разбила телевизор. Она разрушила все в пределах своего видимости. Стекло разлетелось вдребезги на полу, книги полетели с полок, а страницы внутри альбома разорвались в клочья. "ЧЕРТ!" она кричала до тех пор, пока ее голосовые связки не напряглись, стискивая рубашку, создавая дыры в ткани, когда слезы потекли по ее впалым щекам. - - - Сигарета болталась у нее в пальцах, тлеющий уголек приобрел малиновый оттенок, когда она сделала долгий, медленный вдох. Едкий дым закружился в ее легких, вызывая жгучее ощущение, которое, как ни странно, принесло мимолетное утешение. Рюджин устало прислонилась к спинке видавшего виды дивана, обломки комнаты отражали хаос в ее голове. Оцепенение поселилось глубоко внутри нее, как будто ее эмоции исчезли, оставив пустоту там, где они когда-то были. Седовласая женщина с тяжелым вздохом выдохнула дым, струйки выдыхаемого воздуха смешались с обломками, которые окружали ее. Сигарета казалась спасательным кругом, одной из немногих констант, оставшихся в ее бурном существовании, и все же она не могла не понимать, что, как и все в ее жизни, ее утешение тоже было эфемерным. Свободной рукой она схватила воротник своей рубашки и сильно дернула его. Ткань поддалась силе, порвавшись с резким, удовлетворяющим звуком, обнажая плечо холодному ветерку, который коснулся ее кожи. Глаза Рюджин были прикованы к мерцающему угольку ее сигареты, его огненный блеск был извращенным соблазном. Какофония голосов в ее голове неустанно шептала, побуждая ее продолжать. Сделай это. Ты это заслуживаешь. Мучения становились невыносимыми, и она жаждала любого спасения. Поддавшись этим зловещим голосам, она прижала тлеющую сигарету к обнаженному плечу, обжигающая боль на мгновение заглушила ее внутреннее смятение. Сигарета оставила свой жестокий след, марка, которая казалась странно подходящей, и Рюджин поморщилась, почувствовав, как опалилась ее кожа. Потушив сигарету, она нащупала зажигалку и снова зажгла пламя. Не в силах сопротивляться навязчивому соблазну, она еще раз прижала горящий конец к плечу. Это положило начало циклу саморазрушения, ее способу наказывать себя, заглушать эмоциональную агонию физической болью. Потушив сигарету, Рюджин небрежным щелчком отбросила окурок, наблюдая, как он ненадолго затлел, прежде чем погаснуть. Неторопливыми, почти отстраненными движениями она провела дрожащими пальцами по ярко-красным ожогам, которые теперь украшали ее плечо. Собрав последние остатки сил, она сумела подняться с пола, хотя ее ноги казались слабыми и шаткими. Медленной, нетвердой походкой она направилась в ванную. Там она открыла кран в ванне, не потрудившись раздеться, когда ступила под холодную струю воды. Рюджин погрузилась в ледяную воду, наблюдая, как она поднимается все выше и выше, покрывая ее тело. Она жаждала любого ощущения, любого чувства, которое заменило бы охватившее ее ошеломляющее оцепенение. Разочарование вскипело в ней, когда отметины на ее коже и боль, которую они приносили, не смогли принести утешения. С каждым мгновением она все больше уставала от безжалостной битвы. Какой смысл продолжать, когда, казалось, не осталось ничего, за что стоило бы сражаться? Когда она погрузилась под воду, шквал мыслей обрушился на ее разум. Верила ли она, что недостойна любви, которую когда-то испытывала? Неужели ясность, наконец, пробилась сквозь туман, раскрывая ее истинную природу тому, кем она дорожила? Ее легкие протестовали, когда потребность в дыхании стала невыносимой. Под водой Рюджин вцепилась в края ванны, борясь со своими инстинктами, поскольку потребность в кислороде усилилась. Ее легкие болели, но она продолжала сопротивляться непреодолимому желанию всплыть на поверхность. Когда ее зрение затуманилось, время, казалось, растянулось, и она почувствовала себя зрителем в своей собственной жизни. В те последние мгновения под водой череда воспоминаний затопила ее разум, как кадры старой кинопленки. Когда видение Рюджин начало исчезать под водой, перед ней развернулась череда воспоминаний из ее бурного детства, ярких и преследующих. Она