Перекус Марса

Радостно улыбаясь своему возлюбленному, Венере, который был буквально в нескольких сантиметров от чужого тела, от лица, в голове Земли промелькнула быстрая мысль об его лучшем друге, который буквально только что застал их вместе слитыми в поцелуе. Сразу стало крайне неловко и неприятно от этого ощущения, ведь он думал, что о его чувствах знает только он сам, а оказывается это давно уже было всем известно, даже Луне, а и тем более спутникам Марса, которым он сказал по приколу. Захотелось даже вырвать себе глаза от такого испанского стыда. После этого уже остается все меньше и меньше сомнений в правильности слов моего возлюбленного, что у рыжего есть свои скелеты в шкафу… Неужели он… смог убить моего… Луну… не раскаявшись? Краска резко прильнула к лицу синеволосого, к щекам, глаза снова намокли, а улыбка слезла, сморщилась, как гнилое яблоко, и он, смутившись, отвернулся, словно он только что не целовал другого парня, доказывая свою «нетрадиционную» ориентацию. Он не мог не думать об этом. Ему настолько было стыдно перед своим самым лучшим другом, самым близким, с которым он многое прожил: с начала их создания, как они дружили вместе, проводя подолгу время, как Марс искренне радовался за Землю по малейшим достижениям, что он смог зародить на себе жизнь два раза, повторно, после травмы, полученной ранее, и даже разумную, как он чуть не отдал жизнь, защищая планету от орды разъярённых спутников, которые собрались со всех краев системы в желании отомстить. Он словно… предал рыжего, растоптав все то, что было с зарождения, и выбрал свою любовь, с которой они не были в хороших отношениях с самого появления планет, да и вообще их системы. Он был тем самым эгоистом, которым и являлся ранее, который настроил против себя всю систему?.. Он… не изменился? Венера сразу же заметил резкую перемену в лице возлюбленного, и что тот мгновенно после этого отпрянул с кислой миной, будто бы ему снова бошку земляне просверливали своими машинами, дабы добыть полезные ископаемые, и спросил у него с небольшой, плохо скрываемой тревогой: - Земля… а… э… - промолчал. - что случилось то, это из-за меня, да? – в голосе слышалась легкая досада. - Частично да, - глубоко и печально вздохнул собеседник. – Марса жалко. Он любит меня. А я так ужасно поступил с ним, словно предал друга. Нет, не словно. Я все равно предал его. Как он там теперь переживет все это… - парень потупил взор и опустил взгляд на свои колени в синих джинсах. - Прости, но причем тут я? – с резко нахлынувшим раздражением из-за страха перед другом спросил он. – Мы сделали свой выбор. Не бросать же нам наши отношения из-за другого, в чем смысл? - Но… - попытался возразить парень, но его тут же мягко, правда с привычным раздражением перебили: - Если бы я был бы с Марсом или Меркурием, но ты бы меня продолжал любить, ты что-то предпринял бы в сторону моих отношений? - Н-нет… я бы остался с тобой другом, но признался… чтобы не пытать себя… - ответил Земля немного дрожащим от какого-то волнение в голосе. Бабочки в животе усилились в многократно, стало проявляться… еще одно, другое чувство, только уже в другой зоне? Это было… возбуждение? - Ну и вот, я не думаю, что Марс нас возненавидит или разорвет с нами все контакты, а тем более попробует убить меня, - и докончив эту фразу, Венера, еще чувствовавший чужие, но теплые ладони на своих плечах, да и державший свои руки на чужой талии резко притянул к себе чужое тельце, к своему, обнял возлюбленного и прижал его к себе, к груди, крепко-крепко, понимая, что его дни сочтены и ему осталось жить совсем немного. Может даже это его последний вечер. Смерть поджидала его за углом, и чтобы уйти на тот свет достойно, парень хотел подарить всю свою любовь за всего одну ночь, показать ему ее во всей красе, чтобы она осталась с ним навсегда. - Мне самому стыдно, понимаешь, он мой друг как-никак, и это было… ужасно с моей стороны, мне так обидно за него - пробормотал глухо Земля, резко прижатый к груди парня, которому не давали возможности сбежать, да и вообще нормально говорить, да даже дышать тяжело было. Руки же немного заболели, потянув мышцы, как и ноги, едва выдерживающие груз тела. Венера глубоко вздохнул и помолчал, прежде чем заговорить, понимая, что роет сам себе могилу словами: - Хм, ну что ж, напиши ему сейчас, чтобы завтра приходил к тебе на орбиту поговорить, ты ему все нормально скажешь и объяснишь, что к чему, раз для тебя так важно, да и проведем мы с ним время хорошо, так даже лучше. – Земля молча кивнул, утыкаясь носом в желтую футболку, понимая, что его возлюбленный боится и ненавидит Марса, но пошел на это ради него. Футболка приятно пахла телом возлюбленного, таким вкусным запахом, горячим, в котором хотелось утонуть. Он пах… светом, огнем, теплом, и конечно же бесконечной любовью к Земле. Эйфория от поцелуев прошла, а вслед за ней и накатила волна переменчивого настроения, хуевого состояния, апатии, растерзывающих воспоминаний о Луне, а также подступила та самая депрессия на край сознания, грозя захлестнуть с головой. На желтом полотне одежды стали проявляться мокрые пятна. Но парень не давал себе разрыдаться, едва держась, ведь ему было значительно легче, чем было до прихода друга, да и находился он в нужных, любимых руках. Эти самые руки не давали сейчас расплакаться, и почувствовав холодящие пятнышки на одежде, настойчиво потеребили за бока и подняли размякшее тело. - Эй, Земля, дорогой, уже стемнело, сейчас уже девять с чем-то вечера, мы зайдем, посидим у тебя, и ты мне если что расскажешь что-нибудь, хорошо? – заботливо спросил красноволосый парень, смягчая тон голоса. - Если мы теперь в отношениях, это не значит, что я тебя не буду обзывать всеми матами мира, долбаеб - ухмыльнулся сквозь слезы синеволосый, подумав о том, что ему бы следовало называть его мило, поднял голову от груди и кивнул в ответ прошлым словам Венеры, встал с пуфика, разминая за долгое сидение затекшие ноги, которые чертовски болели, похрустел всем телом и выпрямившись в полный рост зашел во внутрь комнаты, предварительно оставив все вещи кроме своего телефона на улице. Венера, раздраженно закатив глаза, последовал примеру друга, забрал свой телефон и зашел вовнутрь, от глубокой темноты космоса. Парни молча и неловко сидели на двухспальной кровати в комнате Земли, как раз таки подходящую для них обеих. Она была создана для планеты и спутника. Сама кровать была оборудована под диван и выглядела как