December Sea

      На борту самолёта абсолютная тишина. Слышно только то, как пальцы перебирают по клавиатуре ноутбука, в котором что-то печатают. Этот звук длится почти целый час и кажется, что раздражает всех людей, сидящих в бизнес классе.       — Сколько можно печатать? Мы наконец-то выбрались всей семьёй на небольшой отдых, а ты даже здесь думаешь о своей работе.— Начала возмущаться женщина, сидящая возле человека, который всё время печатает.       Но в ответ на её слова было слышно только тяжёлый выдох. Печатание прекратилось, все папки закрылись, не оставляя за собой абсолютно ничего.       — Довольна? — Спросил мужчина, на что ему в ответ недовольно фыркнули.       Женщина весь полёт сидела и возмущалась. Её раздражало то, что её муж работает даже тогда, когда они в самолёте. Им лететь всего час. А он продолжал сидеть и печатать, не отрывая взгляд от экрана.       — Дурацкие обои.— Продолжает придираться.— Когда ты их уже поменяешь? У тебя была сотня рабочих мест, но там всегда была эта фотография.       Мужчина посмотрел на эти обои, и уголки губ поднялись вверх. Его жена сейчас сидит с таким отвратительным выражения лица, что прям раздражает. Она с таким отвратом смотрит на эти чёрно-белые обои. На эту старую, чёрно-белую фотографию.       А он продолжает молчать, и смотреть на эту фотографию. Он не поменяет эти обои. Как бы сильно они не нравились его супруге, он их не поменяет. Даже сейчас он ничего ей не говорит, потому что знает, что та не заткнётся.       Стюардесса самолёта объявила о посадке самолёта на остров «Чеджу». Именно сюда они и летели, чтобы провести тут целый месяц. Мин не соглашался до того момента, пока Юджа не закатила скандал. Поэтому, можно сказать, что Мину пришлось согласиться на эту поездку.       Сначала Юджа просто намекала о том, что её подруга прилетает из Японии на остров Чеджу. Потом пошли намёки, что им тоже стоит отдохнуть перед Новым годом. Мин всё это понимал, но делал вид, что он ничего не понимает. Вот тогда она и закатила скандал.       — Мы уже столько лет вместе, а ты до сих пор не думаешь о семье! —Юджа раскидывала вещи, била посуду и кричала на Мина, который только пришёл с работы.— Пока ты на своей работе, я одна воспитываю нашего сына! Ты вообще забыл, что у тебя есть жена и ребёнок!       После всех этих истерик, Мин отправился к своей супруге, чтобы нормально поговорить. Юджа сидела на диване с обиженным лицом, делая вид, будто тут никого нет. Он присел к ней поближе, обнимая за талию. Та сразу начала успокаиваться и уже не орать на весь дом.       Она всегда такой была. Сколько Мин её знает, она всегда заводила эти скандалы. Но стоит Мину пойти на уступок, то та сразу расклеивается и становится «девочкой принцессой», которая даже не знает, что такое устраивать скандал.       — Ну, что ты хочешь? — Спустя долгое молчание спросил Мин.       Женщина повернулась, осмотрела Мина с ног до головы и поняла, что тот наконец готов её выслушать.       Юджа всегда думает, что Мин её не слушает. Может, в чём то она и права, но Мин слушает её всегда. Если разговор бессмысленный, то и слушать он не собирается. Всё зависит от того, как она начнёт вести диалог. А после, Мин и решит, стоит слушать дальше, или же продолжить работать.       — Я же говорила тебе, что прилетает моя подруга.— Мин кивнул.— Так вот. Она приедет со своим мужем и ребёнком.— Мин слушает и кивает.— И я хотела бы, чтобы мы тоже полетели на Чеджу, встретились с ними и провели там Новый год.       Можно было догадаться с самого начала, к чему она клонила. Но Мин не хотел. Он подумал, что Юджа, как и всегда просто обидится, Мин подарит ей цветочки и всё. Она растает, забудет все обиды и всё будет хорошо.       Но в этот раз, ни одни цветочки не помогли бы. Скорее всего, Юнги бы принёс ей букет красных роз и извинился. Но этот красный букет цветов с колючими шипами оказался бы на его лице.       — Я даже не знаю, — Мин почесал затылок, задумываясь.       Он это делает для того, чтобы Юджа увидела, что он в раздумьях. Она будет думать, что Мин рассматривает варианты, сможет ли он освободиться с работы и взять отпуск, или же нет. Но Мин сам себе начальник. Он владелец своей компании. Он сам решает, когда он работает, а когда нет.       — Ну нам же весело будет! — Юджа поджала к себе колени, смотря своими блестящими глазами, в которых собрались все искры счастья. Её слушают! — Я наконец пообщаюсь с Хинатой, Сыльги познакомится с дочерью Хинаты, а ты начнёшь общаться с её мужем. Классно же, да?       Не классно. Мину не нравится эта идея. Что он там будет делать? Гулять семьями и показывать, что они счастливая семья, у которых нет никаких скандалов и что всё хорошо? Глупо и тупо. Но он понимает, что Юджа просто хочет встретиться с Хинатой и начать общаться семьями. Тем более, Мин не хочет, чтобы в памяти его сына остались только скандалы родителей. Что-то же должно остаться хорошее. И поэтому…       — Ладно. Я куплю билеты и мы полетим на Чеджу.— Для Мина не тяжело произнести это предложение, но для Юджи это буря эмоций.       Женщина поцеловала супруга в щёку, радостно подпевая себе под нос.       — Сыльги, мы едем на море! Возьми билеты на тридцатое ноября. А я пойду собирать вещи! — Юджа напоследок поцеловала Мина и тут же скрылась из гостиной.       Тридцатое ноября - через два дня. Мин купил билеты, они сели в самолёт и вот он уже садится на тот самый остров Чеджу.       На дворе ноябрь, поэтому не очень тепло. Снег идёт, маленькие снежинки попадают на ладонь и сразу же начинают таять. Погода пасмурная, но всё равно… На Чеджу до сих пор нет снега.       В отель они едут на такси. Юджа сидит сзади с Сыльги, а Мин сидит спереди, опять что-то печатая на своём ноутбуке.       — Папа, — вдруг окликнул ребёнок.— А что ты делаешь?       — Работаю.       Мин даже не повернулся, продолжая печать по клавиатуре.       — Сынок, не удивляйся. Папа всегда работает.       Юнги это уже начинает раздражать. Он поворачивается к Юдже, стреляя в неё злой взгляд.       — Что тебе опять не нравится? — На прямую спросил мужчина.       Женщина сложила руки на свою чёрную сумку, смотря огненным взглядом на супруга.       — Я хочу, чтобы ты забыл о своей работе на месяц.— Голос строгий, как будто приказывает.— Можешь просто сделать одолжение? Подумай о семье хоть немного.— И отвернулась к окну.       Ноутбук захлопнулся, заставляя женщину и водителя вздрогнуть. Мин убрал ноутбук к себе в сумку, показывая, что всё.       Больше вопросов нет?       Ещё больше его раздражало то, что сейчас придётся строить счастливую семью. Эта часть его всегда раздражала.       Через несколько минут они подъехали к своему отелю. Мин расплатился с водителем наличными, оставляя на чай. Сам же, вышел из машины, открыл дверь со стороны ребёнка, поднимая того к себе на руки и снова обошёл машину, чтобы открыть дверь Юдже.       Мин поставил сумки, встал ближе к супруге, которая рассматривала название отеля. «December Sea». Отель уже старый. Он стоит здесь уже лет тридцать. Мин до сих пор его помнит. Он здесь бывал несколько раз и запомнил все эти разы.       — Декабрьское море.— Хмыкнула женщина, идя к входу в отель.       Юнги взял сумки в руки, посадил сына поудобней и направился за супругой.       Отель выбирал не он, а Юджа. Женщина всё выбирала, скидывала всё Юнги, а Мин просто всё оплачивал. Он не видел, что оплачивает. Он просто оплачивал. Но когда они уже ехали по знакомой дороге, то Мин понял, в какой отель они едут именно. И почему-то… это вызывало огромную кучу мурашек по всему телу.       — Здравствуйте! Добро пожаловать в «December Sea». У вас забронировано? — Милая девушка стояла возле ресепшена, встречая всех гостей.       — Да, вот.— Мин положил свой паспорт, который сразу же взяла Анжела. Именно так и было написано на бейджике.       Девушка посмотрела на паспорт, вбила что-то в своём компьютере, а потом вновь вернулась к Мину.       — Ваш номер - Люкс 204.— Девушка с той же улыбкой подала паспорт и ключ от номера.       — Спасибо.— Мин взял ключ и паспорт, бросив улыбку напоследок, возвращаясь к сыну.       Сыльги на этот раз был молчаливым. Наверно стеснялся, поэтому и молчал всё время. Мин поставил своего сына на пол и взял его за руку. Сумки он оставил, потому что их должен будет забрать Швейцар.       Юджа шла рядом, пока не увидела свою подругу вместе с её семьёй.       — Хина!— Юджа подбежала и в ответ обняла свою подругу.