с широко раскрытыми глазами наблюдала за своей младшей версией, прячущейся за дверным косяком, пока ее отец праздновал победу в азартной игре. Открытки были разбросаны по полу кухни, но празднование вскоре превратилось в бурю споров, ударов кулаками и криков ее матери. Слезы молодой девушки стекали по подбородку, свидетельствуя о боли и страданиях, которые перенесла ее мать. Открыв шкаф в спальне, она увидела, что ее младшая сестра свернулась калачиком, пытаясь защититься от хаоса. Ей пришлось закрыть уши Юны, чтобы защитить ее от криков их матери. В одном из мучительных воспоминаний она смотрела на свои окровавленные руки, когда отчаянно звонила в службу спасения после трагедии в их доме. Она вспомнила, как ростовщики стучались в их дверь в поисках ее отца, который бросил их, оставив маленьких девочек на произвол судьбы. Ее разум продолжал распутывать хаотичный гобелен ее жизни. Она вернулась к воспоминаниям о своих безумных ночах, проведенных в тускло освещенных барах под оглушительную музыку, которая заглушала неотвязные мысли в ее голове. Рюджин вспомнила, как танцевала и раскачивалась в такт, как ее пальцы перебирали волосы, когда она растворялась в музыке. Мимолетное бегство от внутреннего смятения. Те ночи привели к страстным встречам в закоулках клуба, где она искала временного утешения с любым, кто был готов удовлетворить ее желания. Они отправились в убогий мотель за мгновенным удовлетворением, которого она жаждала, только для того, чтобы проснуться в одиночестве в дымке сожаления. Затем ее мысли обратились к Юне, ее младшей сестре, чей испуганный и обеспокоенный взгляд часто встречался с растрепанным видом Рюджин, когда она, спотыкаясь, возвращалась в свою спальню и засыпала в куче блевотины. Рюджин вспомнила воющие сирены полицейских машин, которые мчались рядом с ней, душили мужчину в его машине, темнота ее действий поглощала ее душу. Когда вода окутала ее, грудь Рюджин воспламенилась с мучительной силой. Ее пальцы, теперь почти онемевшие, вцепились в края фарфоровой ванны. Видения из ее пребывания в психиатрической больнице начали наводнять ее разум. Она вспомнила стерильные, побеленные стены, которые ее сдерживали, а также безжалостные допросы со стороны врачей и медсестер. Ее воспоминания перекрутились к моментам, когда они вводили бесчисленное количество таблеток в стаканчиках, которые она была вынуждена проглотить, и их горький вкус остался у нее на языке. Она раскладывала пасьянс, чтобы хоть как-то отвлечься от душераздирающих криков других пациентов, которых тащили по гулким коридорам. В тот момент, когда она встретила Карину, первым человеком, который, казалось, понял сложные грани ее существа, был тот, кто разделял ее черты характера и демонов. Их связь была одновременно утешением и проклятием. Уход из заведения был горько-сладким шагом во внешний мир. Она вышла из этого клинического чистилища только для того, чтобы обнаружить, что ее семья и друзья исчезли, прячась от нее, как от монстра. В той темной бездне Черен была единственной, кто был готов рискнуть, стояла рядом с ней, как маяк непоколебимой поддержки посреди ее внутреннего смятения. По мере того, как воспоминания проносились в ее голове, хватка Рюджин на краю ванны продолжала ослабевать, ее тело все глубже погружалось в воду. Сквозь воду она могла вспомнить крики безжалостных ростовщиков, стучащих в ее дверь, их требования оплаты становились все более злобными с каждым днем. Она рассказала об отчаянии, которое заставило ее обратиться к Карине как к последнему средству, взяв ее за руку, когда она продала себя дьяволу. Ощущение, когда держишь нож и безжалостно проводишь им по горлу жертвы. Хлещущая кровь, мужчина борется за свою жизнь, свет медленно меркнет в его глазах. Удручающее отсутствие эмоций нахлынуло на нее, когда она смотрела на угасающую перед ней жизнь, вселяя осознание того, что она превратилась в монстра. Воспоминания переключились на моменты ее уязвимости, на слезы, пролитые в ванной, когда она пыталась создать свой моральный кодекс. Она