＊
Чонгук широко открывает глаза, вцепившись в край одеяла. Очередной смазанный кошмар, вызывающий страх и боль. На улице глубокая ночь, рядом спит Тэхён, и омега тихо выдыхает, нахваливая себя за то, что не разбудил его. Он и так целыми днями порхает вокруг него, носит на руках в ванную и туалет, бегает на кухню за отварами и едой. Чонгук утомляет мужчину и не только вышеперечисленным. Он видит, что Тэхёну сложно рядом с ним, как тяжело ему дышать выраженным запахом ирисов, как порой трясутся его руки от желания зайти дальше. Чонгук морщится, прижимая ладонь к ноющему животу. Тело прошибает холодный пот, от которого кидает в дрожь. Член больно пульсирует, а под задницей натекла уже целая лужа смазки, которая неприятно липнет к коже. Хочется обречённо застонать, но парень только сильнее стискивает челюсти. Нельзя. Первые два дня течки прошли очень даже спокойно. Рядом с альфой, который удивительным образом контролировал свои феромоны, было легче. Конечно, он возбуждался и тёк, но всё ещё оставался вменяемым. Конечно, он хотел Тэхёна, и перед сном ему хватало лишь пару раз прикоснуться к себе, чтобы взорваться и освободиться от тяжести внизу. Но сейчас… Кажется, настала самая активная фаза цикла. Отвар перестал действовать, и теперь его скручивает пополам от боли и непривычного зуда сзади. Чонгуку хочется плакать от бессилия и одновременно подрочить прямо здесь со спящим альфой, потому что уже невмоготу. Тело горит, словно кто-то бросил его в пламя, ноги немеют от острой боли, дыхание сбивается. Чонгук ненавидит себя, но, как слабовольный, жмётся к мужчине, судорожно выдыхая из-за необходимого контакта. Этого ничтожно мало. По телу бегут мурашки, когда омега, отпустив себя, трётся, лёжа на боку, бёдрами о бедро истинного и вздрагивает из-за случайной стимуляции члена. Тонкая ткань серых трусов намокает и спереди. Чонгук глухо стонет, поджимая пальцы на ногах, и всхлипывает из-за очередной волны возбуждения вместе с болью. Что он творит… — Тише, тише, — Тэхён открывает сонные глаза, встречаясь с томным взглядом младшего. — Всё хорошо, ты можешь, — рвано выдыхает, кладя дрожащую ладонь на мокрую спину омеги, который от переизбытка чувств кончает, глядя расширенными глазами прямо в глаза Кима. Только в этот раз это не помогает. Спазмы беспорядочно настигают мокрое тело, выбивая все рациональные мысли. Чонгук поздно понимает, что Тэхён не спит, и, чувствуя себя невероятно погано, всхлипывает, зажимая нижнюю губу зубами. — Нет-нет, — альфа мягко улыбается, стирая блестящие в темноте слёзы со щёк. — Не нужно сейчас корить себя, ладно? — наклоняется, коротко целуя искусанные губы. — Я принесу отвар, — решает, видя, что истерика набирает обороты. Как хорошо, что отвар является не только обезболивающим, но и седативным. Чонгук с трудом заставляет себя отвернуться от истинного и спрятаться под одеяло, ощущая, как в трусах слишком сыро. Слёзы градом катятся по щекам то ли от боли, из-за которой сложно пошевелиться, то ли от стыда. Тэхён встаёт, тяжело вздыхая, и уходит на кухню. Омега больно кусает себя за большой палец и сжимается, чувствуя, как без мужчины становится ещё хуже. Желание обнять альфу вытесняет весь стыд. Чонгук откидывает горячее одеяло и хрипло зовёт Кима по имени. Кажется, будто он сейчас умрёт, если не дотронется до истинного. — Тэхён… — снова хрипит парень и, собрав все силы, встаёт с кровати. На негнущихся ногах он доходит до выхода из комнаты, где сталкивается с Тэхёном. Таким красивым, с растрёпанными волосами, пухлыми губами и неземными глазами. Перед ним хочется рухнуть на колени и умолять взять его. Тело окутывает новая волна жара. — Сейчас, — Тэхён суетливо ставит кружку с отваром на пол возле кровати и подбегает обратно к омеге, хватая его на руки. — Помоги, — шепчет Чонгук, принимаясь оставлять на лице мужчины беспорядочные поцелуи. — Помогу, — быстро кивает альфа, кладя Чона на свою сторону кровати. — Тебе нужно выпить отвар. Станет легче, обещаю, — сев рядом, целует сладкие губы и наклоняется за отваром. — Давай, мой хороший, — подносит кружку к губам, массируя второй ладонью задние мышцы шеи Чонгука. Омега с трудом глотает тёплую жидкость вместе с комом в горле, из-за чего давится, отталкивая руку альфы с отваром. Тэхён мягко стучит ладонью по сгорбленной спине, едва не расплескав отвар. Чонгук перегревается и окончательно сходит с ума, потому что нагло забирается на чужие бёдра, впиваясь губами в шею истинного. По наитию лижет пахучие железы Тэхёна, мыча от удовольствия. Альфа тихо стонет, теряя весь свой железный контроль. — Чонгук-и, — с трудом уходит от мокрых поцелуев, — выпей, — хмурится, придерживая пошатнувшегося парня за талию, и указывает взглядом на кружку в своей руке. — Нет, — Чонгук отталкивает руку альфы, но в этот раз Тэхён не теряется, с нажимом прижимая край кружки к розовым губам. — Пей, — сжимает пальцы на талии сильнее, твёрдо смотря в чёрные глаза и всем видом показывая, что никаких возражений он не примет. — Умничка, — дарит ласковый поцелуй в лоб, когда Чонгук, пропыхтев что-то, быстро начинает пить. Омега допивает тёплый отвар, морщась из-за осадка на дне, вытирает губы ладонью и прижимается всем телом к мужчине, который, стараясь не нарушить покой слегка успокоившегося парня, наклоняется и ставит кружку на пол. Чонгук жадно вдыхает мускус, оттягивая футболку Тэхёна, чтобы поцеловать ключицы. Альфа, закатив глаза от такого омеги, опускает ладони на мягкие ягодицы, нетерпеливо сжимая их. Чон жалобно стонет в его руках, и Тэхён, найдя губы парня, целует его, не в силах оторваться. Запах ирисов туманит сознание, вызывая болезненный стояк. Чонгук податливо выгибается, соприкасаясь своим пахом с чужим, и оба громко стонут в уста друг друга. Тэхён посасывает нижнюю губу омеги, тянет её на себя и, коротко лизнув, проникает языком в рот парня, которого начинает колотить от наслаждения. — Чёрт, — шипит мужчина, обдавая губы Чонгука своим дыханием, прижимается лбом к чужому и зарывается пальцами одной руки в мягкие волосы. — Помоги мне, — толкнувшись бёдрами вперёд, шепчет Чонгук. Тэхён опрокидывает парня на кровать, нависая сверху и, не ответив, снова целует. Омега крепко сжимает сильные плечи, пьяно улыбаясь в поцелуй. Живот сводит от желания, бёдра дрожат, всё тело полыхает. Чонгук не боится и не смущается, ведь это его Тэхён. Они оба хотят друг друга, и ничего плохого в этом нет. Одно дело грязно и порочно тереться о человека, который спит, и совсем другое желать того, кто