Синий Санта

Нуар выкинул прочь печенье и попытался достать из-за спины свой шест. Злодей же давно держал в руках оружие и успел замахнуться им. Гринчу оставалось совершить бросок в сторону замешкавшегося героя. Маринетт с ужасом осознала, что Коту не хватит каких-то долей секунды, чтобы заблокировать атаку, ведь шест надо раздвинуть и успеть раскрутить, а гирлянд прилетит целых три. Далее в зале всё происходило как в замедленном кино. Кот видит, как из-под стола, с которого только что свалилась вся посуда, выскакивает девушка в нежно-голубом платье и с криком «Не тронь его!» героически меняет цель для уже брошенной мишуры. Глаза Нуара ещё больше округляются, когда он замечает на спине девушки рисунок со своим именем, нанесённый чем-то тёмным прямо поверх нарядного платья. Мгновение – и надпись и девушку плотно обматывает тройная гирлянда, и всё это сплетение бревном падает на пол. Ещё через полсекунды раздвинувшийся шест пребольно ударяет злодея в грудь, пробивает им стену и вышвыривает негодяя на улицу, прямо с высоты третьего этажа. Насколько мягко тот будет приземляться, уже никого не волнует. В зале на какое-то время повисает полная тишина, и лишь не замолкающий писк кольца напоминает о том, что герою надо незамедлительно ретироваться. Схватив тарелку с сыром и бросив в неё сумочку с драгоценностями, Кот, ни секунды не задумываясь, метнулся к Маринетт. Она, принеся себя в жертву, не только спасла его и Париж, но и оградила его от репутации сладкоежки-раздолбая, самого беспечного владельца кольца за всю тысячелетнюю историю существования талисманов. Если он поторопится снять волшебные путы, то у девушки есть все шансы не превратиться в ёлку. Но чтобы их снять, надо очень-очень срочно накормить Плагга. К счастью, герой знал, где в этом отеле есть одно спокойное место. Он подхватил «окуклившуюся» Маринетт на руки, поверх неё поставил сырную тарелку и поскакал к лифту. Последний этаж, первая дверь слева: королевский люксовый номер с панорамными окнами и шикарным видом на Сену. Самый дорогой и от этого часто пустующий номер, в котором никто из персонала не смеет тревожить постояльцев, что бы ни происходило за закрытыми дверьми. Выскочив из лифта и, невзирая на замок, лихо открыв дверь ударом ноги, Нуар влетел в комнату. Оставив ношу на громадной мягкой кровати, он вернулся ко входной двери, захлопнул её и для надёжности подпёр стоящим рядом шкафом, после чего произошла детрансформация и в руки парня упал обессилевший Плагг. Юноша бережно донёс распластавшееся на ладони чёрное тельце к краю тарелки и положил его на живот, уткнув мордочкой в ближайший кусочек сыра. Квами тяжко вздохнул, не открывая глаз. Потом втянул носом воздух ещё и ещё разок, задышал быстрее, затем высунул язык и лизнул свою «подушку». Убедившись, что это ему не приснилось, Плагг начал поглощать содержимое тарелки, медленно переползая по ней на пузе. Эту идиллию прервало мычание, доносящееся из свёртка мишуры. Адриан подскочил к однокласснице и попытался высвободить ей хотя бы рот и нос. Получилось не сразу – упаковка была многослойная – но ему удалось сдвинуть часть натянутых проводов. – Ах, кислород! – девушка начала часто и прерывисто дышать, хватая воздух ртом. – Спасибо, я уже решила, что задохнусь! Адриан хотел ей ответить, но передумал и закрыл рот руками. Плагг уже перевернулся на спину и просто складывал кусочки сыра в незакрывающийся рот – те проваливались куда-то дальше, в бездонный желудок. – Мой хозяин сейчас показывает жестами, что не может тебе ответить, – изрёк квами. – Он считает, что ты сможешь раскрыть его по тембру голоса, так как он довольно известная личность, – Плагг принялся за второй сорт