вспомнила, как расплачивалась с долгами своего отца и за учебу в университете своей сестры, отнимая жизни людей, которые, с ее точки зрения, этого заслуживали. Внутреннее смятение, которое когда-то вынудило ее приставить клинок к шее генерального директора, всплыло на поверхность, демоны внутри нее яростно сражались, пока она стремилась положить всему этому конец. Сознание Рюджин начало погружаться во тьму, вода в ванне служила неумолимым сосудом для ее угасающего сознания. Груз воспоминаний и борьбы навалился на нее, ее зрение затуманилось по мере того, как она все глубже погружалась в холодную, безжалостную бездну. Спасибо тебе, Рюджин. Я бы не позволил диагнозу определять, кто ты. Ты моя луна. Ты причина, по которой я продолжаю идти вперед. Я не знаю, что бы я делал без тебя. Я люблю тебя, Рю. "Я тоже люблю тебя, Йеджи." Она приподнялась, отчаянно хватая ртом воздух. Вода, смешанная с ее слезами, вылилась на пол в ванной. Рюджин хватала ртом воздух между всхлипами, звук ее собственной боли заполнял небольшое пространство. Под неумолимым взглядом зеркала она столкнулась с отражением своих пепельно-серых волос, прилипших к лицу, и струящихся слез, она была сломлена. Я не могу. - - - С дрожащим в руке ножом наемный убийца осторожно постучала в дверь. Она глубоко вздохнула через маску, когда дверь со скрипом отворилась. — Да? — Рюджин быстро закрыла рот женщины, гарантируя ее молчание. Холодное лезвие слегка коснулось ее собственной шеи, когда она предупредила: — Вернись внутрь, не делай никаких движений — Женщина сделала пару шагов назад, Рюджин последовала за ней и заперла за ней дверь. Она убрала руку ото рта. Как только она мельком увидела лицо противника, она выронила свой клинок. — Мисс Миой? — Спросила Рюджин дрожащим от шока голосом. Карина предоставила ей только описание и адрес, ни разу не упомянув имя жертвы. Женщина перед ней продолжала дрожать, когда прошептала: — Шин Рюджин — Рюджин сняла маску и наклонилась, положив руки на колени, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. — Черт возьми, что она со мной делает? — — Что ты делаешь? — спросила женщина, в ее голосе слышался страх. Рюджин посмотрела на нее, ее глаза были полны отчаяния. — Я не знаю, Мина. Пожалуйста, помоги мне — умоляла она. Женщина поставила чашку с чаем на стол и осторожно подвинула ее Рюджин. Благодарная за жест, она сделала глоток. Мина была медсестрой в психиатрической больнице, и, несмотря на общую неприязнь Рюджин к тамошнему персоналу, она всегда считала ее одним из немногих хороших и порядочных людей в учреждении. Мина относилась к ней как к личности, а не как к пациентке с длинным списком разрушительных недостатков. — Рюджин, скажи мне, что происходит — мягко попросила медсестра. Рюджин перешла к рассказу обо всем, начиная с ее переживаний после выписки и заканчивая встречами с Йеджи. Мина слушала с пристальным вниманием, бросая сочувственные взгляды и кивая, поскольку она сочувствовала тяжести борьбы своего бывшего пациента. Медсестра поставила чашку на стол и скрестила руки. — Это, должно быть, было невероятно сложно для вас — заметила она. Рюджин опустила глаза, скрывая подступающие слезы. — Но я рада, что ты нашела группу людей, которые поддерживают тебя, которые верят в тебя и стоят рядом с тобой —;продолжила Мина ободряющим тоном. —;Я так же горжусь тем, что ты позволил себе быть уязвимым с кем-то и открыла любовь в процессе. Это значительное достижение — Наемный убийца изобразила улыбку, проводя пальцем по краю чашки. — Ты все еще с ней? — Спросила Мина мягким тоном. — Нет. Она хочет быть с кем-то другим — ответила Рюджин, вытирая насморк рукавом. — Что случилось? — "Я ее не заслуживаю. Она не заслуживает такую, как я — — Но из того, что ты мне рассказал, ты стала для нее кем-то важным. На кого-то, на кого она могла положиться, кто поддерживал ее в худшие моменты. Тебе не кажется, что ты тот человек, который ей нужен? — — Нет. Я не такая — — Рюджин... — — Я не могу. В моей голове так много вещей, которые я никому не могу рассказать. Они могут всех разогнать — сказала Рюджин, держась за голову и повернувшись лицом к столу. — Ты когда-нибудь пыталась дистанцироваться, чтобы избежать отказа? — Мина смотрела, как слезы Рюджин капают на стол. Она действительно отгородилась от всех, потому что хотела их защитить? Или потому, что боялась остаться одна, когда ее завеса была приоткрыта? —!