чувствует то же самое. — Чонгук, — Тэхён резко отворачивается, крепко жмурясь, — давай остановимся, — тяжело дышит, слизывая с губ вкус парня. — Не хочу, — задыхается младший, забрасывая одну ногу на торс альфы. — Ты сейчас не в себе, — мотает головой, ласково убирая ногу. — В себе! — Чонгук сжимает волосы Кима в районе затылка. — Пожалуйста, пожалуйста, — хнычет, прижимая голову альфы к своей шее. — Это гормоны, маленький, — Тэхён улыбается, нежно целуя в шею. — Я не маленький! — возмущается парень. — Я хочу секса, Тэхён, и я готов. Я… — Я тоже, — чмокнув в щёку, шепчет он. — У меня зубы сводит от желания, но я не могу воспользоваться тобой, даже если ты сам предлагаешь. — И что? — Чонгук отталкивает альфу, складывая руки на груди в защитном жесте. — Оставишь меня изнывать от возбуждения? — фыркает, сжимая свои бёдра. — Спать ляжешь? — и смотрит обиженно, вызывая грустную улыбку на лице Тэхёна. — Не злись, — Тэхён наклоняется, чтобы поцеловать, но Чонгук не позволяет, на эмоциях двигаясь к другому краю кровати. — Чонгук, — Ким резко хватает парня за щиколотку, потянув обратно, — не провоцируй, — в голосе проскальзывают стальные нотки, и от такого тона у омеги бегут мурашки по телу, спускаясь с головы до ног. — Ты обещал помочь, — не выдержав тяжёлого взгляда, шепчет Чон. — Хорошо, — Тэхён шумно вдыхает воздух, — да, ладно, — прикрывает глаза, пытаясь взять себя в руки. Чонгук победно улыбается и ловко ныряет под футболку альфы, оставляя лёгкий поцелуй на животе. Тэхён откидывает голову назад, умирая от того, что с ним делает младший. Чонгук вылезает через вырез футболки, обвивая тело мужчины всеми конечностями, и вздрагивает, когда альфа забирается широкими ладонями под футболку омеги, поглаживая кожу спины. Длинные пальцы рисуют нежные узоры на бархатной коже, заставляя дрожать. Тэхён сдавленно выдыхает, чувствуя слабый укус в шею, и сильнее прижимает Чона к себе. Чонгуку плохо от духоты в комнате и неприятно липнущей к коже футболке и хорошо от присутствия альфы. Общими усилиями они стягивают футболку Тэхёна, отбрасывая её в сторону, и Чонгук давится слюной, не понимая, как можно достичь такого идеального тела. В приступе нежности омега водит ладонями по горячей коже пресса, поднимается выше, наслаждаясь твёрдостью мышц, и останавливается на шее, любовно оглаживая неровный шрам. Чонгук поверить не может, что этот человек для него. Как соответствовать Тэхёну, чтобы он никогда не жалел о своём выборе, чтобы так же восхищался им? Тэхён медленно снимает насквозь промокшую футболку с младшего, судорожно выдыхая из-за плавных изгибов и возвышенностей тела парня. Молочная кожа блестит от пота в свете луны, проникающей в комнату через незашторенное окно. Бесподобный Чонгук. Его хочется эгоистично пометить во всех местах, занежить до головокружения, беспрерывно трогать. Великая луна, Тэхён сейчас взорвётся от изобилия чувств! — Прекрасный, — хрипло шепчет Тэхён, гладя впалый живот и обводя большим пальцем пупок. Чонгук стенает, покрываясь мурашками, и что-то нечленораздельное вырывается из его рта. Воздух пропитывается их смешанными ароматами, ударяя в голову похлеще прежнего. — Шикарный, — глубоким голосом продолжает шептать Ким, с нажимом проводя ладонью вверх. Как теперь оторваться от Чонгука? Омега ёрзает, плавясь под горячими прикосновениями. То, что Тэхён не спешит, нравится, но вместе с этим доводит до края. Слишком больно терпеть, слишком сладкая пытка. — Не могу поверить, — у мужчины сбивается дыхание, — что ты правда существуешь, — целует в ключицу и ласково облизывает яремную впадину, улыбаясь тихому стону. Голос Чонгука — услада для ушей. Он может быть разным: тихим и тонким, высоким и звонким, хриплым со стальными нотками. Тэхён так сильно любит парня, что готов взлететь на воздух. — Я сущ-ществую, — с трудом проговаривает омега, охая от мокрого поцелуя в шею. Ночь становится бесконечной. Руки альфы детально изучают красивое тело, пытаясь не упустить ни одного места. Чувствительные соски так и манят к себе, и, едва прикоснувшись к одному из них, по комнате разносится жалобный вскрик Чонгука, который выгибается, врезаясь своим пахом в пах мужчины. Тэхён сходит с ума от этого звука, страстно впиваясь в искусанные вкусные губы. Чонгук хнычет, заливая уже вторую сторону кровати смазкой, и, не выдержав, сам кладёт ладонь Кима на свой бугорок, нетерпеливо мыча. В трусах слишком тесно, и Тэхён это прекрасно понимает, распаляясь с каждой новой секундой. Он приподнимает парня одной рукой и резко стягивает последний элемент одежды омеги, закатывая глаза от красоты нагого Чонгука. Кажется, он никогда не сможет привыкнуть к такому виду. Глаза с трудом находят родинки различных размеров на молочной коже, а ведь это он ещё не видел изящную спину, которую уже сейчас хочется расцеловать. Рука аккуратно обвивает возбуждённый член омеги, пока в глазах загорается что-то опасное. Волк беснуется, уже в красках представляя их дикий секс, но Тэхён грубо осаждает самого себя, толкнувшись бёдрами вперёд, чтобы хоть немного снизить своё напряжение и без утайки показать Чонгуку, как сильно он его хочет. Парень едва не кончает от размеренных движений руки старшего на своём члене. От одной мысли, что это делает Тэхён, становится невероятно хорошо. В животе опасно теплеет, стоны учащаются, а ноги сводит от напряжения. Альфа во все глаза смотрит на слишком красивого и чувствительного Чонгука, который протяжно мычит, когда чужой палец размазывает капельку смазки на головке члена, и выгибается, обильно кончая. Тэхён проводит чистой ладонью по трясущимся бёдрам парня, с восторгом осознавая, что только что произошло. Чонгук ему безоговорочно доверяет и окончательно раскрывается. Омега с трудом открывает глаза, разжимая окаменевшие пальцы, которыми комкал простынь, и затуманенным взглядом смотрит, как Ким слизывает со своего пальца капельку спермы. Это заставляет слегка смутиться и откинуть голову на подушку с тихим стоном. Тэхён невыносимый. — Порядок? — альфа тихо смеётся, доставая салфетки из шкафа, чтобы вытереть свои руки и живот Чонгука. — Да-а, — тянет парень и, приподнимаясь, опирается локтями на кровать. Тэхён бережно стирает сперму с его живота, улыбаясь, когда задевает ещё чувствительный член омеги, из-за чего тот шипит. Собственное возбуждение приносит нестерпимую боль, и, не будь это Чонгук, которого альфа любит, он бы уже втрахивал кого-то в кровать. Хотя вряд ли он когда-то чувствовал настолько сильное желание к