Yokubo-no-Jutsu

— Хватит, — негромко прервал его Ирука. — Дальше я сам. Для начала, давай снимем с тебя эти путы. На твоих руках уже синяки. — Вот главный узел, — сказал клон, подчинившись. — Он не против синяков. — Ты бы никогда не был так груб с кем-то другим, не так ли? — лениво спросил Ирука. — Конечно, нет! — возмутился клон. — Значит, ты имеешь в виду, что подобное происходит только тогда, когда ты делаешь все это сам с собой? — спросил Ирука, выгибая бровь. Клон затих, как и Какаши. — Это плохо? — тихо спросил Какаши. — Это… плохо, да? Ирука вздохнул. — Это… Я думаю, это закономерно, — наконец сказал он, и в его голосе прозвучало разочарование, заставившее Какаши почувствовать себя неожиданно маленьким, когда Ирука начал развязывать узлы на руках Какаши. — Хотя у большинства людей нет возможности быть такими жестокими физически по отношению к себе. Веревки спали, и клон с Ирукой поймали руки Какаши, чтобы медленно вернуть их в естественное положение. Он поморщился. У него болела челюсть. Плечи ныли от боли. И, несмотря на его потребность и возросшее, сбивающее с толку либидо, игрушки тоже начинали вызывать у него сильную боль между ног. Он хотел вынуть их. Но хуже всего была боль в груди, которая говорила о том, что он разочаровал Ируку. — У тебя есть ванна? — спросил тот, потирая руку Какаши. Какаши покачал головой. — Просто душ, — сказал клон. — Но этого будет достаточно. Ирука поколебался. — Ты, э-э… обеспечиваешь… себя? Послеуходом? Клон моргнул и обменялся взглядом с Какаши. — Он обычно просто отпускает своего клона и принимает душ, — неуверенно ответил двойник. — Не то, что бы это… все… реально. — Это реально, — мягко поправил Ирука, глядя на Какаши. — Тебя не смутит, если я приму душ вместе с тобой? Какаши вздрогнул, не уверенный, как относится к тому, как кто-то будет видеть, как он приводит себя в порядок или то, как он часто порой просто садится на пол, подтягивая колени к груди, и плачет. — Душ маленький, — тихо сказал он, потому что не был уверен, как сказать Ируке о том, что, вероятно, произойдет, когда он будет медленно распадаться на кусочки. — Все в порядке, — тепло сказал Ирука. — Могу я помочь тебе умыться? Какаши колебался. Сказать «нет» казалось слишком большим препятствием, хотя на самом деле это было то, что он хотел сказать. Он не хотел ощущать еще большее разочарование Ируки. Он не хотел столкнуться с неприятием, которое, несомненно, вызвало бы его поведение: изменение мнения Ируки о том, хочет ли он его вообще. — Думаю, да, — тихо сказал Какаши. Ирука помог ему подняться на ноги. Какаши споткнулся, слишком наполненный между ног, чтобы нормально ходить. Из его горла вырвался стон от того, как фаллоимитатор уперся в чувствительный нерв, идущий внутри него от клитора вверх. — Что… конкретно… здесь происходит? — тихо спросил Ирука, дотрагиваясь до пояса на талии Какаши. Тот тихо захныкал, переполненный стыдом. — Он поддерживает… игрушки, — прошептал Какаши в пол. — Внутри, — произносить каждое слово было пыткой. — О, — выдохнул Ирука. — Понимаю. Ты хочешь снять это и вынуть их прямо сейчас? Или хочешь сделать это в душе? Какаши задрожал, когда клон смущенно подал голос: — В душе. Потому что… уборка. Ирука кивнул. — Хорошо, — тихо сказал он. — Теперь ты можешь отпустить своего клона, Какаши-сан. Я держу тебя. Какаши вытянул свою чакру из клона, заставив его исчезнуть. Значительная часть жидкостей, покрывавших его, испарилась в тот же момент, поскольку они были частью клона и поддерживались только с помощью чакры. Он застонал, спотыкаясь, когда к нему вернулись воспоминания клона. Он тут же рухнул на пол, дрожа от возбуждения при воспоминании о пальцах и рту оригинального Какаши на нем… его собственный вид, выставленного на всеобщее обозрение, с широко открытым ртом с кляпом во рту и наполненным игрушками… он застыл, раскрыв глаз, потерявшись в воспоминаниях, занявших более часа, переполняющих его разум. — Какаши-сан! Эй, ты в порядке? — настойчиво спросил Ирука, опускаясь на колени рядом с ним. Казалось, будто он пытался дозваться до