***
На странице формата А5 нарисовано до боли знакомое и любимое для Сайори лицо. Да, розовый цвет идет ей даже в качестве материала, которым она ее изображает. Почеркушки сердечек постепенно окружают портрет, побольше, поменьше. Смотря в ее неморгающие большие глаза, Сайори чувствует тепло, разливающееся по сердцу, она невольно улыбается, а в голове звучит нежная, но веселая, как перелив колокольчиков, как ее звонкий голос, мелодия. А голос одноклассника, звучащий буквально перед ней, не имеет значения… — Сайори. Сайори! — зовет учитель английского. — Ах?! — напугано вздыхает девушка, вскочив с места. Умелым и незаметным движением она смахивает скетчбук в рюкзак и успевает заметить краем глаза, что страница, где она только что созидала объект своего воздыхания, помялась. Сглотнув и с трудом отогнав мысль об этом, Сайори хватает учебник, который она в начале урока все же открыла и даже в течение последних минут вовремя перелистнула, но лишь потому, что во всем кабинете единовременно раздался характерный звук шуршания бумаги. Они читают по абзацу, да… И переводят. — Д-да, сейчас, — бормочет Сайори, бегая глазами по страницам в поисках того, что читал только что ее одноклассник, сидящий впереди нее. Она, конечно же, слышала лишь отдаленно. Все смотрят на нее. Тугая тишина тянется по кабинету секунду, две, три… Кто-то неловко шаркает ногой о пол, чтобы прервать молчание, чихает, зевает… Все смотрят на нее. Руки, держащие учебник, дрожат, как при землетрясении, по сгибу лба стекает противная капелька пота. Учитель впивается взглядом разочарования на нее. И не собирается подсказывать… Она уже не в младшей школе. Всем тут плевать на нее. Пряча лицо от учителя книжкой, Сайори умоляюще смотрит на одноклассницу, что справа от нее. К ее удивлению, она показывает пальцем одной руки на страницу, обводит этот несчастный абзац, а второй рукой прикрывает рот и говорит одними губами: «I desire you…» Сайори победно выдыхает и улыбается: она нашла необходимую строчку и начинает ее читать. И ее не прерывают… Значит, она читает как минимум то, что нужно. А что насчет правильности произношения… — …not… Ой, то есть, nor half so… so… good-humoured as Lydia. But you're always giving her the… Боже… — Сайори глупо усмехается, увидев это сложное слово, но через силу произносит его: — the pre-fe-rence. Она сама слышит, как проглотила несколько букв, прочитала «Лидия» как «Ладья» — удивительно, что никто не засмеялся — и еще постоянно запиналась, будто впервые видела этот текст. Хотя прочесть и перевести его — было ее домашним заданием. — Нормально… — на выдохе произносит учитель. — А теперь, перевод. Ох, да, перевод… Сайори натягивает кривую улыбку, пробегает взглядом несколько раз по своим строчкам… Более-менее она справляется с первой половиной абзаца, но это слово… «Good-humoured»… — …и не… И у нее… У нее… — Сайори сглатывает. Она чувствует слезы, просящиеся наружу. Она чувствует, словно ее тело пронзается тысячами отравленных игл от этих взглядов. — Хуже чувство юмора, чем у Лидии?.. Кто-то смеется. Даже учитель усмехается. Это провал. Сайори чувствует, как загорается пунцовым пламенем ее лицо от дрожащих искусанных губ до кончиков ушей. — Да, «good-humoured», хорошее чувство юмора… — улыбается мужчина, смотря на Сайори. Да, как она беззащитна. Она — жалкая ученица третьего класса старшей школы, не с самыми хорошими оценками и без поддержки учителей, а он — главный на этом уроке. Можно унижать ее сколько хочешь. — Ну, хе-хе, п-простите… — выдавливает Сайори. — Как это правильно-то? Она всем сердцем хочет вернуться в розовый сказочный мир ее скетчбука, где она, ее одноклубница и одно лишь беззаботное счастье… Но она на школьном уроке. — Добродушная. Она «гораздо менее добродушна, чем Лидия,» — отвечает учитель, не снимая нахальной улыбки. — Д-да, точно… Извините. — Прочистив горло, Сайори наконец-то заканчивает: — … гораздо менее добродушна, чем Лидия. Но ты всегда отдаешь ей… предпочтение. Получив одобрительный кивок от учителя, Сайори падает на свое место. Следующий за ней ученик тут же начинает чтение другого абзаца. Сайори внутренне кричит на себя. Это было ужасно. Ее благословение, что учитель не спросил напрямую, делала ли она домашнее задание, а одноклассница правильно подсказала ей абзац, а не решила подшутить и поиздеваться как, по мнению Сайори, хотят сделать все вокруг. Пусть радуется. Пусть защемит себе лицевые нервы и улыбается, ведь сегодня вселенная добра к ней.***
В тот день Сайори «задерживается» на уроках, о чем сообщает ЭмСи, чтобы он ее не ждал, и чтобы он не видел ее ужасного состояния, не начал волноваться, не начал допрашивать. Вместо того, чтобы идти домой вместе со старым другом, любуясь японской октябрьской красотой, Сайори закрывается в туалете и безмолвно плачет.