другим. — Устал? — мужчина убирает использованные салфетки и ласково целует Чонгука в щёку. — Нет, — мотает головой омега, обнимая альфу за шею. — А ты, наверное, да, — кусает губу, чувствуя вину за то, что никак не помог Тэхёну. — Может разденешься полностью? — выгибает бровь, чуть отодвигаясь от мужчины. Он обязан сделать альфе так же хорошо. — Ты настроен на продолжение? — хмыкает Тэхён, целуя за ухом. — Не волнуйся обо мне, — вздыхает, крепко обнимая истинного. — Не могу, Тэ… — Чонгук поднимает свои чёрные глаза на мужчину. — Тебе же больно, я знаю, — гладит по щеке, опуская взгляд на чужой пах. — Тебя отпустило, а это хорошо, — переводит тему Тэхён, приподнимая голову парня за подбородок. — Лучше поспать, пока снова не накрыло. — Почему ты такой упёртый? — пыхтит Чон, толкая старшего в плечо. — Ты же совсем не получил удовольствия, тебе тоже нужно… — Получил, — перебивает Тэхён. — Чонгук, ласкать тебя — это наивысшее удовольствие. Мне было хорошо только от прикосновений. Да, я возбуждён и хочу тебя, но уже светает. Надо выспаться, — коротко целует покрасневшие губы. — Если захочешь, то поможешь мне позже, хорошо? Ты хочешь спать, — щёлкает по носу, мягко улыбаясь. — И ты не дашь заднюю? — тихо спрашивает омега, с опозданием понимая, что лежит на стороне Тэхёна, пока тот на его — насквозь промокшей. — Ни за что, — шепчет Тэхён. — Засыпай, — целует в веко, взбивая подушку, на которой лежит. Она вся пропахла прекрасным ароматом Чонгука. Омега, не чувствуя сонливости, послушно закрывает глаза и сам не замечает, как быстро засыпает. Тэхён, едва ощутимо поцеловав плечо парня, встаёт, чтобы сходить в душ. Ему хватит пары движений, чтобы обкончаться, как школьник.＊
Хосок вытирает потные ладони о свои узкие джинсы и довольно улыбается, затягивая концы пакета с контейнером, в котором лежат приготовленные им рисовые сладкие шарики, посыпанные семенами кунжута. Сегодня он снова проведёт почти целый день у Богома. Эта мысль заставляет в нетерпении ускориться, чтобы быстрее прийти к мужчине. В прошлый раз было слишком идеально. Прямо с порога альфа втянул его в нежный поцелуй, заставляя сердце в груди трепетать. Они прекрасно провели время за просмотром фильмов на старом, громко взлетающем ноутбуке Богома, оба наелись до отвала и целовались до опухших губ. Вот так просто и быстро Хосок позволил к себе приблизиться, хотя… Богому и не требовалось разрешение. Но омега уверен, что, если бы он оттолкнул Богома ещё в самом начале, тот бы понял и не стал нагло напирать. Он не похож на его истинного, который редко когда его слышал и почти никогда не прислушивался. Считал его вещью, а не живым человеком. Не потрудившись застегнуться, лекарь выбегает из дома, надеясь, что он сегодня никому не понадобится. Богом живёт не так уж далеко, что очень радует. Омега летит со скоростью света, не обращая внимания на проходящих мимо оборотней, которые с удивлением оборачиваются на него. Биение сердца заглушает все окружающие звуки, и Хосок не думает, что это нормально, но контролировать не может. Выдохнув пар, он громко стучится в дверь и сам же открывает её, заходя в тёплый дом, где пахнет белым мёдом. Хихикнув себе под нос, Чон слышит приближающиеся шаги и снимает ботинки, откладывая пакет со сладким в сторону. — Привет, — Богом, засунув руки в карманы чёрных спортивных штанов, подходит к нему, блистательно улыбаясь. — Привет, — тоже не сдерживает улыбки омега, замирая, когда мужчина обвивает руками его талию и жадно целует в губы. Хосок хватается за твёрдые плечи, отвечая на поцелуй, и понимает, как сильно успел соскучиться. Это одновременно пугает и радует, но чужие губы не дают сосредоточиться на этих мыслях. Богом прижимает парня к стене, беспардонно опуская руки на ягодицы омеги. Он громко вдыхает воздух носом и вжимается своими бёдрами в бёдра лекаря, стискивая задницу. Идеальную для него задницу. — Ауч! — Хосок вздрагивает в чужих руках и хлопает альфу ладонью по плечу, намекая быть понежнее, и Богом, усмехнувшись, ослабляет хватку, принимаясь поглаживать пострадавшие ягодицы. — Ты снова что-то принёс? — Пак ласково целует омегу в щёку, оборачиваясь к пакету. — Ага, — лекарь самодовольно хмыкает и убегает в комнату альфы. — Сделай чай, пожалуйста! — выкрикивает, падая на мягкую кровать и вытягиваясь в форме звезды. Ноутбук Богома уже включён и тихо гудит. Хосок подтягивает ноги к груди и смотрит на заставку. Это, кажется, не какая-то картинка, а фото. На нём широкое поле с красочными цветами и сочной зелёной травой, мягкое голубое небо с воздушными облаками и яркое солнце. Хосок задыхается от красоты. Неожиданно там хочется побывать. Он скучает по жаркому лету, по травам и цветам, по насекомым. — Хоби-би, — Богом толкает крышку ноутбука, заставляя оторваться от заставки. — Я три раза спросил, какой ты хочешь чай, — бурчит альфа, со звоном ставя чашки на письменный стол. — Извини, — Хосок подбирается ближе к присевшему на кровать мужчине, кладя ладони на плечи. — Я любовался фото, — шепчет на ухо, оставляя лёгкий поцелуй на челюсти. — Я сделал зелёный, нормально? — обхватывает талию омеги, укладывая его голову на свои бёдра. С этого ракурса Хосок кажется ещё более красивым. — Супер! — Чон поудобнее устраивается, разглядывая лицо мужчины. — Итак, у меня есть предложение, от которого ты не можешь отказаться, — Богом зарывается пальцами в длинные волосы омеги, мягко перебирая пряди. — И какое? — не скрывая любопытства, улыбается Хосок, стараясь не показывать, как сильно на него влияют невесомые прикосновения к волосам. — Сначала скажи, что согласен, — ухмыляется альфа, поиграв бровями. — Нет! — возмущается омега. — А если ты предложишь мне что-то из ряда вон выходящее? — Ты всегда сможешь отказаться, правда, — смеётся Богом. — Тебе понравится, давай! — легонько хлопает по бедру. — Ладно, согласен, — закатывает глаза лекарь, кусая губу. — И на что я подписался? — поднимается с чужих бёдер, с интересом наблюдая, как Богом что-то достаёт из выдвижного ящика. — На игру, — Пак сбрасывает гору одежды со второго стула и двигает его к столу. — Приземляйся, — стучит по свободному месту. — Дженга? — удивляется Хосок, разглядывая деревянные бруски для построения башни. — Ничего криминального, да? — хитро улыбается Богом. — Почти, — шепчет, переворачивая один из брусков. — Если вытягиваешь брусок с заданием, то выполняешь его, если с вопросом — отвечаешь. Ну что? — бросает брусок обратно в кучу, кидая взгляд на жующего губу парня. — Боишься