All for You

— Знаешь… — сказала Рейки-сан, и Хисаши промычал, глядя на нее с того места, где он наблюдал, как его сын оглядывается вокруг. Изуку не мог уснуть во время оценки Рейки-сан, поэтому он воспользовался этим временем, чтобы осмотреть свое окружение… и попытаться сбросить маску, которую Рейки-сан пытался надеть обратно на его маленькое личико. Он хорошо справился с переходом от аппарата искусственной вентиляции легких к CPAP, но это не означало, что ему нравились маски. Тем не менее, они не могли срезать углы — он все еще нуждался в поддержке, и отчасти это означало, что его приходилось часто проверять, несмотря на его протесты. Однако Хисаши знал, что он быстро уснет, как только сможет. Доктор одарила его легкой улыбкой и закончила: «На данный момент он достаточно здоров, и вы можете начать участвовать в его уходе». — О, — сказал Хисаши, выпрямляясь, и на его лице появилась улыбка, -Это замечательно! — Он сложил руки вместе, снова глядя на Изуку. Изуку уставился на подпрыгивающую зелёную линию своего сердечного монитора. Ему было так хорошо … но… — Но он еще такой маленький … неужели мне правда… — сказал Хисаши, его голос неуверенно затих. Все за Одного не вызывало сомнений. Он двигался, решал и сражался, не сомневаясь, уверенный в своей силе и превосходстве. Конечно, были моменты, когда ему приходилось играть осторожно — выжидать, пока он не обнаружит слабость или лазейку, но он по-прежнему оставался богом, играющим в игры среди людей. Однако это была не игра. Если бы он действовал уверенно, хотя на самом деле это было не так, последствия были бы реальными, разрушительными. И Хисаши не был уверен в своей нежности. — Вы хотите, чтобы? — спросила Рейки-сан. Хисаши снова посмотрел на нее и моргнул: — Конечно! — — Ну тогда давай, — сказала Рейки-сан, отступая в сторону, чтобы освободить для него место на другой стороне инкубатора, — его нужно переложить на бок. Вы можете сделать это. Губы Хисаши сжались, пока он теребил рукава своей куртки. Это был не пиджак — он обычно снимал его после встреч, поскольку он был единственным чистым, который у него был на данный момент, — это была просто какая-то спортивная куртка. Дергать ткань было гораздо менее привычно, чем поправлять запонки, а нервное ерзание вообще было совершенно незнакомой территорией. Но он ничего не мог с этим поделать. Его руки не были добрыми руками. Они разрушили жизни. Они пролили кровь. Они манипулировали невиновными. Они не знали, как обращаться с крошечными, хрупкими младенцами, которые могли умереть, если не та бабочка взмахнет крыльями. — Разве… не рано ли мне делать… что-то в этом роде? — спросил Хисаши, оставаясь сидеть. Она покачала головой, снова слегка улыбнувшись ему: — Ты много раз позволял ему держать свой палец и обнимал руки. Это просто так, просто еще один шаг вперед. Маленькими шажками, да? Хисаши уклончиво промычал, глядя на Изуку. В какой-то момент во время их разговора его глаза закрылись. Его конечности двигались медленно, пока он шевелился на месте, пойманный в подвешенном состоянии между бодрствованием и сном. Он попытался представить, как его подбирают. Все, что он мог себе представить, это случайно причинить ему боль. — Недоношенные дети гораздо менее хрупкие, чем думают люди, — заметила Рейки-сан. — Он не рассыпется в пыль, если вы к нему неправильно прикоснетесь, — и я все равно буду здесь, чтобы направлять вас. У Хисаши была такая причуда, но он держал рот на замке. Этот конкретный факт не помог в данном сценарии. — Если ты не готов, то можешь подождать… Он не хотел ждать. Он хотел подождать. Он хотел подержать своего ребенка… — Нет, — сказал