***
Снег лежал сугробами на застывшей от крутых морозов земле. Озеро всё ещё чистили несколько крупных медведей гризли — огромными лопатами они сгребали снег в одну большую гору-крепость, которую тут же оккупировали малыши. Тэхён знал этих мужчин по рассказам матери, но никогда не сталкивался с ними лицом к лицу. Это были жуткие звери. Говорили, что семейство Гризлей (ну и фамилия!) жили в трёх трейлерах и торговали героином. Говорили, что они в федеральном розыске за особо жестокое убийство представителя власти или за групповое изнасилование несовершеннолетних. Говорили, что они не знали жалости и могли рвать людей пополам голыми руками. Мама-крольчиха все эти сплетни не поддерживала, но на всякий случай просила своих многочисленных детишек держаться от опасности подальше. ЧГ только фыркал от смеха: «Нас пятнадцать, мы кого угодно побьём вместе». Тэхён же слушал и кивал, мотая на ус все предупреждения. Будь он побольше, может, и смеялся бы тоже. Не будь он парнишкой, крошечным, как букашка, может, ему и правда было бы так же весело и смешно, но реальность, в которой жил Тэхён, заметно разнилась с реальностью, в которой жили его братья. Крошка Тэ присел на коленки, чтобы завязать Минджи шнурки на коньках. Он ещё не вышел на лёд и, если честно, очень надеялся остаться на земле. Кататься не умел толком, а учиться не было никакого желания. ЧГ пока успешно справлялся с тем, что развлекал нескольких младших крольчат, катая их по очереди на широкой спине и рассекая на коньках влево-вправо. Близнецы что-то заговорчески обсуждали в стороне, около деревьев, но к активным действиям не приступали, давая ощущение затишья перед бурей. Вонги — второй по старшинству на катке и уже студент-первокурсник местного колледжа — пытался строить глазки школьницам, которые по очереди катали друг друга на пластиковых ледянках. Кай и Бомгю вовсе не поехали сегодня веселиться с братьями и двумя очаровательными сестричками, сославшись, что они договорились поработать с друзьями над проектом у кого-то в гараже, но никакой надежды на них и не было. Они, два лентяя, вечно пытались слинять и переложить все те немногие обязанности, которые им поручали, на плечи Крошки Тэ. Пригоршня снега полетела над головой Тэхёна, задевая его русые ушки, тут же вставшие от испуга дыбом. Он дёрнулся, роняя жёсткие шнурки, что никак не хотели слушаться крохотных рук, и свирепо посмотрел на обидчиков. Гризли. — Аккуратнее, — засмеялся один из медведей с ужасной причёской, напоминающей ананас. Все они, как один, были страшными и ужасными. — И детишкам своим скажи, чтобы не мешались. Они не мешались. Просто бегали вокруг, как все дети бегают. Крошка Тэ решил, что не будет разговаривать с этими животными, которые явно остались на уровне развития своих диких предков, поэтому лишь повернул голову обратно к Минджи, что уже заждалась брата. Она хлопала длинными темными ресницами и недоверчиво косилась на огромных дядь в одних лишь рубашках с отрезанными рукавами (хотя стоит отдать должное Тэяну, который в кои-то веки решил одеться и не ходил топлесс). Руки всех гризли — в тюремных наколках с голыми женщинами, оскалы — страшные, внушающие ужас, клыки — кинжалы, а одна ладонь размером с голову кролика! Минджи боязни брата не разделяла. Из семейного пикапа медведей раздавался классический рок, под который танцевали крольчата и все, кто сегодня пришёл на каток. В церкви такую музыку не одобряли. Машина стояла на самом краешке земли, где начинался лёд. — Выключите это богохульство, — приказал Тэхён, когда закончил со шнурками, и смог выпрямиться. — Тут дети. Минджи тут же ускакала к ЧГ, царапая твёрдый снег лезвием маленьких коньков. — А нечего столько рожать, — пожал плечами высокий медведь, что стоял, облокотившись на синий капот автомобиля. На нём, в отличие от остальных братьев (или кем они друг другу приходились) была стеганая дублёнка с широкими плечами и меховая шапка. Он не помогал с чисткой снега и, видимо, являлся самым старшим. — Мужу своему указывать будешь в постели. — Простите? — моргнул Крошка Тэ, оглядываясь по сторонам. — Вы, — он указал пальцем на незнакомого медведя, — говорите это мне? — и на себя. Все в городе знали Тэхёна, если не в лицо, то хотя бы понаслышке. Его, старшенького из Чонов-кроликов, что носился с младшими, как наседка. Все лично знакомы с Гонху, самым общительным и открытым из них, и его братцами-переростками (и двумя очаровательными сестричками) (и одной вредной Крошкой Тэ, который не похож ни на кого из семейства, кроме набожной матушки). Никто и никогда не принимал Тэхёна за отца крольчат! Ему всего двадцать! — Я… — начал было парнишка, но его нагло прервали. — Ротик закрыл и потопал отсюда. Над головой пролетела ещё одна пригоршня снега и попала грубому незнакомцу прямо в лицо: — ТОП, отстань от крохи, — засмеялся Гризли в красной клетчатой рубашке. Самый молодой, он был едва ли старше