проиграть, Хоби-би? — наклоняется, чмокая сладкие губы. — О нет, только не говори, что проигравший должен желание, — ноет омега, видя в глазах напротив ясный ответ — да. Он всё правильно понял. — Ладно, давай играть, — Хосок азартно потирает ладони. Вместе они строят башню, и омега не может не ёрзать на месте от предвкушения, вызывая слабую улыбку у Богома. Когда башня готова и устойчива, мужчина ворует ещё один поцелуй с пухлых губ лекаря, отдавая первый ход ему. Хосок делает глоток чая и, оглядев башню со всех сторон, медленно и аккуратно достаёт самый нижний брусок в середине. Он оказывается пустым, и омега незаметно для альфы облегчённо выдыхает. Богом, особо не волнуясь, достаёт слишком лёгким движением брусок со своей стороны и кладёт его сверху, улыбаясь заданию. — Я должен две минуты повторять все твои телодвижения, — тихо смеётся Богом, открывая на телефоне секундомер и начиная отсчёт. — Прикольно, — хихикает Хосок и, тут же собравшись, внимательно разглядывает башню, хмуря брови. Мужчине приходится так же нахмуриться и прижимать кулак к губам, наклонившись к брускам. Это его одновременно смешит и умиляет. Это заставляет подмечать малейшие изменения в поведении парня. Хосок сдувает со лба прядку волос, и Богом, коротко улыбнувшись, делает то же самое. Хосок удачно достаёт второй брусок, улыбаясь альфе, который имитирует его движения, кладя вслед за Чоном невидимый брусок. — Расскажите про самое романтическое свидание в вашей жизни, — читает Хосок, нервно начиная кусать губу. Богом повторяет, кидая взгляд на почти истекающее время. — Но… у меня такого не было, — смущается омега, пока альфа выключает секундомер, завершив задание. — Серьёзно? — удивляется Богом. — Дахун совсем не водил тебя на свидания? Кто-нибудь другой? — Только если в самом начале отношений, — грустнеет лекарь, делая глоток чая. — Свидание в парке аттракционов и поцелуй на колесе обозрения подойдёт для ответа? — неуверенно поднимает глаза на Пака. — Фу, как банально, — фыркает Богом. — В общем и целом я понял. Устрою тебе самое романтическое свидание, которое ты никогда не забудешь, — обещает он, хватая ладонь Хосока. — Договорились? — улыбается, видя радостные глаза омеги. — Хорошо, — быстро кивает он, не представляя, что придумает Богом. В следующий раз Пак вытягивает брусок без задания, и Хосок тоже, тихо этому радуясь. Открываться новому человеку слишком сложно. Кажется, что Богом готов обматерить все действия истинного Чона, и из-за этого становится как-то неловко только омеге. Третий брусок Богома содержит задание, и оно слишком простое и приятное для обоих. Поцеловать игрока справа. Мужчина, аккуратно положив этот брусок на верх башни, с улыбкой обхватывает лицо лекаря, впиваясь в розовые губы. У Хосока кружится голова от нехватки воздуха и наслаждения. Богом умудряется целовать одновременно страстно и нежно, жадно покусывает нижнюю губу омеги, после ласково её зализывая и вызывая дрожь в теле парня. Богом заставляет желать его, скользя ладонью по внутренней стороне бёдра вверх. Из Хосока вырывается томный стон, когда ладонь резко прикасается ребром к его паху. — Такой чувствительный, — хрипит на ухо, засасывая мочку уха в рот. — Богом, — Хосок кладёт свои дрожащие ладони на широкие плечи, желая то ли оттолкнуть, то ли прижать ещё ближе. — Да? Это я, — улыбается альфа, спускаясь поцелуями на шею, кожа которой покрывается мурашками. — Ты так вкусно пахнешь, — громко вдыхает воздух, уткнувшись носом в пахучую железу омеги. — Давай продолжим… играть, — с трудом шепчет Чон. — Я перегнул палку? — Богом отстраняется, но одну ладонь оставляет на талии парня. — Нет, я просто… — глаза нервно бегают по комнате, словно ищут, за что зацепиться, чтобы продолжить фразу, — не готов к чему-то большему, понимаешь? — вздыхает, говоря правду. — А ты меня очень возбуждаешь. Думаешь, играть со стояком будет весело? — под мягким взглядом Богома он расслабляется и даже начинает тихо смеяться. — Понимаю, — кивает Пак, остужая свой пыл глотком чая. — Твой ход, — напоминает, погладив спину Хосока. — Окей, — парень, прикусив кончик языка, жмурится и замирает, когда башня немного пошатывается, но удачно вынимает ещё один пустой брусок. Хосок совсем теряется во времени, наслаждаясь игрой. Следуя заданию, дарит два комплимента мужчине, получая благодарный поцелуй в щёку, пытается станцевать танго вместе с Богомом, слушает его смешные истории из жизни. Они прерываются, когда Хосок достаёт очередной брусок с заданием, и башня, задрожав, разваливается. — Эм… — омега читает задание, несмело поднимая глаза на смеющегося альфу. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю… тебя, — краснеет он, откидывая брусок в кучу к другим. — Это задание. Нужно три раза признаться в любви, — Хосок потирает своё плечо, мечтая провалиться сквозь землю. Конечно, это просто игра и просто задание, но говорить такое вслух тому, кто становится важным, слишком смущающе. — Милашка, — шепчет Богом, проводя большим пальцем по розовой щеке. — Ты голоден? Потому что я да, — хлопает себя по животу, заглядывая в пустую чашку чая. — Я тоже, — только сейчас понимает Хосок, вставая со стула. — Идём, — альфа обхватывает запястье парня, потянув в сторону кухни. — Богом, я хочу поблагодарить тебя. Мне было очень весело, — улыбается Хосок, порывисто обнимая мужчину. — Я и забыл, как может быть интересно играть в настольные игры. Спасибо, — шепчет, едва ощутимо прижимаясь к горячим губам. Богом охотно отвечает, крепко сжимая осиную талию. С Хосоком действительно весело и интересно. Его приятно узнавать, приятно целовать, находя чувствительные места, приятно просто стоять рядом. Спасибо луне за сломанный палец.＊