диван, если не надо было раскладывать ее. Обставлена мягкими подушками, чтобы не свернуть себе шею или не отбить все конечности, была мягкой и удобной, в сине-зеленых цветах как цвет волос планеты и находилась возле окна, открывавшего взор в таинственный пояс астероидов, находившийся чуть ли не на горизонте, где совершались жестокие преступления и хранились тела трех жертв. Но сейчас оно была занавешено плотными шторами, чтобы с улицы не разглядеть происходящее внутри, дабы хитрая и любопытная планета случайно не заглянула в комнату, не разведав все тайны возлюбленного. Рядом стояло красное бархатное кресло и столик, на котором находилась любимая книга Земли в красивом переплете – греческая и римская мифология. Сам же свет в комнате был приглушенным, не ярким, не ослепляющим, а ласково ласкающим глаза, слегка желтоватым, опускающим в мягкую полутьму и исходил он от сильной настольной лампы, расположенной на рабочем столе. Края комнаты тонули в мягкой темени, но не наши герои, они были хорошо освещены и видны друг другу в ярких цветах. На столе еще оставались кое-какие вещи Луны, но они постепенно стали пропадать, скрываясь на книжных полках, в шкафу, его серую, черную и белую одежду, и на худой конец все его вещи, даже мягкие игрушки, чтобы не вызывать жестокие воспоминания об убитом. Найденный телефон серенького паренька гордо хранился на столе, ведь планета был не в силах его выкинуть, да и ему было интересно посмотреть, что в нем находится. Земля как сразу зашел домой, схватил свой дорогой телефончик и сбиваясь, немного дрожа написал сообщения Марсу о том, чтобы тот пришел завтра к нему орбиту поговорить и провести время вместе. Рыжий парень, который обычно не спал в такое время, не был в сети с 20:30 вечера. Хм, странно, может успокоить себя пытается… Земля, написав сообщение устало откинулся назад, на зеленую подушку, на спину, полу-прикрыв разноцветные глаза тяжелыми веками, проницательно оглядывая комнату острым взглядом. Рядом сидящий Венера, последовав за примером друга, плюхнулся за ним, предварительно вытянув усталые за день ноги. Оба парня оказались совсем близко к другу, касаясь друг друга телами, руками и ногами. Они молчали. Было слегка неловко. Вдруг в неловкой тишине послышался глубокий вздох, исходящий от синеволосого парня, на которого снова накатила неимоверная тоска по своему «брату». Красноволосый мгновенно все понял, понял даже о чем подумал его возлюбленный, но помолчав, начал тяжелый разговор. - Земля… ты опять подумал о Луне, да? Парень долго молчит, глядя в потолок стеклянными глазами. На потолке виднеются длинные черные тени, отбрасываемые предметами. Спустя минуты две тихо проговаривает одно слово через такой же печальный вдох: - Да. - Дорогой, я понимаю, ты его любишь как сына и как брата, но пора его отпустить, ты же не сможешь так жить. Он не вернется к тебе никогда - так же шепотом отвечает Венера. - Легко так говорить, а ты попробуй на деле… Но мне надо отпустить, и я отпущу. Честно. - Ага, так я тебе и поверю. Я не могу смотреть на твои страдания, идиот. Делай с этим что-то, а иначе мы оба не выдержим. - И не надо, не смотри, уйди тогда от меня, - в шепоте послышалось раздражение. Парни неловко помолчали. - Не уйду. Ты мне слишком дорог. Я не дам тебе умереть из-за какого-то глупого спутника. - Уйди и оставь меня одного, - уже громче сказал Земля. – Луна, он… - Нет. Я не Луна, я не брошу тебя, - с легкой, но хорошо скрываемой насмешкой ответил Венера, повернув голову влево. - Правда? – с надеждой спросил парень. - Правда. Обещаю, что никогда тебя не оставлю. Земля снова молчит. Потом продолжает говорить: - Я не переживу, если этот тайный убийца убьет и тебя… Клянусь, я выстрелю в висок себе, если я останусь один. Я… боюсь одиночества. - Ты не останешься один, я не умру без тебя, еблан. Тем более у тебя Марс есть, он о тебе позаботиться. Прежде чем сказать новую фразу, синеволосый смаргивает накатившие слезы. - Я ему больше не верю. Я прислушался к твои словам и все понял. Как он пришел. На сине-зеленые глаза опять навернулись слезы, опять они. «Ну, когда же этот чертов поток воды из глаз кончиться, а?! Ну пожалуйста, я уже устал плакать, я что, такой слабак?! Плачу из-за возможной смерти Венеры, плачу из-за Луны, из-за одиночества! Плачу из-за того, что твой лучший друг возможный маньяк, каннибал и насильник. Пора признать тебе, Земля, что твой Луна больше никогда не вернется к тебе домой, и отныне ты один, как и Марс, потерявший своих малышей в том же поясе, либо убивший их, как и Венера, вечно страдающий без спутника в одиночестве и без жизни на нем. Ты стал такой же, как и твои друзья, отныне в системе только четыре планеты имеют спутники, и то являющие ледяными и газовыми гигантами. Ты стал недостоин всего того, что было с тобой… Ты достоин смерти и одиночества. Но у тебя есть он. Венера. Ты его любишь, и будешь с ним всегда. До тех пор, пока смерть не разлучит нас. Но к нашему соединению душ нужно сделать еще один шаг. Решающий. Главный. Быть может, это будет концом моих страданий и началом истории любви… Надеюсь лишь, что он не умрет. Не оставит меня одного. Я боюсь одиночества. Я сойду с ума без никого. Без него.» К сожалению, это было только начало долгих мучений сине-зеленой планеты. Только начало… и смерть Луны была самым легким испытанием. Венера промолчал, понимая все, что практически не осталось сомнений о действиях друга, и перевернувшись на левый бок с нежностью глянул на Землю, который молча глотал слезы, безжизненно глядя в белый потолок с желтыми отсветами и черными тенями. Правое ухо парня слегка выглядывало из синих волос. Светлое такое, нежное и аккуратное, слегка заостренное на конце, с ухоженной кожей и почищенное от всякой грязи. Хах, не каждый так будет ухаживать за собой и всегда выглядеть великолепно, несмотря даже на депрессию и нежелание вставать с кровати он все равно следил за собой, а тем более за своей кожей. Вон, какая она мягкая и чистая, каждому бы такую. Красноволосый протянул загорелые пальцы к уху, убрал налипшие прядки легким движением и провел подушечками по краешку, легонько щекоча друга. Тот поморщился, и повернулся на правый бок, так, чтобы было видно лицо Венеры. Тот улыбался. Влюбленно улыбался, разглядывая черты лица парня. Наслаждался моментом. Наслаждался Землей. Такая искренняя была эта улыбка, говорившая все сама за себя… Синеволосый, глядя в лицо Венеры наконец понял, что надо помнить