— Как мы давно не виделись!       Обе стояли о чём-то разговаривая, одновременно смеясь. Мин смотрел за подружками со стороны, разговаривая с Сыльги.       — Папа, а кто это? — Спросил Сыльги, смотря на девочку рядом с мужем подруги.       Мин наклонился поближе к Сыльги, чтобы услышать заданный вопрос. Мальчик сильно стеснялся, поэтому и говорил почти шёпотом. Но когда Мин услышал, то тут же посмотрел на ту девочку.       Девочка была такого же возраста, как и Сыльги. Выглядела она на лет восемь или девять. Одета была в розовое платье и стояла рядом со своим отцом, держа того за руку. Мин улыбнулся девочке и поднял взгляд на мужчину, которого держали за руку.       Мужчина стоял и смотрел впритык на Мина. Глаз не отрывал и всматривался так, будто душу сжигает. Мин смотрел в ответ и не мог поверить своим глазам.       — Юнги и Сынги! Чего стоите? Сюда бегом!       Женщина стояла и улыбалась, продолжая смеяться. Мин улыбнулся этой картине и подошёл ближе. Он прекрасно видел, как на него смотрит муж подруги.       — Юнги, знакомься.— Юджа показала руками на свою подружаню, из-за которой они собственно здесь.— Это Хината. Моя подруга.       Мин протянул свою правую ладонь, чтобы поклониться и поприветствовать.       — Очень приятно. Я Мин Юнги - муж Юджи.— Юнги одарил женщину напротив улыбкой, что та начала махать свободной ладонью вокруг лица, будто ей жарко.       — Мне тоже очень приятно! — Женщина также поклонилась в ответ.       Юджа кажется была рада тому, что её супруга одобрили. По ней это было очень видно. Сейчас она стоит не со злым лицом, а как будто «да, ты на верном пути».       — А это Пак Чимин. Муж Хинаты.— Юджа показала двумя ладонями на мужчину, который всё ещё продолжал смотреть на Мина. Только сейчас он улыбался.       Юнги протянул свою большую ладонь, в которую положили маленькую, небольшую, бархатистую ручку. Мин несильно сжал ладонь, поглаживая ту большим пальцем.       — Мин Юнги. — Мин смотрел в глаза напротив, в которых будто накапливались слёзы.— Очень приятно.       Чимин стоял, держа улыбку на лице. Он боялся, что если сейчас заговорит, то точно расплачется.       — П-пак Чимин.— Юнги ладонь не отпускал, продолжал держать и вызывать непонятную реакцию от женщин.       — Пак Чимин…— Ласково протянул Мин. *** 20 ноября 1999 год.       Обычно в коридоре отеля всегда тихо и спокойно. Но почему то сейчас, когда на улице дует сильный ветер, то слышно ещё и ругань по телефону из номера 204.       — Я тебе уже говорил, но повторю ещё раз! Я не-вер-нусь!       Молодой парень орал в трубку телефона, пытаясь что-то объяснить. Тёмная челка волос падала ему на лоб, но она сильно ему и не мешала.       — Мин Юнги! Ты сейчас же сядешь на самолёт и полетишь в Сеул!       Голос из трубки телефона был очень громким и грубым.       — Папа, я тебе сказал, что я не буду жениться!       — Будешь! Иначе тебе не светит моя компания, малолетний подросток! — Отчётливо было слышно, что чем-то ударили по столу, издавая громкий звук.       Мин стоял возле тумбочки, на которой стоял телефон и раздраженно постукивал ногой. Он выключил свой сотовый, но отец его даже так смог достать.       — Да мне нахрен твоя компания не сдалась! — Мин кричал прямо в трубку.       — Нахрен не сдалась? —Изобразил мужчина.— Тогда больше тебе и не видать ни одной моей купюры, жалкий подонок! А Знаешь почему? — Мужчина задал очень очевидный вопрос.— Потому, что именно эти деньги, зарабатываются на этой Хрен компании!       — Да и плевать!       — Да? Тогда можешь забыть про свои фотоаппараты и плёнки! — Мужчина издавал некий смешок, будто бы забрал победу, зная, что сын точно не откажется.       — Да пошёл ты нахер!       — Малолетний сукин сын, ты ещё….       Мужчина не успел договорить, как Мин с очень громким звуком положил трубку.       Звонки по прежнему продолжались идти, но Мин не обращал на них внимание. Он просто накинул на себя серое худи с капюшоном, наплевал на всё эти звонки и вышел из отеля, покидая свой тёплый номер.       Погода сегодня и правда холодная. Скоро зима, а на Чеджу нет ни одного намёка на снег, или на наступающую зиму. Вместо прекрасных и бархатистых снежинок, на которых есть красивые узоры, моросит дождь. Вместо ясно голубого неба, стоят серые тучи. Вместо тёплого пара изо рта, дует ветер, который доводит кожу до мурашек.       Зима есть, а о снеге так и ни слова.       Мин накинул капюшон на голову, засунул руки в карман худи, и тихим шагом пошёл к морю.       Ветер сильно дует и песок с пляжа попадает в лицо. Капли от воды брызгаются в разные стороны. Сейчас море даже не назвать морем. Оно больше походит на огромную серую лужу, в которой даже купаться не хочется.       Но как бы не хотелось в нём купаться, оно всё равно тянет. Оно очень сильно тянет Мина к себе.       В последние дни, Юнги ссорится со своим отцом ещё сильнее. Тот всё больше хочет поженить Мина на одной особе, которая из состоятельной семьи.       Бизнес отца начал процветать несколько лет назад, но тот уже хочет отдать его Юнги. Но он совсем не спросил об этом самого Юнги. Кто ему сказал, что Юнги горит таким желанием? Он правда считает, что Мину интересны эти богатые вещи? Нет.       Юнги не такой.       Да, сейчас Юнги в достаточно состоятельной семье. Он много чего себе может позволить, но он этого не делает. Он носит обычную одежду, которую может позволить каждый второй. Обувь у него тоже обычная, как и у всех. На его руках не красуются дорогие часы, и нет никаких колец. Он не выпрашивает у отца почти ничего.       Ему этого не надо.       Ему не нужны все эти золотые штучки. Ему не нравится это. Он не видит смысл в этих бриллиантах, золотых часах, дорогой ткани. Ему нравится «как всегда». Он не хочет быть тем, кем хочет видеть его отец.       Он хочет быть тем, кем является.       За всю прожитую жизнь, Мин попросил у отца только одну вещь. Фотоаппарат.       В один прекрасный день он листал одну газету, которую принёс почтальон, и увидел там этот фотоаппарат. Как только он его увидел, то сразу подошёл к отцу, чтобы показать и попросить на него денег. Тот естественно не отказал. Ведь это первое, что просит у него единственный сын. Единственный наследник.       Через несколько дней фотоаппарат пришёл на почту. И после этого, жизнь Юнги перевернулась с ног на голову.       Плёнки он менял часто. Фотографий было очень много. Все они были чёрно-белыми, но для Мина они всегда были яркими и красочными. Он всегда носил с собой этот фотоаппарат и фотографировал всё, что только видел. Дома у него этих фотографий целые стопки, которые нужно разбирать, чтобы не пылились. Но Мин делал это бесконечно, потому что фотографий с каждым днём становилось больше и больше.       Он просто дышал этим. Ему это нравилось. Он нашёл смысл своей жизни. Он понял, чем он хочет заниматься.       Но все его мечтания оборвались на том моменте, когда ему стукнуло девятнадцать лет.       — Ты должен жениться и стать владельцем моей компании.       Именно эти слова Мин и слышал всё это время. Ссор становилось больше и больше. Мин говорил, что он не хочет всё это. Он хочет стать фотографом. Но над его словами просто громко посмеялись с таким тоном, будто «Что ты чешешь, малец? Ты фотограф? Не смеши.»       Но эти слова ударили по самому больному месту. И Мин ничего не говоря, взял свои деньги, которые он заработал сам на работах, на которых трудился после школы, и отправился на море. На то самое море, в котором сейчас нет ни одной снежинки.       Но есть одиночество и спокойствие.       Мин всё это время сидел и смотрел на это шумное море, в котором были сильные волны. Он даже не знает сколько он здесь просидел. Час? Два? Он не знает. Но думает, что достаточно много, раз сейчас он повернул голову в правую сторону от себя и увидел мост, на котором сидел молодой парнишка.       Парень сидел на мосту опуская свои ноги в ледяную воду. Скоро зима, снега хоть и нет, а вода точно холодная.       Юнги решил, что тоже подсядет к парню, рядом с которым стоял мольберт с холстом, на котором было что-то нарисовано. Мину не было никакого дела до этого рисунка. Он просто снял свои кроссовки, сел к молчаливому парню, опуская ноги в воду.       — Ах, холодная, — Мин только опустил ноги, но сразу же их поднял. А Потом забил и снова опустил.       Парнишка просто улыбнулся. Он тоже сидел в худи, только в розовом, волосы также падали на его лицо и он просто улыбнулся, смотря на Мина, у которого видно нет настроения.       — Холодная? — Переспросил парень, смотря на подсевшего к нему Мина.— Это ещё не холодная…       Мин заинтересовано посмотрел на парня и задал вопрос:       — А где тогда холодная?       Парнишка вновь заулыбался и посмотрел на небо, в котором затягивались серые тучи. Скоро будет дождь. Но ему как-то всё равно. Он вновь посмотрел на Мина, улыбаясь, показывая свои белые зубы.       — Ты был на Байкале?       В ответ Мин просто покачал головой. Не был. Он бы сейчас забил на всё эти разговоры, но почему-то хочется послушать.       — На Байкале в любое время холодное озеро. Да. Не море, а озеро. Но ты же не уточнял, — парнишка с нежно-голубыми волосами продолжал улыбаться и рассказывать.— И знаешь… в какое время туда не приедешь - вода всегда будет ледяной. Даже если на улице будет плюс сорок, озеро будет очень ледяным.       Мин слушал это и начал задумываться. Интересно, а почему? Вокруг сорок градусов, а озеро всё равно холодное? Но видимо на его мысленно заданный вопрос, сейчас получат ответ.       — Это озеро, хоть и не самое большое в мире, но оно самое глубокое.— Парнишка продолжал рассказывать.— Из-за того, что озеро находится в России, а именно в Сибири, то холода там жуткие и холодные. Поэтому, это озеро и замерзает, образуя толстый лёд, который очень долго тает. Наступило лето - на озере Байкал ещё лёд. Поэтому оно и всегда ледяное.       Ноги Юнги так и были в холодном море. Но он и не чувствовал, что оно холодное. За этим рассказом он совсем забыл о том, что опустил ноги в это ледяное море.       — А если зайдёшь полностью в озеро Байкал, то тело может онеметь от холода и ты будешь тонуть, а спасти себя уже не сможешь.— Парнишка закончил свой рассказ, бултыхая ногами в воде.       Мин просто за этим наблюдал, спокойно покачивая ногами по волнам.       — Мин Юнги.       — Пак Чимин.— Чимин положил свою небольшую ладонь в протянутую ему руку.       Мин сделал вид, что ему всё равно на размер ладони, но он очень сильно умилился. Наверно это было видно, раз Пак Чимин улыбнулся на такую реакцию.       — Там красиво? — Вдруг спросил Мин.       Пак сначала не понял заданный вопрос, но потом ответил:       — Там прекрасно. Хотел бы там побывать в зимнее время, чтобы покататься на коньках на этом прекрасном, прозрачном и холодном озере.       Мин ничего не ответил, просто также посмотрел на затянувшееся небо. Дождь.       Он скоро начнётся.       — У тебя акцент другой. Откуда ты? — Неожиданно даже для самого себя поинтересовался Мин.       — Я из Японии.       Они оба сидели, разговаривая друг с другом. Оба знали, что начнётся дождь, но обоих это не волновало.       — Откуда корейский знаешь? Да и ты на японца то не похож. Вылитый кореец.— Юнги не шутил, но Пак начал смеяться.       Он так красиво смеялся. Его нежные пряди волос били его лоб, а глаза закрывались и было такое ощущение, что он ничего не видит. Он ярко улыбался и Мин залип на эту улыбку и на эти красивые глаза, которые наконец-то открылись.       — Да, ты прав. Я кореец, который просто живёт в Японии с самого детства. А знания языков перемешались и у меня теперь странный акцент.— На последнем предложении смеха уже не было. Была какая-то… грусть?       Пак даже отвернулся, смотря на море впереди себя. Улыбка у него исчезла и он просто смотрел на волны, медленно бултыхая ногами.       — Он не странный. Он очень милый.       Вдруг сказал Мин, на что Пак сразу повернулся. Он рассмотрел лицо Мина полностью. Он молчал и рассматривал всё. Взгляд его падал и на глаза, рассматривая каждый из них. На нос, где он увидел маленькую родинку, которую даже и не заметишь. И на губы - место где он задержал свой взгляд дольше всего.       Мин же в ответ рассматривал лицо Пака. Глаза у того очень красивые. Они карие, но там есть тёмно-синие трещины. Это тоже не заметно, но если присмотреться сильнее, то можно увидеть даже то, что глаза грустные. Взгляд у них грустный, но всё ещё детский.       — Ты здесь один? —Мин задал вопрос, а Пак наконец оторвал взгляд от губ.       — Один.— На грустном выдохе ответил Пак.       — Понятно.       — А ты? С семьёй? — Тоже спросил Пак.       — Тоже один.       Оба как-то грустно выдохнули.       — С родителями поссорился? — Чимин опять обратил внимание на Мина, который кивнул.       — Отец достал.       Пак усмехнулся. Это наверно и вправду смешно.       — А меня мать.       Юнги тоже усмехнулся. Глупо это как-то. Они сидели на пляже по одному, смотря на шумное море. Они приехали сюда по одному, сбегая от родителей. Наверно да. Это смешно и глупо.       А ещё глупее, что начался дождь, а они все равно сидят на этом старом мосту, бултыхая ногами в воде.       Дождь с каждой минутой становится сильнее, но на него не обращают внимание. Ветер стал холоднее, вещи мокнут, а теплее не становится. Волосы тоже мокрые, что аж прилипают к лицу.       — Картина!       Пак вдруг быстро встал с криком, подбегая к своему мольберту, где стоял холст. Мин тоже поднялся, подходя к картине.       — Красивая.— Мин встал рядом с Чимином, рассматривая картину.       На холсте было бушующее море серого цвета, огромные затянувшееся тучи, тёмный песок и Юнги. Он сидел на этом песке, смотря вдаль. В самую даль моря. Наверно он всё-таки долго сидел, раз Пак так чётко его нарисовал.       — А производители говорили, что краска не течёт…— Пак грустно выдохнул, смотря на то, как все тучи растекаются, а краски перемешиваются друг с другом, образуя новые цвета.       Мин наклонил голову в бок, будто бы оценивает её, и ответил:       — Так даже лучше.       Чимин повернулся лицом к Мину, закрыл один глаз, приглядываясь и рассматривая линии челюсти. Уголки губ сами поднимались и он даже не заметил, что улыбается, смотря на Мина.       Мин же в свою очередь тоже повернулся лицом к Паку, рассматривая все эти пряди волос цветом незабудок, которые прилипли ко лбу. Рассматривал его карие глаза, а точнее один открытый, а второй зажмурившийся. Смотрел на эту улыбку, которая тоже начала поднимать его уголки губ. И смотрел на губы, которые почти прошептали.       —Anata no koto o subete shiritaidesu.       Пак проговорил свою фразу, зная, что его точно не поняли. Поэтому он просто взял свой большой холст в руки и ещё раз взглянул на Мина.       — Поможешь?       Не дожидаясь ответа, Чимин развернулся и пошёл, зная, что Мин точно пойдёт за ним. И он не ошибся.       Мин сложил мольберт, и отправился прямиком за Паком. Он не знает, где именно живёт этот голубоволосый парнишка, он не знает, что только что ему сказали, он не знает абсолютно ничего. Но просто идёт с этим мольбертом, помогая донести его неизвестному парнишке, которого он встретил на берегу моря.       Пока они шли по песку, то были без обуви. После моря, песок нельзя назвать холодным. И пока они шли, Мин думал об этой фразе. Он совершенно без понятия, что тот ему сказал. Но думает, что это было на японском. Кто-то может сказать, что японский, китайский и корейский - это схожие языки, но нет. Они совершенно разные. Если прислушаться к речи на этих языках, то можно понять, что это совершенно разные языки и их поймёт только носитель этого языка. Мин не является носителем японского, поэтому он без понятия, что ему только что сказали.       Они вышли к дороге и продолжили идти босыми ногами по мокрому и холодному асфальту.       — А если не секрет, —начал Чимин.— То из-за чего с отцом поссорился?       Чимин сделал шаг помедленнее, дождь усиливался, но он не видел смысла торопиться.       — Он меня женить хочет.— С некой обидой ответил Мин.       Ему и вправду обидно, что его хотят женить, не спросив его самого. Хочет он или нет. Его отцу наверно плевать. Тут скорее: Хочет он, а значит ты обязан.       — А ты? — Мин нахмурил лоб.— Не хочешь жениться?       Мин встал, продолжая хмурить свой лоб. Есть ли у него желание жениться? О да. Всегда мечтал пожениться, как только девятнадцать стукнет. Прям мечта.       — Я даже не знаю на ком должен жениться.— Начал Мин, продолжая идти за Паком.— Знаю, что она из богатой семьи, в общем идеальная невеста. А я не хочу. Но отец принуждает. Сказал, что всё заберёт, если не соглашусь.       — Ого. А он у тебя жестокий.       — А ты чего? Если не секрет.       Пак встал и задумался. Он думал, как сформулировать мысль и донести её до Мина.       — Да у меня всё просто.—Мин всё равно ждёт ответ.