Тэхёна, но на головы две, если не на три, выше и гораздо шире в плечах. — А нехуй… — Дети! — взвизгнул кролик и испугался собственного голоса. Он не знал, что может так громко кричать. Все вокруг обернулись на него. — Тут дети, — Чон выдохнул и заговорил нормально, стараясь показаться очень уверенным, хоть и боялся больших медведей. Кровь прилила к скулам, а тонкие губы задрожали. — Следите за языком. В лицо ТОПа прилетел второй снежок. Побольше. Субин, а именно так звали заступника, хоть и не любил спорить со старшими, но ещё больше он не любил, когда обижают слабых. Нет, он не просто не любил такую несправедливость, он её ненавидел! Кроха… откуда медведь знал прозвище Крошки Тэ? Они точно никогда не учились в одной школе и в церкви незнакомец не появлялся, а больше Тэхён никуда не ходил, потому что времени не было. — Наён, высморкайся! — кролик развернулся на каблуках своих светлых сапожек и вышел на лёд, решив, что не будет думать об этой ситуации ни секунды. — Кегван, Дэгон, прекратите драться! У него и так слишком много забот. Да и… неужели он правда так старо выглядит? Неужели он похож на многодетного отца? Ему ведь и двадцати одного нет… Как же так? Закончив со снегом, делегация из трейлерного парка переместилась на несколько метров в бок с огромной стальной пилой для льда, напоминающей нос рыбы-меча. Четверо мужчин встали в большой плотный круг и что-то обсуждали, периодически матерясь и отходя друг от друга для оценки масштабов трагедии, которую они собирались учинить. Тэхён сел на выступ на снежной горе, наблюдая краем глаза и за детьми, и за гризли, опасаясь, как бы они не схватили Минджи или двенадцатилетнего Пенхва, самого хилого из подростков, не считая самого Крошки Тэ, которому приходилось вставать на стульчик, чтобы докричаться до младших братьев. Совсем недавно кролик прочитал статью о торговле детьми, а после наткнулся на утренний репортаж о пропавшем ребенке в соседнем городке (не больше их по численности и практически отсутствующему уровню преступности) и теперь видел в кошмарах, как безымянный извращенец уносит под мышкой его сестричек или братишек. Крошка Тэ отряхнул коленки от снега, налипшего на его светлые mom-джинсы, и поправил волосы. Точно, забыл дома перчатки и шапку. Неудивительно, что он так сильно замёрз. — Классные они, да? — на снежный выступ плюхнулся огромный ЧГ, практически согнав Тэхёна с его насиженного места. — Кто? — кролик огляделся по сторонам, но не заметил никого, кто мог бы показаться классным. Вокруг катались школьники. Кто на ледянках, кто на коньках. Все разные и очень красивые, и в одном из них он узнал смеющегося и всегда благоухающего Хёнджина, к которому безуспешно клеился Вонги. Они учились вместе и Чон даже порывался пригласить парнишку на выпускной, но заранее знал, что получит отказ. На развесёлом Хване был надет короткий белый пуховик, из-под которого выглядывал пыльно-фиолетовый свитер, а на голове покоилась белая меховая кепи, прикрывающая светлые ушки и осветленные длинные волосы, завязанные в два низких хвоста. Рядом с ним катился его лучший друг, Джисон, в похожем бежевом головном уборе, но с повязанным поверх ярко-красным шарфом, чтобы точно не простудиться. Парнишки смеялись и держались за руки. Джисон то и дело запинался о неровную поверхность льда, а Хёнджин скользил по замерзшей глади, как профессиональный фигурист. Тэхён опустил взгляд на своё стёганое пальто. Это пальто шила мама. Оно было миленьким и даже симпатичным, но всё равно не таким красивым, как одёжка других парнишек. — Гризли, — ответил ЧГ и протянул брату термос с горячим какао. — Нет, — поморщился кролик, принимая согревающий напиток. Разве они брали с собой что-то на перекус, кроме печенья и воды? — Да ладно, — заметно оживился Чонгук и показал пальцем в сторону мужчин, что принялись пилить лёд, то и дело отнимая друг у друга несчастную стальную пилу. — Они крутые. Сейчас сделают прорубь и будут купаться. — Купаться? — Крошка Тэ изумлённо поднял подкрашенные тёмно-русой краской брови, на которых застыли несколько снежинок. По довольному голосу младшего он понял, что тот не против нырнуть тоже. — Не ходи. — Но, Т… — Не ходи, — какао обожгло Тэхёну язык, когда увидел, что медведь, заступившийся за него несколькими минутами ранее, смотрел в их с братцем сторону. Изучающий взгляд огромных чёрных глаз скользнул по ногам, фигуре и наконец остановился на лице кролика. «Откуда ты знаешь моё прозвище?» — пронеслось в голове, как молния. Неужели шпионил? Сталкер? Преследователь? Недавно Крошка Тэ смотрел передачу, в которой сумасшедший злоумышленник похитил парнишку после трехлетней слежки и держал на привязи в подвале, а ещё… Незнакомец показал пальцем на свою верхнюю губу, а после указал на Тэхёна. Тэхён нахмурился, как бы спрашивая, в чём дело, на что гризли повторил движение несколько раз, пока до ничего не понимающего кролика не дошло, что у