Луну, но пора его уже отпустить. И жить настоящим. Да, это тяжело сказать, но он попытается забыться сегодня. Не плакать часами подряд, а просто жить с пустотой в душе, надеясь, что она срастётся сама, заполниться чем-то. Он сильный. Он справится за неделю. Он должен оставить Луну в прошлом. Рядом есть вторая планета от Солнца, тот самый, в которого он влюблен взаимно, и не надо упускать такой шанс, какой выпал сегодня. Они знали, чего хотят. Чего хотят оба в данный момент. Они хотят друг друга. Земля потянулся к Венере, понимая, что ему хорошо уже не будет никогда, лишь через года, потянулся и прижался к нему, обвил его тело руками, обнял крепко-крепко, сплел свои ноги с чужими, одни в синих, а другие в черных джинсах, собираясь запрокинуть ногу на мягкий бок, но что-то передумал. Два лица были совсем близко к друг другу. Одно улыбалось, а другое смотрело сквозь легкую воду с глаз. Как же так что близкие друзья превратились в пару всего за один короткий вечер? Земля слегка приблизился к чужому лицу, и вновь прислонился губами к губам другого парня, обвивая его язык, его самого и крепко прижимая к себе. Он любил его. Любил всем сердцем. Хриплый голос, красивую внешность, резкие черты лица, тонкие, обветренные губы, его длинные, красные волосы, загорелую кожу из-за яркого Солнца, его поступки, маленькие подарки, все его привычки, даже сложный, едва переносимый характер… Но самое главное – его рыжие глаза. Они очаровали его любовными чарами, заманили в ловушку, в цепкие плети любви. Синеволосому перестало хватать воздуха, и он отпрянул, вздохнул его, и вновь улыбнулся, пусть и с тяжелым камнем на душе. Он старался отвлечься. Горячее дыхание прокатилось по щеке Венеры. Тот довольно улыбался. - Земля, ты тоже этого хочешь, как и я? - Ты о чем? – парень сделал вид что не понял явный, нескрываемый намек на предложение переспать, при этом хитро улыбаясь. - Долбаеб, я тебя выебать хочу. Нахуя я сюда приходил? Типа просто в бс и уно поиграть и все? Пососаться? А дальше? Блять, что я сейчас сказал?! – уже немного серьезно ответил он, но под конец его прорвало на смех, от которого он задыхался, открыв то, что он шутил. - Эх ты, дружишь со мной не из-за чистого сердца, а из-за того, что выебать меня хочешь…, да пошел ты нахуй! - притворно вздохнул Земля, в конце повысив голос. - Только на твой, дорогой, - флиртуя, ответил он лежавшему напротив. Он подумал о Луне и о реакции земли, но тот словно прочитал его мысли, и ответил им: - В любом случае, как отказаться от такого заманчивого предложения? Я был бы не против отвлечься от своей душевной боли. Я надеюсь, что не вспомню о нем и все будет хорошо - не обращая внимания он перебил Венеру, и снова прильнул к нему губами, снова целуя. Черные штаны Венеры валялись на деревянном полу, рядом с цветным ковром под цвет волос владельца комнаты. В комнате стало жарче, чем было, хоть температура и не менялась в помещении, была такой же, как и обычно. Это было по ощущениям красного парня. Предметы на столе, на полу и сами люди также отбрасывали причудливые черные тени на стены и потолок, как будто бы растянувшись в несколько раз, а сама лампа все также источала приятный желтый свет. Но… понятное дело, изменилось то, чем занимались сами люди, вернее каменистые планеты и их позы. Фигура синеволосого парня склонилась над ногами другой, над худыми коленями, человека с длинными красными волосами, который сидел на диване. Парень, стоявший на коленях, был Земля, и это было слегка неудобно, так как колени побаливали, да и он не дотягивался. Он и был полностью в одежде, что не скажешь о втором. Тот оставался лишь в одной желтой футболке, без своих черных штанов и даже без трусов, что так бережно скрывали его мужское достоинство. Синеволосый слегка склонился над вставшим членом Венеры, держа его в правой ладони, и обхватив у основания, начинал двигать вверх-вниз его неуверенными движениями руки, массируя пальцами, так как естественно это был первый раз, не было опыта, и он сильно стеснялся перед своим другом (уже нет). Особенно он вспоминал своего Луну и думал, как бы он отреагировал бы на все это происходящее. Он пытался не плакать и забыться в процессе, попытаться насладиться им. Красноволосый же чувствовал сильный жар по своему телу, приятный, согревающий, особенно в области паха, где чуть ли не горело, что и сильно сказывалось на половом органе. С него стекала выделяемая смазка, увлажняя член, делая движения рукой вверх-вниз еще более легкими. Приятные движения прохлаждающей руки взбудораживали парня еще сильнее, пусть они были робкие, неумелые, но парень мечтал о еще большем, и он тихо, но так, чтобы Земля услышал, проговорил фразу со своей просьбой, пытаясь дышать ровно, не тяжело, отчего синеволосый послушно кивнул и принялся за дело. Парень начал легкими и аккуратными движениями пальцев массировать, разминать головку, зная, что это самое чувствительное место во всем мужском половом органе. И верно: Венера прикрыл рыжие глаза тяжелыми веками, его черный, смолистый зрачок, больше походящий на кошачий, расширился, да и тихий, несдерживаемый стон сорвался с губ, который он тут же оборвал. Ему было хорошо и приятно, это были руки возлюбленного, а не чужие, пусть он был и не умелым, робким, но это объяснялось нестабильным психическим состоянием. Это было в какой-то степени использование парня с его то нестабильной психикой? После сам Земля, поняв, что уже сделал свое дело рукой, сам склонился над членом парня, и слегка проведя языком по нему, по самому основанию, по чувствительной головке, отчего красноволосый громко ахнул, но промолчал, ничего не говоря. Он стал его немного облизывать, аккуратно проводя языком по члену, слегка щекоча его, нежно лаская даже рукой. А после убрал руку в сторону, наклонился, распахнув пошире рот и практически полностью взял, начиная опускаться то вниз, то поднимаясь вверх, постепенно углубляясь, постепенно смачивая липкой слюной. Венера снова простонал, уже громче и протяжнее, и не сдерживая того, что ему это все чертовски нравилось, да и по нему было видно, что он вообще не смущался от такого действия со стороны. По органу стекала небольшая струйка слюны из рта, и парень пытался не допускать такого, так как это было неудобно и выглядело не совсем приятно. Он аккуратно спускался и поднимался головой, пытаясь не задевать член зубами, чтобы случайно не укусить возлюбленного, причинив ему сильную боль. - Т-ты можешь побыстрее