сыра. – А ещё он намекает, что не собирается тебя дальше развязывать, чтобы ты не смогла увидеть его без маски. – Вот как? А может хотя бы на груди и животе удастся ослабить натяжение? – Маринетт не могла даже пошевелиться в этом коконе. – Мне очень тяжело дышать, и проволока сильно впивается в кожу. Тут же она почувствовала, что кто-то сел рядом с ней и попытался потянуть за гирлянды, но от этого стало только больнее. Девушка ойкнула. – Прости, Маринетт, но тебе какое-то время придётся полежать связанной, – квами начал умывать довольную мордочку. – Увы, без волшебства мой подопечный ничего с тобой сделать не сможет, – такое заявление одновременно обрадовало и испугало. – Мы смогли распутать только двоих и исключительно через уничтожение этой волшебной мишуры, иначе от неё не избавиться. – Тогда ешь поскорее, а то мне очень тепло под ней, прямо жарко становится, как в шубе. – Ладно, считайте, что я готов, но после твоего освобождения желаю вернуться и доесть причитающийся мне сыр. Адриан кивнул и тихонечко призвал его, надеясь, что по одной фразе будет сложно распознать его голос. Несколько секунд было совсем тихо, а дальше началось интересное: девушка почувствовала, что её перекатили как мешок с мукой на центр кровати, перевернув носом в матрас. Она почувствовала прикосновение к её голым лодыжкам и попытку зацепиться за петельки гирлянды. Подёргав путы и не получив желаемого результата, руки двинулись дальше. Сантиметр за сантиметром они продвигались всё выше и выше, пока не достигли колен. Немного пошуршав чем-то под коленкой, искатель приключений двинулся выше: руки заскользили по внешней поверхности бёдер, опять спустились вниз, откуда поглаживающими движениями вновь поднялись к ягодицам и немного помяли их нежными коготочками. Девушке стало не просто жарко, а очень горячо от таких манипуляций. «Маньяк... извращенец... я так и знала, что этот хвостатый рано или поздно свяжет меня и затащит на кровать», – Маринетт испытывала смешанные чувства, не понимая, чего конкретно хочет: чтобы эти непонятные действия продолжались или же чтобы Нуар прекратил жмякать её как мандаринку, проверяемую на спелость. – «Вот тебе и незабываемый рождественский вечер! Весь персонал отеля обездвижен, а этот недогерой вместо поимки акуматизированного решил поиздеваться над обычной парижанкой! Ну, Кот Нуар, ну, погоди! Будь у меня вторая серёжка, эти кошачьи лапки не топтались бы столь безнаказанно по моей спине!» В следующий момент девушку перевернули на спину, а тот, кто до этого проминал матрас, сидя рядом, забрался на неё верхом чуть выше колен и продолжил методично ощупывать и поглаживать все изгибы девичьего тела. Маринетт забыла как дышать. У них не раз бывало, что напарник в пылу боя приземлялся прямо сверху, но костюм защищал Ледибаг и не давал таких необыкновенных ощущений, какими её истязали сегодня. Это выглядело дико непристойно, но сейчас ей хотелось, чтобы гирлянду, так сильно режущую кожу своей проволочной основой, как можно дольше не снимали. Невозможность что-либо видеть только усиливала тактильные ощущения от котомассажа. – Кот?.. – этот вопрос на выдохе прозвучал скорее как стон, но девушка больше не могла молчать, когда почувствовала чужие руки на своей груди. Руки моментально убрали. Она прокашлялась и постаралась уже без дрожи в голосе выдать полную фразу. – Кот, может, ты перестанешь лазить по мне как по рождественскому дереву? – Извини, – послышался сдавленный ответ. – Если я не смогу снять с тебя одним махом всю волшебную мишуру, то ты превратишься в дерево раньше, чем мой квами успеет в очередной раз подкрепиться. – Ну тогда не сиди на мне, сложа лапы, а сделай ими хоть что-нибудь! – Я