Киберкраш(и)

Девушка не покидала коридор до возвращения Сукуны. Как только он переступает порог квартиры, закрывая за собой дверь, подрывается к нему. Обнимает, нервная дрожь ходит по её телу.  – Ты в порядке? – спрашивает, уткнувшись лицом в его грудь. Рёмэн ухмыляется. Волнуется за него, приятно. Хотя, исход был очевиден – волноваться, если за кого и нужно было бы, так это за Наою. – Да, – отвечает, – собирай вещи.  Эвона думает, что ослышалась. – Какие вещи? Ты о чем? – удивленно отстраняется и смотрит на своего мужчину недоуменно. – Блять, свои, какие ещё, – довольно резко отвечает Сукуна, – ты думаешь, что я оставлю тебя тут после случившегося? Щас, разбежалась. Поедем ко мне. – Ладно, – неожиданно покладисто соглашается Эва. В любой другой ситуации она, пожалуй, поставила бы его на место за такие разговорчики, но прямо сейчас ей больше хочется действительно оказаться у него. Жалко, конечно, что придурок Наоя испортил весь настрой, ещё и в пятницу вечером, но делать было нечего. Она кружит по комнате и бросает нужные вещи в розовую полосатую сумку Victoria’s Secret. Сукуна стоит в проходе – руки на груди сложил, ноги на ширине плеч. Недоволен. Переваривает в себе произошедшее. А впрочем, самое время спросить: – Не хочешь рассказать, что за урод это был?  Блогерка оборачивается на него, отвлекаясь от своего шкафа, и задумчиво кусает губу. – Нет?.. Рёмэн недоумевая приподнимает бровь, склоняет голову чуть на бок. А как же разговоры о доверии? Он же должен понимать, что за хрен наведывается к его девушке, по всей видимости, не в первый раз. У Эвы тоже прошёл быстрый мыслительный процесс, результат которого – решение, что рассказать все же надо. Вздыхает, прежде чем начать.  – Мой первый бывший. Абьюзер, манипулятор, женоненавистник. Появился недавно с просьбой о помощи и клятвами в том, что исправился, но, как видишь, наврал. – Почему мне не сказала? – Решила, что разберусь с ним сама. – И как? Разобралась? Эва с неприязнью вспоминает прошлый визит Зенина, когда тоже сама не справилась – помог Нанами, оказавшийся в нужное время в нужном месте. От воспоминаний по телу пробежали мурашки. Ещё и сегодняшняя ситуация наложилась. Да, в этой квартире она уже точно не сможет нормально жить. Придётся искать новую. Какая морока… – Послушай, медвежонок, – устало смотрит на своего мужчину Эва, – у меня не то, что сейчас шаткое эмоциональное состояние. У меня его вообще нет, понимаешь? Все, чего я сейчас хочу, это спрятаться в шкафу и сидеть там, пока не перестанет быть страшно и тоскливо. Я буду готова обсудить эту ситуацию, но не прямо сейчас. Хорошо, милый? Сердце Короля пропускает удар. Он думал только о себе, а его женщина в преддверии истерики. Подходит к ней и обнимает, крепко к груди прижимает, одной рукой по голове гладит, а второй по спине. Этот ручной дуэт неожиданным образом действует успокаивающе.  Он не умеет её утешать. Вернее, у него обычно не хватает на то терпения, потому что Сукуна слишком вспыльчивый. Он и сейчас вспылил: заревновал, расстроился, что его не пустили в ту часть жизни, о которой ему стоило бы знать. Глядишь, и не случилось бы тогда того, что случилось. – Малыш, – хрипло говорит он, – поживешь у меня, ладно? Моя квартира – достойный шкаф? Чувствует, как местами ткань футболки стала влажной. Значит, этот разговор тоже отложат на потом. А вообще было бы хорошо и вовсе не поднимать эту тему. Пусть просто переезжает к нему и все. Без лишних вопросов и разговоров. Эва отстраняется, когда немного успокаивается. Смотрит на него покрасневшими глазами.  – Да, вполне, – шмыгает она носом. – Пойду дособеру вещи. Ладно, на душе становится чуть легче от осознания, что крыша над головой все же будет на какое-то время. Сможет чуть более спокойно ходить по апартаментам с риэлторами. – А вообще, – вдруг кидает ей в спину Сукуна, – просто переезжай ко мне. Насовсем. Эвона, разумеется, размышляла о таком повороте в их взаимоотношениях, но они ещё ни разу подобное не обсуждали. А в данной ситуации она совершенно была не готова отвечать на это предложение иначе, как: – Нет. – Не понял, – недоуменно произносит Двуликий. Действительно не понимает.  – Сукуна, – терпеливо говорит Эва, – давай мы этот разговор тоже отложим, хорошо? Я сейчас не в состоянии разговаривать на такие темы. Просто не надо, ладно? Мужчина грузно опускается на её розовый диван и вздыхает, складывая руки на груди. Ну и пускай. Больно надо. Он действительно рассердился, потому что, вообще-то, на минуточку, он предложил любимой девушке съехаться, а она ему отказала. Ещё и про бывшего не рассказала. Хочешь не хочешь, а все же задумаешься о своем месте в их отношениях. Он рассерженно молчит в ожидании, пока девушка возьмёт все самое необходимое. Следит прищуренными глазами за тем, как блогерка собирает уходовые средства, складывает сменную одежду, достаёт из комода конверт с документами.  Эва времени зря не теряет, пока готовится к поездке – делает дыхательную гимнастику, успокаивает трясущееся от такого количества стресса за один вечер тело.  – И всё же, Эва, многого я ещё не знаю?  Она готова ударить себя звонко по лицу. Он решил выяснить это сейчас? – Нет. – А могу ли я тебе верить?  Хочется заорать и снова отдаться подступающей истерике – на этот раз не сдерживаясь. – Ты правда решил выяснить это сейчас? – поворачивается она к нему и смотрит устало. – Ну, хочется по меньшей мере знать, сколько таких ёбнутых может нарисоваться на твоем пороге. – Фыркает Сукуна. Эвона хватает подушку с дивана, утыкается в неё лицом и визжит. Размышляет невольно, может быть, стоило дать ему решить вопросик с Наоя насильственным путем? Глядишь, Рёмэн тогда выплеснул бы всю свою негативную энергию и не сидел бы сейчас, пассивно агрессируя в ее сторону по поводу бывших. Но нет, так дела не делаются. – Хорошо, я скажу, – говорит отрывисто Эвона, бросая подушку в сторону, – лишь бы Ваше Величество на сегодня успокоилось, ладно? У меня было двое парней, одного из них ты видел. Наоя Зенин – абьюзер и сумасшедший придурок. Второй мой бывший – Хироми Хигурума, адвокат и очень хороший человек. Других преследователей, кроме Наои, у меня нет. Еще что-то рассказать? Показать фотки? На библии поклясться? – выплескивает обиду блогерка. Его Величество выслушало внимательно, ничего не ответило, но все запомнило. Продолжило терроризировать взглядом блогерку. У неё, правда, уже совершенно пропало желание куда-либо ехать, особенно к Сукуне – с днем мужененавистничества. Но все равно заканчивает собирать сумку и пассивно-агрессивно направляется с ней наперевес в прихожую. Рёмэн понимает, что она закончила, встаёт со своего места на софе, в пару шагов догоняет её, легко перехватывает сумку себе в руку. – Эй! – возмущается Эва. – Не таскай тяжести.  – Я сама бы донесла.  – Ты по полу её волочишь, она тебя перевешивает. Эвона издаёт какой-то нечленораздельный звук недовольства и злости. Но дальше к его машине они спускаются уже молча. Сукуна старается делать невозмутимый вид, хотя внутри все взрывается вулканом. И дело не в том, что блогерка перед ним в чем-то виновата – если она начнёт копать под него, то окажется, что у него гораздо сильнее рыльце в пушку, чем у Эвы. Это же просто-напросто бывшие. Нет, не просто. Мужчину до нервного рычания бесит тот факт, что абьюзер и манипулятор, как его назвала девушка, ошивался с ней рядом, она об этом знала, и не сказала ему вообще ни слова. Что это, если не предательство? Он бросает сумку в багажник, пока внутри жалобно что-то скрипит. Эвона хмурится, но ничего не говорит: садится молча на переднее сидение и пристегивается. Очень надеется, что они пробудут в молчании ещё какое-то время. Нужно немного передохнуть, а то есть некоторые предположения, что предстоящая ночь может пройти без сна – такого желанного.  На всякий случай девушка прикидывает, к кому она могла бы приехать среди ночи, если они разругаются вдрызг. Маки и Нобара? Родители? Сёко и Утахимэ? Сатору? Вариантов много, но все они весьма плохи. Она вдруг вспоминает про Хигуруму. Вот куда она отправится, если все пройдет не очень хорошо. Он как раз предлагал ей правовую поддержу, если Зенин снова объявится.  – О чем думаешь? – нарушает такое необходимое сейчас молчание Сукуна. – Ни о чем, – бурчит в ответ Эва. Она уже думает, как сформулировать все чётко для своего адвоката. – Я ещё не готова с тобой говорить, – продолжает девушка. – Окей. Можешь послушать. Блогерка вздыхает, но не возражает. А что она скажет – он уже решил все. – Ты влезла в очевидно сомнительную авантюру со своим ненормальным бывшим, так еще и мне об этом не сказала. А ещё он откуда-то знает, где ты живёшь – уже наведывался, значит, о чем ты тоже не сказала. – Мы с тобой тогда не встречались, – все же влезает она. – И тем не менее, – продолжает он. – Я не против, чтобы ты решала проблемы сама, но иногда обратиться за помощью к кому-то – например, к своему парню – тоже решение. Особенно когда нужно разобраться с ублюдком, не ставящим женщин ни во что. Эва уже начала остывать, раз начинает более трезво воспринимать информацию. Вынуждена признать, что Сукуна отчасти прав. Ему же ещё есть, что ей сказать.  – А по поводу переезда. Я серьёзно предлагаю тебе съехаться. После всего произошедшего – настаиваю. Ты в ту квартиру не вернёшься. В какой-то степени, причины было уже две: наведавшийся Наоя стал второй, в дополнение к живущему рядом Нанами. – Мне жаль, что я тебе ничего не сказала, – негромко произносит Эвона. – Отчасти дело было в том, что я не хотела заставлять тебя волноваться.  – В итоге ты заставила еще больше, – фыркает Сукуна, не отводя взгляда от дороги.  – Я знаю, – на повышенных тонах отвечает девушка, после чего выдыхает. Дышит на четыре счета, потом повторяет уже более спокойно. – Я знаю. Мне правда жаль. Мне просто так хотелось верить в лучшее, – начинает хныкать Эвона, – когда он сказал, что собирается писать книгу про феминизм, мне очень хотелось верить, что Наоя правда пытается измениться.  “Так вот, как этот кретин поймал её на свою удочку”, – думает Король рассерженно. – Не хочу вас сравнивать, – вздыхает Эва, – но ты – прекрасный пример того, как мужчина может пересмотреть свои взгляды на этот вопрос. Я восхищаюсь, правда. А он в итоге просто использовал меня, воспользовался моим доверием… – она всхлипывает и отворачивается к окну. Рёмэн снимает руку с ручника и гладит её утешительно по коленке. Он знает, что его девушка слишком добрая. Этот мир не заслуживает такого ангела. – Пиздец, – внезапно ругается Сукуна, – поверить не могу, что ты нас сравниваешь. – Ну я не совсем сравниваю… – не соглашается она, – я просто сужу по благоприятному опыту… – Ну спасибо, – фыркает Рёмэн. Он все еще раздражен, но его уже начинает отпускать. Да и Эва чуть пролила свет на все случившееся.  – Обещаю впредь в подобных ситуациях обращаться к тебе, – девушка наконец повернулась от окна к мужчине. Лед тронулся. – Как ты добра, – продолжает плеваться ядом Двуликий, но уже добрее. Оба это знают. – И ещё… я… в целом не против жить вместе, но давай вернемся к этому разговору, когда оба немного успокоимся, медвежонок? – Хорошо, – соглашается он. Ну и вечер. – Слушай, – ну все, – а у тебя какие неприятные истории с бывшими? – Ты правда это хочешь обсуждать сейчас? – уточняет Сукуна хмуро. В принципе, справедливый вопрос. Просто он не готов это обсуждать. Не за рулем, они же не хотят попасть в автокатастрофу. – Ну, знаешь, – решает тоже плюнуть ядом Эвона, – не хотелось бы, чтобы на твоём пороге нарисовалась девица, которая принесла в подоле… Повисает пауза. Блогерка спохватывается и прикусывает язык. Пожалуй, это было слишком. В действительности она так про него не думает, сказала на эмоциях. – Поговорим дома, – отвечает ей Рёмэн с таким выражением лица, что Эва понимает: лучше ничего не говорить, чтобы не рассердить его ещё больше.  – Прости, – виновато гладит его по руке девушка, которую он расположил у неё на коленке, но Сукуна руку резко отнимает, – перекладывает на ручник и больше не возвращает. Блогерка видит, как у него ходят желваки на скулах.  До того момента, как они окажутся в квартире, не решается открывать рот – мало ли, какую ещё гадость она может сегодня выдать. Обидно до слез: Эва ума не приложит, как могла сказать что-то подобное. Потому что подумать об этом она точно не могла. – Сукуна, – тихо зовет она, когда они заходят в квартиру, – я неплохо отношусь к детям, тем более, не буду как-то обижать твоих, да и бывшие есть у всех, ошибки молодости и все такое… но я не собиралась говорить этого. И никак не хотела тебя обидеть. “А в итоге целый вечер только и делаю, что обижаю его”, – вздыхает она про себя. Рёмэн никак не реагирует. Ведёт себя удивительно холодно, хотя очевидно, что кипит вовсю, как чайник, не свистит разве что. Но это пока. Эва себе места найти не может – лучше бы кричал, чем наказывал молчанием и игнорированием. Он бросает её сумку в кресло, а сам идёт на балкон – курить хотелось просто пиздец. Эвона хмурится – он практически не курил в последнее время, потому что давно бросил, а когда это все-таки случалось, то обычно по существенным поводам. И то, что появление Наои привело к такой ссоре – а девушка не могла преуменьшить её степень значимости, они так сильно ещё никогда не ругались, – говорило о многом.  Ну что ж, Сукуна по крайней мере не психанул, не оставил её дома, не высадил по дороге, может быть, обойдется. Надежда еще теплится. – Медвежонок… – блогерка выходит вслед за ним на балкон. – Иди разбирай вещи, – рявкает он, не поворачиваясь. – Выйду – поговорим. А может, и не обойдется. У Эвоны внутри все сжимается от волнения, обиды, страха и боли. Они действительно еще такого не переживали. Ситуация патовая. А нужно ли ей в таком случае вообще разбирать вещи?  Эва послушно возвращается в квартиру – поедет отсюда налегке в крайнем случае. Меряет комнату шагами, в животе все бабочки умерли, а ее организм поглотила тревога. Терять то, что они построили с Сукуной не хочется. Это её лучшие отношения. Объективно. Да и слова о любви… сказаны не просто так. Разрыв, если до него дойдёт, будет тяжелым. Думает, как же лучше сформулировать, обдумывает каждое слово, чтобы не повторилась история в машине. Рёмэн бы вдобавок к табаку ещё и выпил, но это все же кажется неправильным – нужно поговорить. Нормально. Сейчас. Возвращается в квартиру, проходит мимо Эвоны, будто её здесь и нет, идёт на кухню заваривать кофе: нужно взбодриться и дать себе чуть больше времени на то, чтобы прийти в себя. Девушка морщится, потому что за ним идёт шлейфом запах дыма, но ничего не говорит, только смотрит на него внимательно, но понимает, что он ещё не настроен на разговор.  – Чего вещи не разбираешь, – Сукуна даже не спрашивает, скорее, утверждает, параллельно возится с посудой на кухне. Эва ничего не говорит, потому что его тон такой, словно любое слово, сказанное поперек ему, может обернуться против неё же. Они и так уже друг другу наговорили нелицеприятного.  