All for You

Хисаши не спал три дня. Сказать, что он был измотан, было бы преуменьшением. Объективно, Хисаши знал, что ему следует позвонить Гараки. Технически, этот человек был педиатром, и Хисаши хорошо его знал. Он мог бы спокойно спать, если бы знал, что Гараки присматривает за его сыном. Но. Хисаши также знал истинную страсть Гараки. Ному все еще находились на стадии тестирования на животных, но… Какая-то большая, внутренняя часть его яростно отшатывалась при мысли о том, что Гараки может приблизиться к Изуку. Это, и он знал, что Гараки не тренировался с новорожденными. Особенно у новорожденных, у которых частота сердечных сокращений и насыщение кислородом снижались очень, очень часто. Всякий раз, когда кто-то из персонала прикасался к нему — даже для самых необходимых процедур, таких как смена подгузника, — у него начиналась брадикардия, и насыщение кислородом падало. Поэтому он не звонил. Известие о том, что брадикардия и десатурация кислородом являются распространенными проблемами у недоношенных детей, было столь же обнадеживающим, сколь и нервным, особенно учитывая, что у его сына и без того было достаточно проблем с сердцем. Даже если частота «брэди» и «десат» Изуку делала его немного «не прикасайся ко мне». Это не помешало ему захотеть прикоснуться к нему или обнять его, хотя бы раз, но что-то удерживало его. Возможно, он был… напуган. Если даже персонал избегал прикасаться к нему, какую возможную пользу могло принести его прикосновение? Он не был Инко. «Вы знаете, вы можете поговорить с ним», — сказала медсестра, отвлекая его от размышлений. Хисаши поднял взгляд от того места, где он безучастно наблюдал, как она вводит следующую дозу лекарств Изуку в капельницу. Он устало моргнул. «Простите?» спросил он, стараясь говорить тихо. «Он слышал твой голос раньше», — сказала медсестра, указывая на Изуку и слегка улыбаясь, «Так что ему было бы приятно это услышать». «О», — сказал Хисаши, оглядываясь на Изуку. Конечности Изуку судорожно двигались среди одеял и проводов. Он лежал на спине, лицом к потолку, погребенный под трубками, проводами и приспособлениями для определения положения. Разговаривать с ним было глупо. Не похоже, что Изуку был достаточно развит, чтобы ответить. Скорее всего, она просто говорила то, что хотели услышать родители в этой ситуации. Он знал, что шансы Изуку на выживание были низкими. Он знал, что не должен слишком привязываться. Он должен готовиться, ожидать, что потеряет и его тоже… Он должен готовиться вернуться к работе. Его маленькая семейная эскапада с Инко закончилась ужасно, и достаточно скоро он сможет утопить свое горе в злодеяниях, точно так же, как он сделал это с Йоичи. Все еще. Он посмотрел вслед уходящей медсестре и вздохнул. Он уставился на Изуку. Его желтуха прошла, и маска, закрывающая глаза, была снята, хотя он еще не видел, как Изуку открывает их. В комнате царил полумрак, чтобы Изуку не перевозбудился. Мониторы запищали. Аппарат искусственной вентиляции легких зашипел. Персонал снаружи зашептался. Хисаши положил руку на инкубатор и позволил себе расслабиться. «Привет, Изуку, — прошептал он, — приятно познакомиться с тобой». Изуку дернулся. Его голова повернулась к Хисаши. Один голубой глаз приоткрылся, расфокусированный и расширенный, но, несомненно, смотрящий на него. У Хисаши перехватило дыхание. Он моргнул. Напомнил себе, как дышать. Потер уставшие глаза, пока под веками не вспыхнули краски. Но когда он посмотрел снова, голова Изуку все еще была повернута, его глаз все еще был открыт и смотрел на него. «Привет», — выдохнул он. Другой глаз Изуку тоже приоткрылся. Сердце Хисаши бешено заколотилось в груди. Он склонил голову над инкубатором Никто не должен был знать, плакал ли Хисаши. Дверь в комнату Изуку была закрыта.