— Я люблю рисовать, а мать говорит, чтобы я поступал на адвоката.       — А ты на кого хочешь?       Они уже подходили к отелю, где живёт Мин, и там же, где оказывается живёт Пак. Они шли медленно, не обращая внимания на погоду. Это наверно последнее, на что нужно обращать внимание.       — Я хочу рисовать. Мне нравится рисовать и я хочу рисовать.— Пак рассказывал так, будто это самое лучшее, что есть в жизни.— Эти холсты, краски… Я просто дышу этим, понимаешь? — Мин в ответ просто согласно кивал.— Понимаешь. А она не понимает.       Пока они шли по коридорам, чтобы дойти до своих номеров, то все смотрели на них странным взглядом. Они шли с босыми ногами, были полностью мокрые, и о чём-то разговаривали.       Выглядели странно для них, но не для себя.       — Я в 205. — Пак улыбнулся, кладя свою ладонь на ручку двери.— Заходи, поболтаем.       Мин подошёл к двери рядом, тоже кладя свою ладонь на ручку.       — А я в 204. Тоже заходи.       Чимин посмеялся и скрылся за дверью. Мин же тяжело выдохнул и тоже зашёл в свой номер. Он насквозь мокрый, поэтому идёт в ванную комнату, чтобы принять горячий душ.       Горячая вода оставляет за собой пар. Во всей ванной комнате становится очень жарко. Капли, образовавшиеся от пара, стекают вниз по плитке стен ванной комнаты. Очень жарко. Очень душно.       — Как же всё достало…       Мин схватил своё полотенце, повязал его на своих бедрах и вышел на балкон. Там тихо, там спокойней.       — Принял душ? — Вдруг откуда-то появился знакомый голос, от которого Мин вздрогнул.       Чимин тоже стоял на балконе, с окутанным полотенцем на бёдрах. Стоял с мокрыми волосами, от него очень приятно пахло гелем для душа. Запах был очень сладким.       — Не хочешь пойти прогуляться? — Неожиданно спросил Мин.       Чимин только усмехнулся на его слова и подошёл ближе, подпирая свой подбородок руками и прищуривая глаза.       — На свидание меня зовёшь? — И улыбается. Так улыбается, что будто улыбка сама из него выходит. Он старается не улыбаться, а глаза всё равно показывают другое.       Мин же поджал губы, чтобы тоже сдержать улыбку. Та тоже просилась, но Мин пытался быть серьёзным. Он подошёл ближе к Паку, чтобы быть на одном уровне глаз и тоже подпёр свой подбородок руками.       — Можно и так сказать.       — Будешь своей жене изменять?       — Значит согласен.       Чимин сделал задуманное лицо, а после ответил:       — Конечно согласен.       — Жду тогда тебя в восемь.       — Уже бегу, чтобы успеть собраться!       Чимин и вправду убежал к себе в номер, чтобы переодеться, оставляя Мина одного на балконе.       Погода и вправду плохая. Но она такая же, как и море. Тоже тянет к себе.       Спустя час, Мин уже стоял возле номера 205, в ожидании Чимина. Он быстро собрался, надел на себя чёрный свитшот с синими буквами, широкие джинсы и накинул сверху чёрную джинсовку. Не забывая про свою сумку, где у него лежат очень важные вещи. Теперь стоит и ждёт.       Пак же целый час собирался, пытался уложить волосы, всё время их зачёсывая, выбирал, что можно надеть. В общем собирался, как мог.       И не зря.       Стоило Юнги увидеть Чимина, как челюсть чуть не отвалилась. Пак сейчас выглядел, как Афродита. Его красоту невозможно описать простыми словами. Он и так красивый, а тут ещё и так…       Чимин надел серый свитшот с синими буквами в жёлтой обшивке, синие широкие джинсы, сумку на бок и кеды. Чёрные кеды с синими шнурками. Это прям единственное, что бросилось в глаза прям с порога.       — Пошли? —Паку даже спрашивать не надо. Он просто засовывает свою руку, в протянутую ладонь и идёт на выход из отеля.       На улице темно, дождь перестал лить и оставил только прохладный ветер, который очень приятно обвивает всего себя.       Они идут молча, держась за руку. Смотрят по сторонам, рассматривая старые домики, магазинчики, кафешки даже людей. Всех тех людей, которым тоже не сидится дома.       — Выглядит так, будто мы встречаемся.— Пак посмотрел на свою руку, пальцы которой были переплетены с пальцами Мина.       Юнги тоже посмотрел на руку в своей ладони, погладил её большим пальцем и посмотрел на Пака.       — Да. Два часа назад познакомились, а сейчас идём за ручку. О, да. У нас серьёзные отношения.— Пак засмеялся. Мин точно клонит к тому, что всем всё равно на них и что они гуляют, держась за руку.       — Может у нас курортный роман? — Чимин прищурился и взглянул в глаза напротив.       Юнги посмотрел в ответ, пытаясь найти там хоть что-нибудь. Но нет. В этих чёрных глазах с синими льдинками ничего нет.       — Ты ещё маленький для романов.       — Мне семнадцать!       — Ты ещё ребёнок.       — А сам то!       — Я уже совершеннолетний.— Гордо заявил Мин, хоть он и очень хочет, чтобы ему тоже было семнадцать. Может тогда от него отстанут с этой свадьбой.       Юнги показал рукой на скамейку, и предложил присесть на неё. Чимин ничего не сказал, а просто сел на скамью, кладя голову на плечо Мина. Возможно это и вправду странно, что они знакомы всего два часа, а со стороны можно сказать, что они в отношениях. Но им двоим как-то всё равно. Да и всем вокруг тоже.       Никому нет дела до других. У каждого свои проблемы.       — Почему сюда приехал? — Спросил Мин, продолжая держать тёплую ладонь в своих ледяных руках.       — Я же уже говорил…       Юнги начал аккуратно перебирать пальцы Чимина, рассматривая каждую фалангу. Они такие маленькие, тёплые, ухоженные, бархатистые. Пак сам весь такой. Мин знает его всего два часа, а выводы то какие делает…       — Я имею ввиду… Почему именно Чеджу? —Мин прервал тишину и услышал грустный выдох.       — Мы сюда с семьёй раньше приезжали.—Чимин продолжал лежать на плече Мина, рассказывая свою историю.— Мне всегда здесь нравилось. Я приходил на море, садился куда-нибудь, доставал свой блокнот и начинал рисовать. Это было так спокойно…— Чимин улыбался, вспоминая те замечательные дни.— Дядя как раз пилотом работает, поэтому я здесь не тайно. Мать точно знает, где я.       Мин слушал. Он внимательно слушал, чтобы потом поддержать.       — Потом, когда отец умер, мы переехали в эту Японию, и теперь не ездим на Чеджу.— Голос изменился.— Мать нашла себе нового любовника и начала строить меня. Она очень поменялась. Раньше она не была такой… Но сейчас она делает из меня свою куклу…— Голос стал дрожать, а на джинсы Юнги упала капля от слёз.— Юнги, я не хочу быть куклой… Я хочу рисовать…       Юнги отпустил руку Чимина, прижимая Пака ближе к себе. Он чувствовал, как тот подрагивает, как его голос дрожит. Какой же он… Ещё совсем ребёнок…       — Тише…— Чимин уткнулся своим лицом в грудь старшего, тихо плача.       Мин поглаживал маленькую и хрупкую спину, чтобы успокоить. Он не хотел ничего говорить. Он просто хотел, чтобы Чимин выплакался. Хранить в себе такое, это больно. Ты не можешь выплакаться и держишь всё в себе. Это больно. Это очень больно.       — Не бойся. Плакать - это нормально.— Мин прижал Чимина к себе поближе, уже обнимая его полностью.       Пак продолжал плакать. Он хотел успокоиться, но Мин чувствовал, что это ещё не всё. Пусть плачет. Нужно выплакать всё. Ничего нельзя в себе оставлять. Нужно всегда показывать свои эмоции. Какими бы они не были. Грустные они, или весёлые. Эмоции все одинаковые. Не надо их недооценивать.       Спустя несколько минут Чимин успокоился и больше не плакал. Он оторвался от Юнги, у которого уже мокрый свитшот от этих слёз и посмотрел в глаза напротив.       Юнги вытер остатки слёз с красных щёк, улыбаясь, смотрел в эти детские глаза.       — Легче?       — Угу…       И опять прижался ближе. Обнял Юнги за шею, закинул одну ногу на другую сторону лавочки, а вторую на ноги Юнги, прилипая к Мину, как коала.       Юнги не отказывался, и в ответ обнимал Пака, окольцовывая его талию, кладя голову на плечо, вдыхая приятный аромат. Сейчас они сидят в полной темноте, где их освещает всего один фонарь. После дождя пахнет сыростью, но довольно приятно. От Чимина приятно пахнет цветами, сам он тёплый и с ним хорошо. С ним спокойнее.       Чимин тоже нюхает Юнги и ему тоже хорошо рядом с ним. От Мина пахнет мужским одеколоном. Пак не фанат этих запахов, он считает, что они отвратительны. Но от Мина пахнет по другому. Запах тяжёлый и грубый. Странно так называть одеколон, но если послушать, то именно так и есть. Именно так и пахнет от Мина.       — Всё это временно.— Юнги похлопывал по спине совсем нежно, в знак успокоения.