Блогерка начинает ковыряться в сумке и вытягивает оттуда комплект домашнего белья и пижаму. Решает пойти в душ: остыть в буквальном смысле этого слова. Двуликий тоже побудет наедине с собой, и тогда уже, может быть, у них получится складный разговор. Хотя зная темперамент Рёмэна, рассчитывать на это особенно не стоит. Эвона выходит из душа минут через пятнадцать. Настроение у неё не улучшилось, хотя и удалось снять тревожность в теле под контрастным душем, да и вообще побыть одной, так что немного легче все же стало.  Сукуна все еще был на кухне, сидел, сгорбившись, над своей чашкой кофе. Напротив через стол стояла вторая кружка. – Сделал тебе какао, – ворчит он. Эва вымученно улыбается. – Ты очень мил. Спасибо. Рёмэн лишь взглянул на неё исподлобья. Ну, хотя бы заметил, не проигнорировал. Хочется подбежать, обнять, расцеловать, но девушка боится его. Все же, причина для ссоры весомая. А для его обиды – тем более, учитывая особенно то, что за ним таких косяков не наблюдалось. Уж наверняка все его пассии, кто наверняка мог бы обзавестись цветком жизни от него, давно могли бы проявиться, но до сих пор этого не сделали – значит, и не появятся. Эвона перемещается по квартире медленно и старается делать это неслышно, как обычно двигаются в присутствии легко возбудимого хищника, для которого любое резкое движение – повод наброситься и выпустить когти и клыки. Она подходит к столу и садится напротив него, придвигает чашку со сладким напитком к себе. Вторую руку протягивает через стол к мужчине в надежде, что он примет её, но тот игнорирует этот жест. Окей, рано. Ещё слишком рано. – Ну что, рассказывай, – хмуро говорит Двуликий. – Какие у тебя мысли? Что ещё я от тебя, на твой взгляд скрываю?  – Сукуна… – Он не слушает и на даёт ей вставить слова. – Может, ты думаешь, что я еще и разведен до кучи? О, или ещё хуже – состою в браке прямо сейчас? А колечко снимаю каждый раз перед встречей с тобой, – продолжает нагнетать Рёмэн. – Давай, не стесняйся. Поделись всеми самыми потаёнными теориями обо мне, блять. Эва переводит дыхание. – Медвежонок, не надо… – Чего не надо, Эва? – переходит Сукуна на повышенный тон. – Я же, блять, оказывается, понятия не имел все это время, что ты на самом деле обо мне думаешь. – Он вскакивает со стула и начинает вышагивать по кухне рядом со столом. – Твою мать. Я проделал ёбаную гигантскую работу над собой не для того, чтобы слышать подобные упрёки, – он проводит рукой по волосам и внезапно ударяет кулаком по столу. – Ребёнок, блять! На стороне! Да за кого ты меня принимаешь вообще? Я думал, наши отношения построены на доверии. А ты топила за это ебаное доверие, чтобы в итоге продемонстрировать, что ни хуя ты мне, оказывается, не доверяешь? – он упирается кулаками о стол, глядя разъяренными глазами в лицо своей возлюбленной. – Сукуна… – говорить тяжело – ком в горле мешает, так еще и его мощная фигура расплывается перед глазами: слезы вот-вот потекут, – я… боже… Эва прячет лицо в ладонях и наклоняется к коленям, становясь ещё меньше. Она почувствовала все, что испытал Сукуна от её слов, блогерка и подумать не могла, что мужчина может так себя накрутить, ей ужасно стыдно и физически больно от того, что заставила Рёмэна задуматься о том, что она такого низкого мнения о нем. – То, что я сказала тогда – было отвратительной шуткой, только шуткой, я никогда не думала о том, что ты можешь от меня что-то скрывать, – Эва тараторит на одном дыхании, останавливается, набираясь сил, чтобы продолжить, чуть отнимает руки от лица, чтобы он её лучше слышал, – ты один из самых честных и искренних людей, кого я знаю и… я очень это ценю в тебе… как я могла… Эвона уже не сдерживается. Плачет навзрыд, потому что слишком много всего нехорошего накопилось внутри,  за этот долгий и кошмарный вечер – особенно. Она знает, что Сукуна не любит, когда женщины плачут, она знает, что он не умеет утешать, но остановиться в ближайшее время она не сможет.  – Прости, пожалуйста… – она встаёт со своего места, чтобы уйти в ванную и дать волю эмоциям в одиночестве, – я немного успокоюсь и поеду в отель, – решила никого не втягивать в свои проблемы. Опять. – Мне очень жаль, что я так тебя обидела…  – Да ёб! – ругается Сукуна и рычит, после чего следует за Эвоной. – Куда ты собралась ехать, Эва?  – В отель, – отвечает она, содрогаясь от рыданий. – Какой, нахуй, отель? Ты никуда не поедешь. Девушка рвет на себе волосы и продолжает плакать. Из груди вырывается стон, спазм слез стягивает желудок. Очень, очень больно. Рёмэн отворачивается от неё к окну. Он все еще бесится, так что успокоить её не сможет, пока не успокоится самостоятельно. Они молчат довольно долго. Сукуна снова выходит на балкон перекурить. Выдыхает агрессивно, но легкие, наполненные дымом, приятно тешат расшатанные нервы. Становится лучше и спокойнее. Когда он возвращается в квартиру, то видит, что блогерка собирает вещи.  – Бля, ну начинается, – говорит Двуликий и идет забирать у неё сумку. – Я же сказал, ты никуда не поедешь, Эва. Что за приколы?  – Я тебя обидела, – утирает она слезы. – И че? Блин, Эвона Как! Кто из нас двоих топил все время за доверие и за здоровые отношения? Разговоры, откровения всякие? – агрессирует он, но говорит – как может. – А ты ливануть в отель решила? Очень по-взрослому, прямо как ты советуешь в своих видео, – саркастичного отзывается он.  – Тренеры не играют, – продолжает всхлипывать она, закидывая немногочисленные вещи в сумку. – Так может, поучишься по своим же советам? – мужчина уже близко. Ближе, чем за все последние несколько часов. Эва ничего не отвечает. Застегивает сумку и плетется с ней к выходу. – Я просто… не хочу раздражать и обижать тебя ещё больше… может быть, будет правильно, дать нам время… – Какое, к чертям собачьим, время? – снова начинает заводиться Рёмэн. – На подумать… – Может, ты ещё и расстаться из-за этого хочешь? – он хватает её сумку за ручку и дергает резко на себя. Эвона поворачивается и смотрит на него долгим взглядом наполняющимися слезами глазами. – Только попробуй, и я за себя не отвечаю. Девушка выпускает сумку и снова начинает плакать. – Сукунаааа, – всхлипывает она, разве что не воет. Он швыряет многострадальную сумку куда-то в комнату и наконец-то обнимает Эву. Она утыкается ему в плечо и совсем не сдерживает слезы. Обнимает его крепко и плачет, как младенец.  Рёмэн крепко её стискивает в объятиях, едва не душит. Он накричался. А потому успокоился первым. Да и страшно стало, что они действительно расстанутся. Этого он не хотел. – Прости меня, пожалуйста, что наговорила всего, – смотрит она из-под влажных ресниц ему в лицо. – Я очень люблю тебя и доверяю тебе безмерно, – снова заходится она в слезах.  – Ну хватит реветь уже, Эва, – закатывает глаза мужчина, думает пару секунд и завлекает её в грубый поцелуй, как он может, убивая двух зайцев – отвлекает её от рыданий и направляет всю еще остававшуюся в нем злость в доброе русло. Жёсткий секс после ссоры можно же отнести к благим намерениям?  Сукуна впечатывает девушку в стену, не отрываясь от её губ, кусает чуть ли не до крови, сжимает её тело так, что останутся синяки, сжимает запястья, не давая к себе прикоснуться. Эва не противится – заслужила наказание. Целоваться мокро, вкус соленый, а ещё запах дыма из его рта смешивается с одеколоном, и вкусно, так что она практически сразу забывает обо всем произошедшем и отдается на волю мужчине. Ей было так страшно, что он её отпустит, отчего прижиматься к нему сейчас кажется сущим благословением. Пускай он немного груб, пускай они не обсудили проблемы и ссоры нормально – соединиться телами кажется единственным правильным выходом из ситуации. – Сукуна, – зовёт она его прямо в губы. – Помолчи, – рычит он негромко и наклоняется, чтобы быстро спустить с неё пижамные шорты и трусики. Она переступает их, чтобы не запутаться потом в одежде. Свои собственные треники он спускает быстро, благо, они на завязках. Колено между ног девушки ставит и тянется руками, чтобы подготовить.  Каково же было удивление мужчины, когда оказалось, что Эвона едва ли не истекает соками, и в сущности, уже готова. Она не могла так возбудиться за тридцать секунд, Рёмэн это очень хорошо понимает. – Вот это номер, – тянет он с привычными издевательскими нотками, – одной плохой девочке очень нравится, когда на неё кричат. – Помолчи, – возвращает ему тоже сменившая настроение Эва, – ты просто слишком хорошо целуешься.  Спорить с этим не хочется. А вот с ней – очень даже. – Ну да, рассказывай. – И он не спрашивает, готова ли она, не входит постепенно, не начинает с медленных движений. Входит без предупреждения, резко, на всю длину, и сразу начинает двигаться в быстром темпе – он хочет так. И девушка, очевидно и уху слышно, не против – он сразу же выбивает из неё протяжный стон. Кусает шею, плечи, так, что никакой даже самый классный тональный не поможет скрыть синеву и красоту на её коже – наказание, метки. Блогерка царапает шею, плечи, спину, оставляет полумесяцы от ногтей, когда задерживается на одном месте, хнычет, но уже по другой причине. – Так мне нравится больше, – подмечает ухмыляясь Рёмэн. – Что? – с трудом выстанывает она. – Ничего. Меньше думай. У стены трахаться не очень удобно, так что Сукуна ненадолго прерывается, но только для того, чтобы завалить Эву на диван, положить боком, закинув одну её ногу себе на плечо для равновесия, и продолжить резкие толчки. Ему очень нравится вид распластавшейся девушки перед ним – с сумасшедше блестящими глазами, с красными от укусов губами, а уж расцветающие багровые цвет на её шее и вовсе дорогая картина. – Сукуна, – зовёт Эвона и повторяет с выражением блядской покорности на своем личике, – я люблю тебя. – А я. Люблю. Тебя, – сообщает он ей, на каждое слово толкаясь глубоко в неё.  Блогерка тянется рукой к клитору, и мужчина в кои-то веки не препятствует этому, занят вещами поважнее. Он закрывает глаза и долбится со всей силой, пока Эва пищит в ответ на каждое движение, лаская себя в том же бешеном темпе. И всё же нет. Он все еще слишком мягок с ней. Да и она, очевидно, не будет против. На Эве все еще слишком мало укусов, Эва все еще слишком легко отделалась. Так не пойдет. Она не сможет встать с постели все выходные и еще пару дней в начале недели. Она не сможет говорить. Она не сможет думать. Он собирается вытрахать из нее всю дурь.  