пытаюсь, время идёт, но у меня не получается... – напарник начал ещё более активно шуршать мишурой, – на тебе целых три ёлочных украшения: золотое, серебряное и синее. Они намотаны последовательно в несколько слоёв, и мне нужно задеть их все сразу, особенно нижнее синее, и при этом случайно не коснуться кольцом тебя. – Синее? – не будь Маринетт начинающим дизайнером, она бы не стала спорить, но среди приготовленной Гринчем мишуры точно была красная или малиновая, а синей не было. Это не могло быть оговоркой два раза подряд. – Да, именно она врезается в кожу так сильно, что я даже коготь не могу просунуть, чтобы оттянуть его в сторону! Я не вижу безопасно свисающих кончиков! – вот это уже было близко к отчаянию. – Мне кажется, если потяну за неё, проволока как струна прорежет твою кожу! – Спокойно, ты сможешь... – А если промахнусь? А если Ледибаг ничего не восстановит?! – Ищи, Котик, везде ищи, я тебе доверяю! – Я вижу одно решение, но оно тебе явно не понравится... – Почему же? По-твоему будет лучше, если я останусь еловым бревном?! – Я нашёл место, где все гирлянды пересекаются и неплотно прилегают к телу... это на груди, эх... эм-м-м... между грудей, – Маринетт готова была отдать свою вторую серёжку, чтобы только увидеть сейчас выражение лица заикающегося напарника. – Если я просуну туда свою перчатку, то смогу накрыть её сверху второй рукой. Хоть так я не пораню тебя и гарантировано уничтожу все три гирлянды. – Чего же ты ждёшь?! – Мне придётся испортить твоё платье... можно? – Действуй, а не спрашивай! – Тогда замри... я и так очень волнуюсь... – он чуть не добавил, что занимается подобным в первый раз. При всём своём желании девушка не могла пошевелить даже пальцами на руках – настолько плотно её упаковал злодей. Ей было уже не просто жарко в этом многослойном коконе, но и плохо от недостатка воздуха под сдавленными рёбрами. А если прибавить к этому шаловливые кошачьи лапки, то от переизбытка эмоций можно было расплавить собой злосчастную мишуру, поэтому вопрос о том, кому из двоих сейчас стыдно больше другого, оставался открытым. Тот, кто ёрзал сверху, реально начал переживать о правильности своих действий: мелкая дрожь ощущалась даже сквозь плотную мишуру. Понять по внешнему виду, где у ровного свёртка расположен живот, было весьма проблематично. Маринетт почувствовала, как в районе нижнего ребра что-то раскапывают, потом ниже, ниже, ещё ниже... кажется, опускаться так низко она ему не разрешала. Как будто прочитав её мысли, Кот вернул попытки сдвинуть мишуру на уровень пояса. Послышался треск рвущейся материи. Дюпен-Чэн поклялась себе, что прибьёт котяру своим йо-йо – если, конечно, сама выживет сегодня. Нуар (с её согласия, между прочим!) только что надорвал нечто большее, чем ткань. Она могла нафантазировать себе множество вариантов протекания рождественского бала, но среди них никогда не было такого, где бы она оказалась обездвиженной, с завязанными глазами, лежащей на огромной кровати в гостиничном номере, а напарник бесцеремонно разрывал бы на ней платье, сшитое специально для Адриана. Этого Рождества ей теперь точно не забыть ни-ког-да. Кажется, Тикки была права, в шутку сказав, что сегодня к полуночи её подопечная останется без платья. Оно, правда, успело превратиться в лохмотья ещё до назначенного времени. Судьба с самого начала всеми способами намекала глупышке, что ехать сюда не стоит, но... упрямая девушка не восприняла предостережения всерьёз. И вот теперь её настигла расплата в виде Хлои, Лилы, акуматизированного злодея, а теперь ещё и Кота, свалившегося на неё нелёгкой ношей. Она не могла понять, почему он там так долго копается, но неприятное ощущение от нечаянно