— Просто нужно это с кем-то пережить. Не быть одному и всё.       Голубоволосый громко дышал. Может это просто ухо Юнги рядом с его лицом, а может на это другая причина.       — Юнги…—Совсем тихо протянул Чимин, вновь смотря Мину в глаза.       — М?       — Можно я останусь сегодня с тобой?       Юнги погладил Пака по его мягким волосам, улыбаясь улыбкой, которую почти невозможно заметить.       — Конечно можно.       Пак благодарно улыбнулся, прижимаясь щекой к ладони старшего, будто довольный кот. Юнги же поглаживал щеку своим большим пальцем. По этим щекам уже не текли слёзы, а в глазах не было грусти и боли, которая так долго копилась.       Кто-то может сказать, что всё это глупость. Но никто и никогда не поймёт человека, если не был на его месте.       Юнги был на месте Чимина. И он был бы рад, если бы кто-нибудь разрешил ему поплакать у него на плече и разрешить поспать вместе.       До ночи ещё много времени, а завтра им никуда не надо. Сейчас они, как птицы сбежавшие из клетки, в которой их очень долго держали. Оба сейчас абсолютно свободны. Им некуда бежать.       Но оба понимают, что это ненадолго.       Они точно не смогут тут остаться навсегда, и их никто не будет трогать. Родители не оставят их в покое. Они могут приехать за ними в любой час и в любую минуту. Отец Юнги может сейчас спокойно отправить свою охрану и Юнги тут же посадят на самолёт. За Чимином может приехать мать и устроить здесь большой скандал, забирая сына домой. Никто не знает, что будет. Поэтому они просто идут за руку о чём-то разговаривая.       — Давно ты рисуешь? — Спросил Мин. Они сейчас вновь гуляют за руку, по какому-то старому парку. Чимин уже не плачет и всё хорошо. Они просто гуляют, разговаривают и смеются.       — М… Наверно с самого детства. Да. Точно. С детства!       Юнги почему-то не удивлён. После того, как он увидел точную копию себя на обычном холсте, то он даже не сомневается, что Чимин сможет нарисовать его даже с закрытыми глазами. Наверно это прирождённый талант.       — А ты? — Чимин вдруг остановился, отпуская руку Юнги.— Я о тебе за сегодня ничего не узнал! Зато ты всё услышал!       Юнги посмеялся с этой реакции. Пак сейчас очень смешно выглядел. Он ведь сделал обиженное лицо, но выглядело это смешно.       — Эй! — Чимин подбежал и хлопнул Мина по плечу.       — Прости! — Сквозь смех пытался сказать Юнги.       Оба начали громко смеяться. Они сейчас выглядят как дебилы. Юнги смеётся из-за такого Чимина, а Чимин из-за такого Юнги.       Ну не дураки ли?       Они знакомы всего несколько часов, а по ним и не скажешь. Выглядят как друзья с самого детства. Но это далеко не так.       — Ну так что? — Вытирая слезу, которая образовалась от смеха, поинтересовался Пак.       — Я люблю фотографировать.— Начал Юнги.— Для меня фотографировать - это как для тебя рисовать. Я живу этим. Мне это очень нравится.       — Ого…— Пак удивлён. Он даже подумать не мог, что Мин любит фотографировать.       Мин много о себе рассказывал. Он рассказал о том, что у него есть собака по имени Холли, что он называет её Мин Холли, что у него около сотни фотографий вместе с ней, что очень много и других фотографий. Рассказал о том, что он закончил школу, что ему девятнадцать лет, но через четыре месяца уже будет двадцать. Что он ужасно любит мандарины, и что готов за них душу продать.       — Прям душу продать? — Пак так смотрел, будто бы и не верил.       — Да хоть сердце. Всей душой их обожаю.— И он не врал. Мандарины для Юнги - это как деньги для его отца. Он жить без них не может.       Чимин тоже присоединялся к разговорам Мина, рассказывая что-то о себе. Оказывается, Чимин обожает готовить, что у него есть пухлый и рыжий кот по имени Маркиз, и он тоже нарисовал с ним много картин.       Они разговаривали до двенадцати ночи, пока не начали зевать. Время уже позднее и пора бы лечь спать, поэтому они идут обратно в отель.       — Жди меня, я через пять минут буду на пороге твоего номера.— Напоследок бросил Чимин, забегая к себе в номер. Ему ещё надо вещи собрать, чтобы переночевать в номере Юнги.       Долго ждать и не пришлось. Чимин сказал, что ему надо пять минут, а понадобилось десять. Ну и ладно. Кто-то может и дольше собираться.       Юнги пока ждал Чимина, поправил покрывало на кровати, поставил обувь, убрал свои сумки в шкаф, чтобы было более менее чисто.       — Добро пожаловать в моё царство Морфея.— Мин с улыбкой встретил Пака, который посмеялся с такого приглашения.       — Благодарю.— Пак скрестил ноги и слегка присел, в знак благодарности.       — Ну, вот и моё место жительства.— Мин ходил по номеру, показывая всё вокруг.       Номера в отеле все одинаковые. Абсолютно одинаковые. Но Пак ходил и слушал так внимательно, будто у него всё по другому.       — Можешь сходить в душ, а после лечь ко мне в мою огромную двухместную кровать.— Мин будто рекламировал свои апартаменты.       Чимин же оставил свои вещи, взял свою пижаму и отправился в ванную комнату, чтобы принять душ.       Как только Чимин вышел из ванной, Мин пошёл в душ, чтобы тоже его принять, а потом мирно лечь спать.       После душа, Мин направился в комнату, где находилась кровать и спящий на ней Пак. Юнги везде выключил свет, окно он не открывал, чтобы холод не попал в это тёплое место. В стакан он налил воду из бутылки и сразу же поставил её на тумбочку возле кровати. Ложиться спать ему пришлось с другой стороны, ведь его сторона уже занята. Время уже за двенадцать, Мин и сам хочет спать, поэтому неудивительно, что Чимин так быстро уснул. А если учитывать, что тот ещё и плакал сегодня, то он мог быстро отключиться.       Пак вроде бы спал крепко, но как Юнги лёг, то сразу придвинулся ближе, прижимаясь всем телом к нему.       Мин положил свою руку, обнимая Пака. Они спят в обнимку. Им тепло. Им хорошо. И им комфортно друг с другом.       Иногда люди, которые знакомы всего сорок минут, могут доверять себе так, как никогда не смогут довериться другу детства. И проблема в том, что никто не понимает, как это работает.       Юнги даже подумать не мог, что ему будет комфортно с тем, кого он знает очень малое количество времени. Ему нравится ложиться спать и просыпаться, видя перед собой сонного Пака. Ему нравится, как они ходят гулять за руку, разговаривая абсолютно обо всём. И Мин бы не сказал, что ему будет комфортнее так ходить с его старым другом, чем с Чимином.       Чимин - это другое.       Вот и проходили так все дни. Они ходили, гуляли за руки, а на Чеджу до сих пор нет снега. Завтра первый день зимы, а снег всё ещё не выпал. Они находятся тут уже больше недели, а их так и не забрали. И Юнги рад. Он правда рад тому, что они тут вдвоём. Как сказал Чимин: у них курортный роман.       — Что будешь делать, когда приедешь? — Спросил Чимин, идя впереди Мина.       Он всё также одет в эти чёрные кеды с синими шнурками, и от него до сих пор вкусно пахнет цветами.       — Женюсь.       Пак встал в ступор. Улыбка с лица упала сразу же. Теперь как-то даже не по себе. Женится?       — Женишься? —Переспросил Чимин.       Юнги сел на скамью и потёр лицо своими холодными ладонями. Он тоже об этом думал. И понял, что в любом случае его заставят жениться. Как бы он не хотел - его мнение спрашивать не будут.       — Мне придётся.— Чимин сел к Юнги и положил свои ладони на коленки, начиная внимательно слушать.— Как бы не хотел, отцу будет плевать. Он прекрасно знает где я, но ничего не делает. В любом случае, когда-нибудь он прилетит сюда и заберёт меня. Спастись я не смогу…       Чимин пододвинулся ближе, кладя голову на плечо Мина. Он успокаивающе поглаживал его колено, понимая, что тот тоже не хочет.       — А я? — Спросил Чимин, как Мин развернулся и начал смотреть ему в глаза.— Ты совсем про меня забудешь?       Юнги слегка приподнял уголки губ, продолжая смотреть в глаза. Такие красивые и необычные. Такие никогда не забудешь.       — Как я могу тебя забыть? — Чимин улыбнулся.— Ты же первый человек в моей жизни, с такой необычной внешностью. С такими красивыми глазами, с такими волосами цвета незабудки.— Юнги положил свою ладонь на голубые пряди.— Ты же весь такой… цветочный…— Юнги приблизился ближе к лицу Пака, шепча в самые губы.— Моя Незабудка…       Чимин сам поддался вперёд, начиная медленно сминать губы Мина. На улице ночь, прохладный ветер, утром моросил дождь, завтра зима, а снега нет. Они почти незнакомцы друг другу, но целуются так, будто ждали этого всю жизнь.       