Хисаши, поднимаясь на ноги и подходя, — я… я могу попробовать. Она замолчала, с любопытством глядя на него. — Конечно. Я проведу тебя через это, хорошо? У тебя чистые руки? — Ах, — сказал Хисаши, — еще нет. Он быстро ускользнул в ванную, мысленно ругая себя за то, что стал слишком нетерпеливым. Он вымыл руки и пошел обратно, прежде чем потерял мужество. Рейки-сан открыл иллюминаторы инкубатора и жестом предложил ему засунуть туда руки. Хисаши сглотнул. Раньше он делал это много раз — позволить Изуку подержать его за палец или обнять за руку, прежде чем позаботиться, но почему-то это казалось гораздо более весомым. Он глубоко вздохнул и сложил руки, позволяя им сжаться в кулаки рядом с телом Изуку. Его кулак был размером со всю грудную клетку Изуку, а может, и больше. Рука Изуку лежала на одеяле рядом с ним. Даже с растопыренными пальцами его рука была совершенно крошечной. Такой маленький Изуку никогда не мог полностью обхватить рукой кончик пальца Хисаши. Хисаши знал это. Он знал, насколько мал его сын. Он провел последний месяц, глядя на него каждую минуту, когда мог. За это время Изуку вырос и набрал вес до такой степени, что он, наконец, начал выглядеть как настоящий ребенок, а не маленький старик, но он все еще был невероятно маленьким. Но было что-то совсем другое между тем, чтобы увидеть такого маленького ребенка, и перспективой взять на руки такого маленького ребенка. … Изуку был намного меньше, чем Йоичи, когда тот был ребенком. И Хисаши тоже был намного крупнее, чем тогда. Даже когда он благополучно уселся на их грязный, грязный диван, а его мать только что положила Йоичи на колени его маленького пятилетнего ребенка, он был напуган. Желудок Хисаши упал, и он тяжело сглотнул. Теперь он был в ужасе. — Хорошо, раз уж он заснул, нам придется будить его снова. Обнимите его, как обычно, а затем скажите, что собираетесь его переместить, — сказала Рэйки-сан Хисаши кивнул, сжав кулаки, чтобы рассеять начавшую проявляться легкую неустойчивость. Он положил руку на голову Изуку, а другая обхватил его ступни и ноги, стараясь избегать всех проводов и капельниц на его груди. — Ннх, — сказал Изуку, его руки дернулись. Он не выглядел счастливым из-за того, что его разбудили. Хисаши снова сглотнул. — Привет, Изуку, — прошептал он, — сейчас я переведу тебя на твою сторону, ладно? Изуку стал немного спокойнее, пока говорил, но он все еще не выглядел особенным энтузиазмом. — Рейки-сан, — сказал Хисаши, глядя на Изуку и чувствуя, как крошечные ножки упираются в его ладонь, — он не кажется… очень счастливым… Рейки-сан промурлыкала рядом с ним: — Ну, конечно, нет. Он только что проснулся. Никто не счастлив, когда просыпается от хорошего сна. Однако нам все равно нужно его переместить. Если он останется в одной и той же позе слишком долго, его голова начнет расплющиваться. — Ах, — слабо сказал Хисаши. — Не волнуйся, он снова уснет, как только ты поставишь его на место. Ты готов продолжать? — спросила Рейки-сан. Нет, хотел он сказать. — Да -, сказал он. — Хорошо. Итак, затем ты поднимешь руки под него — одну под его голову и плечи, а другую — под его зад, — сказала Рэйки-сан. — Положи руку под его маленькую попку, — подумал он с легкой паникой. Мысль звучала как Мицуки. Медленно и осторожно Хисаши убрал руки от Изуку. Его сын извивался на месте, выбрасывая одну ногу. Хисаши глубоко вздохнул и медленно выдохнул, начиная работать пальцами под Изуку. Неустойчивость вернулась, даже хуже, чем раньше. — Ннхнн, — заскулил Изуку. Его руки взметнулись, ладонь вытянулась, что выглядело как сигнал «стоп». Изуку нужен был перерыв. Он тоже. Хисаши быстро отдернул