Чонгук с усилием поднимает отёкшие веки, сразу же кидая взгляд на окно. Вечереет. Днём Тэхён будил его, прося поесть и выпить отвар, но спать хотелось сильнее, поэтому омега не проснулся. Зевнув, парень проводит рукой по остывшей половине кровати и грустно улыбается, не зная, куда альфа ушёл. Чонгук встаёт с кровати, чувствуя, что переспал, из-за чего теперь болит голова, и сбрасывает постельное бельё на пол, желая сменить его на свежее. Включив свет в ванной, омега комкает постельное бельё, кидает его в корзину для грязной одежды и раздевается, вставая под тёплые капли воды. Живот неприятно возмущается, требуя еды, и совсем немного болит из-за течки, но в целом Чон чувствует себя нормально. Всё нутро просит альфу, но не так настойчиво, как этой ночью. Чонгук долго принимает душ, нежась под струями воды и намыливая тело с глупой улыбкой из-за Тэхёна. Его руки и губы чувствовались так правильно на теле омеги, что от одних воспоминаний тело Чонгука покрывается мурашками. Высушив волосы полотенцем и небрежно их пригладив, омега исследует дом на наличие истинного и расстраивается, когда не находит его. На столе даже записки нет, и Чонгук недовольно фыркает, открывая холодильник и доставая готовый рис с яйцом в соевом соусе. Прижав одну ногу к груди, омега садится за стол и хватает небольшую ложку, желая наесться до отвала. В широких шортах и футболке Тэхёна слишком уютно. Чонгук чувствует себя маленьким в его одежде. Хихикнув самому себе, он принимается уплетать еду, каждую минуту с надеждой глядя на дверь. Совсем скоро он мучительно стонет из-за полного желудка и скукоты. Он видел большое количество книг на полках Тэхёна, но сесть и начать читать сейчас лень. Он мог бы приготовить что-нибудь поесть или испечь что-то из сладкого, но тело сопротивляется, несмотря на то, что даже лежать надоело. Чонгук настаивает отвар из трав Хосока для снятия боли, меняет постельное бельё и слоняется без дел по дому, поэтому радостно подскакивает на месте, когда слышит, что входная дверь открывается. — Тэхён! — омега бежит в прихожую со скоростью света, врезаясь в мужчину, от которого густо пахнет мускусом и морозом. — Проснулся? — улыбается Ким, приподнимая липнущего парня, чтобы звонко чмокнуть в тёплую щёку. — Поел? — опускает обратно на пол, вешая куртку в шкаф. — Да, — отмахивается младший. — А где ты был? — снова льнёт к мужчине, не давая снять обувь. Он ведь так сильно скучал. — На тренировке, — Тэхён гладит омегу по волосам. — Как твоё самочувствие? — одной рукой обнимает парня за талию, пока второй стягивает ботинки. — Немного живот болит, — снова отмахивается Чонгук и в нетерпении ёрзает на месте. — Идём обниматься, — облизнув губы, встаёт на носочки и целует Тэхёна, чувствуя, как желание заполняет всё тело. — М… — Ким с трудом отрывается от искусанных губ, теряя равновесие из-за напора омеги. — Маленький, мне нужно в душ, — опирается на стену, ласково проводя костяшками по скуле. — Жаль, — Чонгук накрывает ладонь Тэхёна своей, прижимая её к щеке. — Ты сейчас очень вкусно пахнешь, — признаётся, не понимая, как полностью насытить лёгкие феромоном истинного. — Рад это слышать, — тихо посмеивается альфа, — но я всё же помоюсь, — невесомо целует в губы, взъерошив почти сухие волосы парня. — Приготовить тебе отвар? — кидает сумку с кроссовками на диван, оборачиваясь к омеге. — Нет, я уже сделал, — мотает головой он. — Надо выпить, — шепчет, заламывая пальцы от желания прилипнуть к мужчине на всю жизнь. Тэхён одобрительно хмыкает и уходит в ванную, пока Чон возвращается на кухню, с тяжёлым вздохом делая глоток отвара, который становится комом в горле. Честно говоря, вкус трав уже надоел, но Чонгук заставляет себя пить, зная, что это точно избавит от боли. В эту же секунду мышцы живота сводит сильной судорогой, и омега шипит, хватаясь за спинку стула. Кажется, ему стоило выпить отвар раньше, чтобы не мучиться от адской боли, из-за которой неприятно слабеют ноги. Однако… с болью всегда приходит возбуждение, которое может стать вполне приятным. Чонгук оставляет половину отвара на столе и поднимается в комнату, чувствуя, как из-за яркого запаха мускуса его трусы мгновенно намокают. Омега снимает шорты альфы, чтобы не испачкать, и без лишних раздумий спускает трусы, оставаясь в одной футболке. Ему хочется нагло ворваться в ванную и потребовать внимания, но он игнорирует этот порыв и ложится в кровать с новым бельём, которое снова придётся поменять. Совсем скоро вода в душе перестаёт литься, и Чонгук в предвкушении поджимает пятки к ягодицам, кладя ладони на бёдра. Он неотрывно смотрит на дверь ванной комнаты, словно боясь пропустить появление Тэхёна, слух его обостряется в несколько раз, поэтому он вздрагивает, когда ручка двери наклоняется вниз. Тэхён, вытирая волосы полотенцем, выходит в одних спортивных штанах, и омега жадно скользит взглядом по плечам, на которых блестят капельки воды. — Снова накрывает? — закинув полотенце на плечо, шепчет Ким, слабо улыбаясь парню. — Мгм, — перехватив свои дрожащие пальцы второй ладонью, подтверждает омега, до боли кусая губу. Тэхён вешает полотенце на дверь, чувствуя, что запах Чонгука стал намного ярче. Ему требуются три вдоха и выдоха, чтобы собраться с мыслями и лечь в кровать к истинному, который счастливо ластится, пряча нос в шее. Чонгук судорожно выдыхает, прикасаясь губами к пахучей железе альфы. Тэхён вздрагивает, ощущая табун мурашек, и парень довольно улыбается, полностью забираясь на торс Кима. Футболка приподнимается, открывая вид на прекрасные бёдра, половинки ягодиц и истекающий член омеги, который чувствует новый прилив возбуждения только из-за потемневшего взгляда альфы. — Ох… Чонгук, — прерывисто выдыхает Тэхён, накрывая ладонями узкую талию. Парень жадно дышит полюбившимся мускусом и, больше не сдерживаясь, затянуто проходится языком по пахучей железе. Мужчина шипит и стискивает пальцы на талии омеги. Приятно до одури. Настолько, что внизу живота больно стягивает. Чонгуку не нужно сильно стараться, чтобы возбудить его. Омега, в наслаждении закатив глаза, принимается вылизывать шею Тэхёна, издавая милейшее урчание, от которого мужчину бросает в дрожь. Чонгука хочется завалить на кровать, накрыть своим телом и бесконечно целовать. Омега ёрзает, благодаря смазке легко проезжаясь ягодицами по животу Кима, из-за чего Тэхён дёргается и останавливает парня, опустив руки на мягкие половинки. Их хочется покусать, потрогать со всех сторон, и мужчина, глухо простонав, не выдерживает и отпускает себя, стискивая пальцы. Чонгук поднимает мутный взгляд и, пьяно улыбнувшись, целует альфу в губы, запуская пальцы в слегка вьющиеся волосы. Правильно. Руки Тэхёна ощущаются правильно. — За что ты мне такой? — сбито шепчет старший, опрокидывая омегу на подушки и нависая над ним. — Самый красивый омега, — утопает в чёрных глазах, нежно чмокая в родинку под нижней губой. — Помоги мне, — Чонгук останавливает поднимающиеся вверх по его телу руки, возвращая на задницу. Всё тело горит огнём, щёки, наверное, красные, как спелые яблоки, губы неприятно сохнут, а на лбу выступает пот. Живот снова скручивает боль, и омега крепко жмурится, поглаживая руки Тэхёна и спотыкаясь пальцами о выпирающие вены. — Чёрт, — выдыхает Тэхён, накрывая горячие губы. Ему уже много раз давали зелёный свет, а