процарапавшего кожу когтя дали подсказку: Нуар тупо боится ненароком располосовать её когтями, если поспешит. Было невыносимо жарко. Маринетт настолько запарилась под слоями пушистого пластика, что еле сохраняла ясность сознания. Но вот наконец-то вверху живота стало попрохладнее: вероятно, там удалось сдвинуть мишуру в сторону. Только-только девушка собралась поблагодарить небеса за маленькую передышку, как её накрыла новая волна то ли паники, то ли нервных мурррашек: прохладная кожаная перчатка, подобно змее, ловко скользнула от живота вверх, прямо по голой коже, и замерла на её груди, неприлично переволновав непорочную девушку холодом металла от прижавшейся манжетной заклёпки. Сердце, ранее бившееся часто-часто, сжалось и замерло. Это было инопланетным вторжением, прорывом дамбы, взятием крепости изнутри... Если бы у девушки был выбор, то никакая рука – а тем более лапа – ни за что не коснулась бы кружев лифчика, да ещё при настолько невероятных обстоятельствах. Но, увы, выбора ей не оставили, так как вариант превращения в рождественскую ель был отвергнут с самого начала. – Давай же, смелее! – сама не зная почему, попросила она. – «Вот, блин! Что я несу?! Главное – не ляпнуть ещё, что мне это нравится!» – от этой внезапной мысли она зажмурилась, что было сил. – «А дома остались родители, которые верят, что я сейчас кружусь в белом танце с Адрианом Агрестом...» – от последнего осознания хотелось то ли смеяться, то ли плакать: глаза защипало от выливающихся наружу эмоций. – Котоклизм! – наконец-то стало ясно, что занятие, дико смущающее обоих подростков, движется к финишу. Концовка была совсем близко. «Я связана, мне тяжело дышать... а где-то поблизости бродит злодей... я ничего не вижу, мне страшно... Но мой напарник рядом, он всегда рядом в трудную минуту». «Маринетт не возмутилась и даже не пискнула, когда я её ощупывал. Придётся использовать котоклизм с ювелирной точностью, но девушка уверена, что у меня с ней всё получится, она всегда в меня верила». «Как хорошо, что я могу хоть что-то чувствовать: он здесь, совсем близко... не хочу, чтобы он отстранялся. Прибейте меня, кто-нибудь, за столь неуместное желание!» «Она мне полностью доверяет. О, Господи, как руки-то дрожат... Лишь бы не промахнуться, только бы не промахнуться и с одного раза всё сделать правильно!» «Моя жизнь никогда не будет прежней: я приехала сюда с иной целью, а провожу вечер совершенно не так, не там и не с тем, но и не хочу этому сопротивляться!» «Считать ли изменой то, чем я сейчас занимаюсь? Если Маринетт или Плагг разболтают подробности этого вечера Ледибаг, то мне точно конец!» «Я – никчёмная героиня, потерявшая серёжку, а теперь ещё и последний стыд перед своим напарником! Вот бы он позабыл всё то, что я успела ему наговорить!» «Лишь бы получилось... как же страшно в первый раз использовать суперспособность вот так, прямо на человеке, а не на отдельно свисающей гирлянде... Слишком опасно, слишком горячо и тесно... надо просунуть перчатку ещё чуть дальше, вот так, зарыться ещё немного глубже и правее, теперь я точно задену только её одежду и не оставлю шрамов...» «Пресвятые круассаны, что же он творит?! Нельзя иметь такие гибкие и сильные руки... Куда он ими ползёт, зачем так уверенно двигается? Я точно скончаюсь от сердечного приступа раньше, чем он развяжет меня!» «Вот так будет хорошо, есть контакт!» «Котик, промахнись! Так хотя бы сохранится память обо мне как о приличной девушке...» Вдруг дышать стало легче, а лёгкий поток прохладного воздуха пробежался от груди и дальше к ногам. Маринетт открыла глаза и увидела очень серьёзное лицо напарника, а его руки – сложенными на её груди, потерявшей переднюю часть