Киберкраш(и)

      У Итадори Юдзи действительно не было краша на Сатору. Это не краш. Он его просто боготворил. Плоскость несколько иная, более весомая, что ли.       В Сатору Годзё было нечто такое, что парень хотел бы видеть в себе самом однажды: самоуверенность, привлекательность, успешность. Юдзи не особенно вдавался в мысли о том, что все это просто фасад – да и какая разница? Он видел цель и не видел препятствий по пути к ней, если не считать того, что у него не было такой уверенности в себе, привлекательности, а соответственно, и успеха.       Они познакомились пару лет назад, когда Сатору только начинал стримить, но уже стал довольно популярным в узких кругах. Итадори пришел в гости к своему приятелю Мэгуми Фусигуро – просто почиллить, погеймить и провафлить время максимально круто и бессмысленно: шли летние каникулы. Каково же было удивление Юдзи, когда оказалось, что в квартире напротив обитает не кто иной, как пресвятой Сатору Годзё.        Они с Мэгуми пришли из комбини с пакетами: чипсы, газировка, мороженое, а Сатору выплывал из своей квартирки по каким-то своим делам.       – Че, пацан, когда уже девчонок водить к себе начнешь? – спросил Годзё, проводя рукой по непослушным черным вихрам мальчишки. – Все отцу расскажу.       А у Юдзи в зобу дыхание сперло.       Вот он – Годзё Сатору, на которого Итадори обычно смотрит через экран монитора, сейчас стоит на расстоянии вытянутой руки от него, можно даже дерзнуть и коснуться его, буквально светившегося изнутри, благодаря выгодно падающим лучам солнца, – вот только разделяющая их бесконечность сделать этого не позволяет.       Поэтому Юдзи остаётся просто стоять, так ещё и, как дурак, с приоткрытым от восторга ртом, и пропускает ответные защитные выпады Мэгуми.       – И все же ты подумай над моим вопросом, Мэгуми-чан, – почему-то тише, более вкрадчиво просит Сатору, словно флиртуя, косится на странноватого паренька, нового друга соседа по совместительству, который пожирает его взглядом.       Годзё исчезает из поля зрения, но Юдзи еще долго не может переварить произошедшее. Из небытия его возвращает друг своим животворящим подзатыльником.        – Ай! – Итадори потирает место удара, – Фусигуро, зачем так грубо?       – А с тобой можно иначе? – хмыкает тот. Юдзи не отвечает. К сожалению, Мегуми прав слишком часто. Даже чаще, чем ему того хотелось бы…       – Пойдём уже! Не терпится посмотреть на твою комнату!       В гостиной на диване тюленем валяется Фусигуро-старший: в носу ковыряется, пятую точку чешет, пялит в экран телевизора. По телеку идут скачки, и Тодзи не может оторваться. Батя Фусигуро – зависимый. «Здорова, Юдзи. Сын, брось пивка, а», – просит он, и Мэгуми, недовольно цокая языком, достает из холодильника банку пива и бросает отцу. Тут ловит, вскрывает и с наслаждением отпивает. Юдзи смотрит, как жадно ходит кадык мужчины. Токсичная маскулинность, как она есть.       – Пошли, – бросает ему друг, и они оказываются в его комнате. “Вот это порядок”, – мысленно восхищается Итадори. Его собственная комната настолько далека даже от подобия комнаты Фусигуро, и он невольно думает, какой Мэгуми все же классный. Ещё и сосед с Годзё. – Че Сукуна? Все ещё задирает тебя?       – Не, этот придурок наконец-то съехал, – пожимает плечами Юдзи. – Так что теперь я полноправный владелец своей комнаты. Он иногда спрашивает, как твои дела. Говорит, что ты крутой в отличие от меня. – Черноволосый в ответ на это хмурится недовольно. – Почему ты не говорил, что Сатору – твой сосед?       – Он придурок похлеще твоего брата, – равнодушно пожимает плечами Мегуми. – Говорит, что я педик по той простой причине, что не гуляю с девушками. Дебил. Сам небось по бабам пошел.       Юдзи, расплывшись в мечтательной улыбке, прикрывает глаза. Вот если бы у него было все то, что есть у Годзё, он бы уже давным давно написал в директ Дженнифер Лоуренс. Возможно, они бы уже даже какое-то время встречались…       – Эй, слышь, – уже второй раз за последние пять минут, спускает его с небес на землю Мэгуми, – играть будем?       – Конечно! – активно кивает Итадори и поудобнее садится на место, предложенное хозяином комнаты. ***       Хоть Юдзи и был не доволен тем, что в семнадцать лет ему приходится делить комнату с великовозрастным придурком-братом, он не может не согласиться с тем, что они друг другу особо не мешали – старший появлялся там редко и всего на несколько часов, чаще всего для того, чтобы поспать: в таком состоянии Итадори брата любил больше всего. Нет, не так. Только в таком состоянии он и мог его любить.       