Благословение духов

Семья — одна из важнейших составляющих жизни человека. Это первая ступень, азы, начало всех начал… Именно здесь даётся направление той самой прямой, что в последствии наших необдуманных поступков станет ломаной судьбы. Родители преподносят первые уроки любви, доверия, и понимания. Эти морали как невидимые нити пронизывают нашу сущность, формируя не только наш характер, но и взгляды на мир в целом. В семье мы переживаем радости и горести, делимся моментами смеха и слез, создавая особый мир, где каждый человек играет свою неповторимую роль. Здесь мы учимся терпимости, уважению, и умению принимать друг друга такими, какие мы есть. В этом маленьком мирке мы находим поддержку и понимание, даже когда вся планета кажется враждебной. Что же будет, если человека лишить этой волшебной составляющей жизни? Варварски расколотить ту гранитную стену, что отделяет его от внутренней преисподней? Моника не понаслышке знает какого это, потерять близких, взамен получая месть, как единственный смысл жизни. До трагедии семья Канги проживала в небольшой резервации в пригороде Форкса. Густые леса, пустынный пляж и люди, что уж точно не причинили бы зла. И девушка всей душей проклинает тот день, когда отец трусливо оттуда сбежал. Всё дело в генах, передающихся из поколения в поколение. Канги издавна были воинами-защитниками леса, наравне с семейством Адли неся ответственность за поддержание и сохранение порядка на этих землях. Несли… Пока Мона не застала первое обращение своего кузена Сэма и Джонатан не решил, что его дочь не должна положить свою жизнь во имя сохранности неблагодарных жителей. Он увёз жену и малышку Мо, как называли её местные ребята, подальше от этой пропитанной кровью местности. Считал, что тем самым спасает свою принцессу от волчьей участи, но как же он ошибался. Ей было всего 14, когда ген пробудился. В 16 она уже полностью контролировала свои способности к обращению. Мужчина даже прослезился, когда перед ним предстала статная чёрная волчица. Почти такая же, как он сам, только с несколькими белыми пятнами, разбросанными по всему периметру шерсти. Он обучил ее всему, чему только сам знал и умел, будто предугадывая, что времени оставалось совсем немного. Когда Монике только исполнилось 17, отшельнический дом на крутом откосе был разнесён в щепки сожжен кланом местных вампиров. Никто не выжил, за исключением девы, что решила погрузиться в гармонию с природой безмятежного леса. Почти полтора года единственная оставшаяся из рода Канги проскиталась, поддавшись желанию мести. Она уничтожила каждого из злополучных вампиров по отдельности. Побеждая не силой, а хитростью. Упивалась их страданиями и муками, Мона наслаждалась собственным превосходством. Но голода это не утоляло… Всё это время она скрывалась не только от истинной себя, но и от Сэма Адли, который пустился на поиски сестры, как только узнал о трагической гибели дяди и тёти. Но та словно бесследно исчезла, испарилась, смешиваясь с пеплом сожженного дома. Муки совести доедали остатки её души, поэтому сейчас Моника стояла на пороге дома кузена, не решаясь постучать. Секунда и вот кулак едва слышно ударяется о деревянную поверхность. Отступив назад, она оцепеневает, ведь знает, что будет услышана… — Я открою! — послышался по ту сторону низкий голос в примеси с весёлым смехом. Из-за двери показался высокий амбал, точно шкаф, высотой почти 2 метра. Он тихо присвистнул, оглядывая нежданную гостью с головы до ног и растянул губы в хищном оскале. — Ну ничего себе! Откуда же такая красота к нам пожаловала? — Лэйхот, ты не меняешься. — прыснула девушка, отталкивая друга детства с пути и заходя внутрь. Брюнет пошатнулся и замер на секунду, не ожидая от столь хрупкого на вид создания такой силы. Придя в себя, он остановил её, резко схватив за предплечье. — Куда это ты собралась? — прорычал оборотень, ещё раз окидывая наглую девицу взглядом. Тонкие рельефные руки, почти детское лицо, прямой нос и небольшая бледная родинка на правой щеке. Вся эта картина казалась до боли знакомой. — Кто там, Пол? — из проёма, который вёл на кухню, показался почти забытый облик. Адли так и застыл с имбирным пряником у рта, вглядываясь в родные очи. Зелёная, как и раньше радужка, разве что ставшая на оттенок светлее, сейчас была заволочена пеленой горечи и сожаления. — Мо? — вмиг охрипшим от эмоций голосом, вопрошал Сэм. Он кончиками пальцев аккуратно прикоснулся к щеке сестры, словно опасаясь, что та раствориться в воздухе, оказавшись всего лишь миражом иль виденьем. — Да, Сэми… — прошептала, заливаясь слезами, потеряшка и повисла на шее брата. — Мы все думали ты погибла… — с надрывом проворил Лэйхот уже по-новому глядя на давнюю подругу. Она изменилась, повзрослела… Куда-то пропала подростковая угловатость, уступая место мягкой женственности, плавным линиям и изгибам. А волосы, пшеничные с рождения, потемнели, становясь почти угольными. — Потому что я хотела, чтобы вы так думали. — всхлипнула та, прижимаясь уже к другому оборотню.