он всё медлил, боясь навредить Чонгуку, но уже устал сдерживаться. Собственный феромон сгущается, безоговорочно действуя на истинного, губы целуют всё более вожделенно, пальцы нетерпеливо оглаживают гладкую кожу мягких ягодиц и нежно касаются мокрого сфинктера. Даже от такого едва ощутимого прикосновения Чонгук стонет, поджимая пальцы на ногах. Тэхён, тяжело дыша, впивается жаркими поцелуями в шею омеги, впервые желая оставить яркие метки на бледной коже, словно глупый подросток. Пальцы кружат вокруг сжимающейся дырочки, из которой бесконтрольно течёт наверняка вкусная смазка. Зарычав совершенно не по-человечески, Тэхён резко отстраняется и обхватывает одной ладонью лодыжки Чонгука, прижимая колени парня к его груди и открывая себе невероятный вид. Омега хнычет от столь смущающей позы, сильного возбуждения и голодного взгляда мужчины. Ему кажется, что он не выдержит и просто отключится, потому что даже сейчас выносить это слишком сложно. Ему хорошо до головокружения, приятно до сладкой тяжести в животе. И так будет только с Тэхёном. Ким аккуратно касается мокрого ануса, поглаживая его круговыми движениями, громко вдыхает их смешанные запахи и, прижавшись к ноге парня, оставляет влажные поцелуи под коленкой, заставляя того от удивления распахнуть глаза и протяжно застонать. Тэхён улыбается, легонько прикусывая кожу рядом с коленом, и, ещё раз огладив сфинктер, проникает на одну фалангу пальца внутрь, чувствуя приятную узость и мягкость. Кажется, он сейчас обкончается. Чонгук выгибается, и Тэхён едва не выпускает его лодыжки из захвата. — Как ты? — спрашивает на всякий случай, вынимая палец и поглаживая им чувствительное место прямо под яичками омеги. — Я… — Чонгука подбрасывает на месте, словно прикосновение равно высоковольтному разряду, — хор-рошо, — стонет, изо всех сил сжимая простынь. Альфа кивает, счастливо улыбаясь, и, обхватив лодыжки другой рукой, наклоняется к мокрой дырочке. Язык быстро проходится по промежности, слизывая действительно вкусную смазку. Стон омеги, полный наслаждения, оставляет все сомнения позади. Тэхён жадно присасывается к сфинктеру, активно собирая вязкую смазку языком. Чонгук открывает рот, но из него не выходит ни звука. Всё тело становится невероятно чувствительным, смазка выделяется всё обильнее, а голова идёт кругом от того, что творит его истинный. С ума сойти. Умереть можно. Но Чонгук не умирает, а теряется во всех ощущениях, жалобными стонами показывая, как сильно ему хорошо. Тэхён как будто знает, где именно самые чувствительные точки Чонгука, умело трогает их, до дрожи в теле ублажает. Горячий язык и дыхание доводят до края. Ладонь, оттягивающая ягодицу в сторону, обжигает. Альфа и сам тихо мычит, толкаясь языком в раскрасневшийся сфинктер. Чонгук вкусный и такой сладкий, что его хочется до взрывающихся яиц. Волк внутри счастливо скулит, так же сильно желая своего омегу. Красивый. Чон красивый везде. И отзывчивый. Паузы между стонами становятся всё короче, громкость звуков растёт, и Тэхён знает, что это значит. Поэтому он старается не сбиваться и вылизывает парня со всей любовью, на которую способен. — Т-тэ… — плачет Чонгук, опуская свободные от хватки ноги на горячие плечи. — Остановись, — задыхается, зарываясь пальцами в мягкие волосы. — Тебе неприятно? — тут же пугается Ким, поднимая голову. И его вид прочно отпечатывается в памяти омеги. Припухшие губы, измазанный подбородок, тёмные глаза и растрёпанные волосы. Его альфа. Чонгук всхлипывает и быстро мотает головой, толкая мужчину на спину и садясь на его бёдра. — Приятно, очень, — вытирает слёзы, звонко чмокая губы Кима. — Но я не могу… — жмурится, обхватывая прекрасное лицо сбитого с толку Тэхёна, — один, — шепчет, сталкиваясь в болезненном поцелуе с зубами альфы, который крепко обнимает парня, ласково скользя одной ладонью вверх по спине. — Действуй, Чонгук. Я весь в твоём распоряжении, — хрипит Тэхён, прикусывая подбородок омеги. Чонгук солнечно улыбается, начиная хаотично целовать тело мужчины. Слёзы наслаждения и счастья скатываются со щёк, приземляясь на распалённую кожу, и ещё удивительно, что они не испаряются от жара в комнате. Омега мокро целует каждый кубик на торсе альфы и уверенно стягивает штаны и нижнее бельё Тэхёна к щиколоткам, не понимая, как он был в нижней одежде всё это время. Чонгук впервые видит чужой член с набухающим узлом у основания и на пару секунд замирает, с трудом сглатывая. Красивый, с покрасневшей головкой, на которой виднеется смазка, с вьющимися венами. Длинный и в меру толстый… Чонгук поднимает глаза на Тэхёна и видит в чужих напротив весь спектр эмоций. Потому что чувствует то же самое. Они истинные, и сейчас парень понимает это полностью и окончательно. Омега аккуратно обхватывает возбуждённый член Тэхёна, и оба судорожно выдыхают из-за облегчения. Облизнув губы, Чонгук медленно проводит ладонью вверх, внимательно наблюдая за реакцией альфы. Слишком страшно сделать что-то неправильно или причинить боль. Только Тэхёна ведёт даже от таких простых действий. Он откидывает голову назад и, тихо простонав, кладёт ладонь на бедро парня, поглаживая бархатную кожу и этим самым показывая, что всё хорошо. Слишком хорошо. Чонгук громко вдыхает горячий воздух ртом и наклоняется, большим пальцем погладив венку. Не отрывая взгляда от лица Тэхёна, он слизывает смазку с головки, начиная течь ещё сильнее. Это возбуждает. Это интересно. Это хочется повторить ещё раз. И, сглотнув, Чонгук вбирает в рот головку члена, зная, что зубы лучше припрятать. Тэхён вдыхает сквозь зубы, втягивая живот из-за теплоты чужого рта, пока омега обводит головку языком и толкается им в уретру, старательно подавляя улыбку. Мужчина откидывает голову назад и закусывает губы, разрушаясь из-за такого Чонгука. — Я не умею, — выпуская член изо рта, шепчет младший, — но, может, ты поможешь мне попробовать сделать это лучше? — прячет глаза от тёмного взгляда альфы. — У нас ещё будет столько времени, маленький, — Тэхён садится, ласково целуя розовые губы. — Тебе необязательно брать полностью именно сейчас. Сегодня мне хватит пару прикосновений, поверь, — целует в мочку уха, мягко улыбаясь. — Ты… — омега обхватывает щёки альфы, разглядывая прекрасные родинки, — самый лучший, знаешь? — опускает одну руку на член, вызывая довольное мычание от истинного. Сегодня не будет чего-то неправильного. Тэхёну понравится всё, что сделает Чонгук. Омега оставляет короткий поцелуй на линии челюсти мужчины и с воодушевлением облизывает ствол по