***
Вечером, когда Тоша уснул, Арсений решил убрать все учебники и тетрадки с его стола, но когда он взял один из учебников, чтобы положить его в ящик стола, то из него выпала аккуратно сложенная бумажка. Арс развернул сложенную страничку из тетради, и увидел целую записку. Мужчина решил посмотреть, что это, и отошёл к себе в комнату. Когда он прочитал всю записку, то не смог сдержать слез. А написано там было это: «Привет. Я не знаю, зачем я это пишу, и с кем я поздоровался, но мне хочется кому-то рассказать, какой мой папа хороший. Он меня забрал к себе с улицы, когда я был совсем мокрый, и еле шёл. Я убежал в тот вечер из дома, и не знал, куда идти. Меня сильно побил мой... «Не папа». У меня сильно заболела головка, и так же сильно болело сердечко, я старался себя отвлечь, но решил убежать. Идти я почти не мог, но мне стало легче на улице. Когда папа меня нашел, то я его сначала испугался, но потом, поехал с ним. Он оставил меня у себя, и теперь я хожу в школу, стараюсь радовать его... Мне становится плохо, когда я вспоминаю свою прошлую школу. У меня не было друзей, и никто меня там не любил... Я пытался понравится всем, честно, но меня только били и обзывали. Один раз, меня сильно побили одноклассники, и порвали мою курточку. Я очнулся, когда стал сильно замерзать, а когда я вернулся домой, меня побила «не мама» за куртку, а «не папа» побил за то, что я не ценю вещи. Он мне сильно вывернул пальчик, когда схватил меня, и еще несколько дней, я ходил в школу, почти не пользуясь левой ручкой. Когда на одном из уроков нам сказали нарисовать свою семью, то я нарисовал себя, и больше никого. Я боялся тех, кто был дома, поэтому не рисовал их. Учительница посмотрела на мой рисунок, а потом, она показала всему классу и сказала «Посмотрите на эту жуть. Себя нарисовал, а родителей — нет. Еще и так ужасно. Антону двойка. Не рисуй больше никогда!», в этот момент, у меня опять заболело сердечко, и стало тяжело дышать, еще все смеялись. Дома, я снова получил, только теперь меня били не ремнём, а кулаками. Я плакал, но они не останавливались. Ночью сердечко снова заболело, и я не спал всю ночь. Я не могу больше писать это, я пишу на уроке и сейчас заплáчу. Мой папа — самый лучший в мире! Он меня любит, и перевел в эту школу. Тут меня тоже любят, и я подружился со всеми.» Папа, я тебя очень люблю! Честно-честно... — дальше, лист был явно чем-то залит. — Бедный мой мальчик... Расплакался все-таки... Только бы с его маленьким, добрым сердечком было все хорошо. — прошептал Арсений сам себе, вытирая выступившие слезы. — Ладно, надо вернуть записку... Мужчина возвращает записку в учебник, и отправляется спать.***
На утро, Тоша приходит в комнату Арсения, когда тот только встал. — Привет, сыночек! Ты проснулся уже? — Да... Пап, ты видел, что я в этой бумажке написал?.. — мальчик показывает ту самую записку. — Она была не сложена, и торчала из учебника. — Да, малыш, она вчера выпала... Извини... — признается Арсений. — А ты... Все прочитал? — Да, Тош... — И как меня били?.. — Да, я прочитал всю записку... Антоша чуть-чуть помолчал. — Папочка, а почему ты меня... Забрал? Арсений присел на корточки. — Сынок, ты добрый, хороший, милый мальчик. Я очень тебя полюбил, когда увидел... А когда я вечером прочитал твою записку, то понял в сотый раз, что лучше и добрее тебя, нет никого. Мальчик молча обнял взрослого, и тихонько заплакал. — Эй, ты что, малыш? Ну-ну-ну, тише, не плачь. — немного опешил Арс, обнимая своего малыша. — Тшш, все хорошо, тш-тш-тш-тш-тшшш... Еще минут 5, Арсений успокаивал сынишку, пока тот плакал. — Ну что, не плачем больше? — М-м... — помотал головой Тоша, шмыгая носиком. — Пошли умоемся, идём, мой маленький.***