него на лице молочные усы от какао. Чон стёр их рукавом серого джемпера. Ну и стыдоба. — Они поэтому раздетыми могут ходить, — горделиво произнёс Чонгук, забирая у брата термос, — потому что закаляются. Они мне так сами сказали, — видимо, юный ЧГ надеялся привлечь внимание одного соседского атеиста таким образом, — и вот, какао дали. Вкусное, правда? Тэхён закашлялся до скупых слёз: — Нельзя, — прохрипел он, а после с каждым словом говорил всё громче и громче: — Дурак! Нельзя брать ничего у чужих. Тем у Гризли! Кого ты уже напоил? Идиот! А вдруг… Нельзя так! Это опасно! Возмущенный кролик выхватил термос обратно и чуть не обжёгся о металлическую поверхность. Чонгук не успел прикрутить крышку и несколько больших капель упало на его светло-фиолетовое пальто, оставаясь коричневым уродливым пятном. Крошка Тэ так разозлился, что не заметил, что на него смотрит весь каток. В два шага оказавшись возле четверых рослых мужчин, он готов был убить каждого из них! Да как они посмели? Да что они о себе возомнили? — Спасибо, но нам чужого не надо, — процедил он сквозь сжатые зубы. Даже челюсть заболела от того, как сильно он её сжимал. — Не нужно ничего давать моей семье, — Тэхён практически вдавил термос в грудь рассматривающего его молодого медведя. Тот лишь пожал плечами: — Ну ладно, прости, — и передал напиток гризли с дредами. — Тэян, говорил же, что плохая идея. Кролик проследил, как железная бутылка прошлась по кругу, пока не оказалась в руках у ТОПа, что смерил подошедшего парнишку презрительным взглядом и демонстративно выпил всё какао до последней капли. Отравлено оно, очевидно, не было и никакой опасности за собой не несло. На том мужчины вернулись к работе, не обращая внимание на Тэхёна, что так и остался стоять, вдавливая тонкий каблучок своих сапожек в лёд. Ему хотелось спросить у молодого незнакомца в красной рубашке, откуда он знает прозвище Крошки Тэ, и ещё больше хотелось узнать, как зовут его самого. — Вообще-то, — снова подал голос растерявший злость и запал крольчонок, смотря на широкие спины гризли, — здесь нельзя делать эту вашу штуку… — Прорубь, — спокойно поправил темноволосый и темноглазый медведь, не отвлекаясь от распила. — У вас есть лицензия? — принялся расхаживать туда-сюда, намереваясь во что бы то ни стало помешать незаконной деятельности. Он то и дело вставал на цыпочки, чтобы заглянуть в центр круга. — А разрешение полиции? А вот эта пила зарегистрирована? — Господи, — Тэян сжал переносицу двумя пальцами и покачал головой. — Это богохульство, — гаденько заухмылялся Тэхён, довольный тем, что досаждает одним лишь своим существованием. — «Не произноси имени Господа, Бога твоего, всуе». Третья заповедь. — Субин! — ТОП окликнул самого того самого молодого красавца. — Избавься от этого кролика, а то я сейчас точно нарушу одну из заповедей и убью нахрен и его, и всех его детей. Тэхён побледнел. Детей-то за что? Он так хотел насолить гризли, что совершенно забыл, что безумно их боится. Медведь в красной рубашке развернулся к Крошке Тэ и со вздохом подхватил его под мышками обеими руками, как плюшевую игрушку или маленького ребёнка — Тэхён часто так брал своих самых младших, чтобы отнести в ванную или покружить по комнате в игре. Его ноги в коричневых сапожках на шпильке не доставали до земли и просто висели, как приклеенные, вместе с руками. Чон вдруг почувствовал себя ещё меньше, чем он есть. Субин — зато теперь-то он знал имя! — прожёг его угольно-чёрным взглядом: — Ты нам мешаешь, — сказал он, относя Тэхёна обратно на снежную горку, откуда за ними с любопытством следил Чонгук. На его коленях сидели Наён и Ёнми со своим красным рейнджером. — И зря ты ТОПа злишь. Он в следующий раз церемониться не будет. От страха серые ушки поджались. У Крошки Тэ даже уши крошечные, как у совсем маленьких крольчат. Он подумал, что никогда больше ни за что на свете не станет смотреть в чёрные, как сажа, глаза Субина, которые вблизи оказались ещё больше и ещё страшнее, чем издали. А ещё Тэхёну очень хотелось пнуть гризли между ног и нагрубить, но этого делать он не стал, опасаясь последствий. — Эй, — медведь усадил кролика на тот выступ, с которого он сошёл совсем недавно, и обратился к Чонгуку, что с нескрываемым удовольствием пялился на мышцы мужчины, любуясь перекатами закаленной кожей: — Скажи своему папашке, чтобы он не путался под ногами. — Ага, — заулыбался от уха до уха ЧГ. Плотоядно. Кролики так не улыбаются. Субин поспешил вернуться к своей семье. Наён и Ёнми тут же наперебой стали жаловаться на старших и в особенности на близнецов, что отбирали у малышни шапки и пытались вывести на чистую воду Вонги, всячески позоря его перед Хёнджином и Джисоном. Парнишки хохотали над забавными братцами-кроликами и их шутками. — Как думаешь, Гризли мажутся маслом летом? — спросил Чонгук. — Фу, — скривил лицо Тэхён, представив эту картину и вновь бросив осуждающий взгляд на