⌘⌘⌘
До Рождества остается ровно две недели. Офис давно украшен в рождественской тематике, благо в компании полно неравнодушных женщин и мужчин, пытающихся создать атмосферу праздника для каждого сотрудника. В холле возле лифта стоит большая искусственная елка, иголки которой светятся разными цветами, а кончики ветвей наряжены в крупные синие и серебристые шары. За окном снова снег. Тот самый, который когда-то так любил Сокджин. Сейчас его одолевают воспоминания. Он ведь был довольно милым ребенком, это правда. В памяти всплывает момент, когда, в очередной раз валяясь с подругой детства в сугробе и заливисто смеясь, Сокджин пообещал, что женится на ней, у них будет большая семья и пятеро детей. Только подумав об этом, Ким прикрывает глаза и начинает улыбаться — в те годы он еще не осознавал, что девчонки его совсем не привлекают. Ара (так зовут его подругу) до сих пор вспоминает этот момент и корит Сокджина за свою испорченную жизнь и напрасные надежды, в шутку, разумеется. Мысли снова переключаются на Чонгука. Сокджин часто анализирует, почему ему понравился именно этот ребенок. Но решение отыскать не может. Как истинный юрист он всегда пытается найти ответ на любой вопрос, понять причинно-следственные связи каких-то событий и поступков. Но чувства. Это выше его сил. — Обо мне думаешь, Джин хён? — откуда-то сзади подкрадывается Чонгук, пугает его и хохочет. — Да с чего бы мне думать о тебе, мелкий? — Ты такой грустный, словно страдаешь, что я такой недоступный, — мечтательно закатывает глаза Чонгук, при этом перестает смеяться. — Полюбовался бы ты в свое время на такое количество трупов, я бы на тебя посмотрел. — Так я каждый день любуюсь на тебя, думаешь, этого мало? — в очередной раз стебется над Сокджином младший и мило улыбается. — Ты абьюзер, я подам на тебя в суд, — в очередной раз театрально обижается Сокджин. — И там я надеру тебе зад, — подмигивает Чонгук, резко разворачивается и идет к своему рабочему месту. «Ну почему он такой очаровательный», — думают оба участника этого диалога и оба продолжают желать большего во взаимоотношениях, чем у них есть сейчас.⌘⌘⌘
Чонгук очень любит снег, сохранил это чувство с самого детства. Он просто обожает играть в снежки, лепить снеговиков, кататься на ледянке с горки. Теперь он мечтает когда-нибудь сделать это все с Сокджином. Слишком часто в последнее время он представляет, как лепит снежок (только делает его не сильно плотным, чтобы хёну не было больно), кидает в Сокджина, стараясь попасть подальше от лица, и смеется от того, как забавно хён бурчит и ругается. Потом Чонгук догоняет его, валит на мягкий, только что выпавший снег и целует… Сначала в нос, затем в губы, такие сладкие и манящие. И Сокджин с удовольствием отвечает ему, потому что любит. Как жаль, что все это лишь фантазии. Когда Чонгук увидел его впервые в коридоре компании, в которую пришел устраиваться по рекомендации руководству от декана факультета, парень не мог поверить, что в природе существуют такие впечатляюще красивые юристы. Сначала он подумал, что это просто один из клиентов компании. Но когда Чонгука познакомили с наставником — успешным юристом в области корпоративного права Ким Сокджином — он просто ахренел. Ну не могут такие серьезные дяди так вызывающе облизывать свои до безумия пухлые губы, трясти этими вызывающими серьгами в ушах, носить настолько вызывающие деловые костюмы. Вызывающие желание и провоцирующие возбуждение не только уголовных дел. Чем больше Чонгук общался с Сокджином, узнавал его, открывал с совершенно неожиданных сторон, тем больше влюблялся. Чонгук втрескался.⌘⌘⌘
— Тэ, я больше так не могу, нужно признаться ему, наконец, — начинает диалог Чонгук, когда вместе со своим другом Тэхеном заходит в офисную кухню и включает кофемашину. — В чем признаться? Что ты идиот? Думаешь, он до сих пор еще этого не заметил? — отвечает Тэхен с равнодушным лицом в своем традиционном стиле, доставая две кружки из шкафчика для посуды. — Слушай, сейчас не время для шуток, я серьезно, — говорит Чонгук и мысленно пытается поторопить кофемашину, чтобы она как-то пошевелилась и быстрее сварила ему крепкий кофе. — Ты вообще уверен, что он гей? Я вот нет. И никто в офисе не знает его предпочтений, — Тэхен настроен скептически к этой затее, и это явно ощущает Чонгук. — Я более чем уверен. Я просто чертовски уверен, черт возьми, — отвечает Чонгук, прикрывает глаза и немного улыбается, вспоминая, как на одном из корпоративов Сокджин немного (очень много) перебрал с крепкими напитками и жаловался Чонгуку на то, как трудно живется геям в Южной Корее, при этом умопомрачительно мило дуя губки. В тот вечер Чонгук, как порядочный молодой человек и по совместительству единственный