В том числе по этой причине, вдобавок к тому, что Юдзи – добрая душа, Мэгуми оказался у Итадори в гостях первым. И даже слишком рано, вскоре после их знакомства. Личные границы, все дела.       Комната парня, как и полагалось, была относительно захламлена: за кроватью валялись использованные салфетки, на потолке прямо над его кроватью красовался постер с Дженнифер Лоуренс, о которой Юдзи прожужжал Фусигуро буквально все уши – баба как баба, даже не очень-то и красивая. На скромный взгляд Мегуми, Ники Минаж была пофигуристее, но эту мысль он бы вслух никогда не озвучил. На полках стояла многочисленная манга, которую задрот-Итадори поглощал в огромнейшем количестве.       Они сели играть в один из популярных тогда мобов, за чем и застал их неожиданно вернувшийся домой Сукуна.       – В че режетесь, мелюзга? – поинтересовался он. – Ба, неужели в доту гоняете?       Мэгуми понаслышке знал, что брат Итадори довольно своеобразный человек, но вживую ещё ни разу его не видел. Они были очень похожи внешне, вот только Сукуна представлял собой дарк-версию Юдзи, был весь в наколках и вообще выглядел как панк в этой своей косухе. Сразу видно, взрослый человек. А чего тогда с родителями живет и не съедет в отдельную хату? Он слышал от друга, что брат в основном живет у своих девок, а дома появляется по настроению. Повезло же.       – Щас покажу класс, – никого не спросив, приглашали ли его, Сукуна самым наглым образом присоединился к парням.       Юдзи мог по пальцам одной руки посчитать, сколько раз за всю жизнь он был восхищен своим старшим братом. Этот вечер стал одним из таких. В том числе поэтому мальчику проще принять такое быстрое поражение, причину которого он списал на то, что залюбовался игрой Сукуны. Победа досталась ему играючи, есть ощущение, что она не стоила ему никаких усилий. За пару минут он избавился от персонажа младшего Итадори, издавшего какой-то возмущенный звук, но Двуликий Призрак не придал этому абсолютно никакого значения, а еще через некоторое время вслед за Юдзи отправился и его друг – его негодование отразилось лишь на лице, но достаточно красноречиво, чтобы понять, что такого он точно не ожидал.       Мужчина широко и слишком демонстративно зевнул, потянулся своим и без того мощным телом, отчего оно показалось громаднее и маскулиннее прежнего и ввело подростков в еще большую депрессию, и наградил каждого недолгим снисходительным взглядом, довольно ухмыляясь.       – Для новичков неплохо, – он улыбался, кажется, изо всех сил стараясь подавить вырывающийся злорадный смех, – но даже до такого нуба, как Годзё, вам еще далеко. Так что, – он ударил ладонями о колени и оперся на них, поднимаясь со своего места, – старайтесь! Всё будет, но не сразу.        Он уже покидал комнату, в которую непонятно, зачем вообще приходил, когда обернулся, чтобы кинуть последний непрошенный совет:       – Засранец, тебе бы поучиться у Фушигуро. На него я все же потратил чуть больше времени, чем на тебя, – и скрылся за дверью.       Юдзи буравил злым взглядом стену, за которой был противный старший брат. Мэгуми недоуменно хмыкнул. Странные они все, эти Итадори.       ***       Сукуна не задрот – это он точно мог сказать. Его младший брат, придурок-Юдзи, наоборот: гик, ботан и дрочер. Даром, что молодой – уж как-нибудь научится потом жизни. Хотя иногда Рёмэн в этом сильно сомневался, особенно глядя на постеры братца с любимой американской актрисулькой, потому что лично он в свои шестнадцать лет уже тусовался с живыми девчонками, параллельно подрабатывая на стримах в Интернете. Он вообще делал на этом всем неплохие деньги, поднял бабла, так сказать, а с Итадори и дедом жил до последнего по той простой причине, что хозяйство вести было накладно до некоторого времени. В конечном итоге, он все-таки съехал, но только когда стал зарабатывать действительно немало.       Двуликий Призрак позиционировал себя, как мерзкого ублюдка, – считалось, что это лишь его имидж в интернете, но в действительности Сукуна был таким на самом деле.       Вертеться в тусовке блогеров ему нравилось, однако, местный женский контингент его раздражал. Сукуна не любил разноцветные волосы, косплей и девчонок-гиков. Все его подружки обладали, как на подбор, фигуристыми формами, которым позавидовали бы Женщина-кошка и Харли Квин в рисовке Гиллема Марча, но ни у одной не было достаточно мозгов, чтобы заинтересовать его дольше, чем на месяц. Это печалило. Не то чтобы он собирался остепениться, нет, просто хотелось чего-то более серьёзного.       