семейство, что принялось по очереди пилить и вытаскивать лёд. Наверное, налитые мышцы красиво будут переливаться на свету, покрытые гладким слоем специального масла — Чон видел передачу на вечернем сеансе, когда сидел с плачущей от колик Минджи, а не торчал на кухне, как обычно, помогая матушке, и в ней забитые потом, кровью и всеми возможными жидкостью атлеты мутузили друг друга на камеру под восторженные крики толпы. Его братья обожали смотреть реслинг. Наверное, душа мирных набожных кроликов требовала хлеба и зрелищ. Неожиданно перед глазами пронеслось нечто в чёрном Adidas и чуть не посбивало с ног всех людей на катке — Тэхён тут же узнал Чанбина, с которым имел удовольствие делить соседние шкафчики в старших классах. Вот уж кто точно любит масло для мышц и грубую физическую силу. В Со Чанбине, наверное, было килограммов сто мышц, рефлексов и пацанского воспитания, хотя он тоже рождён парнишкой, как Крошка Тэ. Как Джисон и как Хёнджин, которых он кружил, словно те ничего не весили, в приветствии. За свинкой шёл с рюкзаком наперевес рыженький Феликс в бандитской куртке, штанах охотника и высоких конверсах до середины голени, совершенно не по погоде и не к месту — друзья ещё не успели переобуться после дневной рабочей смены в придорожном кафе. Хёнджин сразу бросил все свои дела и горячо расцеловал пришедшего лиса в обе щеки. Вонги окончательно остался в стороне, но попыток заговорить хотя бы с одним из парнишек всё равно не оставлял, а те уже вовсю обсуждали предстоящую ночёвку. Тэхён достал из кармана пальто носовой платочек, чтобы Наён могла высморкаться. Крошка Тэ тоже хотел бы иметь друзей. Не обязательно много, одного хорошего друга было бы достаточно. Он бы хотел ходить на ночёвки, красиво одеваться и флиртовать с симпатичными парнями, но он был слишком занят подтиранием соплей и присмотром за детьми. Мама говорила, что из него выйдет замечательный муж и хороший папенька, и надеялась, что в колледже Тэхён найдёт себе кого-то и сыграет свадебку в церкви, чтобы остепениться (как будто в жизни двадцатилетнего кролика было хоть что-то нестабильное). Она напрочь игнорировала тот факт, что её сынишка, откровенно говоря, ебал все эти влажные фантазии в рот. Когда он получит образование, то свалит. Далеко. Надолго. Хоть на соседнюю улицу. Наверное. Если смелости хватит, конечно. — Наён, высморк… Наён? Наён сидела на плечах одного из гризли, свесив ножки вниз и звонко смеясь, пока Ёнми показывал мужчине красного рейнджера. ЧГ тоже крутился рядом с медведями, помогая вытаскивать распиленный лёд. Дорвались-таки. Просил же не ходить. — Эй, — окликнул их Тэхён, — назад. Его не послушали. — Эй! — добавил немного громкости. — Там опасно! Нет ответа. — Эй! Вскоре всё любопытное семейство Чонов со всеми маленькими детьми и неуправляемыми подростками оказалось возле проруби. ТОП что-то объяснял греющему уши Пенхва. Малыши с раскрытыми ртами наблюдали за плещущейся от поползновений водой, а близнецы пытались поймать руками остатки льда, чтобы, видимо, окончательно добить бедного Тэхёна. — Эй! — Крошка Тэ подошёл к многочисленной толпе и принялся размахивать руками в широких рукавах стёганого пальто. Никто не обращал на него внимания. — Эй! Эй! — наконец-то он выловил из сборища Субина, который был послан к машине с пилой. — Это опасно, слышишь? Дети могут упасть! Нужно их увести отсюда. — Мешаешься, кроха, — Субин, разумеется, слушать кролика-паникёра не стал и пошёл дальше. Но Тэхён схватил его за запястье и потянул на себя со всей силы. Сил у него было мало, поэтому он проскользил вслед за медведем несколько длинных шагов по льду, царапая исхоженную поверхность каблучками-шпильками. — Там дети! Помоги мне! — не унимался. Нельзя униматься! Нужно было предугадать, что такое может произойти, но кто же знал, что гризли действительно прорубят дыру в замёрзшем озере. — Я вызову полицию! Я всех вас посажу! — Слушай, кроха, — Субин вырвал своё запястье из рук Тэхёна, — у меня пила и будет очень плохо, если она случайно упадёт на тебя. Не мешайся. — Это я мешаюсь? — веко дёрнулось в нервном тике. Очень хотелось разрыдаться от беспомощности или врезать медведю посильнее, чтобы понял. — Это вы! Вы мешаете моей семье отдыхать! И! Вы… — Выключи яжмамку и прекрати паниковать. Нижняя губа Крошки Тэ дрогнула и затряслась. Субин пошёл к машине, из которой доносилась музыка, которую кролик не слышал. Он вообще ничего не слышал, кроме собственного гулкого сердцебиения где-то в висках. Ну и почему он думал, что его послушают и помогут? Ладно, не время плакать. Не сейчас. Не у всех на виду. — Эй, ты, — Тэхён развернулся на каблуках и, подобрав горстку снега, швырнул её в медведя, что уже держал на руках Минджи. Наён всё ещё сидела на широких плечах мужчины и не собиралась слезать. — Да, ты! Отпусти мою сестру! — закричал он как можно громче. Все до единого обернулись на Крошку Тэ, который никогда