всей длине, понимая, что ему до дрожи в коленях нравится. Тэхён хрипло стонет и аккуратно передвигает парня, кладя его на себя и надавливая на поясницу, чтобы с восхищением оглядеть изгибы омежьего тела. Чонгук неуверенно оборачивается к альфе, чувствуя себя невероятно открытым из-за смущающей позы, но расслабляется, видя пленённый взгляд. Отворачивается обратно и, горячо выдохнув на головку, обхватывает член губами. Тэхён с нажимом оглаживает бёдра парня и скользит к ягодицам, наклоняясь и влажно целуя мокрую дырочку. Чонгук вздрагивает и, прикрыв глаза, томно мычит с членом во рту, пуская вибрацию. Стараясь одновременно наслаждаться риммингом и не отвлекаться от своего занятия, Чонгук заглатывает глубже, заставляя Тэхёна сжать пальцы на бледной коже ягодиц. Дыхание перехватывает то ли из-за члена, то ли из-за лёгкого страха ненароком убить себя или навредить мужчине. Чонгук с хлюпом выпускает пенис изо рта и кашляет, сдерживая тошноту и стирая слюну с подбородка. — Ты в порядке? — в голосе проскальзывают нотки беспокойства. — Д-да, — с трудом сглотнув, шепчет Чонгук, дрожа от горячего языка, что плавными движениями слизывает смазку с сфинктера. Альфа кивает, и к языку добавляется палец. Омега, вновь возвращается к члену, принимаясь посасывать его головку и в одном ритме водить рукой по длине. Палец внутри него чувствуется приятно. Тэхён обращается с ним, словно с хрусталём, легко доводит до края, позволяя сорваться. Тэхён вообще-то многое ему позволяет, но именно сейчас кончить без рук. Лишь от трения члена о его грудь, языка и одного пальца. Чонгук всхлипывает и обмякает на мужчине, с трудом продолжая водить скользкой ладонью по стволу. Альфе хватает ещё пары движений, после чего он изливается, хрипло выстанывая имя истинного. А потом… потом нежные, ленивые поцелуи и сладкий сон.＊
— Привет, — улыбается Намджун, минутой ранее счастливо наблюдая за пробуждением мужа. — Привет, — Сокджин потирает глаза, поджимая губы. Снова нет настроения улыбаться, что-то делать и даже видеть мужчину. Хочется спрятаться во сне. — Угадай, чем мы сегодня займёмся? — не унывает альфа, опираясь локтём на подушку и в предвкушении прикусив губу. — Ты тренировками, а я едой? — вяло тянет парень, заглядывая в голубые глаза. — Нет, волчонок, — Джун ласково поправляет прядь волос омеги. — Мы едем в город отдыхать. Никаких дел и покупок для стаи. Этот день только для нас и нашего ребёнка, — один раз хлопает в ладоши и, обернувшись, хватает букет из нежно-розовых гипсофил, за которыми съездил в город ранним утром. Пора кормить мужа только позитивом. — Это тебе, — после минуты молчания протягивает букет в крафтовой бумаге ближе. — Ого… — Джин садится, аккуратно забирая букет. — Что на тебя нашло? — щурит глаза, зарываясь носом в букет. — Я просто понял, что вёл себя неправильно, — вздыхает Намджун. — Мне не стоило выливать на тебя все свои проблемы, тем более в твоём положении, — аккуратно кладёт ладонь на живот мужа. — И мне жаль, что из-за всей этой ситуации, — он мнётся, поднимая глаза на омегу, — я пропускаю большую часть твоей беременности. Половина срока уже прошла, а я… я так и не насладился твоим животом, запахом, — наклоняется, целуя в пупок, скрытый тонким одеялом. — Прости меня. — Я люблю тебя, — вместо тысячи слов, говорит Сокджин, прижимаясь к любимым губам в утреннем поцелуе. — Люблю, — шепчет альфа и, хватая беременного на руки, соскакивает вместе с ним с кровати. Джин пищит, цепляясь за рельефные плечи, и тихо смеётся, чувствуя, как настроение в разы поднимается. Букет гипсофил остаётся лежать на кровати среди смятого одеяла, пока вожак, наслаждаясь смехом парня, несёт его в ванную умываться. — Что хочешь на завтрак? — мурлычет Джун, ставя мужа на пол и позволяя почистить зубы. — Ничего, — выдавливая на щётку пасту, отвечает омега и улыбается, когда его обнимают сзади, кладя подбородок на плечо, а ладони на живот. — Так дело не пойдёт, волчонок, — хмурится альфа, целуя в мягкую щёку. — Ты и так плохо ешь, а тебе нужны силы. Вон, наш наследник такой малюсенький, что его почти незаметно, — гладит небольшой выпуклый живот, который под широкой одеждой действительно не видно. — Или наследница, — выговаривает, сплёвывая пасту. — Кого бы ты хотел больше? — выгибает бровь, плавясь под мягкими поглаживаниями своего живота и поцелуя в плечо. — Пол не так важен, главное, чтобы ребёнок был здоровым, — Намджун стирает пасту с уголка губ беременного. — Конечно, было бы проще, если бы родился мальчик-альфа и в будущем стал новым вожаком, но я не расстроюсь, если это будет омежка. Наверняка она будет самой красивой во всём мире, — мечтательно улыбается, уже представляя себя в окружении родных детей. — Даже красивее меня? — Джин складывает руки на груди, усмехаясь с растерянного взгляда вожака и раскрытых губ. — Разумеется, — сам же отвечает, чмокая мужчину в губы, — ведь она или он заберёт всё самое лучшее от нас, — ставит щётку в стакан, вытирая руки полотенцем. — И даже мои ямочки? — тычет в одну из ямочек, вспоминая, как пылко ненавидел их до встречи с Сокджином. — Не знаю, — смеётся омега. — Надеюсь, да, — тянет за руку к кухне. — Ладно, — вздыхает мужчина. — Что наш ребёнок желает на завтрак? — сажает Джина на стул, с хрустом одного колена присаживаясь на корточки перед мужем. Омега хихикает, потирая колено альфы. — Хочу огромный сэндвич, — вдруг выдаёт омега. — Сделаешь? — Конечно, — целует в живот, вставая и принимаясь за готовку. Джин с любовью смотрит на обтянутую футболкой спину вожака. Прекрасный день, чтобы влюбиться заново.＊