В свои тридцать и один год Сукуну считал себя Королем блогерской тусовки – он был старше, опытнее, красивее и умнее большинства популярных стримеров, у которых, по его мнению, еще молоко на губах не обсохло: голос не сломался, подростковые прыщи не сошли. Одним словом, маскулинная мечта – таковым он себя считал, а для большинства таким и был.       Он застал зарождение блогерства, как феномена, и какое-то поистине животное чутье подсказало ему, что это станет настоящей золотой жилой. Поэтому, Сукуна, плюй на всех и вся и занимайся этим странным делом. Потом сам себе спасибо за это скажешь.        Так и случилось. Именно поэтому теперь Рёмен сам в себя очень верит и очень сам себе доверяет. Что очень помогает и в реальной жизни.       Дед Итадори никогда не был дураком, но возраст давал о себе знать, и когда старший внук неожиданно стал предлагать финансовую помощь, не числясь ни на какой официальной подработке, типа магазина, кафе или чего-то в этом роде, и постепенно приносил в дом сильно больше, чем полугодовая зарплата официанта или продавца на полную ставку, Васукэ забеспокоился очень сильно. Вдобавок на руках оказался еще один подарок судьбы – годовалый Юдзи, за которым нужен был глаз да глаз. Он сомневался, что переживет криминальные связи внука, подававшего большие надежды, поэтому невольно молился о том, что если это в действительности так, то пусть боги поскорее вправят Сукуне мозги, и они все отделаются малой кровью.       Подготовка к сложному, серьезному, но такому необходимому разговору была долгой.       – Сукуна, – строго позвал Васукэ, – ответь, как на духу: чем занимаешься?       Рёмэн знал, что рано или поздно это случится, но так и не смог найти подходящих слов. Поэтому заранее записанное видео относительно нейтрального характера, где он особо не ругается, а в игре нет жестокости, пришлось очень кстати.       Дед ничего не понял. Но немного успокоился, сопоставив все факты, а особенно после слов внука о том, что тот зарабатывает на рекламе.       – Что ж, – облегченно выдохнул он, сцепляя руки в замок за спиной, прежде чем покинуть комнату, – реклама – это хорошо.        Юдзи не сталкивался и с половиной тех трудностей, о которых молчит Сукуна. Может, благодаря своему крепкому тылу?       Несмотря на весь свой напыщенный образ засранца, коим он на самом деле являлся, Сукуна все-таки не гандон. Он мог, в общем-то, уйти из дома в шестнадцать лет и больше там не появляться, но вместо этого он постоянно заботился, как мог, о своём братце. Дед его особенно не учил, понимал, что взрослый уже, так что ворчал в основном на Юдзи. Обеспечивать семью, как оказалось, довольно обременительно, но взамен денег, которых он тратил на них, на себя он тратил всё своё свободное время. Оттого его почти и не видели дома.       Иногда Сукуне было жалко, что братишка, выращенный словно цветочек в теплице, не получает весь тот жизненный опыт, который бы сделал из него мужика. А потом он смотрел на себя и своих приятелей и понимал, что Юдзи вырос добрым и порядочным, и это было хорошо, в конце концов, у самого Рёмэна такой возможности не было.       Кибер-сильнейший, который появился в его пространстве, как заноза в заднице, раздражал ужасно. Ну что это за смазливые пидорские манеры? СатоСугу, ё-моё, да на boys love кто угодно может вывезти славу, а ты попробуй сделать её самостоятельно. Сатору Годзё выводил Сукуна из себя. Они были диаметрально противоположными друг другу, и если бы ему предоставили выбор: съесть червяка или тусоваться с блондином, то Рёмэн сразу бы отправился в сад поднимать камень и доставать из земли бескостное животное.       Как назло, Юдзи обожал именно его. Сукуна из-за этого сомневался иногда в умственных способностях своего брата и вообще в том, что они братья: но похожи были, как две капли воды, так что отрицать очевидное было бы глупо. И тогда он сделал выбор в пользу приятеля Итадори: Мэгуми по крайней мере был классным, а не казался.       Так получилось, что Сукуна застал момент, когда Юдзи пришёл инвайт от Сатору в какую-то из онлайн-игр: пацан визжал как девчонка. Он был уверен, что Мэгуми, в отличие от него, принял запрос в друзья от Двуликого Призрака с исключительным покерфейсом. Так в итоге и оказалось.       “Эй, Мэгуми”. – У Мэгуми чуть глаза на лоб не полезли от первого сообщения в чате от брата Юдзи. – “В субботу играем против шестиглазого и какого-то неудачника, если он такого найдет”.       “Ну ок.” – Фусигуро от такого предложения отказаться не смог.