него уже некоторое время. — Воспоминания клона… — выдохнул Какаши, морщась и сгибаясь пополам, чтобы попытаться остановить волну отчаяния. Он выругался, пытаясь контролировать то, как воспоминания беспрерывно обрушиваются на него. — Ах, — понимающе выдохнул Ирука. — хорошо. Заняло еще несколько минут, пока Какаши пытался переварить воспоминания. Пробуждение. Голод. Отчаяние. А потом время изменилось. Удивление при виде Ируки в дверях. Смущение. Определение. Унижение, смешанное с похотью, нежностью… а потом, в конце, жгучее чувство вины. Ощущение себя неудачником. Какаши, шатаясь, поднялся на ноги, заставляя себя двигаться, чтобы Ируке не пришлось его ждать. — Какаши-сан! — быстро сказал тот, одной рукой скользя по его пояснице, и Какаши инстинктивно развернулся и в панике атаковал. Ирука увернулся от широкого удара. — Прости, — вскрикнул он, отступая на шаг и поднимая руки, чтобы показать, что он безоружен. — Прости. Я не хотел тебя напугать. Ты в порядке? — О, — выдохнул Какаши. Он поморщился, когда все снова начало болеть, маска адреналина быстро спадала. — Виноват. Да. Ирука осторожно приблизился. — Могу я чем-нибудь помочь? — спросил он. Какаши отвернулся, сильно покраснев. — Наверное, — пробормотал он, снова направляясь в душ. Ирука обнял его за талию, приглашая Какаши опереться на него, пока они медленно шли в душ. — Тебе поможет, если я помогу тебе снять это? — спросил Ирука тихим голосом, развязывая бинты на икрах. Какаши вздрогнул от этой мысли. — Будет грязно, — прошептал он, уже отстегивая лямку между ног и осторожно отводя мокрый ремень от своей кожи. Он поморщился, игнорируя слова Ируки: — Ничего не грязно, просто небольшой беспорядок. Все в порядке, — лямки натерли его кожу между ног, оставив ее красной и ободранной. Он будет чувствовать последствия сегодняшнего дня в течение недели. И он был измотан. Удерживать клона в течение часа было нелегким делом; вспоминать три оргазма клона вдобавок ко всем его собственным… Возможно, он слишком сильно измотал себя сегодня. Ирука разделся до нижнего белья, оставив одежду за пределами душевой, но затем вернулся, чтобы взять ремень из трясущихся рук Какаши. Он отложил его в сторону и посмотрел вниз, на лобок Какаши, и на бугор, который, должно быть, был скрыт ремнем, затем его глаза расширились. — Ой. Это… большое. Какаши отвел взгляд, бордово-красный от стыда. — Их два, — пробормотал он. — Я просто… Он присел на корточки на полу, игнорируя жжение в плечах, руках, бедрах, чтобы дотянуться до промежности. Он вытащил фаллоимитатор из своего тела с громким, неприятным хлюпаньем, вздохнув с облегчением, когда давление внутри него ослабло. Он со стуком уронил его на пол, поморщившись от липкого звука. Какаши втянул носом воздух, держась за стену и пытаясь собраться с духом, чтобы попытаться вытащить пробку из себя. Она была такой большой, и потребовалось так много усилий, чтобы она попала внутрь… — Я знаю, у тебя болят колени, но если ты сможешь перегнуться через табурет, я могу помочь тебе вытащить вторую, — мягко пробормотал Ирука, одной рукой поддерживая его за плечо. Какаши заколебался, но под мягким нажимом руки Ируки послушно опустился на колени на пол, зашипев, когда впервые заметил, какие у него ушибы на коленях. Он оперся локтями о маленький табурет для душа и наклонился вперед, крепко зажмурив глаза от смущения и стыда, которые прожигали его насквозь, как яд. Ирука опустился на колени позади него, положив одну руку на талию Какаши и проведя пальцем по расширяющемуся основанию игрушки. Осторожно, очень осторожно Ирука начал водить пальцем по узкому основанию игрушки, как будто хотел проникнуть пальцем в тело Какаши. Тот вздрогнул. — Я подготовлю тебя, чтобы вытащить ее, хорошо? — мягко сказал Ирука. — У тебя тут немного опухло, и ты довольно напряжен, и я не хочу ничего порвать. — Ты можешь просто вытащить ее, — настаивал Какаши, прижимая лоб к кулакам. — Со мной все будет нормально. — Я не хочу, чтобы с тобой все было просто нормально, Какаши-сан, — мягко сказал Ирука. — Я хочу, чтобы ты чувствовал себя