трезвый на мероприятии, довез Сокджина до дома, сопроводил до квартиры, помог справиться сначала со входной дверью, затем с ботинками, курткой и всей остальной одеждой. Чонгук начинает улыбаться еще больше, когда вспоминает, как одевал на Сокджина пижаму, как старший лез к нему обниматься и бубнил что-то неразборчивое, снова умопомрачительно мило дуя губки. Щеки, не спрашивая разрешения, краснеют, когда мозг Чонгука продолжает воспроизводить эту сцену, показывая перед глазами картину поцелуя в нос, который младший позволил себе тогда, накрывая Сокджина одеялом и желая ему сладких снов. — Да, я на сто процентов уверен в этом, — выплывая из своих грез, подытоживает он. — Какого хрена ты покраснел? Ты представил, как вы трахаетесь? — недоумевает Тэхен, уже наполняя каждую кружку готовым кофе. — Фу, тебе лишь бы все опошлить. Дай сюда, — Чонгук забирает у Тэхена свой напиток и глубоко вдыхает аромат. — Вот смотри, тебе нравится кофе? — Конечно, даже очень, ты же знаешь. — А я его просто обожаю, — Чонгук отпивает немного, смакуя вкус, точно опытный сомелье. — Кофе — это практически лучшее изобретение человечества. Его вкус ты не спутаешь ни с чем: насыщенный, бодрящий, обволакивающий все внутри. При этом он может быть разным — сегодня крепкий, завтра мягкий, в другой день нежный со сливками или молоком. Когда пьешь качественный кофе, чувствуешь, как наполняешься жизненной энергией, — мечтательно объясняет Чонгук и отпивает еще немного. — Ты вообще понимаешь, о чем я? Тэхен только ошалело смотрит на своего друга и не понимает абсолютно ничего. — Так вот, Сокджин гораздо лучше кофе. Он прекрасен во всем, — заканчивает свою вдохновенную тираду Чонгук, продолжает пить кофе и откусывает печенье, которое успевает прихватить из пакета, пока Тэхен ахеревает от происходящего. — И что ты хочешь от меня? — очухивается, наконец, Тэ. — Совет. Было бы неплохо, ты ж мой друг или как? — Советую тебе отвалить от него и не рушить мое возможное счастье. Ты что не видел, как он смотрит на меня и буквально раздевает одним взглядом? — пытается спровоцировать Чонгука на ревность и проявление эмоций, искренне наслаждаясь тем, как младший от ярости изменился в лице. Но вдруг Чонгук снова становится мечтательным, от ярости не осталось и следа: — Ты только не забудь рассказать об этом своей беременной жене, когда вернешься с работы домой, — парирует Чонгук и ощущает себя полным победителем в этом словесном баттле. — Вот умеешь ты все обломать, — совсем не обижаясь, говорит Тэхен и тоже берет печенье. — Мы совсем не об этом должны говорить… Что мне делать? Как признаться? — Чонгук опирается на столешницу, на которой стоит кофемашина, и начинает нервно трясти ногой. Он и правда готов к тому, чтобы тайное стало явным, но не знает, как ему это осуществить. Он не хочет быть банальным и скучным. Не хочет быть одним из тех, кто признается в любви в ресторане или во время полета на воздушном шаре. Точно не станет выкладывать какие-то фразы лепестками роз на полу. А петь серенады под окнами вообще не про него. Обо всем этом Чон конечно сообщает Тэхену, хотя думает, что не произносит ни слова. — Тайный Санта, — резко выдергивает Чонгука из мыслей его друг. — В смысле? — Чонгук совершенно не понимает, что имеет в виду Тэхен, но готов рассмотреть все варианты, поэтому внимательно слушает дальше. — Ну смотри, у жены на работе они играют в Тайного Санту — это абсолютно анонимный обмен подарками среди тех, кто играет. Участвует какое-то количество человек, по желанию, конечно. Они все регистрируются в приложении. Затем случайным образом бот выбирает для каждого пару, которой или которому и нужно дарить подарки. Тебе попадается Сокджин, ты даришь ему милейшие подарки, которые бьют в самое сердце, потом признаешься, что это был ты. Он плачет от счастья, вы целуетесь. Все просто, — одним большим глотком Тэхен допивает свой кофе и, чувствуя себя самым мудрым человеком на свете, победно задрав подбородок, смотрит на Чонгука. — Ты гений, ничего не скажешь. Есть несколько проблем, — Чонгук по очереди начинает загибать пальцы левой руки. — Во-первых, кто сказал, что это не банально? Во-вторых, если пару выбирает бот, как с ним договориться, чтобы он для меня выбрал определенного человека? Ну и в-третьих, как я уговорю самого Сокджина вообще в этом участвовать? — Да, я гений, спасибо, что заметил, — довольно ухмыляется Тэхен. На что Чонгук только закатывает глаза. — Смотри, это не банально хотя бы потому, что ты сам не упомянул ранее этот способ. Дальше. Договориться можно не с ботом, а с нашими айтишниками. Они точно подскажут, что с этим можно сделать. Их я беру на себя. Ну а Сокджина на себя берешь ты. Как будешь его убеждать, не