наряда и покрытую толстым слоем пепла. Их взгляды встретились в немой сцене: если щёки девушки просто горели от жара и перегрева всего организма, то Нуар скорее был болезненно бледен, а на лбу поблёскивали капельки холодного пота. – Фух! – Кот не слез, а просто стёк с девушки, повалившись рядом на кровать и чуть не опрокинув остатки сыра на тарелке. – Как же я устал... – произнёс он, раскинув руки и растянувшись в полный рост. – Ты не представляешь, какого это: быть ответственным за применение вселенской силы разрушения, когда от непоправимой ошибки тебя отделяет один тонюсенький слой ткани! – ему однозначно следовало восстановить пульс, отдышаться и прийти в себя. – С-с-спасибо... – пискнула девушка, так и оставшаяся лежать в том положении, в котором её уложили изначально. Вместе с передней частью платья оказались уничтожены многие из её шаблонов, а мозг ещё кипел, не успев охладиться. Некоторое время они лежали и боялись произнести хоть слово, осмысливая произошедшее, но потом кольцо издало первый писк. – Тебе надо покормить квами! – встрепенулась Маринетт. – А потом нам нужно отыскать пропавшую серёжку. – Верно... а про серёжку ты откуда знаешь? – Кагами рассказала, что нашла её на полу. – Ясно. Остаётся всего ничего: найти Ледибаг, отдать ей серёжку, победить акуматизированного и вернуть всё на свои места. Пустяки! – герой глянул на спасённую пленницу и смутился. – Ой, прости, я не смотрю! Маринетт опустила глаза и поняла, что после того, как она привстала и пепел осыпался с её груди, больше ничего не прикрывало кружевной лифчик. Свою косынку она успела потерять, а иной одежды у неё в запасе не было. – Погоди, у меня идея. Это же люксовый номер, в нём обязаны быть халаты, – Кот спрыгнул с кровати и начал открывать все шкафы подряд. – Как жаль, что я так и не успел рассмотреть твоего наряда. Ты же сама его придумала и сшила? – спросил он, демонстративно стоя спиной. – Верно, но откуда... – Когда я в прошлый раз был у тебя дома, видел коробку с пуговицами, кружевами, манекен и швейную машинку. Вывод напрашивается сам собой. – Да, логично. Строгий отец превратил модельный бизнес в ад Адриана. Я же хотела показать ему, что модельер – это человек, который может превратить жизнь каждого в чудо. – Интересно, каким образом? Этим платьем или тем, что добьёшься своего, став его девушкой? – Нет! Ты что? Я не могу, подобно тебе, требовать взаимности от другого человека! Если Ледибаг хотя бы твоя напарница, то Адриан ничего мне не должен, однозначно, – неожиданное противопоставление застало героя врасплох. – Я лишь надеялась, что так он меня заметит, чтобы снова ждать, когда он сам будет готов дать мне то, чего я достойна по его мнению. – Вот, возьми, хоть какая-то пригодная одежда, – Коту удалось отыскать гостевые халат и тапочки. Нуар обернулся и вытянул руку в сторону кровати, демонстративно прикрывая глаза второй перчаткой так, чтобы видеть только пол. Маринетт встала и взяла милый белоснежный халатик, выглядящий невероятно чистым на фоне остатков её уделанного платья, больше похожего на старую половую тряпку, которую драли кошки. – Спасибо, – она была тронута такой заботой, забирая халат. – А я могу... – она замялась, – эммм, можно тебя попросить расстегнуть молнию на спине? Никак не выходит. Там сверху крючок, скрытая застёжка, а потом молния. Её заело, – Маринетт повернулась спиной и подобрала волосы руками, чтобы те не мешались. Кажется, краснеть ей придётся ещё не один и не два раза за остатки вечера. – Можешь открывать глаза, я повернулась спиной. – Конечно, сейчас и... ещё раз извини за платье. Но я очень переживал, что нечаянно покалечу тебя своей суперсилой, – он пытался поймать