делать? – попросил он у товарища, прошептав, простонав и тот послушно кивнув, обхватил немного покрасневший и разбухший орган зубами, и начал двигаться интенсивнее, пытаясь заглотнуть его полностью. Земля практически справился с задачей, поглотив большую часть, но он уже не мог больше взять, а иначе был больший шанс задохнутся. Ему самому было приятно доставлять удовольствие своему возлюбленному, и самому в какой-то степени нравился процесс, но сами ощущения были мягко говоря… странными? Вкус, запах, да и сами ощущения от того, что он кому-то сосет было ну… необычными, мягко говоря, ведь такого никогда не было. Он пытался не думать о Марсе и Луне, которые упорно лезли в мозг к парню, не желая исчезать, он пытался отвлечься и отпустить их хоть на одну блять ночь, пытался отпустить удвоенное чувство вины своими мирскими утехами. Венера, почувствовав ускорения движений по члену, уже не мог сдерживать эти стоны наслаждения, едва удерживающиеся на губах, ему было слишком хорошо, чтобы не расслабляться, он закрыл глаза, но решив взять все в свои руки (в прямом смысле), снова открыл их, слегка приподнялся, и взяв чужую голову за бока, начал аккуратно направлять вверх и вниз, боясь как-то случайно навредить, сильно сжать или сделать резкое движение. Пламя внутри только разгоралось, не собираясь останавливаться, он не сдерживался, и кажись, скоро станет еще лучше, начиная слегка дрожать. Земля же был только рад, что ему помогли, направили в таком деле, в котором он явно ничего не понимал, и покорно оставил свою голову в родных, теплых руках, которые активно двигали по половому органу, доводя тело до приятного оргазма. Красноволосый стал активно двигать бедрами, вбиваясь в рот, постепенно набирая темп, дабы помочь своему парню, он поднимался вверх и вниз на месте, словно он не мог просто спокойно усидеть на месте, наслаждаясь процессом. Несмотря на это, он пытался крайне безболезненно принести себе наслаждение, не вредя другому неаккуратными движениями. Спустя небольшое количество времени таких движений по голове, в которые синеволосый смог заглотнуть полностью, до основания, и уже особо не поднимал голову, в котором красноволосый уже забылся, поддался чувствам и просто наслаждался. Сам он уже горел, и самая горячая планета была намного горячее своего обычного состояния, в котором он, итак, не был по температуре похож на обычного человека, что и делало его таким приятным на ощупь, и для теплых обнимашек ночью. Венера вскоре почувствовал, что он уже не выдерживает, собираясь излить свое семя в чужой рот, тяжело задышал, громко простонал, почувствовав приятный оргазм, по всему телу пробежали те самые приятные мурашки, которые заставили сотрястись, затрястись крепким рукам, и выпустить чужую голову из рук, и синеволосый смог слегка поднять себя. И из полового органа потекло нечто белое, быстро выстрельнув в горло. Земля попытался проглотить практически всю теплую, даже горячую жидкость, но все же какая-то часть не попала в горло, потекла по члену вниз небольшой струйкой, к самому основанию. На вкус она была не особо приятной, так как он ее и не пробовал раньше (у себя сосать что ли), горьковатой, кисловатой, отдававшей привкусом во всем горле, но в целом ему понравилось? Сложно сказать, так как парень вспоминал о своем Луне, и помнил все детали трупа, он отчетливо помнил то, что белая засохшая корочка виднелась не только сзади, но и на лице, но да, приятное, жгущее ощущение внизу живота усилилось намного, и даже отсос не помог ему в этом деле. Было неприятно осознавать, что его любимый убитый спутник ощущал подобное от своего мучителя, которого уж явно не любил взаимно, он понимал, что его связывали, понимал, что заставляли. Страшнее было бы осознавать, что это был Титан. Уж лучше бы синеволосый поверил в том, что Марс убийца, каннибал и насильник, убивший своих спутников и зацикленный на Земле, чем что Титан совершил такое жестокое преступление, которое никак не ввязывалось с его личностью, с его доброй натурой. Он вспоминал, как спутник Сатурна бережно относился к его маленькому другу, и понимал, что он такого бы никогда не совершил по отношению к возлюбленному. - Т-ты как? Не н-настрадался? – прошептал Венера, опуская взгляд на любимого, сидящего на коленях перед ним. Из уголка рта вытекала струйка семени, но это похоже его совсем не волновало. - Все хорошо, честно, со мной все в порядке. Мы можем спокойно продолжать, если ты не против - ухмыльнулся он, слегка заигрывая, пусть и на гране сознания сидел вопрос, плотно прицепившись к нему, убил ли его спутника Марс, да и какие секреты хранил он, лучший друг. Уже не только одежда Венеры, но штаны, футболка Земли валялась на холодном полу, чёрные и синие джинсы лежали друг на друге, равно как и браслеты с рук, да и парные кулоны, сделанные несколькими месяцами ранее, в целях показать их крепкую, нерушимую дружбу. Уж слишком крепкой эта была мужская дружба… Марс же тоже их носил, вот только на груди и только с Землей, чтобы он не надевал – везде был этот сине-зеленый значок. Для него это был символ вечной любви к прекрасной голубой планете, а для остальных – показ того, кто его лучший друг. Конечно же, никто в это не верил и все знали, для чего он, но все успешно притворялись, что верили рыжему, дабы не обидеть его. Также деревянный кофейный столик и мягкое, алое, бархатное кресло были отодвинуты слегка в сторону, к стене, дабы не мешаться под ногами и не спотыкаться об них, а сине-зеленое покрывало снялось, скомкалось, обнажив под собой белые, мягкие простыни. Предметы все также отбрасывали длинные, черные тени, лампа все также светила, нагревая себя и воздух вокруг, края комнаты тонули в полутьме, а за окном и в общем не стало видно пояса астероидов, он потонул во мгле, лишь недоступные звезды сверкали белыми крупинками на черном полотне безграничного космоса. Сам же обладатель синих джинсах лежал на диване животом вверх, на худощавой спине, с широко раздвинутыми в сторону крепкими ногами, как бы обнажив гениталии и полностью без нижней части одежды, так еще был сильно возбужден, с сильно покрасневшим лицом, издаивающий легкие вздохи, ахи и охи. Он чувствовал, что его сейчас нахуй разорвет на части от похотливого желания, чтобы его поскорее выебали, да так, чтобы наутро все тело болело. Пусть и у него на грани сознания тешились грустные мысли о своем сером спутнике, но да, он смог от них легко избавиться, всего лишь поебавшись со своим лучшим