За завтраком, Арсений предупредил своего друга Сергея, что приедет сегодня с Тошей на осмотр, и объяснил план действий ребёнку. — ... Вот. Дядя Серёжа посмотрит сердечко твоё, и если что, то пропишет лечение. Я обещаю, что буду всегда рядом. — Хорошо... Только не оставляй меня одного. — Не оставлю, солнышко моё. Кушай, и поедем. — Ага. — ответил мальчик, и принялся доедать завтрак.***
После завтрака, они поехали в клинику. Арсений вывел машину на дорогу, и тут, вспомнил про медицинскую карту Тоши, которую так и не посмотрел полностью. «Вот дурак! Первым делом надо карту глянуть.» Спустя полчаса езды, автомобиль Арса заехал на парковку больницы. — Все, приехали, Тош. Выходи и жди меня. Мальчик вышел из машины, и послушно стал ждать папу. — Так, заблокировал. Пошли, сынок. Зайдя в клинику, Антон сильнее сжал руку отца. — Малыш, не бойся, ничего страшного не будет. Мы сначала ко мне в кабинет зайдем, там карточка твоя лежит. Тоша облегчённого выдохнул. — Маленький мой, аж выдохнул. Не волнуйся, Тошенька, я рядом, никуда не ухожу. — Угу... Дойдя до кабинета, Арсений открывает дверь, и сразу ищет карту сына. — Та-ак... А, вот она! Сейчас посмотрим... «Так, хорошо, что раньше у него не было ничего с сердцем. Теперь осталось понять, что сейчас у него болит.» — думает Арсений, читая содержимое карты. — Ладно, сынок, пойдём, нас уже ждет дядя Серёжа. Сергей Борисович Матвиенко — кардиолог с большим стажем, и хороший друг Арсения. Матвиенко — профессионал, поэтому, Арс доверился именно ему. — Пап, снова болит... — жалуется Тоша, держась рукой в области сердца. — Так, тише, не волнуйся. Дыши спокойно... Дай-ка ручку... Мужчина начинает прощупывать пульс у ребёнка. — Маленький, не волнуйся, вон как стучит быстро! Иди сюда, я успокою тебя. — брюнет притягивает к себе мальчишку, и аккуратно обнимает, поглаживая по головке. — Все, успокаивайся, Тош, ничего страшного не происходит. Врач добрый, кричать на тебя никто не будет. Послушает, полежишь пару минуток под аппаратом, и отпустят нас. Ничего так не успокаивало Тошу, как папины объятия. Мальчик чувствовал заботу, любовь, ласку — всё, чего ему всегда не хватало. — Спасибо, папа... — шепчет Антон, когда успокаивается почти полностью. — Не за что, Антош, не надо за это благодарить. Ну что, успокоился немножко? — Да... — Пойдем тогда? — Только за ручку можно? Не хочу от тебя отходить... — Конечно, малыш, пошли. Подойдя к необходимому кабинету, Арсений постучал, после чего — вошёл. — Привет, Серёг! — Привет! Ох, а чего ты сам то бледный, как будто всю ночь вагоны разгружал? — Потом расскажу... — А, по-моему мне все ясно. Ладно, проходите, рассказывайте. — В общем... У Тоши болит сердце. Это обычно происходит, когда он сильно по волнуется. — А как болит? Ноет, колет или сжимается? — Сжимается... — тихо отвечает мальчик, боязливо оглядывая все вокруг. — Понятно. Арс, сними с него футболку сейчас послушаем ритм, а дальше уже ЭКГ сделаем. — Хорошо. Смотри, малыш, сейчас дядя Серёжа