не повышал голос на незнакомцев и тем более не бросался в них снежками. Он был самым воспитанным и тихим из семейства Чонов. Скромным, зажатым и очень-очень пугливым. Где-то вдали началось шептание от Джисона и Хёнджина, но Тэхёну было всё равно. — Ты уверен? — спросил ТОП, перехватывая у дружелюбного на вид гризли Минджи. Та совсем не боялась мерзкого гада и хама в одном лице. Две неуклюжие косички качнулись над тёмной ледяной водой. Тэхён сам заплетал их сестрёнке сегодня утром. — Отпусти, — кролик кинул второй снежок в старшего. Тот угодил прямо в центр меховой шапки и упал в качнувшуюся у ног волну. — Как скажешь, — пожал плечами ТОП. Он разжал руки, и Минджи с криком полетела вниз. В воду. Этот крик зазвенел в ушах Тэхёна как самая страшное, самое ужасное и отвратительное, кошмарное, что он слышал в своей жизни. Сильные ладошки поймали девочку через секунду. Она даже не успела испугаться всерьёз. Пошутил. ТОП всего лишь пошутил над самодовольным старшим Чоном. Тот, не сказав ни слова, без чувств свалился в обморок под испуганные взгляды своих многочисленных братьев.***
Сознание возвращалось к Тэхёну рывками с гудящей болью в затылке. Вот холодные пальцы Минджи прижимаются к его не менее холодным впалым щекам, вот он уже на заднем сидении незнакомой машины, вот перед глазами мелькает красный рейнджер и приятная темнота чужих глаз, похожая на застывшую глубину воды под слоем льда. Холодно. Пробрало до костей. Она же упала! Его сестра летела вниз, прямо в прорубь, которую распилили коварные Гризли, а потом… а потом… Минджи! Бедная малютка! Тэхён вскочил на постели, вытянув руку. Голоса у него не было. Беспомощная паника на несколько секунд захлестнула кролика, как прибрежная волна. Его всего трясло даже под двумя одеялами. Минджи мирно спала рядом на мягкой подушке, не дождавшись, пока брат проснётся, а в углу комнаты хрустел чипсами Кай, качая головой в такт музыке, играющей в огромных наушниках из одолженного у одноклассника плейера. Слышно, что Эминем. Кролик-бунтарь из трущоб с первоклассным рэпом. «Кажется, я тоже люблю тебя… Я здесь, чтобы спасти тебя, детка…» Тэхён хотел сначала отругать брата за то, что тот ел не за столом и громко слушал свои пацанские завывания, но почему-то промолчал, лишь погладив тёмные косички сестры. Слёзы покатились вниз и обожгли бледное лицо, падая на одеяло с морковками с острого подбородка. «Меня называют Суперменом. Я здесь для того, чтобы спасти тебя». Крошка Тэ перевернулся через Минджи и поднялся с кровати, на которой неизвестно сколько времени пролежал без сознания. Это даже не его постель и не его комната. Рядом с ножкой аккуратно стояли коричневые ботинки на тонкой шпильке. Один из каблуков был оторван. Махровые носки скользнули по деревянному полу, и Тэхён метнулся к лестнице, вцепившись в лакированные перила, когда услышал басистые мужские голоса внизу, на кухне. Гризли. Они здесь. Да как они посмели? Чон стёр злые слёзы. Он был некрасивым, когда плакал. — … а твой мальчишка как заорёт, мол, полицию вызову и всех вас посажу, негодяев, — смеясь, рассказывал Тэян. Сердобольная матушка подливала им чай из любимого чайничка и с улыбкой слушала историю, как её единственный парнишечка учудил истерику на катке и жутко перепугал всех внезапным обмороком. Она не ожидала, что Крошка Тэ, всегда прилежный и кроткий от природы, может так некрасиво себя повести! Да ещё и семью втянуть в такие неприятности! Тэхён тихо вошёл в кухню. У него была заготовлена целая речь, полная ярости и негодования, но стоило ему увидеть, как медведи мирно сидели за общим столом и как мило с ними общалась мама-крольчиха, так слова тут же испарились. Но злиться он не перестал. Ни на секунду. — О, вот и наш герой, — загоготал ТОП, что разбавлял свой чай коньяком из фляги. — Выспался? Все обернулись на Крошку Тэ. Он стоял весь бледный, с покрасневшими глазами от недавних слёз на остром, как нож, лице — в старом сером свитере, в растянутых широких джинсах и дурацких махровых носках. Пушистых, как ковёр. — О мой бог, — нарушил всеобщее молчание Субин, который за вечер не произнёс ни слова, недовольный тем, что ему пришлось везти кроликов домой и разбираться со всем семейством Чонов. — Да он же прям малявка без своих туфель! Вы что, его совсем не кормите? Вообще-то, не заметить маленькость Тэхёна даже на каблуках достаточно сложно. Да и зачем такое говорить? Как будто и так не видно? Он покраснел до основания крохотных ушей и пошёл к раковине, где уже скопилась посуда. Ему некогда было отдыхать и возиться с гризли, которые решили окончательно испортить этот ужасный, полный суеты выходной. Кролик завязал фартук с морковками на талии, надел резиновые перчатки и встал на детский стульчик, чтобы сразу убирать чашки на верхнюю полку. На улице уже стемнело, а значит, что скоро нужно приготовить ужин. Чтобы приготовить ужин, нужно, чтобы была чистая посуда. Чтобы была