крохотный бегунок на молнии, но тот постоянно выскальзывал из когтей. – Скажи, если не секрет... то, что написано у тебя на спине – это правда? – Да, – сухо ответила девушка, – но это уже не имеет значения. – Почему же? – застёжка наконец-то отпустила край застрявшей в ней ткани и расстегнулась. Теперь, с разошедшейся в стороны молнией, намалёванная на платье картинка скорее напоминала разбитое сердце. Хрупкий бегунок оторвался и остался в руках ситуативного помощника. – Ой... прости, я вновь что-то поломал. – Ты ни при чём, неприятности начались ещё раньше, – вздохнула девушка. – Платье испорчено, вечер – тоже, Адриан пропал... Кагами последний раз видела его в зале и хотя бы попыталась спасти. А когда я вернулась туда, чтобы отыскать его, то практически все люди успели превратиться в деревья, – она всхлипнула. – Я дура и слабачка! – Это не так! Я видел сегодня другую Маринетт, сильную и решительную, – но девушка лишь покачала головой. – Мне нужно было пойти в зал и предупредить Адриана сразу же, как только появился акуматизированный, а я испугалась его отца, знатока моды, и убежала, – она всхлипнула второй раз. – Если бы не моя трусость, я бы успела его спасти, но из-за испорченного платья и надписи, так заботливо оставленной на нём Лилой, мне было стыдно вернуться в зал, и позвонить я ему не могла, потому что Хлоя отобрала мой телефон. Девушка шмыгнула носом и, подхватив тапочки, закрылась в ванной комнате. Дальнейший диалог проходил через закрытую дверь. Адриан отпустил Плагга подкрепиться, потому что был уверен, что сквозь дверь и за шумом воды Маринетт вряд ли узнает его голос. – Вот как? Теперь понятно, почему Хлоя не отходила от Адриана. Она ждала, что ты постараешься вернуть свой телефон. Тогда все, в том числе журналисты, увидят надпись и обсмеют тебя, сделают интернет-мемом... Ты этого боялась? – Нет, дело даже не в этом, хотя отчасти ты прав, – шум воды прерывал её слова, – я мечтаю стать дизайнером модной одежды, а в мир моды нельзя попасть без рекомендации. Лила только что потеряла свой статус второго лица компании и решила отыграться на мне. Если бы месье Агрест заметил меня в этих лохмотьях, то никогда бы не дал положительную характеристику, и тогда на моей мечте можно было бы поставить жирный крест! – Это верно... Погоди, что-то не сходится. Ты говоришь, что старалась избежать встречи со знаменитым дизайнером уже после нападения одержимого, так? – Да, мы с Кагами как раз обнаружили связанного Джаггеда, после чего поняли, что концерт отменяется. – Но месье Агрест стал чуть ли не третьей жертвой по счёту, а самостоятельно распутаться и сбежать никто не смог! – Ну, значит, мы обе обознались и встретили кого-то очень похожего на него... только это не снимает с меня ответственности перед друзьями: Адриан, Аля, Нино, а потом и Кагами превратились в волшебные поленья! Я, как законченная эгоистка, думала лишь о себе! – Не забывай, если бы не твоё самопожертвование, то незавидная участь обратиться в бревно ожидала и меня! А я вот, похоже, так и не смог уберечь Ледибаг. Мельком видел в толпе девушку в потрясающем красно-чёрном платье и... упустил. Уверен, что это была именно она, моя Леди, единственная среди сотни гостей... Вместо того, чтобы продолжить поиски, я застрял у вазочки с конфетами. Собственно, ты сама видела, как я лопухнулся, увлёкшись угощениями и растеряв бдительность. А Гринч в это время чётко выполнял свою миссию: нашёл героиню, потерявшую серёжку, и она с высокой вероятностью стала одной из его нарядных ёлок. Так что мы оба с тобой хороши, – парень почувствовал, что дверь, которую он подпирал спиной, дёрнулась. – Упс, погоди, не выходи, я тоже не одет. Плагг, когти!