другом (меня разорвало простите, лень капсом писать). Он и не особо то хотел этого, но со временем процесса втянулся в него, гормоны или что там дало свои плоды. На его же животе лежал, вернее над ним слегка стоял неплохого размера член, который увеличился слегка в размерах, покраснел, порозовел. Из него выделялась таже прозрачная смазка, такая, какая выделяется у мужских половых органов. Второй же парень, с красными, длинными волосами, стоял рядом со своим возлюбленным, Землей, прямо возле его голых ног и возле голой жопы, возле кровати, на которой лежал он и придерживал их рукой, чтобы не разбежались в разные стороны, не собрались вместе, стыдливо скрывая голое тело под пронзительным взглядом. Венера, все также держа возлюбленного за ноги потянулся и подал два пальца к лицу синеволосому, к его рту, к испачканным губам, и тот сразу не понял, что следует делать и что от него требуется. Но под осуждающим, даже сказать пронзающим взглядом рыжих глаз, которые с какой-то нежностью смотрели на него сверху вниз, парень понял, что от него требуется, и послушно открыл рот, взял горячие пальцы в рот, обильно смазывая слюной, проще говоря, начиная обсасывать и издавая причмокивающие звуки. Он знал зачем это нужно. - А ты хорошо сосешь. Не знал, что ты так умеешь, но мне очень понравилось. Повторим после еще? - насмехаясь над Землей, проговорил красноволосый парень спустя секунд десять после того, как он вставил в рот пальчики. Примерно через такое же время он вынул обслюнявленные, мокрые пальцы со рта синеволосого, который неплохо так намочил их, и поднес к его заднему проходу, подставляя к узкой дырочке, готовясь слегка войти в него. - Я уж заметил, как тебе понравилось, - покрасневшее лицо лежавшего на кровати сделалось крайне хитрым, нет, не смущенным. Это воспринималась как та битва, в которой они должны были подколоть друг друга сильнее, и кто заденет другого больше - выиграет. Парень сузил сине-зеленые глаза, широко улыбнулся, тщетно пытаясь разглядеть выражение лица Венеры через проем своих голых, расставленных ног, пока тот крайне тяжело дышал, специально скрывая свои глаза от интересующего взгляда, в которых играло желание трахнуть своего «друга», сейчас же впиться в его тело. Лежавший на диване был такой голый, крайне беззащитный и такой… желанный, симпатичный. Не этого ли ты мечтал с самого начала как влюбился в него? Но парень ничего не ответил в ответ, промолчав и скрыв свои мысли за маской равнодушия. Красноволосый, все также крепко держа своего парня за ноги, второй рукой двумя пальцами резко вошел наполовину длины, намереваясь хорошо растянуть, чтобы дальше входить не было больно. Лежавший на диване человек немного дернулся и слегка прогнулся в спине, издав негромкий стон, а после, сразу успокоившись лег в исходное положение, пытаясь не двигаться и оставаться на месте, чтобы его спокойно выебали без негативных последствий для организма. Ему не было особо больно, лишь приятное ощущение горячих, чужих пальцев в заднице только еще больше возбуждало парня, заставляя слегка извиваться на месте, и мять в руках зелено-синий плед с громким шелестом. - А я и не знал, что ты такой пошлый. – усмехнулся красный и ухмыльнулся, подставляя третий палец к заднице Земли, готовясь войти и им. Стенки внутри были сухие, но довольно приятные на ощупь, их извилины и выемки он тоже ощупывал. Ноги, стоявшие на краю дивана, затряслись в предвкушении, кулаки с цветной тканью сжались еще сильнее, а лицо с очаровательными цветными глазами напряглось, сильно побагровело, как и мышцы на животе, где уже начинало побаливать. Венера блять, ну почему ты так медлишь, просто трахни меня уже наконец! Я устал ждать, быстрее, а то Луна вернется в мой темный разум, в котором ты мой луч света, мой дорогой Венера, даже когда ты просто в мыслях… Останься со мной хоть на эту ночь, ну пожалуйста… Я не хочу, чтобы это была шестая ночь после его смерти. Я хочу, чтобы эта была первая ночь вместе с тобой в череде бесконечных дней. - Ты меня не так хорошо знал, но теперь узнаешь отлично, если так будешь продолжать - прохрипел синеволосый, и с некой обидой глянул на лохматую красную голову, сильно возвышавшуюся над его ногами, да и в целом над всем телом. Стоявший парень, поняв, что он сильно затянул, полностью и резко сунул третий палец в задний проход, начиная раздвигать пальцы в стороны, как бы растягивая отверстие горячих, сухих стенок. Земля застонал громче, чувствуя еще больше инородных объектов внутри себя, и выгнулся на месте, заерзал, замял одеяло с громким звуком, сжал его, но пытался не двигаться в попытке сбежать. Ему это пиздец как нравилось, что и было видно. - Конечно, мой дорогой, я продолжу, и не остановлюсь - прошептал он тихо, и свободной рукой он поднял тяжелую голову парня с одеяла, легко откинул синие волосы с зелеными материками, близко склонился к лежащему телу, а после лицом ко рту, и крепко прижался к губам, обвивая языком чужой язык, страстно и глубоко целуя. Синяя планета все также лежала на диване, не двигаясь, как и стоявшая рядом красная планета. Лежавший парень тихо простонал в чужие губы, но не отпрянул, а прижался сильнее к любимому, чувствуя себя крайне беззащитно. Вскоре сам Венера отпрянул от распластанного голого товарища, выпустил его из рук, положил, поднялся, встал в полный рост и вынул три пальца из сильно покрасневшего заднего отверстия, заметив, что растянул достаточно, и не надо уже мучить лежавшего Землю, пытать, томить, да и тянуть дальше, ведь он чертовски хочет его во всех смыслах, да и скоро его парню может стать хуже, намного хуже, и у него будет то ужасное состояние, которое было пять дней подряд. Они же этого оба не хотят, верно? Красноволосый, вынув пальцы из задницы, опустил взгляд вниз, на себя и свое загорелое, худощавое тело, потянулся вниз и взял в правую руку уже давно вставший, очень твердый член, который сильно покраснел, так он был еще и очень горячим. Член был уже давно смазан приятно пахнущей медовой смазкой, которую нашли у Земли в одной из тумбочек. Он едва оправдался присутствием странного предмета тем, что это не для него нужно было, так как он не ебался ни с кем никогда (он забыл старые времена), тем более со своими друзьями, а его Луна и Титан были давным-давно в отношениях, что он конечно же знал, не подавая никакого виду. Не надо ребенку разрушать мечты и обламывать его секреты, которые он тщательно хранил в себе, и в тумбочке у его комнаты… Венера