Юнги смеётся в унисон с Миюн, которую подбрасывает в воздух и ловко ловит. Девочка крепко для своих маленьких пальцев цепляется за плечи мужчины и оборачивается к отцу. Чунхо, убирая мусор, подмигивает дочке, снова возвращаясь к делам. За окном темно, и, если бы не оставшиеся в тренировочном зале Юнги и Чимин, Миюн съела бы все нервы мужчины. А он сегодня дежурный — нужно привести их тренировочный центр в порядок и выбросить все пустые бутылки из-под воды. Девочка удобно усаживается на руках Юнги и без стеснения трогает его волосы, превращая их в нечто безобразное. Чимин, отдыхая на небольшом пуфике после интенсивной тренировки, слабо улыбается, не имея сил посмеяться. Он не представляет, как дойдёт до своего дома. Ноги просто отваливаются, руки безвольно висят, а поясница уже кричит от нагрузок. — А мама уже дома? — оставив ладони в волосах Юнги, громко спрашивает омежка. — Нет, родная, — Чунхо чешет затылок, внимательно оглядывая пустой зал. — Иначе бы ты уже была дома, — кивает самому себе, хватая два мешка мусора. — Быстрее бы она пришла, — вздыхает, вырываясь из рук Юнги на пол. — Вместе с маффинами, — уточняет, догоняя Чунхо, который открывает входную дверь. — Брысь! Ты в одном платье, а на улице холодрыга. Или одевайся, или иди к Юнги и Чимину, — толкает дверь ногой, захлопнув её за собой. Миюн сокрушённо потирает своё плечо, медленно подходя обратно к Мину, который мягко улыбается. Чимин лениво зевает, встречаясь с понимающим взглядом альфы. — Почему… — девочка мнётся, ковыряя носком ботинка пол, — мама работает в городе? — неуверенно спрашивает, заводя руки за спину. — А все остальные тут. — Ээ… — теряется Юнги, не представляя, что нужно ответить. — Потому что это решение твоей мамочки, — Чимин подзывает омежку ближе. — Ей нравится её работа. И не стоит грустить. Она же тебе привозит так много вкусностей, каких не найти в поселении, — поддевает пальцем маленький нос Миюн и хлопает по своим бёдрам, призывая сесть. — Я бы никогда не хотела работать, — тянет омежка, позволяя посадить себя на колени Чимина. — Да что ты? — Пак поворачивает девочку к себе боком. — Не работать скучно. Долго валяться в кровати не так уж и приятно, — кидает короткий взгляд на Юнги. — Не-ет, — качает головой Миюн, перебирая край кофты омеги. — Я бы целыми днями рисовала, читала интересные книжки, готовила и спала, — делится она и как-то хитро улыбается, наблюдая за откровенно влюблёнными взглядами взрослых. Именно так её отец смотрит на маму, и омежку удивляет то, что Чимин и Юнги не обнимаются и не целуются, как все парочки с такими взглядами. — А когда к нам вернётся Чонгук? — вспоминает про парня. — Совсем скоро. Ему нужно отдохнуть, — Чимин поправляет миленький хвостик девочки. — Неужели с Юри так скучно? — выгибает бровь, оборачиваясь к открывшейся двери, на пороге которой стоит тяжело дышащий Чунхо. — Нет, но… — начинает Миюн. — Чужаки, — громко выдавливает Чунхо, перебивая дочь. У Чимина сердце ухает куда-то в желудок. Миюн вздрагивает, не находя в этом слове ничего хорошего, и сильнее сжимает край кофты Пака. Юнги отталкивается от стены, потянув Чимина за руку за собой. Омега покрепче перехватывает Миюн, чувствуя, как ноют его мышцы. Сегодня он точно не боец, и это сильно удручает. — Где Намджун? — хмурится Юнги, подходя к стирающему пот со лба Чунхо. — Полчаса назад выезжал из города вместе с Джином. Сейчас телефон недоступен, а ментальная связь не доходит, — выплёвывает Чунхо. — Но чужаки же не нападают?.. — несмело уточняет Чимин, поглаживая Миюн по спине. — Вряд ли это Дахун, который пришёл поговорить. — Да, они просто стоят у восточной границы, — Чунхо смотрит на сжавшуюся дочь. — Патрульные сказали, что они требуют вожака, но… блять, — зарывается пальцами в волосы, нервно ёроша их. — Чимин, уходи с Миюн домой, — Юнги обхватывает острые плечи омеги. — А ты собери некоторых альф. Нужно поговорить с чужаками и выяснить, зачем они пришли, — обращается к альфе, получая согласный кивок. — Отец! — Миюн начинает плакать, останавливая Чунхо. — Я пойду с вами! — рычит Чимин, пытаясь удержать вырывающуюся омежку на руках. — Миюн, солнце, всё будет хорошо, — Чунхо забирает дочь, звонко целуя в мокрую щёку. — Чтобы я не волновался, оставайся с Чимином и не плачь. Я скоро приду, — убирает волосы с глаз омежки, поправляя платьице. — Обещаешь? — шмыгает носом, поднимая глаза на отца. — Обещаю, — протягивает мизинец, позволяя дочери обхватить его своим. — Подумай о ребёнке, Чимин, а не о каком-то бессмысленном геройстве, — Юнги не выдерживает и встряхивает парня за плечи. — Она напугана, слышишь? Ей нужен взрослый, на которого можно отвлечься, — говорит мягче, не зная, как пробиться к омеге сквозь его упрямство. — Чёрт возьми, — шипит Чимин, отталкивая Мина. — Ладно! — рявкает, но тут же замирает, ощущая ласковый поцелуй в уголок губ. — Я люблю тебя, — сердце готово взорваться, волк внутри счастливо скулит. Всего три слова заставляют стать шёлковым и послушным. Чимин неуверенно поднимает глаза на Юнги и зачем-то открывает рот. Выдохнув, он потирает свои плечи и медленно прижимается к груди мужчины, слушая быстрое сердцебиение. Юнги крепко обнимает ставшего вдруг тихим и очень маленьким омегу, пока Чунхо успокаивает свою дочь. — Вернись целым и невредимым, — хрипло шепчет омега, глубоко вдыхая запах луговых трав. — Иначе и быть не может, — улыбается альфа, заводя пепельную прядь волос за ухо. — Идите, — подталкивает в спину. — К нашему дому ближе, — Чунхо передаёт омежку Чимину. — Закройтесь и никому не открывайте, — протягивает ключи и широко открывает дверь, позволяя выйти. Чимин тоскливо смотрит на стремительно удаляющиеся спины мужчин и, сжав пискнувшую в его руках Миюн, быстро движется к дому. Волнение захлёстывает, словно огромная волна. И лишь внутри тёплого дома становится чуточку спокойнее, но только за Миюн, которая, вздрогнув из-за щелчка замка, хватает плюшевого зайца, прижимая его к груди. Чимин старается ободряюще улыбнуться, но выходит слишком жалко. Юнги преисполняется уверенностью. Он сделает всё возможное, чтобы защитить всех членов стаи, но сперва попытается решить всё мирно. Именно так бы поступил Намджун. На его плечо резко ложится чужая ладонь, и от неожиданности мужчина рычит, с трудом сдержав готовый врезаться кому-то в лицо кулак. — Тихо ты, это всего лишь я, — фыркает Тэхён, толкнув друга в бок. — Великая луна, ты весь пропах Чонгуком, — настолько сильно, что дышать становится слишком сложно. Юнги отворачивается от альфы. Тэхён только довольно хмыкает, но тут же весь собирается, чувствуя, что на границе их ждут трое или четверо оборотней. Слишком мало для войны, но достаточно для неприятного разговора. Тэхён видит подбегающего к ним Богома и кивает, раздражённо отодвигая ветви деревьев. Выйдя к границе, альфы действительно видят четырёх человек, кутающихся в свои куртки на голое тело, которые, видимо, несли в пасти. Тэхён хмурится, оглядывая мужчин. Беженцы? — Кёнху? — удивлённо вырывается из Богома. Тэхён понимает, что где-то слышал это имя, но вычислить, кому оно принадлежит, не может. Один из чужаков доброжелательно улыбается, подходя к границе вплотную. Юнги, не зная никого из этих альф, предупреждающе рычит. — Впустите? — хрипит тот самый с улыбкой, уже начиная замерзать, стоя босыми ногами на холодном снегу и сильном ветру. — Что вам нужно? — Тэхён щурится, разглядывая этого мужчину. — Мы — подмога.