Мир элементов

Искусственная яйцевидная матка возвышалась недалеко от границы Металбурга уже больше, чем полвека. Это была особенная матка — она была создана по образу и подобию яиц, из которых вылупляются газы. Ещё с начала её существования Технеций каждый день ходил сюда на дежурство. Это радовало его, потому что принятие такой ответственности удерживало его в социуме «нормальных» металлов, ему доверяли. Но при этом также сильно угнетало, потому что «яйцо» недвижно стояло всё время его существования и кажется не собиралось производить на свет новый элемент. Тем более после рождения Теннессин большинство искусственных маток самоуничтожились или сгнили изнутри по неизвестным причинам, так что ждать новых элементов не приходилось. Технеций чувствовал себя довольно бесполезным, особенно на фоне своих товарищей по группе. Сегодня он как всегда развалился на травке и уставился на едва заметные, но невероятно красивые серебристые облака. Это было раннее утро, а в это время они видны особенно отчетливо. Вечерняя прохлада, тихий гул голосов, доносящийся из города — всё это убаюкивало Технеция, его глаза начали слипаться и всё подводило к хорошему и глубокому сну. Он надел свои солнцезащитные очки, как вдруг матка треснула. Прямо посередине и резким и громким звуком, таким что бедный металл от шлепнулся с теплого камня прямо на холодную землю. — Японы электроны… И тут же вскочил на ноги и положил руку на поверхность «матки» тук-тук, тук-тук Словно сердцебиение. Хотя скорей всего это просто новый элемент очень хотел выбраться наружу. Технеций тут же опомнился и со всех ног бросился в сторону города. «Если новый элемент вылупится раньше, чем остальные увидят это — мне крышка», — только и мелькнуло у него в голове. Уже в течение получаса возле матки собралась вся металлическая братия и даже пятеро инертных газов, которые закружились как бабочки вокруг дрожащего «яйца». Они начали разбрасывать вокруг золотистую пыльцу, пьянящую своим запахом, от которой щиплет в глазах. Это было своеобразное «благословение» новому металлу. Сразу началась перекличка, которую проводил Никель. Сегодня у него был выходной, потому в его голосе были слышны устало-раздраженные нотки. — Двадцатая? — Здесь! — Двадцать первый? —… — Где двадцать первый? Скандий! — А его сегодня с утра никто не видел, — голос из толпы. — Как и Иттрия. Гулом пронеслись подозрительные перешептывания, каждому хотелось поделиться с соседом своей версией куда пропали эти два редкоземельных элемента. Марганец решила воспользоваться шумом на фоне и тихо похвалить «брата». Она положила руку на плечо Технецию, который посмотрел на неё, наклонив голову набок. — Ты молодец, — только и сказала она. Но даже от этой простой похвалы от товарища по группе хватило, чтобы Технеций оказался прямо-таки на седьмом небе от счастья. Он посмотрел на Рений, которая, прищурившись, подозрительно глядела на яйцо, словно заметила что-то. Она почувствовала взгляд Технеция и сказала: — Хм. Что ж, на этот раз ты очень быстро сработал, Technetium. На это раз? Звучит странно, но ладно. Взгляды остальных металлов тоже были прикованы к «матке». Они ждали. И ещё. И ещё. — А мы всегда так долго ждали рождения или только сегодня? — нетерпеливо проворчал Бериллий. — Всего двести лет живешь и уже провалы в памяти? У меня для тебя плохие новости, молодой человек… — Нет. Вообще-то двести двадцать шесть. — Это несомненно меняет дело. Такой старый, а терпению так и не научился. — Заткнись, Свинец. Некоторые металлы с интересом повернули голову, решив, что сейчас раздражительный Бериллий и старый спорщик Свинец начнут яростно препираться, но те замолчали, потому что «яйцо» снова треснуло на этот раз поперёк, а «скорлупа» вздулась. Технеция словно молнией ударило. В голове возникли страшные образы прошлого, а точнее времени, когда рождался он. Сначала мертвенная тишина, а потом искры, а потом развалины… Радиоактивный металл в исступлении выхватил тяжелую палку из рук ближайшего к нему элемента и изо всех сил шарахнул ею по матке несколько раз. Он замахнулся ещё раз, но палка тут же оказалась в руках Рений. Товарищ по группе посмотрела на него таким взглядом, словно ледяной водой окатила. Сзади Технеция подхватили сильные руки, утащили подальше и бросили в коробкоподобное помещение грязно-серого цвета, где и закрыли. Технеций просидел там где-то полдня. Сначала его трясло, но потом он смирился. Металл привык к наказаниям и похуже, поэтому спокойно прождал всё это время, даже не пытаясь сбежать. Хотя не сказать, что ему было приятно от такого обращения. Наконец дверь открыла Марганец. Она тяжело вздохнула. — Ты как, в порядке? Ничего подлатать не надо? Он покачал головой и вышел на улицу, наслаждаясь свежим воздухом. — Это твоё, — она отдала ему солнцезащитные очки, которые случайно слетели с него. — Только я одно не пойму — зачем ты вообще это сделал? Технеций сглотнул. — Я подумал, оно взорвётся. Ээ… Ну помнишь, когда я рождался? Вот также — бахбах! Радиоактивный хлопнул в ладоши для убедительности. Марганец уставилась на него. — Тогда уж не бахбах, а БАХБАХ! — она крикнула ему прямо в лицо и они оба засмеялись. «Мы сейчас как семья, смеёмся вместе», — подумал