***

— Так ты отомстила? — правая бровь Эмбри взлетела от удивления. Сидя в компании стаи, Мона в кои-то веки ощущала блаженное спокойствие. Эмили, невеста Сэма, оказалась просто чудесной девушкой, с задатками гениального кулинара, хорошим чувством юмора и аурой уюта. Старые друзья обступили деву со всех сторон, на лету улавливая каждое сказанное ей слово. — Всем до единого. — горделиво кивнула юная волчица, осматривая собравшуюся компанию. Она безумно скучала по этим ребятам, но не хватало кое-кого важного… Той, с кем в далёком детстве они проводили больше всего времени. Кому можно было доверить даже самый страшный секрет, не боясь, что тот буде раскрыт. И той, на которую злился отец, испытывая тошноту при виде её дерзкой и наглой ухмылки. — Чем так сладко пахнет? — той, что спокойно вошла в дом после дежурства, не подозревая, что её там ожидает. Вернее кто… Лишь навязчивый аромат ириса с примесью мяты, навевал воспоминания о таком далёком, но счастливом детстве. — Леа! — радостно воскликнула обладательница сладостного благоухания. Она подскочила и обернулась, готовая броситься в объятья подруги. Зеленеющий лес встретился с радужкой цвета растопленного шоколада и мир словно ушёл из-под ног обеих. Девушки застыли в оцепенении, ощущая как схлопываются тончайшие пузырьки реальности, пронося по телу странную дрожь. Всё вокруг померкло, погрузилось в оглушающее молчание… Остались лишь они вдвоём… Ли и Мо. Пленённые переплётами собственных судеб. Звон битого стекла развеялся по всей комнате, когда Канги выпустила из рук стакан с водой. Сколько времени прошло, прежде чем они очнулись? В первые мгновения показалось, что это всё абсурдный сон. И только когда обрывки легенд судорожно заметались в голове, Леа вздрогнула от осознания того, что это произошло на самом деле. Она отступила на шаг, ещё один, а затем и вовсе скрылась, громко хлопнув дверью. — Неужели такое возможно? — едва слышно прошептала Моника, опускаясь на колени, чтобы убрать осколки своего фиаско. Дрожащие руки не хотели слушаться, но та упорно собирала крупицы стекла. Непривычное желание оставить всё и броситься за сбежавшей волчицей сдавило грудь в тиски, мешая вдохнуть. — Я уберу. — пресёк все нескладные попытки Колл, боясь, что подруга в таком состоянии может случайно себе навредить. — Разве импиринг не подбирает тебе идеальную пару для продолжения рода? — попыталась здраво мыслить темноволосая, благодарно кивая другу. Она скептически вскинула брови, не понимая, как такое вообще могло произойти. — Между двумя девушками это чисто биологически невозможно! — Импиринг имеет много значений, Мо. И для всех он предстает в разных ипостасях. — объяснял альфа, успокаивающе поглаживая сестру по плечу. Он видел в её глазах отражение собственной тревоги и непонимания, как же действовать теперь. — Я знаю только то, что духи связали вас не просто так, а как дальше поступить с этой связью решать лишь вам. Его слова не рождали в голове ничего конкретного, но брюнетка, всё же, согласилась. Мысль за мыслью прокручивала в памяти странное действо, бархатистый голос подруги, её растерянный взгляд и страх… Страх перед неизвестностью. *** Леа обессилено рухнула на ствол поваленного дерева, вглядываясь вдаль. Открывающийся с утёса вид завораживал своим великолепием, даря нужное успокоение. Бушующая стихия океана не казалась такой уж страшной, хоть и вызывала в памяти особенные воспоминания. Всё это было каким-то нереально реальным, полумифическим