Твои друзья теперь знают о твоей ситуации, и они не ушли, не так ли? — — Но кто-то хотел, чтобы я исчез из ее жизни, из жизни Йеджи — Мина посмотрела на свою бывшую пациентку с состраданием. — Девушка твоего лучшего друга, Лия, не так ли? Она отреагировала так, потому что ты пыталась убить ее лучшего друга. Разве ты не поступила бы так же? — Рюджтн вздрогнула, вспомнив болезненную конфронтацию с Лией, которая раскрыла ее действия и их последствия. — Рюджин, тебе нужно перестать прятаться ото всех. Я знаю, ты боишься причинить людям боль, но каждый испытывает боль в своей жизни. Тебе просто нужно быть открытым, чтобы учиться на своих ошибках и изо всех сил стараться избегать их в будущем. Вот что значит сопереживать — сказала Мина, успокаивающе улыбаясь. Она допила чай и поставила чашку на стол. — Но какой смысл пытаться, когда я потеряла Йеджи — пробормотал Рюджин. — Что ты имеешь в виду? — — Она хочет Чимина сейчас — призналась она, вытирая заплаканное лицо. — Ю Чимин? Твоя соседка по комнате? — Спросила Мина, слегка повысив голос. Рюджин мягко кивнула. — Ты все еще поддерживаешь с ней связь? — — Это она хотела, чтобы я убила тебя — Мина приложила руку к виску: — Срань господня — — Черт возьми, действительно — — Из того, что я вспомнила, когда прочитала ее личное дело, у нее тот же диагноз, что и у вас, но есть разные типы психопатии. Вы больше склоняетесь к вторичной психопатии или социопатии; ваше состояние было сформировано враждебным окружением, наполненным жестоким обращением и травмами, которые постепенно привели к тому, что вы приглушили свои эмоции и стали черствыми по отношению к другим. Что касается Чимин, то у нее первичная психопатия. Такие люди, как она, рождаются с особой структурой мозга, изначально предрасположены к манипуляциям и лишены эмпатии, — объяснила Мина, ее взгляд пронизывал глаза Рюджин. Слова пожилой женщины начали резонировать в ее голове, и осознание обрушилось на нее, как тонна кирпичей. Ею манипулировали и использовали как пешку в запутанной игре Чимина. — Она использует тебя, Рюджин. Она использует тебя для собственного удовольствия — повторила Мина, надеясь довести дело до конца. Мир Рюджин распадался, но, по крайней мере, она обретала ясность. Их головы повернулись в сторону распахнувшейся двери. Вошла невысокая блондинка. — Привет, милая— сказала она, бросая ключи на стол. — Ченг, как работа? — Мина улыбнулась. — Хорошо, хорошо — ответила Ченг. Она оглядела гостиную, но застыла на месте, когда увидела незнакомца в их квартире. — Кто это? — — Моя старая пациентка. Рюджин, это Чеен, моя жена — представила их медсестра. Рюджин слегка улыбнулась ей. — Приятно познакомиться, Рюджин. Тогда я просто пойду умоюсь, милый — сказала блондинка и пошла в ванную. — Тогда я собираюсь уйти — Рюджин встала из-за стола, Мина последовала за нeй. — Удачи во всем, Рюджин. Не беспокойся о том, что произошло ранее, я ничего не скажу — улыбнулась Мина, провожая свою бывшую пациента к двери. — Спасибо тебе, Мина. Ты одна из хороших — сказала киллер, прежде чем закрыть за ней дверь. - - - Холодная погода сковала ее тело, когда она ехала по городу. Рюджин закрыла глаза, мчась по пустым дорогам. Ей нужно было расслабиться и очистить свой разум от хаоса. В ее наушниках раздался сигнал уведомления. Она остановилась на светофоре и открыла телефон. Новый контракт: Имя: 황예지 (Хван Еджи) Профессия: генеральный директор архитектурной компании. Возраст: 24 Внешность: Проницательные глаза, рыжие волосы, губы в форме бантика, родинка на носу. Награда: 75 миллионов вон. Немедленное уничтожение. СРОК ДЕЙСТВИЯ ПРЕДЛОЖЕНИЯ ИСТЕК Дерьмо . Шины оставили след от заноса, когда она умчалась к зданию архитектора.