руки, сжав их в кулаки, чтобы скрыть, как сильно они трясутся. Его челюсть шевелилась, когда он смотрел на Изуку, наблюдая, как тот немного успокаивается. — Простите, — пробормотал он, и Рейки-сан не осуждающе промурлыкала рядом с ним. Он пристально посмотрел на свои руки. Сейчас не время терять самообладание. Его руки должны были быть сильными и устойчивыми, чтобы Изуку был в максимальной безопасности, пока Хисаши держал его. Если бы он не смог удержать руки от тряски, то… Он порылся в своем запасе причуд. Даже если ему не хватало причуд, чтобы напрямую помочь Изуку, что-то должно было быть — там! Устойчивое движение рукой. Он украл его у художника почти столетие назад из злости, хотя у него не было для этого никакой реальной цели или желания. По крайней мере, до сих пор. Хисаши тут же включил его и тихо вздохнул, когда его руки наконец успокоились. Изуку успокоился. Он мог бы попробовать еще раз. Хисаши глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Если он не смог сделать это на этот раз, то он просто позволил Рейки-сан сделать это. Безопасность и комфорт Изуку не стоили его гордости. Он начал деликатно проводить пальцами под головой Изуку и снова задеть. — Нннх, ннн, — заскулил Изуку, его руки беспорядочно двигались. Хисаши колебался. — С ним все в порядке, у тебя все хорошо, — сказала Рейки-сан рядом с ним. Хисаши кивнул и пошел дальше, пока, наконец, голова, плечи и ягодицы Изуку не оказались в его ладонях. Едва дыша, Хисаши поднял Изуку. Он держал Изуку. Вроде. Изуку не прижимали к груди, он лежал на ладонях, но… Он держал Изуку. Было такое ощущение, что он вообще ничего не держит. Было такое ощущение, будто он держит весь мир. Глаз Изуку широко раскрылся, когда он извивался в руках Хисаши, его движения больше не были хаотичными. На его лице появилась улыбка. — Привет, — прошептал он. Изуку моргнул и отвернулся. Хисаши старался не чувствовать себя обиженным. Вероятно, он был перегружен. Ему нужно было уложить Изуку на бок и позволить ему снова заснуть. Как только это будет сделано, он сможет наслаждаться тем фактом, что держит на руках своего ребенка. Он ледяным тоном положил Изуку на бок и высвободил руки из-под себя. Он схватил одеяло Инко и натянул его на Изуку до его маленького плеча. Изуку выдернул руку. Хисаши фыркнул и осторожно спрятал руку Изуку обратно под одеяло. Изуку тихонько всхлипнул и снова выдернул руку. — Ну же, Изуку, — сказал Хисаши, делая еще одну попытку, — разве ты не хочешь остаться под одеялом? Как по маслу, рука Изуку снова выскочила назад с еще одним, более громким визгом, его рука замахнулась в воздухе. — Я думаю, что ответ — нет, — сухо сказала Рейки-сан. — Хорошо, хорошо, я позволю тебе поступать по-твоему, — вздохнул Хисаши, убирая руки из инкубатора. — Упрямый мальчик. — Интересно, откуда он это взял, — сказала Рейки-сан, глядя на него. — Его мать, — сказал Хисаши. Рейки-сан закатила глаза, а затем критически посмотрела на Изуку. Она потянулась, чтобы слегка поправить одеяла, подушки и положение Изуку, затем вытянула руки и кивнула. — Трудотерапевт может прийти и подкорректировать его. Хисаши кивнул. Он был неопытен. Это имело смысл. — Но хорошая работа, — добавила она с легкой улыбкой. Его улыбка стала шире. После того, как Рэйки-сан ушел, Хисаши сел на свое обычное кресло и предложил Изуку палец, подталкивая его руку, которая все еще немного двигалась, очень нежно. Изуку тут же схватился за него, его движения успокоились, и он быстро заснул. Хисаши чувствовал, что его грудь вот-вот лопнет. Можно ли так сильно заботиться о ком-то еще? Раньше он бы сказал нет. Но, возможно, он ошибался.