Nato mungendo la morte.

2005 год, 18 Июня, 18:45. Неаполь. Бар-библиотека Libreria Berisio. Нельзя сказать, что сегодня здесь шумно, хоть сегодня и выходной. Об этом место заходит в топ лучших мест для посещения, но оно всё ещё остаётся не слишком популярным. Из окна видно, как бармен протирает стаканы, смотря на зал. И его освещает красный свет. Да, в этом баре не только не обычная концепция, но и освещение. Но, видимо, почти никто на это не клюнул. Сегодня только три стола были заняты, что плохо для бара. Но одна парочка уже давно сидит за столом. Стол был маленьким и чёрным. Но сверху на нём были белые узоры. А вместо обычных стульев стояли чёрные кожаные пуфики. Столы, которых было не очень много, были окружены книжными шкафами, в которых было от двух ста книг. Как от древнейших и до тех, которые были написаны всего несколько месяцев или дней назад. На левом стуле сидел юноша двадцати лет. У него были светлые колючие и не очень длинные волосы. Пару прядей спадали ему на лицо. Упираясь на нос на нём были светло-фиолетовые очки, в которых отражался малиновый свет лампы. У него фиолетовые глаза, что было необычно. На ушах свисали красные серёдки в виде спелой клубники. Так же, с клубниками был и тёмно-фиолетовый галстук, на котором красовались три, не менее спелых и сочных клубники. Перейдём к одежде: светло-фиолетовый пиджак с дырками на лопатках, локтях и руках. Пиджак был застёгнут на одну тёмно-фиолетовую пуговицу, поэтому его живот был виден. Что говоря о брюках, то они были такого же фасона, как и пиджак. Он был такого же цвета и там было столько же дырок, сколько было и на пиджаке. Бруки придерживал тёмно-фиолетовый ремень с золотой застёжкой. На ногах же были тёмно-фиолетовые туфли с клубникой посередине. И имя ему — Паннакотта Фуго Перед ним на правом стуле сидела девушка девятнадцати лет. У неё были короткие розовые волосы, а причёска была похожа на вихрь, хоть и кажется, что это выглядит безумно, но на самом деле это выглядит опрятно и красиво. У неё светло-зелёные чистые глаза, а на шее на золотой цепи зелёный кулон в виде сердца. У неё был розовый маникюр, на котором были белые звёздочки. На ней было розовое платье, которое было немного ниже колен, а сверху был укороченный пиджак, он такой же розовый, как и само платье. На ступнях были розовые туфли с небольшим каблучком. На левой туфле был знак золотой умножения, а на левой золотой знак деления. На её лице был аккуратный, не слишком яркий макияж. И имя этой красавицы — Триш Уна — Ну и ну, мисс Уна, зачем же ты меня позвала, спустя столько времени? — тихо спросил Фуго, будто он боялся спугнуть кого-то. А ведь всего четыре года назад, он бы не стеснялся и говорил бы громко и внятно. Но сейчас его что-то сдерживало. Да и с Триш он был знаком плохо. Они были знакомы всего три-четыре дня, после чего они не виделись четыре года. Но Паннакотта, конечно, мог услышать, что Триш стала известной певицей в Италии. Программы с ней траслируются по телевиденью, по радио, она давала много концертов, на которых почти все места были заняты и все береты были скуплены. Не каждый человек может добиться такого всего лишь в подростковом возрасте. И он всё ещё не может обращаться к ней просто по имени. — Знаешь, Фуго, в последнее время мне как-то одиноко. Гвидо и Джорно работают много. Да и у них уже девушки появились! — Триш отвечала громче и уверенне, нежели Фуго. Время явно не обошлось так строго, как с ним. Ну а Паннакотта не по наслышке знает о одиночестве и как это больно. Но Триш никогда не было и не будет так же одиноко как и Фуго. — Хах, — тихо вздохнул Фуго. — Я думал ты обо мне уже забыла… — Ты думаешь, что можно забыть о парне, о чей пиджак я вытирала руки и о том, кто упал на меня в машине? От её слов Фуго немного замялся. Он помнит то, как при первой встрече она попросила снять с себя пиджак, о который она вытерла руки, и как в машине он упал на неё и как Миста отчитывался перед Триш за это. И… он помнит, как три года назад его послали на миссию, чтобы убить Вольпе и шайку, в которой он участвовал. Он помнит, как пока они летели в вертолёте, то он думал о ней и о словах мёртвого Наранчи: «Триш — это я! Раны Триш — мои раны! Мы похожи!». Но Паннакотта лишь вздохнул. — Ты же помнишь всё это, не так ли? — спокойно сказала Триш, облокотившись локтями на стол. Она смотрит Фуго прямо в глаза. — … Триш, зачем я тебе?… Триш хитро улыбнулась. Она поставила свой подбородок себе на руки. — Ты видел себя в зеркало? Я думаю, что ты помнишь, что я люблю всё чистое и аккуратное, — сладким голосом сказала Уна, от чего Фуго немного покраснел. Кажется, он понял, на что она намекает. — Кхм… у меня просто привычка так выглядеть, — голос Паннакотты стал дрожать и он всё ещё говорит тихо. — Я знаю. Раньше ты был аристократом верно? Гвидо рассказал, — голос Триш стал слаще, а улыбка шире. Румянец Фуго стал погуще. — Эммм, да…, это правда, — пробубнил Паннакотта. — Но это было давно и этот титул был просто куплен. Так что, ничего особенного. Да и нам этот «титул» почти ни чем не спасал. — пустой, но немного нервный взгляд опустился на пол. Увидев нервность Фуго, Триш положила руку на его руку, от чего Паннакотта вздрогнул, но не посмотрел на неё. Кажется, такую теплоту он чувствует и получает в первый раз за все его прожитые двадцать лет. Можно сказать, а как же Буччелатти, который помог Фуго и взял его в банду? И тот же самый Джорно, на которого теперь работает Фуго? Но это было совсем другое чувство. Это было другое тепло. Вероятно это была просто симпатия. Пока что…