чистая посуда… на тарелках остались следы от кленового сиропа ещё с завтрака. ЧГ обманул их и никакой уборкой не занимался! Сразу пошёл к Кимам! Вот же мелкий любитель медведей! Болван! — Чё-то дома ты не такой борзый, а, — усмехнулся за его спиной ТОП. Тэхён взял тряпку, вылили на неё немного моющего средства, включил воду и принялся намыливать грязные блюдца. — Не приставай к крохе, — попросил Субин. — Давайте допьём чай и поедем домой уже. — Ничего себе «кроха», — присвистнул старший гризли. — Как кидаться в драку, так первый, а как сказать «спасибо» за спасение, так сразу язык проглотил. Совсем он у вас невоспитанный, госпожа Чон, и какой-то нервный. — Драку? — по голосу мамы стало ясно, что она изумлена и немного разочарована. — Тэ, это правда? Кролик решил проигнорировать вопрос так же, как и непрошенных гостей. Может быть, так они уберутся поскорее и оставят его в покое? Тарелки, блюдца, чашки, сковорода из-под панкейков… на ужин следует сделать рагу, а перед сном почитать книжку, чтобы успеть её вернуть к среде. — Он нас чуть на части не разорвал, — посмеялся Тэян, громко прихлюпывая горячим напитком. Слышно, как медведям нравилось изводить бедного Тэхёна. — Не зайчик, а прям фурия. — Строптивый, не по-христиански, — ТОП с удовольствием проследил, как неестественно выпрямилась спина парнишки. — Старый болван, — со вздохом предупредил Субин, видя, как в замедленной съёмке, как маленький Тэ развернулся на пятках, едва не слетая с детского стульчика, и бросил мокрую тряпку прямо в лицо ТОПа. Попал. — Заткни свою пасть! — гаркнул Крошка Тэ, а после испуганно, в диком ужасе зажал рот руками, понимая, что сделал, кому, при ком и как. Комната на несколько секунд погрузилась в молчание и будто бы увеличилась в размерах, став ареной для гладиаторов. Первым не выдержал Тэян — он безудержно захохотал, что аж за живот схватился. Следом за ним в смехе рассыпались Дэсон, Субин и даже сам ТОП, смахнувший «орудие» на обеденный стол. Не смеялась только мама-крольчиха, хмуря светлые прямые брови, и сам преступник. — Тэхён! — она разочарованно покачала головой, делая не самое приятное открытие о своём идеальном сынишке. — Извинись перед этими уважаемыми медведями, а после поблагодари за спасение. О чём ты думал, когда падал в обморок? У Вонги не умеет водить, а Чонгук слишком мал для лицензии. — Не буду! — топнул ножкой кролик. Тэхён покраснел от злости. О чём он думал, когда падал в обморок? О Минджи! О том, что она уже задыхается под водой. О том, что нужно спасти её и вытащить. О том, что он, Тэхён, во всем виноват и не справился с ролью старшего брата. Вот о чём он думал! На кухню, заслышав крики и смех, сбежались младшие во главе с ЧГ. Ах вот где этот мерзавец! — Чонгук! — прикрикнул Крошка Тэ хриплым голосом. — Марш мыть посуду! Он сорвал с себя перчатки и бросил их младшему, а после растолкал толпу ушастых недоед и побежал наверх, не желая больше ни секунды находиться в ужасной компании. Субин пошёл за ним. Маленький крольчонок не был виноват, что гризли избрать его своей жертвой для сегодняшних шуточек и издевательств. Уж тем более он не виновен в том, что так бурно реагировал на ТОПа, который в парнишках и женщинах настоящих людей не видел, только лишь красивую оболочку или материал для бесконечных насмешливых замечаний, когда оболочка не привлекала. Все давно привыкли к такому поведению и отношению, особенно в трейлерном парке, но кроха — Тэхён, так назвала его мама-крольчиха — этого не знал и с подобным, очевидно, никогда не сталкивался. Кролик вбежал в просторную комнату, заставленную двухъярусными кроватями, как в летнем лагере, и остановился, закрыв лицо руками. Серые ушки тряслись, как и спина в сером джемпере. Весь Тэ — аккуратный, тоненький и изящный — мог поместиться у Субина в одной ладошке. Казалось, его можно запросто положить в нагрудный кармашек и унести с собой. — Если ты ждёшь извинений, — пробубнил Тэхён в раскрытые ладони, — то не уходи. Медведь остановился в двух шагах от нового проблемного знакомого, который за пару часов умудрился доставить головную боль на год вперёд. Субин не очень любил заводить новые связи, предпочитая проводить время лишь с теми, в ком был уверен и кого знал достаточно хорошо, чтобы доверять. Во избежание вот таких неловких ситуаций. — Нет, это я хотел извиниться. За ТОПа и за шутку с прорубью. Дурацкая она была, идиотская. — Тэхён ничего не ответил, но руки от лица убрал и развернулся, показывая, что слушает. — Прости. Светлые глаза напротив всё равно смотрели с обидой, но парнишка кивнул, принимая извинения. — А прозвище моё откуда знаешь? — спросил с осторожностью Чон, поджимая пальцы на ногах. — Какое прозвище? — моргнул Субин. — Ну… моё… — кровь ударила в скулы от смущения. — Крошка Тэ. Меня так зовут дома и вы сегодня называли меня «крохой» тоже. — А, это, — улыбка появилась на симпатичном лице, а сам гризли почесал тёмную макушку. — Это случайность. Ты просто маленький, как хлебная крошка. Как серая фиалка. И да, вот, — высокий парень протянул кролику на вытянутой широкой ладони отвалившуюся шпильку от коричневых сапогов, вытащив её из заднего кармана джинсов. Тэхён прыснул в кулак от вырвавшегося смеха. Нужно будет отдать обувь папе, чтобы тот починил каблук в срочном порядке. — Ну ладно, до встречи, Крошка Тэ. — Не обижайся только, но надеюсь, что мы больше никогда не встретимся, — нахмурился кролик, но всё равно продолжил улыбаться, сам не зная почему. Хлебная крошка. Серая фиалка. Да что это вообще значит?!***