хорошо. Или настолько хорошо, насколько это возможно, после такой грубой игры. Ладно? Какаши пришлось прикусить костяшки пальцев, но, дрожа, он кивнул. — Мне нужно твое устное согласие, — сказал Ирука ласково, но твердо. — Хорошо, — Какаши выдохнул через костяшки пальцев, слишком подавленный, чтобы произнести это слово громче. — Хорошо. Я схожу за своим бронежилетом и возьму немного смазки, хорошо? — спокойно и четко сказал Ирука, все еще держа одну руку на талии Какаши. — Я сейчас вернусь. — Там… бутылка на моей кровати, — прошептал Какаши. — Ты хочешь, чтобы я воспользовался твоей? — спросил Ирука. Какаши сглотнул и кивнул. — Не повредит… — сумел выдавить он, прежде чем в его горле перехватило едва он сглотнул. Теперь, когда он это сказал, это прозвучало как глупая причина просить Ируку пройти весь путь до кровати и перебрать смущающий ассортимент игрушек Какаши. — Ты не обязан, — быстро добавил он почти шепотом. — Все в порядке, — сказал Ирука. — Я схожу. Я сейчас вернусь, хорошо? Ты можешь расслабиться. Ладно? Просто расслабься. Я сейчас вернусь. Обещаю. Что за странное обещание, сказала отдаленная часть разума Какаши, но остальная его часть выдохнула от облегчения, что его не бросят вот так. Он откинулся на пятки, все еще склонившись над табуреткой для душа. Он чувствовал, как его начинает трясти, но не от усталости, а от всех эмоций, которые неизбежно обрушивались на него после подобного. Он почувствовал, как его лицо становится влажным, и нетерпеливо смахнул слезы, с суровой решимостью стараясь держать себя в руках. Ирука вернулся, и каким-то образом тихий щелчок двери душа заставил его внутреннее беспокойство заостриться. Какаши спрятал лицо в ладонях, снова поднимаясь на колени, чтобы позволить Ируке увидеть его костлявую задницу и то, как ужасно он надругался над собой. — Все в порядке, — пробормотал Ирука, снова опускаясь к бедру Какаши. — Мы вытащим это и помоем тебя, хорошо? Какаши продолжал дрожать, пока Ирука разогревал смазку в ладонях, прежде чем с мучительной осторожностью размазать ее по кольцу мышц, сжатых вокруг пробки. Терпеливо, бормоча слова похвалы и ободрения, Ирука медленно раздвинул Какаши сильнее, чем это когда-либо удавалось ему или его клонам. Он захныкал, отчаянно пытаясь не двигаться, хотя чувствовал, что у него снова становится влажно между ног. Ирука медленно вытащил пробку, заставив Какаши ахнуть от пустоты, после того, как он так долго был наполнен. Его тело тщетно сжималось. — Боже, — пробормотал Ирука, — ты такой хороший. Ты такой красивый, когда расслабляешься. Держу пари, ты никогда не видел себя таким, не так ли? Какаши покачал головой, его глаза все еще были крепко зажмурены, чтобы ему не пришлось ни на что смотреть. — Ты такой растянутый, — сказал Ирука с чем-то похожим на благоговение. — Держу пари, при достаточной подготовке и практике я мог бы засунуть в тебя всю свою руку. Невероятно. Какаши сильно задрожал от этих слов. У него и его клонов никогда не хватало терпения на такие вещи; вплоть до того, как он попал под йокубо-но-дзюцу, Какаши редко проводил с ними больше получаса за раз, играя с ними. Их время было больше посвящено тому, чтобы кончить, чем чему-то еще… о чем бы там ни говорил Ирука. Возможно, наслаждению сексом? Ценить это? — Если ты хочешь, — прошептал он в пол. — Ты этого хочешь? — спросил Ирука удивленно. Какаши задрожал, опускаясь обратно на пятки, его руки сжались в кулаки. — Я… не знаю, — наконец признался он, сидя на маленьком табурете для душа. — Но я… всю следующую неделю… я… твой… Он оставил попытки произнести эти слова и довольствовался тем, что просто молил богов, чтобы Ирука понял, что он пытается выразить. Тот колебался. — Посмотрим, — уклончиво сказал он. — Ты… действительно хочешь это сделать? — нерешительно спросил он. Какаши съежился, уже услышав отказ. — Да, — прошептал он. Ирука вздохнул, и Какаши почувствовал, что все рушится. С ним было слишком много работы. Ирука больше не хотел его. Но затем Ирука сказал: — Хорошо. Нам нужно обсудить взаимодействие, поскольку, в отличие от тебя