***

И вот, 1-го Сентября 2010 года 23:45 — рождение Виттория Фуго. Блондинка с немного кудрявыми волосами и зелёными глазами. Ростом она не слишком высока. Волосы и лицо, такое же как у отца, а глаза светло-зелёные, как и у матери.

***

2016 год, 21 января. Виттория сидит на стуле в своей комнате. Её комната довольно тёмна, её освещает только тусклый свет из окна. Да и почти всю небольшую комнату занимают книжные шкафы, а в углу стоит небольшая односпальная кровать. Виттория пожала ноги к телу, держа в руках книгу, которая называется Dante Alighieri: «La Divina Commedia». Это была Итальянская классика. И в Италии автор был довольно популярен, хоть и жил он довольно давно. Не смотря на свой возраст Виттория училась уже в четвёртом классе, хотя Триш была категорически против этого. Она боялась за то, что Виттория слишком быстро откажется не в комфортном кругу ровесников, а людей, которые на пять или больше лет взрослее неё. Да и при том, судя по отношению семиклассников к пятиклассникам в наше время — это что-то. А если ещё больше разница в возрасте… Да, когда человек младше тебя, то он может быть глупее, неопытней и более безбашенным, но не каждые такие. Триш боялась, что другие люди не узнав человека сразу же начнёт презирать и обсуждать его за спиной, распуская мерзкие слухи, которые не будут правдой. А если человек ранимый, то он может так плохо принять это, что такое может дойти до самоубийства или социофобства. Но Виттория была далеко не терпилой и зубрилой, Как казалось с первого взгляда. Если кто-то её оскорбит или оскорбит её родных, близких или друзей, то она себя сдерживать не будет. Можно распознать характер человека, а потом наловить на самое больное для него, что опозорит его перед всеми. Но такое редко случается с Витторией. Её одноклассники и учителя относятся к ней нейтрально, ну… почти… Триш заходит в комнату, она видит, что в комнате Виктории опять темно и это ей не нравится. — Виттория, почему свет опять включен? — серьёзно сказала Триш. — А? — Виттория спокойно посмотрела на свою мать. — Я экономлю электричество и ваши деньги, — она снова уткнулась в книгу. — Так, — Триш подошла к девочке и наклонилась к ней. — Иди-ка ты отдохни, а книгу отложи. Ну на часок хотя бы. Вздохнув, девочка встала со стула и отложила книгу, затем она прошла к кровати и легла на неё. Что говоря о чтении: это было основным занятием Виттории, ну, кроме изучения других языков. Которые она изучает не по своему желанию, а рандомно тянет из банки бумажку. Пока что ей выпадали Немецкий, Английский и Испанский. Нельзя сказать, что она знает их уже так, что она шпарит наугад на этих языках, но это более менее нормально. Особо друзей у Виттории в этом возрасте не было, ну, кроме её стенда — Just Me. Проявился он сам, постепенно и незаметно. Выглядит он как гуманоид в виде советского солдата тёмно-серого цвета. На голове у неё зелёная фуражка с красной звездой, тёмно-зелёные волосы в низком хвостике. Глаза у самого стенда красные глаза, а рот завязан тёмно-серыми нитками. Но рядом с лицом стенда находится маска. Она немного темнее самого стенда, но глаза такие же. И в отличие от него, у маски рот свободен и он может болтать сколько угодно. Так же, стенд одет в длинную тёмно-зелёную рубашку с золотыми пуговицами и коричневым кожаным ремнём на талии и такого де цвета брюки. На ногах же коричневые сапоги. А на запястьях находились красные браслеты в виде звёзд. И так же, он разумен, как и маска. Ростом он 175 сантиметров. Стенд стоя смотрела на своего владельца. Виттория же, пустым взглядом смотрела в окно, в котором падал белый чистый снег. Смотря в это окно, Виктории всегда было спокойно на душе, но продолжалось это не так долго.