подставил поближе свой орган к заднему проходу синеволосого, направляя его вовнутрь, к красному отверстию, крепко обхватил парня за бока, готовясь резко войти. Послышались слегка скользящие и мокрые, склизкие звуки. Парень почувствовал, что вот мол нечто большее, чем три горячих пальчика друга, что-то сильно горячее, мокрое и большое, но приятное на ощупь, которое немного входило и выходило из него головкой, а теплые, родные, любимые руки сильно обхватили его за бока, крепко прижимая и двигая к себе по дивану, постепенно насаживая на орган, входя головкой. Он облегченно выдохнул, стало легче. И обхватил ногами спину Венеры, кладя на него ноги, соединяя лодыжки за ним, приготавливаясь. - Готов? – тихо и уже без смешинки прошептала красная планета, любовно глядя на лежавшего. – Я обещаю, что будет не больно. - Да, ну наконец-то уже. Я устал ждать - также тихо ответил синий, не поднимая голову вверх, продолжая смотреть в желтоватый потолок. Он до сих пор чувствовал горький вкус чужого семени на губах, и мягкий, теплый поцелуй, те самые приятные и горячие ощущения на мягких губах. Стоявший перед ним парень задумчиво кивнул в ответ словам, и сильно схватив, а после и прижав к себе лежавшее тело, резко зашел вовнутрь, не стесняясь и не церемонясь. Он крепко сжал мягкие бока руками, чуть ли не до синяков, и глубоко вздохнул, а после и выдохнул, даже охнул от ощущения другого человека на нем, его любимого человека, и того, что он наконец-то добился чего хотел. Чего хотел с начала их более-менее близкой дружбы, даже с той гребаной революции. Он уже устал бессонными ночами лежать в своей кровати, в четыре тридцать утра дро… кхм, точить шпагу под теплым одеялом на фотографии в телефоне третьей планеты, представляя крайне пошлые, романтические и интересные постельные сцены. Они как-нибудь это повторят… Наверняка, если бы не ебнутый на голову Марс, который слишком, даже до безумия любит Землю и не собирается оставлять его в покое никогда, пока не получит полностью и абсолютно (я уже забыл с этой главой, что у меня Марс кукухой поехал и что у меня агнст фф. До чего Землеверы доводят). Синеволосый громко вскрикнул от неожиданно накативших ощущений по всему телу, от резко прилившей боли сзади, но приятной, не сильной, горячей, словно удар током двести двадцать вольт, от крепко сжимавших рук его кожу, что доводили до возбуждения одним лишь легким прикосновением, от легкой щекотки, от внушительного размера члена в нем, ему стало чертовски жарко, так, как будто бы он был в медном быке, быстро нагревающимся (опа пасхалачка. Ладно не стреляйте это глупый мем), но ему было так хорошо, как никогда ранее. Ощущения были крайне странные и необычные, не испытываемые ранее, но очень соблазнительные, восхитительнее… Возбуждение было настолько сильным, что он буквально горел заживо, а в животе, во внутренних органах давило настолько сильно, что как будто вот-вот проломит его насквозь, все обрушится на пол. В общем-то, он явно оправдал свою ориентацию и стал тру сигмой. Вопрос стоял только в том, что чувствовали его бедные земляне, хотя им, наверное, уже все равно было, как помирать так помирать без спутника, с нарушением оси и без приливов, либо от глобального потепления, белого и вкусного снега на теле всей планеты или члена в жопе. - Тебе не слишком больно двигаться? Все точно хорошо? Я могу продолжить? — заботливо спросил Венера, тяжело и глубоко дыша, также резко останавливаясь после одного толчка. Его грудь заметно поднималась и опускалась вверх-вниз, он чуть ли не глотал воздух, собирая все силы к последующим утомительным действиям. - Ах… н-нет, все в порядке, ммм… продолжай, мне совсем не б-больно - прошептал Земля и закатил разноцветные глаза, даже не смотря в потолок, готовясь отдаться полностью. Легкий стон сорвался со светлых губ. Он все еще сводил ноги за чужой спиной, держась за бока тела, и ноги начинали неметь, постепенно уставая держаться в таком неудобном положении. Красноволосый, никак не отвечая на эту фразу, кивнул в ответ, и начал постепенно двигать бедрами вовнутрь, слегка набирая темп движений телом. Он чувствовал, как сильно разбух его член, увеличился в размерах чуть ли не вдвое, каким твердым он был, чуть ли не каменным, как он доставлял дискомфорт Земле, находясь внутри него, пусть и не очень глубоко, но тот не проронил ни слова, лишь тихонько постанывая, и двигаясь взад-вперед по кровати от резких движений сзади него, отчего та же кровать тряслась. Несмотря на растяжку, боль чувствовалась довольно сильно и резко, пусть и движения постепенно набирали обороты, пусть они были и нежны, и резки, пусть он и переставал ее чувствовать. Венера, поняв, что, впившись грубыми пальцами в кожу возлюбленного (она не нежная) причинил немного сильной боли, начал нежно и ласково гладить бочка, живот, лаская его, попутно все также держась за грешное тело, и постепенно набирая темп, стараясь насадить парня полностью на свой орган. Тот же, явно уставший держать ноги за спиной, поставил их на край кровати-дивана, раздвинул широко и оставил все как есть, как и было ранее. Правда, уже привыкнув к инородному объекту внутри себя и медленным движениям, постепенно ускорявшимся, которые приносили слишком уж мало ощущений, от которых он то ли простонал, то ли проорал громко, вслух, пытаясь говорит нормально. Ему нужно было еще, больше, еще! - М-можешь быстрее дв-вигаться, любимый… - а после издал громкий, несдерживаемый стон, который прерывался резкими движениями сзади парня, которые сразу же ускорились по просьбе, выбивали весь дух, то затихая, то возобновляясь вновь, прерываясь из-за выхода воздуха в легких. В комнате, а то и в доме Земли сильно пахло потом, сладковатым, медовым запахом смазки, горьким привкусом мужского семени, также он был горячим, душным, таким, что было невозможно дышать нормально, не задохнувшись нахуй. Хотелось бы проветрить, но, к сожалению, это было трудновато. Он нагрелся во всей комнате, во всех самых дальних уголках, даже ванную, кухню, и даже проходя сквозь тяжелую дверь в щели, в комнату покойного Луны, который бы заметно удивился происходящему. Вернее, он не удивился бы, а просто наорал за то, что они спать ему мешают, и сказал бы, чтобы к Венере шли ебаться, либо попросил бы их прекратить и объяснить, что они не дают спать. Все зависело от настроения. Венера сам ускорился в темпе по просьбе своего возлюбленного, стараясь двигать быстрее немного подуставшими