Тем временем в доме Банов всё неспокойно. Хотя в сдвоенном с семейством Минов дуплексе спокойствие им только снится. Особенно после того, как почти три года назад суетливой мамой Шу и строгим шерифом Баном было принято коллективное решение о сносе стены в гостиной для создания общей зоны (беспокойный и откровенно бешеный после отъезда брата Минхо «случайно» проделал в кирпичной ограде дыру ногой, и другого выбора, кроме демонтажа, по правде говоря, не имелось). Да и мирная жизнь между кошками и собаками — понятие растяжимое, хоть и вполне возможное. Тем более они жили по соседству почти двадцать лет, десять из которых проводили вместе каждые выходные и праздники на заднем дворе или в поездках за город. Они были родителями-одиночками. От шерифа Бана сбежала вторая жена, украв все сбережения и оставив ему на попечительство лиса Феликса в компанию к щенку от первого брака по имени Крис. Мама Шу одна воспитывала троих сыновей: ворчливого Юнги, разрушителя-Минхо и Чонина, который не говорил лет до десяти ни с кем, кроме своих любимых куколок. Вдвоём же справляться с пятью детьми всё же немного проще, поэтому они и жили большой дружной семьёй из кошек и собак. В общем, дом их всегда был полон шума, кукол, машинок, вечерами за приставкой и опасной музыкой под запах подгоревшей еды. До переезда Юнги ещё и драками за баскетбольное кольцо. Этот же тихий и зимний вечер отличался тем, что Феликс позвал на ночёвку друзей. Из всей компании, что он созвал на «тусовку века» с шерифом за стенкой, прийти смогли только Чанбин и Хёнджин. Джисон всё ещё сидел под домашним арестом после Хеллоуина, а Хосок был страшно занят до самого Рождества на работе и учёбе. Чимина же лис не позвал, боясь обидеть Хёнджина, что с хомяком враждовал по абсолютно надуманным причинам, да и тот всё равно бы отказался — больно надо тусоваться с Хваном. — Не дрыгайся, — хмуро проговорил Чанбин, умело орудуя пилочкой в виде полумесяца. — Мне щекотно, — хихикал Феликс. Он то и дело пытался вырвать ладонь из крепкой хватки друга, но проще отгрызть себе конечность, чем выбраться из капкана маникюрщика. — Давайте лучше в настолку поиграем или приставку. — Опять жульничать будешь, — прикрикнул Хёнджин с кухни. Они с Минхо и Чонином уплетали вторую порцию песочного печенья за вечер. Их передал в качестве извинения за невозможность составить компанию Джисон, который использовал любые поводы, чтобы избавиться от ненужной выпечки, что изготавливал в промышленных масштабах в попытках найти идеальный рецепт для итоговой аттестации. Феликс глянул на Хёнджина — тот сидел на тумбочке, свесив ноги вниз. Всё ещё румяный после катка, развесёлый и смеющийся, он пытался разговорить стесняющегося Чонина: то предлагал накрасить, то тоже подпилить ногти, то масочку сделать, то выщипать брови, то пройти все-все тесты в глянцевых журналах, что Хван таскал с собой от скуки. Ещё норка промышлял косметикой Mary Kay и каталога из сумки не вынимал. Феликс его обожал. — А давай я тебе духи дам свои понюхать, — не унимался Хёнджин. Чонин покачал головой. Он сидел в тёплой домашней розовой пижаме с логотипом Barbie, с которой постепенно сливался цветом щёк от смущения, и макал сахарное печенье в молоко. — Зря! А тебе уже нравится кто-нибудь в школе? — отрицательный жест. — Хочешь тебя с парнем каким-нибудь из колледжа познакомлю? Все друзья обзавидуются. Друзей у Чонина не было. Парня тоже. — Какой же ты прилипала! — Минхо закатил глаза. Угощение он уплетал, запивая колой. — Хуже, чем та белка, что к Феликсу ходит, но ты хотя бы печеньки вкусные делаешь, а от этого вообще ничё не дождёшься, — деланно возмущался кот с белым пятнышком на краешке левого уха. — Нравится, да? — Нормально, сладкие только очень, — песочное тесто крошилось в пальцах и крошки падали на чёрную футболку с логотипом Metallica на фоне крылатого черепа. — На День благодарение ты жаловался, что они совсем не сладкие, — Хёнджин усмехнулся. Он никому не сказал, что лакомства приготовил Джисон. — А сам уплетал за обе щеки! Никому не оставил! — прикрикнул Феликс, которого всё ещё держали в плену на диване. Чанбин сменил одну пилочку на другую и не оставлял ногти лиса в покое. Минхо сладости не любил, но искренне считал, что печенье должно быть сладким, иначе это не печенье, а