***

— Виттория, глухомань, открой! — стучался в окно девятилетний мальчик. В это время Витория сладко спала на своей кровати, но в итоге она проснулась и не ожидала увидеть за окном взволнованного Балдассари Мисту. У мальчишки были карии глаза, а волос из-за сине-красной банданы не видно. Цвета смешиваются ромбами. А одет он в рубашку, у которой левая сторона синяя, а правая красная и на ней нарисованы белые ромбы. С брюками уже куда попроще, это просто тёмно-синим джинсы. А на ступнях же красные изношенные и грязные кеды. Ну и недолго думая Виттория открывает окно и впускает его к себе в комнату, закрывая за ним окно. В отличие от Мисты младшего, она была одета в лёгкий белый халат. — Ты чё удумал опять? У тебя вся левая рука в крови, — сказала Виттория, серьёзно смотря на своего друга. — Да ладно, я просто от мусоров убегал. За то…, — он достал из кармана десять евро. — За то смог к них бабло украсть, — она облокотиться на стену и завёл руки за голову, скрепив руки в замке. — Твоя кровь до сих пор течёт, нужно её остановить, — Виттория подходит к одному из книжных шкафов и достаёт из-за него тряпку, для того, чтобы протирать пыль. Она разорвала её и снова подошла к Баллассари, обматывая его руку тряпкой. — Вот так то лучше. — Чего лучше-то? Обычная рана с тряпкой. — Хоть эта тряпка и не самая чистая, но если оставить всё так, то ты мог бы потерять сознание от потери крови и в рану бы залезли микробы, после чего тебе бы стало ещё хуже, понял? — Да понял, понял. Тебе не нудно учится постоянно? — Ни разу. Я потом буду благодарна себе в будущем. — Ну и на кого же ты будешь учится тогда? — ухмыльнулся Балдассари, забросив ногу на ногу. — На психолога. — Ч-чё? Зачем? У них же зарплата маленькая, — Миста был поражён, он думал что она ответил что она будет учится на хирурга или учёного. — Занешь, стендюзеров притягивает другие другу.., — она села рядом с Мистой. — Если я не смогу выиграть физически, то буду давить на человека морально и буду надеятся его сломать.. Миста задумался. Хороший план, но вряд ли сработает. А хотя, в любом случае, нужно надеться на лучшие и на то, что это пригодится.