Сукуна выходит из девушки под её разочарованное аханье, с легкостью переворачивает в коленно-локтевую. Обратно не заходит, как Эва могла бы ожидать – сразу и резко, потому продолжает недоумевать, пока не  чувствует его зубы на своей спине. Шипит. Снова укус. И ещё. Ещё несколько. Недолгий перерыв на перевести дыхание. Ему. А затем звонкий шлепок по ягодице. От души. На что Эвона лишь стонет, неожиданно для самой себя, и выгибается ещё больше, (не)вольно подставляясь под новые удары. Но они тоже не воспоследовали, как могла ожидать девушка, вместо этого она чувствует укус на своей ягодице – Сукуна оставляет мощный след от зубов на одном полушарии, после чего принимается за другое. Ему в голову залетает новая мысль, и он зарывается ртом между её ягодиц, вызывая у Эвоны удивление, визг и сопротивление. Хаха, сопротивление. Сопротивление Королю. Это даже звучит смешно. Девушка, в целом, догадывается, что он на ней отыгрывается. Она не возражает, потому что подобная форма наказания ей по нраву. Здорово это или нездорово, она не думает, главное, что ей нравится.  А затем вдруг Рёмэн совсем отстраняется и идет искать смазку. Не водную, масляную. Он будет мстить по-крупному. Возвращается к Эве с невозмутимым выражением лица, словно они пазлы собирали, а не сексом занимались.  Сукуна поливает смазкой пальцы и пространство между ягодицами. Эвона смутно начинается догадываться, к чему все идет, но пока не поняла, нравится ей или нет, зато пальцы мужчины вовсю кружат вокруг узелка мышц. А потом он вставляет один палец, вызывая у неё смущение. А потом он вставляет член обратно в девушку. Она зарывается лицом в подушку дивана и стонет: приятно, неловко, до чертиков восхитительно от ощущения наполненности со всех сторон.  Опять же, так как это все еще наказание, Рёмэн не позволяет Эве привыкнуть к новым ощущениям: очень скоро добавляет второй палец, на что она громко вдыхает воздух. Ощущения становятся еще смешаннее, ещё ярче. Член и пальцы в ней двигаются в разном темпе, в разнобой, она уверена, что специально.  Девушка изучает тему секса – конечно же. Но вопрос возможности опробования анального секса ещё на обсуждение с мужчиной не выносила, хотя задумывалась об этом. Казалось, он должен такую инициативу оценить – быть в ней целиком и полностью, заполнить её всю: ему бы наверняка понравилась эта идея, если он ещё не додумался до этого сам.  Вот только Эвона не успела. Он её не спрашивал. Он просто начал. И это её охренеть как возбуждает. Между ног – Ниагара, не меньше. Сукуна ничего не спрашивает. Эвона ничего не говорит. Ей вообще кажется, будто разговаривать запрещено, и эта неизвестность, недосказанность возбуждает ещё больше. Но насаженная на два пальца и с его толстым членом, долбящимся о бедра, девушка кончает на раз-два. Мужчина это чувствует: и то, как сокращаются мышцы, и то, как ее голос поднимается на октаву выше, когда она испытывает оргазм. Это отлично. Теперь её тело точно расслаблено.  Вытаскивает член из влагалища и смело добавляет третий палец, щедро сбагрив смазкой. Как ни странно, Эве ни чуточки не больно, только испытывает сильное давление и исключительно приятную наполненность. По ощущениям, она скоро сможет испытывать ещё один оргазм. Король достает презерватив. Если во время обычного секса им можно и не пользоваться – они обменялись справками, договорились о гормональном методе контрацепции для Эвы – то во время анального секса это необходимость. Must-have.  Эвона расслаблена, но дышит часто – предвкушает, что же будет дальше. Сукуна же наоборот замедлился. Возвращается на диван, запечатлевает в памяти такую Эву, параллельно натягивая презерватив на член – давно этого не делал. Берет бутылек со смазкой и выдавливает ещё, размазывает. Когда все приготовления завершены, наконец, пристраивается у её заднего прохода. Проводит головкой пару раз вокруг, Эва двигает тазом вслед за движениями – желает ощутить наполненность, без него ей пусто.  После сегодняшних грубостей Рёмэн становится очень нежен и мягок – входит медленно и постепенно, придерживает девушку за талию. Эва пока никакого фидбека не дает: привыкает к новым ощущениям и пытается разобраться, какие же они – приятные или все же не очень.  Сукуна издаёт негромкий стон самостоятельно – слишком уж узко и хорошо она его сжимает. Строго говоря, это один из редких разов, когда Эвона слышит его стон во время секса. Случается такое, прямо скажем, нечасто.  – Блять, – ругается он себе под нос, – как же охуенно… Да и во время секса он практически не говорит. – Медвежонок, ты можешь двигаться, – предлагает ему Эва, чувствуя, что внутри не так уж все плохо. Скорее всего, ей будет хорошо, как и ему. Возможно, ему будет даже лучше. Сукуна делает небольшой движение и снова ругается. – Блять, малышка, – говорит он, – я сейчас обкончаюсь… Такая ты узкая… – Так кончай, мой хороший, – предлагает девушка. Он все равно в презервативе. – Тебе точно не больно? – спрашивает мужчина. – Совсем нет, – честно отвечает она. Рёмэн входит и выходит, не быстро, гладко, первый, второй, а на третий раз вбивается глубоко и глухо стонет, навалившись на Эвону. Она чувствует, как его член дергается даже в презервативе – как же ему было хорошо, оказывается, раз так быстро кончил.  Мужчина медленно выходит из Эвы, чтобы никак ей не навредить. Ей все еще сложно охарактеризовать произошедшее, но неприятно точно не было. Она тяжело дышит, пока Двуликий снимает презерватив, завязывает его и где-то оставляет, Эвона позы не меняет, так и остаётся в коленно локтевой.  Взвизгивает от очередной неожиданности, когда чувствует в себе его язык, а на клиторе – грубые пальцы, дарящие ласку. Поза кажется смущающей, ей хочется её поменять, хотя бы перевернуться на спину, и она предпринимает попытку, немного отстраняясь, на что Сукуна тут притягивает её ещё ближе, рыча в половые губы: – Куда? И всё же намёк на то, что ей не комфортно – довольно прозрачный, и он не может не пойти навстречу своей женщине. Переворачивает-таки её на спину, кладя так, чтобы она оказалась перпендикулярно к спинке дивана. Сам встаёт на колени на полу, закидывает девичьи ноги к себе на плечи и возвращается к процессу. – Сукуна, – хнычет она, извиваясь, – я больше не могу.  Правда не может. Слишком все чувствительно, голова не работает, а мужчина ни на минуту не собирается останавливаться. У неё дрожат ноги в конвульсиях, он это чувствует. Издевается над ней ещё немного, пока она не начинает визжать – настолько стало чувствительно. – Умоляю, остановись, – когда она чуть не плачет, Двуликий все же сменяет гнев на милость и останавливается. К пошлым причмокиванием отстраняется от её половых губ и смотрит пошлым взглядом на Эвону. Она вся затраханная. Такая хорошенькая. Сукуна ухмыляется и тянется поцеловать её. Эва смазанно отвечает на его поцелуи. А потом он притягивает её за затылок и тянет к своему члену. Не хочет получать, пускай отдаёт. И Эвона даст. Из последних сил и из большой любви.  Проводит языком снизу вверх, помогает одной рукой, а второй решает похулиганить: опускает её сначала на поясницу Двуликого, постепенно спускается ниже, добирается до заветного места и сжимает роскошную мужскую задницу, обхватывая губами головку члена.  Сукуна сквозь зубы вдыхает воздух. Эва приравнивает это к стону: целых два за вечер – определённо рекорд. Девушка берет глубже, входя в раж, смотрит на мужчину, откинувшего голову назад в блаженстве, до которого она его доводит. Блогерка бы улыбнулась, вот только занята – потом. Она принимает его ртом довольно долго – уже и челюсть устала, и язык, а лицо сводит. Он уже кончил один раз, так что второго оргазма будет достичь гораздо сложнее. Весь член Сукуны во влаге, Эва думает о лимонах и призывает слюну. Горло саднит, и в итоге она просто выпускает его изо рта и работает руками, глядит на мужчину снизу вверх слезящимися глазами.  Рёмэн смотрит на свою любимую женщину, всю такую истраханную, усталую, с красными пятнами – его метками – по всему телу. Её губы также красны, как его головка – он невольно думает о сочной спелой клубнике. Насчёт своего члена он не знает, но её губы – даже на вкус такие же. Эвона быстро вспоминает то, чему училась в интернете: слава богу, техники она знает. Крутит двумя руками его член, пока запястья в замке, языком ласкает головку. Сукуна кончает ей на лицо – горячая жидкость исторгается фонтаном. Девушка тоже записывает это в качестве комплимента своим навыкам.  Мужчина опускается к ней, чтобы поцеловать – его сперма на её лице не помеха, лишь больше хочется это сделать, с ней, такой его. Целует глубоко, но очень лениво, а Эва и рада: оба устали. Он нехотя отстраняется, но просто не может противиться этому порыву: – В отель решила не ехать? – язвит он. За что по плечу прилетает звонкий хлопок, на что он лишь низко смеётся. – В отель решила не ехать, – передразнивает Эва. – Вообще никуда не поеду. Останусь здесь жить.  В подтверждение своих слов она устраивается на диване поудобнее, так, чтобы её было тяжело и неудобно с него стащить. Не учла, что её жалкие попытки ничто для Рёмэна – он с легкостью подхватывает её на руки, задумывается, перекидывает через плечо, отпуская ответный шлепок по ягодице: вот он уже ощутимый. – Идём мыться, истеричка. Эвона ничего не отвечает, но хмурится – Сукуна не видит. Иначе бы отвесил ещё один – а чтобы наверняка. В ванне они ухаживают друг за другом, намыливают пенистым гелем для душа, ласкаются. Девушка прижимается к своему мускулистому огромному медвежонку – ну до чего же он славный все же. Рёмэн старается выглядеть невозмутимым, но особенно осторожно проводит руками по коже там, где остались пятна.  