Мин взял ответственность за поцелуй на себя и начал вести этот мягкий, мокрый и их первый поцелуй. Он целовал жадно и свойственно, а Чимин просто улыбался в губы. Юнги чувствовал, как Пак кусает его нижнюю губу, а затем и верхнюю.       — Точно не забудешь? — Чимин разорвал поцелуй, потому что воздух в лёгких начал заканчиваться.       — Точно.       И опять. Мин поддался вперёд, продолжая их поцелуй. Если бы у него была возможность, то он бы целовал эти губы вечность. Но жизнь не на его стороне, и оба понимают, что это скоро прекратится.       Но не сегодня.       Поцелуй так и продолжался, и каким-то образом они смогли дойти до номера Юнги, продолжая целовать друг друга до алых пятен на губах.       Мин открыл дверь номера, двигая Пака спиной к кровати, на которую тут же упал и потянул Мина за собой. Юнги чувствовал горячие ладони на своей шее, чувствовал, как по коже Чимина пробегает толпа мурашек, от холодных рук Мина на талии. Чувствовал этот прекрасный цветочный запах. Чувствовал это всё и не хотел останавливаться, но…       — Можем остановиться, если ты хочешь.— Мин понимал, что Паку всего семнадцать, а значит, что он мог быть ещё девственником, и испугаться первого раза.       В номере темно, но было видно, что Пак улыбается. Зрачки в его глазах увеличились, и в них не было страха. В них было желание и возбуждение.       — Когда-то же должен настать первый раз.— И снова целует.       На эти слова Мин улыбается ярче. Кусает губы, целует очень жадно, собирает все тихие стоны Пака, от такой жадности. Гладит его живот под свитшотом, поднимая руки выше и выше, доставая до самых горошин сосков, которые сжимает пальцами, ловя очередной тихий стон.       Чимин подцепляет футболку Мина, чтобы тот её наконец снял, опускает руки ниже, расстёгивая молнию джинс, но тут же поднимает руки, чтобы Мин снял с него этот надоедливый свитшот.       — Весь такой сладкий…— Юнги снял с Пака свитшот, целуя всё тело, от шеи до талии, оставляя мокрые следы.— Такой вкусный…— Посасывает соски, не оставляя каждый без внимания.— Весь такой… мой…       — Юнги-и…— Сладко протянул Пак, чувствуя, как соски начинают кусать.       Юнги поцеловал каждый сосок, в знак извинения, поднимаясь выше до самых губ, из которых звучат сладкие стоны.       Чимину было очень жарко и очень тесно. Он сам потянулся к своим джинсам, чтобы снять их уже наконец.       — Я сам.— Юнги остановил руки Пака и убрал их с джинс.       — Юнги-и! — Скулил Пак.       Юнги же не хотел мучить Чимина, поэтому сначала снял с себя футболку, кидая её на пол, а после и потянулся к Чимину. Пока он расстёгивал ширинку и освобождал Чимина от лишней одежды, то услышал протяжный стон наслаждения. Его это возбуждает ещё сильнее, но к себе он пока не притрагивается. У Чимина секс в первый раз в жизни. Тем более с парнем.       — Повернись-ка.— Юнги похлопал Чимина по бедру, чтобы тот лёг на живот.— Подай подушку.       Чимин схватил подушку, подавая её Юнги. Он уже скулит от того, как уже хочет кончить. Он уже минут двадцать со стояком. Как Юнги ещё терпит? Чимин то хоть голый. А этот ещё в одежде…       — Сейчас нужно чуть-чуть потерпеть.— Юнги положил подушку под живот Чимина, шёпотом предупреждая о боли, которая сейчас возникнет.       Чимин же от такого шёпота весь напрягся. Больно? Ему никто не говорил, что будет больно…       — Расслабься.       Мин опять прошептал в ухо, одаряя Пака горячим дыхание. Чимин расслабился, но вдруг опять напрягся, когда почувствовал что-то мокрое и горячее между своими половинками.       — Расслабься. Это просто слюна.— Юнги поцеловал в плечо, продолжая шептать.— Мне так будет проще растянуть тебя.       Пока Чимин слушал, как его заговаривают, то совсем не ожидал, что в него войдёт одна фаланга среднего пальца. От такой неожиданной боли Чимин воткнулся лицом в матрас, закрывая глаза. Юнги шептал ему успокаивающие слова, но от этого - легче не стало.       Юнги полностью ввёл средний палец, медленно вводя им в разные стороны, тихо растягивая Чимина. Позже вошёл и указательный палец, заставляя Чимина застонать громче.       — Юнги-и!       А Юнги продолжал искать. Он искал комочек нервов, до которого смог быстро добраться. Понял он это, когда услышал уже стоны от наслаждения, а не от боли.       Чимин чувствовал что-то между болью и приятным ощущением. Юнги уже ввёл в него третий палец, продолжая толкаться быстрее. Но Пак этого не заметил. Он чувствовал эти большие толчки, видел в глазах фейерверки, слушал собственные стоны, ощущал губы Юнги на своей коже, слышал, как тот продолжает шептать ему, одаряя горячим дыханием. Но что именно он шептал - Пак не разобрал.       Когда Чимин кончил на кровать, марая и себя и постельное, то с его уст вылетело имя Юнги. Для Чимина - это последнее, что у него было в голове, а для Юнги это всё.       — Поворачивайся.— Мин опять похлопал Пака по бедру, но было ноль реакций.— Эй?       Чимин еле как перевернулся. У него в глазах звёзды с фейерверками. Как он сам перевернётся?       — Ты такой милый…— Юнги с улыбкой взглянул на довольное лицо, которое освещал фонарь с улицы.— Я не могу…       Юнги начал расцеловывать лицо Пака. Он сейчас выглядел как котик, который переел, а теперь валяется и не может пошевелиться.       — Я ещё хочу…— Вдруг опять заскулил Пак.       Юнги усмехнулся. Чимин же не думал, что это был конец? Он надеется, что нет. Это было только начало.       — Ещё?       — Мг…       Мин расстегнул свои джинсы снимая их вместе с нижним бельём, выкидывая всё в сторону. Он опять плюёт на свой член, который стоит уже твёрдым колом почти час.       — Нет, не переворачивайся.— Чимин только хотел повернуться спиной, как вдруг его остановили.— Хочу смотреть на тебя.       Юнги придвинул Пака за ягодицы ближе, чтобы было удобнее подхватить. Он приставил головку члена к горячему нутру, медленно входя. Член двигался легко. Чимин был очень хорошо растянут и до простаты Юнги добрался быстро.       По вискам стекал пот. Юнги входил в Пака быстрее и быстрее. Слышал его стоны, которые ударяли в уши, и отключали мозг.       Эти сладкие стоны Мин готов слышать вечно.       Ягодицы Пака стукались о бёдра, издавая громкие шлепки. Тонкая талия изгибалась дугой, а темп ускорялся, и с каждым разом Чимин получал огромное удовольствие. Из уст Юнги были слышны хриплые стоны, которые тоже сводили с ума.       Мин поднял одну ногу Чимина, чтобы было удобнее толкаться. Он старался поднять её аккуратней, чтобы не было резкой боли. Пак был гибким с самого детства. И это он сам рассказывал, когда они ходили гулять на очередное свидание.       Свободной рукой, Юнги надрачивал и Чимину, чтобы довести его до сильного оргазма. Пак был уже весь потный, в глазах звёздочки, на губах улыбка. Весь такой красивый.       Чимин кончил во второй раз, прямо в руку Юнги. Оргазмом накрыло с головой, но толчки продолжались, пока Юнги не кончил в него.       Юнги вытащил свой член из Пака и лёг к нему рядом, оставляя поцелуй на мокром виске. Оба потные, грязные, но довольные. Они бы даже не могли подумать, что сбежав от своих родителей, смогут найти друг друга. Никто из них даже не думал, что они будут лежать нагими в одной постели.       — Пойдёшь в душ? — Спросил Юнги, получая в ответ согласное мурчание.       — Сейчас чуть-чуть поваляюсь…— Чимин ближе прижался к липкому Юнги.       Сейчас они выглядели как растаявшие конфеты, которые слиплись. Только вместо конфетного запаха, от них пахнет сексом и потом. Но им всё равно.       Через несколько минут Чимин встал с кровати, схватил, что попалось в руки и пошёл в ванную, чтобы смыть с себя липкость.       Мин остался один в этой постели. Только что он занялся сексом с человеком, которого знает несколько дней. Сегодня у него был первый поцелуй с человеком, которого он встретил недавно. Сегодня он понял, что влюбился в человека, который знает его несколько дней.       Спустя десять минут, Пак вышел из ванной в одной футболке Юнги. Из всех вещей ему попалась именно она. Волосы у него были мокрые, а улыбка по прежнему была на лице. Юнги подошёл к нему голый, забирая белое полотенце с плеча, оставляя поцелуй на щеке.       Пока он стоял в душе, в голове были только положительные эмоции. Он сейчас не думал о том, что когда приедет ему придётся жениться. Не думал о том, что он уже через несколько дней расстанется с Паком. Он думал о том, что происходит сейчас. И сейчас нет ничего плохого.       