тебя послушает. У него такая же штучка, как и у меня. Помнишь, как я тебя слушал? — Д-да... — Не боимся? Тоша неуверенно помотал головой. — Умничка! Давай снимем твою футболочку... — Так, сиди спокойно, я только тебя послушаю. — мягко говорит Сергей, и прикладывает мембрану в область сердца мальчика. — Вдохни глубоко, и не дыши. Антон слушается. — Угу, та-ак... Выдыхай. Так, по ритму есть небольшие нарушения, еще волнуется немножко, но это бывает. Сейчас для более понятного результата, ЭКГ сделаем, и схóдите на УЗИ. — Хорошо, Серёг. Готовь тогда всё. — У меня уже все готово, я перед вашим приходом настраивал. — Тогда хорошо. Тош, это тот самый аппарат. Сейчас к тебе присоединят проводки, а тебе нужно будет полежать спокойненько. Не бойся, больно не будет, обещаю. — Хорошо, пап... Это туда ложиться, д-да? — Да, на спинку, сынок. Давай, аккуратненько. После проведения ЭКГ, Арсений с Антоном отправились на УЗИ, котрое и дало финальный результат. — Так, ну что могу сказать... — начал Сергей. — Пролапс митрального клапана 2 степени. — отсюда боль и берётся. Скорее всего, он приобретённый. — Так, Серёг, а теперь по-русски, я не кардиолог, и мне нужно напоминать всё. — Короче, супер серьёзного ничего нет. Парнишка здоров, но клапан у него провисает не плохо. Это может исправиться, главное поддерживать его теми же физическими нагрузками. — А есть какие-то ограничения? Футболом можно заниматься? — Футболом — даже нужно. Бег поможет отлично. Главное не тягать вес, в качалку ему нельзя при пролапсе — это запомни, ведь я не знаю, как это все будет у него с возрастом. Если есть боли — то успокоительные пропейте. Подойдёт любое. А вот по поводу лечения... Тош, скажи, когда сердце у тебя болит, ты чувствуешь, как оно быстро бьётся? — Нет. — ответил Тоша настороженно. — Тогда ничего не нужно пока что. В любом случае, если боли участятся, то лучше гоните ко мне. Вам еще лучше наблюдаться, минимум раз в полгода. — Спасибо, Серёг! Я тут такое уже себе накрутить успел... — Не за что, Арс! Понимаю, «синдром родителя». — усмехнулся кардиолог. — Да, он самый. Тогда мы пойдём, я тебе сегодня еще напишу. — Давайте, удачи! — Пока!***
Выйдя из больницы, Тоша решил узнать, что с его сердечком, ведь он ничего не понял. — Пап, так что там? Почему оно болит? — Ничего страшного, малыш, не волнуйся. Если болит, то говори мне, хорошо? — Угу. А на футбол мне можно? — Даже нужно, Тош. Я сегодня с тренером свяжусь, договоримся о просмотре тебя. — Спасибо, пап! Я тебя люблю, честно-честно! — Я тебя тоже люблю, честно-честно! — ответил Арсений, и вспомнил про окончание записки. «Он ведь так и закончил записку. Самый ласковый ребёнок! Слава Богу, что с сердцем ничего серьёзного. Настроение бы только его поднять... Точно! Мы же мяч не купили новый!» — Тош, у меня предложение! — А? Какое? — Поедем мяч покупать? — Мяч? Поехали, ура! Мальчик улыбнулся впервые за день, и его глаза засверкали радостью. «Вот оно — счастье ребёнка!» — пронеслось в мыслях Арса. — Та-ак, запрыгивай, сейчас поедем! — Я тебе сразу покажу, что умею, хорошо? — Конечно, все покажешь!***
— Этот! — Такой, точно? — Ага, мне нравится! — Тогда на кассу!***
— Пап, смотри! Хоп, хоп, хоп! Круто да? — Ничего себе! Я так чеканить не умею, молодец, сынок! — Я думаю, что меня возьмут в команду! — Я в этом уверен, Тош! У тебя все получится!