издевательство и извращение. На День благодарения Хёнджин заявился с целой коробкой разных угощений, но ни в одном из них не было ни грамма сахара или хотя бы заменителя. Шериф Бан, как законный представитель местной ассоциации любителей пончиков, плевался на воздушные, совершенно пресные маффины; Феликс наблюдал за расставанием Криса и Хёнджина, которые решили выяснить отношения ещё до ужина, пока пытались помочь маме Шу замариновать индейку; Чонин пытался в спокойствии посмотреть парад от Macy’s в Нью-Йорке по телевизору на второй кухне, поэтому оставленному без дела и жертв Минхо пришлось разделываться с выпечкой самому. Ужин всё равно прошёл в привычном веселье и всеобщей болтовне. Хёнджин не казался Банам кем-то чужим: никто его не выгонял даже после расставания с Крисом, о котором все уже были в курсе — Феликс бы не позволил выставить норку за дверь. Ни в День благодарения, ни когда-либо ещё. Хван обсуждал с мамой Шу все сплетни, которые только знал, а та делилась с ним свежими наблюдениями со стороны; шериф Бан рассказывал, как однажды гнался за группой мелких воришек до самой границы штата (он рассказывал эту историю каждый год, но Минхо с Крисом всё равно любили её слушать); Чонин сортировал салат вилкой — он терпеть не мог, когда ингредиенты смешивались в кашу, а Феликс хихикал над другом, которого уже давно считал своим младшим братишкой, и тайком наблюдал, как смеялся Хёнджин, опрокидывая светлую голову и морща припудренный нос. После ужина лис выпросил у папы машину и отвёз Хвана домой, не рискнув предложить ему остаться на ночь. В конце концов, тот только что расстался с Крисом, хоть они и договорились остаться друзьями. — В следующий раз приноси нормальное печенье, — подытожил Минхо. Чего он вообще забыл в компании парнишек, никто точно не знал. Почему его вообще терпели и кормили — тоже большой вопрос и загадка Жака Фреско. — В следующий раз я выставлю тебе счёт, — Хёнджин спрыгнул с тумбочки, чтобы украсть одну печенюшку. Та действительно оказалась сладкой, как чистый сахар. — Ты доплачивать должен за ночлег, — Минхо отодвинул тарелку на другой край стола, чтобы Хван больше не брал угощения, — и за психотерапию Криса. Сам Крис уже спускался по лестнице со спальным мешком и ортопедической подушкой — из-за ночёвки ему пришлось уступить комнату в единоличное владение Феликса, договорившись, что лис после этого всю неделю будет мыть посуду и выносить мусор. Бан взглянул на открывшуюся картину в гостиной и усмехнулся. Он не ожидал увидеть, как грозный Чанбин пилит и красит ногти Феликсу, который лет до восемнадцати все уходовые процедуры видел в гробу. Почему-то Крис считал, что Чанбин эту позицию разделяет, но, по всей видимости, ошибался. — А мне подпилить можешь? — пёс плюхнулся на диван, стесняя двух друзей. По телевизору крутили хит-парад свежих песен. Бьёнсе с лидирующим «Crazy In Love» звучала из каждого утюга. Феликс едва слышно подпевал и качал головой в такт, представляя себя одним из тех парнишек, что живут на окраине Лос-Анджелеса и трясут костями на уличных танцевальных сходках каждый вечер. — У тебя пилить нечего, — ответил, даже не глянув, Чанбин. — Почему это нечего? — удивился Крис. — Потому что ты их грызешь. Аж урыть охота, — Со всё же оторвался от рук Феликса, тело которого чисто физически не могло находиться в одном положении дольше двух минут, и поставил чёрную спортивную сумку на кофейный столик, чуть не сбив вазочку с искусственными цветами. — Что у тебя там? Орудия пыток? — пошутил старший Бан. Лис хихикнул и сложил руки на широкой спине, наклонившегося Чанбина. Свинку хотелось затискать и защекотать! Но тот действительно мог случайно проломить череп в игре, поэтому приходилось только обнимать и гладить, как маленького. — Что? — свинка вынул из своих запасов средство от обгрызания ногтей в флакончике для лака и бросил его Крису. — На, намажешь. Потом снова каждые два дня. Должно помочь. Он действительно носил в грозном саквояже смерти от Adidas всякие пилочки и все приспособы для маникюра. Неожиданно в дверь позвонили. Феликс тут же вскочил и побежал открывать: кто бы это мог быть? Родители наверху, все братья в гостиной, а из друзей никто больше прийти не должен. В несколько шагов он оказался у порога Минов, хотя обычно все пользовались дверным звонком Банов. Всё равно попадали в одно пространство сдвоенного дома. Замок поддался без лишних хлопот. — Пр… — улыбка пропала с лица Феликса. Из темноты ночи на него хмуро смотрели горящие тёмным пламенем глаза, обрамленные длинными чёрными ресницами. Правую сторону бледного лица рассекал вертикальный шрам, ползущий ото лба к щеке через глазницу. На плечах парня висела тяжёлая на вид сумка с вещами, а у ног в массивных ботинках стоял чёрный чемоданчик. Никто не ожидал увидеть этого человека. — Мам! — закричал во все лёгкие Феликс, пугая криком друзей и братьев. — Мам! Спускайся! Юнги вернулся!