Для него сейчас — это лучший момент.       Юнги вышел из душа, продолжая улыбаться. Он повязал полотенце на бёдрах и пошёл в комнату, где стояла кровать, но…       Но на ней не было Чимина.       Лёгкая паника охватила Мина, когда он не увидел на кровати Чимина. Он осмотрел всю комнату, но того там не было. Он обошёл весь номер, но Чимина так и не нашёл, пока не посмотрел на балкон.       Он был там.       Пак стоял в одной футболке на балконе с мокрой головой и смотрел на снег. На первый снег в этом году. На часах уже час ночи, а значит на дворе уже первое декабря.        Первый день зимы.       Юнги спокойно выдохнул и пошёл на балкон к своему парнишке с волосами цветом незабудки. Он подошёл и тоже начал смотреть на эти хлопья снега. Наконец-то на Чеджу выпал снег.       Чимин стоял и улыбался, смотря на эти снежинки, которые продолжали падать с чистого неба. Смотря на фонарь, можно было увидеть, как огромные стаи снежинок с большой скоростью летят вниз, делая слой снега больше и больше. Зима. Наконец-то снег.       — В Корее есть одна примета.— Мин прервал тишину.— Говорят: с кем встретишь первый снег, с тем и проведёшь всю жизнь.       Взгляд Чимина сразу повернулся к Юнги, который рассказывает эту примету. Может это судьба? А может это всё глупости и сплошное совпадение. Никто не знает. Но Чимин хочет верить, что это судьба свела их.       — Правда в это веришь? — Спросил Чимин, продолжая довольно улыбаться и губами и глазами.       Юнги подошёл ближе, засунул руку под свою футболку, в которой был Пак и приподнял её, оголяя ягодицы. Он приложил свою ладонь к левой половинке, сжимая её.       — Лапаешь меня? — Спросил Пак. Он пытался сделать акцент на то, что ему неприятно, но по лицу было видно другое.       — Это теперь моё.       — Размечтался.       Чимин отошёл чуть дальше, чтобы Мин опустил руку. Но Юнги подошёл ещё ближе обнимая со спины.       — Я тебя люблю.       Такое неожиданное признание заставило Пака повернуться к Мину лицом, чтобы заглянуть прямо в глаза.       — Не говори такие громкие слова. Мы знакомы больше недели.— С мягкой улыбкой произнёс Чимин.       — Это не мешает мне, чтобы любить тебя.— Также смотря прямо в глаза, утверждает Мин.       Чимин ничего не отвечает, а просто тянется к губам Мина. Он целует их так, будто это в последний раз. Сминает их, кусает, зализывает свои укусы язычком, улыбаясь в губы.       На улице также продолжает идти снег. В этом году он первый. Чимин впервые встречает Мина, впервые с ним целуется, впервые занимается с ним сексом, впервые слышит, чтобы ему признавались в любви.       У него наверно всё это в первые.       Ложатся спать поздно. Даже можно сказать, что рано. Они просто валялись на кровати, разговаривая и целуясь до шести утра. Потом вместе заснули, укутываясь в свои тёплые объятия. От этих объятий другое тепло. Его не сравнить не с чем.       Утром Чимин просыпается один. Но просыпается он от громких разговоров по телефону. И ему кажется, что если бы не он, то голос бы не был таким негромким. Было слышно, как в трубку телефона стараются не заорать.       Чимин встаёт с кровати и направляется на кухню. А точнее на место где стоит небольшой холодильник и газовая плитка.       Юнги разговаривает по сотовому телефону, внимательно слушая, что ему говорят из трубки. Мин бросил короткий взгляд и улыбку на Пака. Но улыбка тут же пропала.       — Козёл!       Бросил Мин перед тем, как положить трубку. Он с раздражением положил сотовый на столик и приложил руки к голове, садясь на пол.       — Что-то случилось? — Спросил Чимин, присаживаясь к Мину. У него нет хорошего предчувствия.       Мин повернулся к нему и поцеловал в лоб. Он оставил на нём такой нежный поцелуй. Вроде бы там нет никакого следа, а Чимин чувствует. Чувствует, что там что-то есть.       — Отец сказал, что сегодня у меня самолёт.— Начал Юнги.— А если я не улечу, то он отправит сюда охрану, чтобы те повязали меня и забрали.— С нервным смехом закончил Мин.       Чимин лишь пододвинулся в плотную. Сердце видимо не только у него сейчас разрывается.       — Обещаешь, что мы ещё встретимся? — С надеждой спросил Чимин. В глазах уже наворачиваются слёзы.       Юнги вытер одну слезу. У него внутри сейчас всё перемешано. У него внутри там хаос. Он влюбился. Как дурак… Он по уши влюбился в парнишку, которого знает больше недели…       — Обещаю.       Один уголок губ поднялся. В глазах по прежнему были слёзы. Оба знали, что это просто слова. Но оба будут надеяться, что они ещё встретятся.       — Каждый год буду сюда приезжать первого декабря, чтобы тебя увидеть.— По щекам Юнги тоже полились слёзы.       — Я тоже…       Оба смотрели друг на друга. Глаза в глаза. Оба никогда не забудут эти глаза. Одни в которых одна чернота и другие, в которых есть синие льдинки глубокого озера Байкал.       Чимин провожает Юнги до аэропорта, где он и прощается с ним на целый год. Они оставляют на губах последний поцелуй, а в памяти они оставляют друг друга.       Именно на острове Чеджу остаются они. Здесь они познакомились, впервые поцеловались, впервые встретили первый снег. Именно на этом острове и остались они.        Больше никто.       У них не будет в воспоминаниях, что они сюда прилетели, чтобы сбежать от своих родителей и не слышать их. Нет. Они прилетели сюда, чтобы их связала судьба. Они прилетели, чтобы у них и случился, тот самый курортный роман. Чимин больше никогда не сможет забыть парня, который назвал его ребёнком. Не сможет забыть, как он ревел этому парню в плечо. Не сможет забыть, как он его поцеловал. Не сможет забыть, как они встретили здесь первый снег. Он не сможет забыть парня, который признался ему в любви.

Он не сможет забыть Мин Юнги.

*** Наши дни:       — А это гордость нашего отеля.— Проговорила девушка, которая работает экскурсоводом в отеле.       Спустя двадцать лет многое изменилось. Этот отель теперь не просто обычная гостиница, а отель-музей. Владелец, который выкупил этот отель, решил, что откроет здесь и музей, в котором будет много раритета. В этот раритет входили ещё и интересные оставленные вещи людей, которые здесь когда-то проживали.       — Почему именно гордость? — Спросила Хина, рассматривая картину.       Как только семья Мин заселились в свой номер, то Хина позвала их на экскурсию в этот самый музей отеля. Поэтому они сейчас ходят, рассматривая странные вещи, которые называют «достопримечательностью отеля».       — Эта картина называется «Возлюбленный морем». Она была забыта здесь двадцать лет назад. — Начала экскурсовод.— И как только музей открылся, а картину никто так и не забрал, то мы поставили её здесь, на самое видное место.       — Ну, а почему именно она? — К разговору подключилась и Юджи.       Экскурсовод улыбнулась и подошла к картине, из которой достала конверт. Люди, которые слушали рассказы об этой картине, тоже обратили на это внимание.       — Когда мы смотрели эту картину, то сзади было обнаружено письмо.— Девушка показала письмо выше, чтобы его точно увидели.       Мин удивлённо смотрел на всю эту происходящую картину, пока не достали письмо. Взглянув на девушку, в руке которой было письмо, он вновь посмотрел на Пака, у которого был достаточно удивлённый взгляд и всё те же слёзы, которые вот-вот польются.       — А можете прочитать, что там написано? — Спросила Хина, вызывая у Пака облегченный выдох. Он благодарен, что за него спросили.       Девушка аккуратно достала из конверта письмо, чтобы прочесть. Бумага уже вся жёлтая и старая. Но девушке это не помешало, чтобы прочесть эти строки.

Пишу своей дорогой Незабудке. Я надеюсь, что ты увидишь это письмо, потому что это очень важно. Ты наверно расстроен тем, что я так и не приехал в том году. Я помню. Я помню, что обещал приезжать каждое первое декабря. Но в тот год я не приехал, из-за этой поганой работы. Я был готов отдать всё. Но отцу было плевать на меня. Я ненавижу себя за то, что оказался таким

слабым и не придумал не единый вариант, чтобы увидеться с тобой. Я ненавижу себя! Если бы я приехал тогда, может все эти пять лет, что я приезжаю сюда, я бы видел тебя?

Господи. Только не говори, что это всё. Я не хочу, чтобы ты оставался только в моих воспоминаниях. Я хочу, чтобы ты был со мной… Я буду приезжать сюда каждое первое декабря, в надежде увидеть

тебя. Но я больше никогда не прощу себя за то, что не приехал тогда. Я люблю тебя и никогда не забуду.

Моя любимая Незабудка.