и твоего клона, я понятия не имею, что происходит в твоей голове, что тебе нравится, а что нет, что нормально, а что нет. Но это мы обсудим позже, хорошо? — Хорошо, — прошептал Какаши, снова начиная дрожать. — Не хочешь сесть, Какаши-сан? — мягко спросил Ирука. — Я могу включить для нас воду, мм? Какаши послушно сел на корточки, жалостливо обхватив себя руками. Он уставился в пол. Но вместо того, чтобы включить душ, Ирука придвинулся ближе, раскрыв объятия. — Как тебе физическое прикосновение? — спросил он, в его глазах светилось беспокойство. — Ничего, если я обниму тебя немного? Какаши крепче прижался к себе. Высокие запросы: он был слишком затратным. — Ты не обязан, — глуо сказал он. — Ты не обязан заботиться обо мне. — Это называется последующий уход, и домам это нужно так же сильно, как и сабам, — поправил Ирука. — Мне нравится заботиться о своем партнере после игры. Мне это тоже помогает вернуться к исходному состоянию. — О, — сказал Какаши, его взгляд на мгновение задержался на лице Ируки, прежде чем снова опуститься. — Если хочешь. Ирука положил ладонь на плечо Какаши, и тот вздрогнул от нежности прикосновения. — Ты избегаешь прикосновений после игры? — деликатно спросил Ирука. — Тебя беспокоит, когда к тебе прикасаются? Какаши колебался. Это была игра? Это не было похоже на игру. Это было похоже на кульминацию сексуальной неудовлетворенности, проклятие, наложенное богами на его голову, что-то вроде простуды во время миссии по проникновению и необходимости сдерживать чихание в течение полутора дней, только чтобы выпустить его — и отвратительное количество соплей — после успешного завершения миссии. Но затем эта мысль улетучилась, сменившись вопросом, на который было легче ответить: беспокоило ли его то, что к нему прикасались? Странно, но ему не очень нравилось, когда к нему прикасались большую часть времени, но прямо сейчас… Он покачал головой. Ирука воспринял это как знак придвинуться ближе, притягивая Какаши в свободные объятия, притягивая егг голову к своей ключице. Инстинктивно Какаши напрягся, его тело пришло в боевую готовность. Но он оставался неподвижным, сосредоточившись на ощущении, как грудь Ируки поднимается… а затем опускается… медленно поднимается… а затем снова опускается. Это были долгие, глубокие вдохи, намного медленнее, чем у Какаши. Прошла почти целая минута, прежде чем Какаши смог расслабиться, прижавшись к теплому, мускулистому телу Ируки. Но в конце концов, после того, как он перестал дрожать и слезы перестали стекать по его грязному, воспаленному лицу, Ирука включил душ и помог Какаши сесть на табурет. Нежными руками Ирука вымыл тело Какаши и нанес шампунь в его волосы. Это был самый спокойный душ, который Какаши когда-либо принимал на своей памяти. И он задрожал, когда руки Ируки намазали пеной не только его горло и плечи, но и грудь, ягодицы, между ног… Он резко вдохнул, когда рука Ируки томно прошлась вверх и вниз по его бедру. — Все нормально? — тихо спросил Ирука. Какаши сглотнул и кивнул. — Я не хочу делать ничего, чего не хочешь делать ты. Не прямо сейчас. Хорошо? — Ирука прошептал что-то на ухо Какаши. Тот снова вздрогнул. — Я… я хочу, — прохрипел он, заставляя себя, несмотря на смертельный уровень смущения, раздвинуть колени, подставляясь скользкой от мыла руке. — Ты говоришь это не только потому, что думаешь, что я этого хочу, верно? — серьезно спросил Ирука. — Нет, — простонал Какаши, пряча лицо в ладонях. — Пожалуйста. Ирука обнял его другой рукой за талию, притягивая к своей широкой груди. Он ополоснул руки под струей воды, прежде чем скользнуть ладонью вниз по лобковой кости Какаши, кончиками пальцев нежно коснувшись клитора и вульвы. Какаши слегка дернулся, когда пальцы Ируки исследовали его, играя. Его дыхание стало тяжелым и хриплым, горло все еще саднило после того, как Ирука использовал его ранее, и Какаши заерзал в его объятиях. — Могу я поклоняться твоему телу, Какаши? — пробормотал Ирука ему на ухо, его голос почти заглушался шипением душа и грохотом сердца, отдававшегося в ушах. — Тебе от этого будет хорошо?