и потаенным. Уже больше недели прошло с возвращения блудной дочери леса домой. Столько же прошло с момента их запечатления. Всё это время Клируотер выступала добровольцем на дежурства, ночью оббегая по сотне раз территорию, а днём отсыпаясь. Лишь бы не встречаться со своей наречённой. Страх увидеть в глазах у той разочарование, либо же отторжение, боролся на равных с желанием окунуться в пучину её присутствия и нежных касаний. Тихие, даже слегка неуверенные шаги, эхом отозвались за спиной, заставив девушку оторваться от созерцания природы. Пьянящий разум аромат окутывал не хуже губительного заклинания. Он манил, провоцировал… Уголки губ невольно поползли вверх. Леа понимала, что бесконечно бегать от разговора не выйдет, ведь это гонка с самой собой, со своими чувствами. — Ты меня избегаешь? — тихо спросила Канги, присаживаясь рядом и заглядывая в карие омуты. Сейчас их разделяли какие-то жалкие десять сантиметров, а казалось, будто между ними вырос невидимый барьер. Она была готова броситься в бездну, лишь бы ощутить её ближе, почувствовать горячее дыхание на своей коже. — Да. — честно ответила Ли, пытаясь подобрать нужные слова. Сейчас ей ничего не хотелось так, как окунуться с головой в эти невероятные чувства, что разливались по венам, заставляя кровь бежать быстрее. — Мне нужно было побыть одной и всё обдумать. — Понимаю. — мягко отозвалась брюнетка и прикрыла глаза, явственно ощущая, как колотится сердце девушки рядом. — Мне не в чем тебя упрекать. Знаю, что виновата, но я не могла поступить иначе. — Я больше года думала, что ты мертва! — с болью воскликнула Клируотер. Её голос задрожал, а очи наполнились слезами, которые та поспешила утереть ладонью. Пару раз глубоко вздохнув, она продолжила уже более спокойно, но с не меньшим надрывом: — Помнишь тот день, когда я призналась тебе, что меня привлекают девушки? — Конечно помню… — слегка улыбнувшись ответила она. В тот день зеленоглазая была особенно взволнована, ведь Ли сказала, что им нужно серьёзно поговорить. Малышка Мо так надеялась услышать признание в чувствах, что безумно огорчилась, услышав вместо него другое. — Это был наш последний разговор перед моим уездом. — Да. Я тогда говорила не о девушках в целом. Дело было в тебе… — эмоционально вещала Леа, выпуская ту лавину чувств, что одолевала её долгие годы. Коротковолосая снова залилась слезами, утопая в океане обиды и сожалений. Она не хотела винить во всём свою нареченную, но ощущение, что в один момент её просто бросили, как ненужную вещицу, не оставляло шанса на другой исход событий. — Ты… Ты нравилась мне. Я была влюблена. — Ли… — прошептала девушка, обхватывая ладонями смуглые щёки «подруги». Её обиженное, заплаканное лицо отдавалось болью где-то под рёбрами. Моника принялась стирать солёные дорожки с бронзовой кожи, осторожно оглаживая её большим пальцем. В этот момент она была похожа на маленькую беззащитную девочку, которую так и хотелось прижать к себе, утешить и защитить. — Я не хотела уезжать, Ли. Мне так тебя не хватало! — К чёрту! — прорычала кареглазая и рывком прижала к себе длинноволосую, впиваясь в её губы требовательным поцелуем. Та не оттолкнула, наоборот сильнее прильнула к телу брюнетки, обхватывая руками шею и не менее жадно отвечая. Всё происходящее казалось таким правильным и естественным, будто они всю жизнь шли именно к этому моменту. Так оно и было, ведь сами духи одобрили этот союз. И кто они такие, чтобы противиться их воле?