бедрами, понимая, что вот, ему это чертовски нравится, это так приятно не только для него, но и для Земли. Да даже ведь приносить удовольствие не только себе, но и любимому человеку – настоящий кайф! Понимать, что хорошо не только тебе сейчас, но и ему. Советоваться о том, где и как удобно, в какой позе менее болезненно вставлять, с каким темпом двигаться, и где самая приятная точка в теле. Только вот неловко, что они недавно были просто друзьями, а через несколько часов… Красноволосый кажется, нащупал ту самую чувствительную, горячую точку глубоко внутри заднего прохода, тот сгусток нервов, простату, которая приносила максимальное наслаждение парню, от которой синеволосый стонал еще громче, еще восхитительнее, еще слаще, от которой он трясся сильнее, как не в себя, к которой каждое прикосновение было настолько восхитительным, от которой дрожал, от которой у него не вызывало никакой боли, разрывающей все внутри тела, от которой он забывался в процессе. Эта точка давала сильную эйфорию и забытие в своих действиях, а также своеобразное обезболивающее. Пусть и волнами захлёстывала легкая боль, а вслед за ней сильный кайф от процесса, движений, всего происходящего. Да нет, это скорее было как американские горки и их крутыми повороты, развороты, падения и взлеты, а не как волны моря. Земля, трясясь от резких и достаточно быстрых движений внутри и сзади себя, потянулся дрожащей левой рукой к своему распухшему, большому и горячему члену, стоявшим столбом над его животом, и обхватив с основания ствола, с яичек, начиная привычно двигать рукой вверх-вниз, лаская себя и возбуждая, гладя, стимулируя оргазм быстрее. Слабость накатывала на край сознания, глаза закатывались за свою орбиту, начинало темнеть, но было слишком хорошо, чтобы заснуть на месте, чтобы просто думать обо всем, да и это было бы некрасиво с его стороны перед красноволосым парнем, перед возлюбленным. Рука двигалась в зависимости от того, как двигался Венера и с какой скоростью, как накатывала слабость, как громко он выражался, выражался без слов, звуками, как Венера сжимал с силой бока, стараясь не причинить слишком уж много боли, как он вбивался с упором в него, в измотанное тело парня, в общем-то и не осознавая нормально, что делая. Пламя в животе Земли разгорелось настолько, что казалось низ живота охватил пожар, он горел изнутри, как и красное, раскалённое лицо, как и руки, как и зад, как и горячее, наполненное глубокой и чистой любовью сердце, как будто этот пожар скоро излился бы на него, на живот, на тело, успокоился, охладился, утих от того, что вышла бы такая же горячая сперма на него, как и оба вспотевших, горящих парня. Бедный Венера, ему, итак, из-за особенностей тела не очень-то и холодно, а сейчас от заживо сгорит… Бедные его земляне, медленно умирающие без спутника, бедный Луна, которого жестоко изнасиловали перед смертью… Марс… Хотя… они же их со второй планетой не убили, и они справятся с нахлынувшими бедствиями на родную планету? - Б-быстрее двигайся, быстрее прошу, д-дорогой, БЫСТРЕЕ! – застонал Земля, громко, в голос, а после начал все сильнее и быстрее теребить свой распухший член рукой, доводя себя, да так что она начала уставать, пытаясь справиться с ужаснейшим напряжением внутри, которые все никак не хотело выпускаться наружу. Он сам крепко придвигался к красноволосому как мог, какие у него были оставшиеся силы, касаясь паховой области другого человека ягодицами несмотря на то, что его крепко держали руками, сжимали и придвигали к себе, он помогал сам и уже полностью насаживаясь на орган, он зашёл полностью в него. По синеволосому парню казалось, что у него сейчас конвульсии и припадок и что ему плохо, да и он бы постыдился быть таким голым и развратным перед всеми своими друзьями, знакомыми из Солнечной системы и из других систем. Кроме Венеры. Ему можно, он его партнер. Сам же Венера, не стесняясь громко издавал стоны, те самые хлопки при быстром соприкосновении тел, кожи, как он стукал ладонями по бокам, руки сводило от усталости, как и бедра, как и таз, но он понимал, что сам подвигается к концу полового акта, так как понимал, что собирается кончать, пусть и сил оставалось слишком мало. Он уже чувствовал намеки на то крайне приятное ощущение в теле, ту дрожь, ту слабость, но пока она была далеко, пусть и быстро приближалась к нему. Он максимально ускорил темп, на какой было возможно с такой сильной усталостью, хлюпающие звуки, хлопки, мокрые такие на слух, которые раньше были, итак, не особо тихими, а сейчас звучали на всю комнату усилились, и Земля, лежавший на диване-кровати, трясся весь красный, двигался по ней, скользил, как будто у него был припадок, слишком быстро теребил себя, двигал рукой, а свободной с силой сжимал сине-зеленое покрывало, которые уже чуть не разрывалось на куски. Движения перестали приносить боль, эйфория, возбуждение и растяжка сделали свое дело, что и им было плевать на произошедшее ранее. В общем-то, им было очень «весело», была обычная, типичная ночь между лучшими друзьями парнями. Но вот Венера спустя короткое время почувствовал, что уже не выдерживает все скопившееся напряжение в члене, в себе, почувствовал приятные мурашки по телу, словно разряд тока, ударивший по нему из розетки, и он, не сдерживаясь, излился вовнутрь Земли, кончил глубоко в него, во всю длину, руки, ослабевшие от подъема тяжелого тела сразу же отпустили лежавшего парня, резкая слабость накатила с наслаждением, а сам он в последний раз застонал, и убрал обжигающие руки с тела (там даже остался небольшой красный след), потянулся дрожащей рукой и вынул красный член с заднего прохода, отошел слегка назад и встал, тяжело дыша и глотая душный воздух, пытаясь отойти от тех приятнейший ощущений по всему телу. Усталость и боль в бедрах вынудила присесть рядом с лежащим возлюбленным, справа, на самый край, так, чтобы было удобно ему. На его ногах лежал раскрасневшийся орган, но ему как-то было поебать, ему было хорошо. Синеволосый дрожа, сильно дрожа почувствовал наконец, что в него что-то залилось, белое, вязкая субстанция потекла вовнутрь, глубоко по толстой кишке, громкие крики возлюбленного мгновенно прервались и послышалось напряженное дыхание измотанного человека, руки выпустили его, из него наконец вышли, вытянули горячее нечто и он спокойно лег на диван в изнеможении, вытянул затекшие ноги, устало поставив на пол, все же несмотря на быстро двигающуюся руку по распухшему члену. Но вот спустя пару