Метки, конечно, хороши. Но будут болеть. Он уже не очень хочет, чтобы она мучилась от мышечной боли, а она определенно будет. – Малышка, устала? – спрашивает он, замечая в какой-то момент, что у девушки едва ли не слипаются глаза. Ещё бы. Он так старательно вытрахивал её после такой эмоциональной ссоры. – Люблю тебя. – И я тебя люблю, – говорит Эвона, прижимаясь к нему в банном полотенце. – Хоть ты и абьюзер. Шутка. – Ну вот повторишь мне это завтра, – ухмыляется он, – когда не сможешь встать с кровати. Она потягивается и понимает, что Сукуна, в общем-то, прав. Мышцы в приятном изнеможении.  Они в обнимку доходят до спальни, и мужчина следит, чтобы она устроилась поудобнее. Забирает халат, помогает облечься во что-то домашнее из того, что она с собой привезла.  – Какой ты заботливый сразу стал, – устало щурится Эвона. Она еле говорит. Засыпает на ходу, но все равно пытается его подколоть. Смешная. – Я постараюсь не забыть об этом. – Спи давай, – хмыкает он и накрывает её одеялом. Сам же хочет пойти перекусить и перекурить еще раз.  Никто из них ещё не знает, что ненадолго табачная зависимость Сукуны снова вылезет наружу. Но главное, что он сидит на балконе, с наслаждением затягивается и не думает вообще ни о чем. В голове пусто. Недавней ярости словно не было, только приятная усталость и опустошение после оргазма, а в постели любимая женщина, которую он идёт обнимать после перекура. – Милый, – зовет она довольно бодро, – может, поговорим? Рёмэн усмехается. Любит же она болтать после секса. Но так уж и быть: перерыв на отдохнуть у них все же был. – Уверена, что готова? – Хочу по горячим следам, – кивает Эва.  – Валяй, детка, – машет рукой мужчина. Хотя ему кажется, что, в целом, все и без разговоров понятно: о проблемах рассказывают и съезжаются. Не очень понятно, что ещё.  – Я собираюсь обратиться к своему адвокату по поводу Наои, – а вот это неожиданно, Сукуна чуть приподнимает брови в удивлении, смотря на неё, – и хочу, чтобы ты был со мной.  – Любая поддержка, которая тебе нужна. – Хорошо, – Эвона прижимается к его широкой груди. – Так вот, мой адвокат – Хигурума Хироми. Это второй мой бывший. Я сразу тебе об этом говорю, ведь мы прорабатываем доверие, правда? – она трется носом о его кожу на груди. Или чешется. Вопрос хороший. Сукуна вздыхает делано. Ему на самом деле пока что все равно – да и Зенин выбесил, потому что он мудак. А адвокат все же полезное знакомство. Особенно в этом случае. – Я тебя понял. Что-то ещё? – интересуется он. – Да, – кивает Эва, – ты абсолютно серьезно хочешь и готов съехаться? – Разумеется. – Мужчины фыркает на такой глупый вопрос. – Мы и так большую часть времени проводим вместе. А что? – Мне нравится твоя квартира, – задумчиво начинает она, – но по-моему, она рассчитана на одного человека. Это твое холостяцкое гнездышко. Если мы будем съезжаться, надо искать что-то… другое. Хотя я не против, если ты оставишь эту квартиру за собой и будешь иногда сюда наведываться, чтобы побыть одному. – Как ты добра, – ухмыляется он, но, тем не менее, задумывается. Разумности его девушке не занимать, пусть иногда у неё и бывают проколы – человеческий фактор никто не отменял. Сукуна пробегается глазами по своей большой спальне: кровать королевского размера, на которой они сейчас развалились, рабочий стол с кучей техники для съёмок и компьютером, шкаф. Выход на балкон. Ещё есть маленькая кухня, небольшая гостиная и ванная комната. Все его богатство – зато свое. Да, расставаться он с этой квартирой не намерен, но в то же время правота Эвы очевидна: она не для двоих. И уж тем более не для пары. Нужно искать компромисс, а именно – другую квартиру. В понедельник напишет риэлтору. А ещё подумает над тем, чтобы оставить Юджи дубликат от этих апартаментов: мальцу может пригодиться. – Просто подберём что-то побольше. Для личного пространства. Мысль о том, что в моменты, подобные сегодняшнему, или простой усталости, ему нужно будет тащиться сюда, не вдохновила. Уж пусть лучше другая квартира будет достаточно большой, чтобы они при желании могли не пересекаться. Или чтобы количество комнат позволяло уединиться, по крайней мере. – В любом случае, – прижимает её ближе к себе – захотелось, – эти выходные мы здесь. И пока не найдём альтернативу.  – Конечно. Спасибо тебе, Сукуна, за заботу. И за защиту.  – Всегда, – отвечает он, теснее и крепче сжимая её в объятиях. Удобнее устраивается на постели: спать действительно хочется. Есть ли что-то ещё обговорить, он не знает. Но закрывает глаза и надеется, что они все обсудили. – Ты хочешь ещё что-то сказать или спросить? – уточняет Эвона. – У-у, – отрицательно хмыкает Король. Хотел бы – сказал, неужели непонятно? – Обсудим твоих бывших? – переходит в режим гадюки девушка. По её голосу слышно, что она улыбается – хочет докопаться ради собственного веселья. Откуда силы только взялись? – Не в постели, – рычит он в ответ. – В кровати мы только спим и трахаемся. Бывших обсуждаем где-нибудь в другом месте. Все понятно? – висит короткая пауза. – А теперь спи. Эва обнимает его рукой и хихикает. – Какой грозный! Сладких снов, мой грозный мишка. – Спокойной ночи, принцесса.