Технеций, а вслух сказал: — А как его зовут? И как он выглядит? — Её зовут Оганессон. Серая, как ты раньше. Технеций понимающе кивнул. Все элементы, появившиеся из искусственных маток, изначально рождались абсолютно серого цвета. Некоторым (например ему самому) удалось обрести цвет впоследствие, благодаря пыльце неизменности. Но кто-то так и остался этого скучного оттенка. Поэтому неудивительно, что новый элемент тоже получился таким. Марганец немного помолчала и сказала: — Взрыва не было, но у Оганессон оторвались две передние конечности и мы весь день их искали, чтобы приклеить назад. Сейчас она на южной станции. Технеций виновато кивнул. — Понятно. Неожиданно раздался очень громкий звук — набат, который означал, что город в опасности. Оба металла тут же рванули в сторону города, потому что этот сигнал всегда звучал во время самых страшных, вопиющих событий. На главной площади города происходил какой-то балаган: все бегали, метались, толкались. Казалось, что они хотят кого-то поймать, но не было понятно кого именно. Технеций и Марганец, хоть ничего не поняли, но постарались помочь. Наконец толпа резко остановилась и начали раздаваться громкие возгласы. В это время в доме, находящемся около площади проснулась Хром, которая четыре дня подряд стояла на ночном дежурстве и конкретно вымоталась. Обычно она не обращала внимания на какие-либо ночные звуки (например набат она не услышала), но хотя элементов на улице было не сказать, что много, их шум и громкие крики за секунду вывели её из себя. Она вышла на улицу и закричала громовым голосом: — Умолкли живо! Всех перережу! Металлы тут же замолчали и недоверчиво уставились на неё. Как самый твердый металл, она действительно смогла бы перерезать всех, но нужно ли это было ей? Хром посмотрела на присутствующих всё ещё сонным, но свирепым взглядом и пошла в толпу, где растолкала всех. — Что это у вас тут? — Переходной металл удивлённо подняла брови. Она увидела маленького элемента, с голубыми тонкими волосами и небольшими крылышками, мечущегося в сильных руках металла. Хром отропело посмотрела на него: — Это кто? Гидроген что ль? — Вы меня не так поняли! Я пришёл с миром, ищу Углеро-од! — он закашлялся от пыли, которая попала ему в нос и глаза. Толпа зашумела. Водород был просто шокирован, он не ожидал такой агрессии в свою сторону. Хром выхватила его из чужих рук и подняла за шиворот. — Какой малявка. Что делать с ним будем? Стоящий неподалеку Свинец ухмыльнулся: — Может в темницу, как и его дорогую сестру? Ты же тоже галоген, мой маленький нарушитель закона? Газ стиснул зубы. Его до жути раздражало, когда его называли галогеном. А ещё у Водорода закружилась голова. Он конечно привык к полету, но висеть в воздухе было ну уж очень неприятно. Прикинув разницу своих сил и Хром, он понял, что сбежать точно не получится. Тем более, даже если он, маленький неметалл, каким-то чудом сможет вырваться, остальные металлы разорвут его в клочья. Здесь, в Металбурге у него нет знакомых и друзей и никто за него не вступится. Хром внимательно пригляделась к Водороду, который посмотрел прямо в её разные глаза. От их ярких цветов к его горлу подступила тошнота. Металл прошептала, но так, чтобы было слышно всем: — Будем держать тебя здесь, пока Железо не вернётся. Тогда и посмотрим, что он думает насчёт незаконных вторжений в наш город. Вдруг прямо со стороны главных ворот раздался негромкий, но твердый голос: — Зачем вы его мучаете? Хром от неожиданности выпустила из рук несчастного Водорода, и он тут же поспешил к своему защитнику с распростертыми объятиями. — Калий! Невысокий металл с ярко-фиолетовыми глазами мягко оттолкнул номера один. — Не сейчас. А вы, — он посмотрел на собравшихся на площади. — Железа и Кобальт нет, значит и правил никаких нет? Можно творить всё, что хочешь? После этого вопроса он коротко выдохнул и продолжил. — Я даже из пустыни слышал набат и ваши крики. Я бежал сюда со всех ног. И ради чего, граждане? А чтобы увидеть как вы изводите нашего неметаллического товарища. Позор! Некоторые металлы начали яростно спорить с ним и через пару минут площадь снова будто превратилась в базар. — Несколько таких товарищей уже нападали на Металбург, причем не единожды. Со стороны 001 Hydrogenium было нерациональным вторгаться в Металбург без сопровождения, — громко и резонно заметила из толпы Лантан, котррая прибыла из далекого сектора лантаноидов, вместе с остальными своими товарищами всего 10 минут назад. Калий открыл рот, чтобы возразить, но его перебила Хром, которая всегда впадала в бешенство от наивного мышления, некоторых металлов, которые считали, что все вокруг друзья. Сейчас ей захотелось найти виноватого: — А кто вообще стоял на дежурстве у ворот? Кто позволил Гидрогену пройти в город, ну?! И тут Технеций понял. — Не надо искать, кто стоял у ворот. Я виноват. Я проткнул матку и поэтому мы все поздно вернулись в Металбург. Все повернулись в его сторону. Он сглотнул. — Вот. И тут же из-за ворот показалась Ртуть и ещё несколько металлов. Хром тихо пробормотала: — Гляньте, вернулись. Сейчас всё рассудят. — По справедливости, — сказал Калий и в этот раз сам обнял Водорода, уткнувшись подбородком в его макушку.