секунд Земля тоже почувствовал сильный оргазм, задрожал пуще прежнего, испачканная белой жидкостью рука упала рядом, на кровать, а на живот полилась та же самая белая субстанция, что и залилась несколькими секундами ранее вовнутрь парня. Ее было довольно много, но он сейчас и не собирался ее убирать с живота и сзади несмотря на то, что она стекала, настолько стало лень. В изнеможении свисали ноги с кровати, пока тело лежало в удобном положении, оставляя бледные, грязные следы семени на светлых простынях. Но синеволосый, едва найдя в себе оставшиеся силы поднял свой голый торс, опираясь руками, и присев, уселся на краешке кровати, пытался отдышаться. Он все еще не принимал и не понимал то, что произошло сейчас, он не верил, да и он едва пришел в себя, что он просто взял и за один вечер взял и переспал с тем, кто ему чертовски нравился и кого он сильно любил. Ощущения в теле, легкая боль в животе, руках и ногах намекали на произошедшее ранее, также, как и чувствующиеся движения жидкостей в теле, голое тело, да и видневшиеся на нем выделения. Парни просидели около минуты в тишине, не двигаясь и вдыхая ту густую смесь запахов, те ароматы, что висели в воздухе и что оставили они, а затем синеволосый спросил: — Это было… очень странно, мягко говоря. - Ты сам этого хотел. Надеюсь, что тебе не было слишком больно и очень понравилось, - проговорился в смущении парень, понимая, что он мог опозориться своими способностями. — Это было… да, приятным, и можем повторить после, если захочешь. - Конечно да, но не сейчас. Я пиздец как устал, - вымученно улыбнулся красноволосый, повернув голову налево, и закинув руку на голые плечи. Две планеты снова промолчали. - Получается мы теперь официально встречаемся? – не зная, что говорить, тихо спросил Земля. - Ты тупой, отстал в развитии, айкью ниже 60 или что? Я тебя выебал сейчас, мы разбудили половину СС своими стонами и криками, а ты еще спрашиваешь? Конечно да, и я тебе помогу разобраться с твоей травмой насчет Луны - с сарказмом сказал сидящий справа парень, подумав, что его то агрессивностью мало чего получится. А после прошептал так, что синяя планета ничего не услышала. – И спасу от Марса. - И что теперь нам делать… - Ну во-первых, нам одеться по-человечески и проветриться хотя бы надо, а то тут мы так навоняли, что я задохнусь нахуй. Во-вторых, не знаю как ты, а я чертовски устал и пойду спать, а то я сейчас с голой жопой отрублюсь на ковре. В-третьих, нам желательно бы помыться, но мне так сука лень, что я просто пойду спать. Все, -выкинув свою шедевро лекцию, Венера, слегка пошатываясь встал с кровати, направился к письменному столу, на котором было куча вещей владельца комнаты: их телефоны, общие фотографии с друзьями из других систем и со спутниками, ручки, бумаги, книги, всякий мусор, кожурки от разных фруктов, антидепрессанты, успокоительные и всякий другой хлам, а также влажные салфетки, которые то и нужны были. Красоволосый парень взял их одной рукой, и перекинул через спину Земле, не оборачиваясь, мол, вытрись от своей и чужой спермы хоть, и только потом подошел к лежавшей на полу большой груде всякого тряпья, то есть одежды его и возлюбленного. Синеволосый парень, поймав предмет также молча начал обтирать и оттирать свое еще разгорячённое тело от телесных жидкостей, изнутри, обтер паховую область, вытирая и собирая все то, что можно, все еще пытаясь отойти от недавнего оргазма. На салфетке осталось уйма выделений, и он, быстро решив, что завтра уберет весь мусор со стола кинул скомканный комочек ткани на свой же стол, идеально рассчитав и попав на него. Венера же вытянул чужую одежду, молча протянул возлюбленному, чтобы тот взял ее, оделся и не мерз, вернее не стыдился сидеть голым перед другим человеком, в общем, чтобы не помереть со стыда. Земля понял, что его любимый немного тупой и решается спать в уличной одежде в чистой кровати (ну как сказать чистой…), в которой они-то и встретились, а сам он не взял пижаму (кто же знал то, что так произойдет). Третья планета решительно встал, подошел к белому шкафу на край комнаты, ближе к двери, открыл его, и снял с вешалок две похожие белые футболки, и такие же светлые, белые удобные штаны, которые являлись домашней одеждой про запас, которую он постирал неделю назад, затем накинул на себя свое нижнее белье, а после и новую пижаму. Они с его возлюбленным были примерно одного роста и размера, только Венера был ниже на пару сантиметров (не земных, конечно же), и худее. На нем смотрелась его одежда отлично. Отошел от распахнутого шкафа и передал в руки тому же стоявшему недалеко Венере, чтобы тот хоть оделся, а не стоял с голой жопой на показ. В общем то, перенесемся к моменту, ближе уж к одиннадцати тридцати ночи, когда они изрядно измотанные полностью проветрили комнату, переоделись в новую, чистую одежду, убрали искомканное и помятое покрывало, и решив, что этого абсолютно достаточно, что простыни можно спокойно поменять и завтра, помыться полностью, завалились спокойно спать, предварительно выключив ту лампу, которая нагрелась до невозможности. Земля улегся возле стены, на спину, возле слегка приоткрытого окна, откинувшись на мягкую белую подушку и приготовившись уйти в сонное царство Морфея. Рядом с ним, под боком примостился красноволосый, удобно устраиваясь на подушке, в удобной позе. По его рыжим глазам было видно, что он пиздец как устал, так, что ног и бедер не чувствует, и что он вот-вот заснет вечным, мертвым сном и не проснется больше никогда. Он уткнулся горячим носом в шею Земли, легонько приобнимая его за плечи, прижимая к себе и согревая от пронзающего холода с окна своим неиссякаемым теплом, вернее, влажный и прохладный воздух. Венера, засыпая прошептал пожелания, так, как он мечтал всегда, в кровати с любимым, а не по переписке, по телефоне, либо в реальности, разворачиваясь уходя к себе на орбиту, домой: - Сладких снов тебе, дорогой - а после закрыл глаза очаровательные глаза, делаясь полностью беззащитным и спокойным, каким бывал крайне редко. Синеволосый спустя секунд десять гляделок с потолком прошептал в ответ: - И тебе, - а затем закрыл глаза, чувствуя горячее, щекочущее дыхание на своей коже, которое казалось крайне милым. К нему постепенно возвращалось что отвратное состояние, из которого он едва вышел на несколько часов, да и стала чувствоваться та боль в теле, что ранее заглушалась эйфорией и возбуждением, и он уже мысленно жалел, что не пошел в душ и не умылся.