      Женщина читала так искренно, будто понимала, что хотел донести автор этого письма. Она сложила письмо, кладя его обратно за картину. Наверно, это письмо так и будет ждать, когда его заберёт тот, кому оно принадлежит.       Но никто не знает, что это письмо уже услышал человек, которому оно было адресовано.       — Вот это и есть настоящая любовь.— Юджа держала Мина за руку, продолжая смотреть на картину.— Кто-то по-настоящему любит, а кто-то только свою работу.       Юнги осмотрел весь зал, даже не слушая слова Юджи. Он искал Чимина, но тот пропал. Мин не понимал, где тот может находиться, но мог предполагать.       — Я отойду.— Сказал Мин, убирая свою руку от Юджи.       — Куда? — Растерянно спросила та.       — В туалет.— Ответил Юнги, скрываясь за поворотом.       Юджа ещё раз бросила недовольный взгляд на убегающего мужа и подошла к Хинате.       — А твой где? —Спросила Юджа.       — В туалет пошёл.— Ответила Хина, посмотрев в ту сторону, где скрылся Мин.       Юджа повернулась и засмеялась. Хина тоже увидела, что у той рядом мужа нет.       — Не думала, что они будут знакомиться в туалете.— Со смехом сказала Юджа.       — Ладно. Не будем им мешать.— Также со смехом ответила Хина, подхватив подругу за руку, продолжая слушать о раритете. Детей нет, поэтому можно даже бокал шампанского взять.       Мин шёл по коридорам, ища этот туалет. Нигде не было написано, где тот находится. Но когда нашёл ту самую дверь, на которой написано «мужской туалет», то сразу туда зашёл, видя перед собой Пака.       Чимин стоял, вытирая своё лицо салфеткой. Слёзы лились из этих красивых глаз. Они так долго в них держались, а сейчас наконец-то им дали волю.       Юнги подошёл ближе, заставляя Пака оказаться в его объятиях. Сейчас Чимин плакал уже в его плечо, как и двадцать лет тому назад. Только они не на скамейке, а в мужском туалете. Но Мин по прежнему поглаживает его спину, в знак успокоения.       — Я не приезжал из-за учёбы.— Вдруг начал Пак, продолжая плакать в плечо.— А в тот год, когда ты не приехал, я подумал, что ты забыл меня.       Он всё ещё плакал. Он не успокаивался, продолжая плакать. А Юнги улыбался. Для Мина это счастье, что спустя двадцать лет он видит своего любимого парнишку.       — Как я мог забыть? — Мин уже сам оторвал Чимина от своего плеча, заставляя посмотреть в глаза.       Как он давно их не видел. Как же давно он не видел эти чёрные глаза, с льдинами холодного Байкала. Как же давно он не видел своего Пак Чимина. Свою Незабудку.       Слёзы также продолжали скатываться, а на губах появилась слабая улыбка. Но по глазам было видно, что скучал.       — Моя Незабудка…— Юнги аккуратно прикоснулся к верхней губе Пака своими.       Он не целовал его. Мин не сминал его губы, а просто дотронулся до них. Он чувствовал вкус тех самых губ, которые он впервые поцеловал двадцать лет назад. Он чувствует тот самый вкус любимых губ. Тех самых, которые готов целовать вечность. Но не целует. Отстраняется.       — Я тебя люблю.— Чимин проговорил в самые губы.       — А это не слишком громко? — Передразнил Юнги Пака, вспоминая этот ответ на его признание двадцать лет назад.       Оба тихо засмеялись. Чимин придвинулся ближе, прикасаясь к губам Мина, которые хочет поцеловать уже больше часа.       Уже больше двадцати лет…       Юнги сминал эти сладкие и пухлые губы. Руки сами появились на талии Пака, слегка сжимая её до очень тихих стонов, которые он ловил губами.       Чимин даже не заметил, как его уже прижали к стене, продолжая сладко целовать. Поцелуй был нежным, а в брюках было очень тесно. Всё прям как двадцать лет назад.       — Anata wa watashi no jinsei de mottomo utsukushī hanadesu.       Чимин шокирован. Он не ожидал, что Мин разорвёт поцелуй и признается ему на японском в самые губы.       —Aishitemasu.       Юнги видит, как Чимин хочет снова прикоснуться к его губам, но отталкивает того.       Чимин непонимающе стоял и смотрел на Мина, который просто улыбнулся.       — Боюсь нашу пропажу могут заметить.       — И что нам делать?       Мин сделал задуманное лицо, обдумывая, что и как им сделать, чтобы убрать от себя подозрения.       — Иди в номер, а я приду позже.       Пак поцеловал Мина на прощание и отправился в номер. Юнги пошёл к их жёнам, чтобы предупредить об их отсутствие. Но он никак не ожидал, увидеть их с детьми одетыми в тёплые вещи.       Женщины стояли рядом, а дети уже во всю разговаривали. Мину нравится, что Сыльги нашёл общий язык с дочерью Пака. Хоть что-то хорошее запомнится в его голове.       — А где Чимин? — Спросила Хина, смотря, что Пака нет рядом.       Юнги осмотрел женщин с ног до головы, не понимая куда те собрались.       — У него живот болит.— Ответил Мин Хинате, обращая внимание на свою супругу.— А вы куда собрались?       Девушки переглянулись и глупым взглядом уставились на Мина.       — Как куда? Мы же должны сейчас поехать на фестиваль, где будут фейерверки. Ты что забыл?       Мин ещё раз посмотрел на женщин, не зная, что ответить. Но надо выкручиваться. Он не может бросить Пака и во второй раз.       — Я не смогу, — только начал Юнги, как Юджа закатила глаза.— Работа.       Юджа стояла и ничего не говорила. Она просто держала Сыльги за руку. В глазах у неё не было обиды или чего-то такого. Взгляд читался как «Мне уже плевать».       — Тогда мы вчетвером? — Хината не расстроена. Ей наверно без разницы, идёт её муж или нет. Она взяла Джуну за руку и отправилась к выходу.       Сыльги и Джуна на прощание помахали Юнги, получая в ответ положительную улыбку. Юджа никак не отреагировала и продолжила разговаривать с Хинатой, будто она не знает, кто такой Мин Юнги.       Проводив всех взглядом до двери, Юнги направился на свой этаж, где его уже должен ждать Пак. В голове у него было что-то непонятное. Он не верил тому, что он встретил Чимина. Этого не может быть. Это же не он. Нет, мне кажется. Именно это и было в голове Мина.       Но нет.       Сейчас он стучится в 205 номер, где дверь ему открывает Чимин.       Пак немного подготовился. Когда Юнги ему сказал идти в номер, то он не пошёл, а побежал. Когда он добрался до номера, то пошёл в ванную, чтобы побыстрее себя подготовить. Но Мин видимо тоже торопился, раз Чимин успел надеть на себя только рубашку.       Мин подхватывает Чимина под бёдра, чтобы отнести в свой номер. Чимин сначала ничего не понимает, но потом становится всё равно.       Он ждал его двадцать лет.       С ним он готов хоть куда.       Юнги занёс Пака в номер, положил на кровать и всё как раньше. Здесь только они. Их освещает только фонарь из окон. Они дышат друг другом. Юнги также снимает одежду с Пака, оставляя его полностью голым. Выкидывает и свою одежду куда-то в сторону. Также целует его тело, взамен получая тихие и сладкие стоны, которые приятны для его ушей. Также слышит своё имя из уст Пака, у которого мурашки толпой, от этих холодных рук. Всё как в тот день.       — Юнги-и…       Чимин уже даже не слышит самого себя. Он чувствует только холодные пальцы Мина в себе, которые продолжают ускорять темп, попадая точно по простате. Он, как и тогда не слышит то, что Мин шепчет ему на ухо. Он ничего не видит. Ничего не слышит. Он просто знает.       Знает, что Юнги рядом.       Мин подставляет головку к горячему нутру, которое уже очень хорошо растянуто. Он входит плавно, прибавляя темп с каждым толчком. Пальцами он сжимает соски Чимина, но тот просто лежит довольным котом, смотря в потолок. Юнги умиляется с этого. Он подхватывает Пака под бёдра, насаживая его на себя. Столько лет прошло, а Чимин всё тот же. Всё тот же Чимин.       В номере уже очень жарко. Температура поднялась не от отопления, а от двух горячих и любящих тел. Этот номер нагрели те, кто влюблён уже давно. Те, кто любят и до сих пор. Те, кто показывает эту любовь не только словами, но и действиями.       Чимин его никогда не слышит. Он не сейчас, не тогда. Он никогда не слышал. Он не слышал, как Мин его называет, что говорит ему. Он не обращал на это внимание. Даже если хотел, то не слышал.       — Моя Незабудка…— Юнги продолжает толкаться в Пака, целуя его живот.— Только моя.       Чимин не слышит. Он просто мычит, сладко стонет, мило улыбается. Но Мину и этого хватает. Ему хватает и того, что Чимин просто рядом. Что Чимин просто есть.       Через несколько толчков, Чимин кончает себе на живот, с громкими стонами.       После того, как Юнги довёл Пака до оргазма, то тоже кончил в горячее нутро. Он свалился к горячему и липкому Чимину, обнимая его и целуя в потный висок.       — Я тебя люблю…— Хрипло шепчет Пак.       — Я до безумия тебя люблю.— Говорит Юнги и вновь целует всё лицо. Он делал так последний раз двадцать лет назад. Он до сих пор любит. Очень любит.       В этот раз Чимин сам пошёл в душ. Без всякой помощи. Сегодня поваляться хотел Юнги. Для Мина было удивлением, что Чимин опять из всех вещей взял именно его рубашку. И вот опять он выходит на балкон, чтобы посмотреть на этот первый снег.       На Чеджу пошёл снег.       Мин не веря своим глазам, сразу же после душа идёт к Чимину на балкон. Большие снежинки летят с неба, до самой земли. Они летят быстро, на дорогах уже видно небольшой слой снега, а снег не прекращается. На часах несколько минут первого. Опять первое декабря.       И в это первое декабря Юнги снова со своей Незабудкой.       Юнги подходит ближе к Паку, слегка сжимая его левую ягодицу. Чимин опять поворачивается с довольным лицом и спрашивает:       — Опять меня лапаешь?       — Это теперь моё.— Гордо утверждает Мин.       Он снова смотрит в эти чёрные глаза, где до сих пор есть те самые льдины озера Байкал. Он был на Байкале. И с точной уверенность может сказать, что Байкал отобрал у Чимина всё, оставляя ему осколки льда от этого ледяного и глубокого озера.       — Твоё.— Подтверждает Чимин, и вновь тянется к любимым губам.       Юнги никогда в своей жизни не забудет японского парнишку, с волосами цвета незабудки. С теми самыми глазами, в которых помимо черноты есть холодные льдины. Того самого парнишку, который смог влюбить в себя.

Того самого Пак Чимина.

Кто-то всю жизнь пытается найти свою любовь, а они встретили друг друга на острове Чеджу, где и поняли, что влюблены.

Представляете?