знаю. Ты ж юрист, придумай. Неужели ты не хотел бы стать его личным Сантой? Это же так романтично, в конце концов. Чонгук всерьез задумывается над этой идеей. А почему нет? Он отлично знает предпочтения своего хёна. Он точно сможет сделать ему приятно, поднять настроение. Он окружит его заботой, покажет, как хорошо разбирается в привычках и вкусах старшего. Тэхен и правда молодец. — Хорошо, — отвечает Чонгук. — Давай так и сделаем. Тогда ты собираешь участников, договариваешься с айтишниками, устраиваешь игру, а я уговариваю Сокджина присоединиться и делаю его счастливым, — подытоживает он и мысленно отмечает, что это шикарный план. — А когда ты будешь делать счастливым меня? — обиженным тоном спрашивает Тэхен. — В выходные пиво, чипсы и приставка. Как тебе такое предложение? — Я буду чертовски счастлив, — довольно улыбается, наконец, Тэхен. — Ну все, пошли работать, — домывая кружки в раковине, Чонгук ставит их обратно в шкафчик.⌘⌘⌘
Чонгук понимает, что все складывается как нельзя лучше, когда его хён все-таки соглашается участвовать в игре. Тем временем Тэхен собирает приличное количество желающих поиграть в Тайного Санту и договаривается о том, чтобы Чонгуку выпал Сокджин. Утром в день жеребьевки Чонгук просыпается в приподнятом настроении. Он напевает какой-то веселый мотив, когда принимает душ, завтракает, ведет машину к офису и заходит в здание. Когда Чонгук поднимается в лифте на свой этаж, он даже начинает пританцовывать. Он весело подмигивает секретарю, которого игнорировал каждый день работы в компании до этого. Затем продолжает мечтательно напевать мелодию, наконец вспоминая, что это одна из милых жизнеутверждающих песен Тейлор Свифт. Проходя мимо пока еще пустующего рабочего места Сокджина, Чонгук представляет, как будет приносить на этот стол подарки, которые точно растопят его сердце. Чонгук думает: «Ничто не сможет испортить мне настроение в такой прекрасный день». Он снимает пальто и вешает его в шкаф, садится на рабочее кресло, кладет сумку на стол, достает телефон и, проведя несколько манипуляций, запускает то самое приложение. Уже зная, чье имя увидит на своем экране, все равно жутко волнуется. Но что-то идет не так. На экране не Сокджин. Чонгук за секунду испытывает целый спектр эмоций. И все они выливаются лишь во фразу: — В смысле, блять? Это что за херня? Конечно, под «херней» Чонгук не имел в виду ту коллегу, чье имя сейчас кричало на него своими странными буквами, которые почему-то сложились совсем не так, как он ожидал. В таком состоянии Чонгука и застает Сокджин, когда входит в офис. Младший просто сидит с выпученными от шока глазами, молчит и выглядит, честно говоря, пугающе. — Что случилось, мелкий? Это ты так выражаешь радость от имени, которое увидел в приложении по Тайному Санте? Бинго! Стоп. Но откуда он знает? — А ты сам разве не участвуешь? — отходя от шока, спрашивает Чонгук, игнорируя вопрос старшего. — Неа. В последний момент я передумал. Решил, что человеку, который выпадет мне в пару, будет слишком больно получать мои отстойные бесчувственные подарки. Чонгук в бешенстве, но пытается сдерживать свои эмоции. «Ах, этот хён. Чтоб его… Ну почему он такой», — думает Чонгук. — «Мало того, что он ослепительно сексуален, так еще и ошеломительно непредсказуем», — погружается в размышления, продолжая неподвижно сидеть в кресле со странным выражением лица, чем пугает уже не только Сокджина, но и проходящих рядом коллег. — «Что же мне делать теперь? Как признаться? Нет, Чон Чонгук не сдается. Не в этот раз! Ким Сокджин все равно будет получать подарки от меня, то есть от Тайного Санты, хочет он того или нет». Закончив внутренний диалог, Чонгук наконец обращает внимание на Сокджина и поражается, насколько сильно старший переживает за него. «А вдруг, чувства взаимны?» — проносится в голове у Чона. — «Да не, бред какой-то. Но я все равно попробую». — Чонгук, у тебя все хорошо? — уже не скрывая своего беспокойства, Сокджин подходит к младшему и аккуратно треплет его за плечо. — Ты выглядишь немного странно и жутковато, если честно. Посмотри на меня. Чонгук поднимает на него полный решимости и обожания взгляд, перехватывает чужую руку со своего плеча и легонько сжимает ее. — Все хорошо, хён. Все просто замечательно, правда, — нежно улыбается Чонгук и несколько раз кивает головой, как бы подтверждая сказанное. Еще несколько секунд они не двигаются: так и смотрят друг другу в глаза, взявшись за руки. Каждый думает о чем-то своем, но разрывать контакт не торопится. Спустя, казалось, целую вечность Сокджин моргает, отворачивается и аккуратно вызволяет свою ладонь из плена ласковых рук, мечтая продлить этот момент как можно дольше. — Что ж, давай еще раз пройдемся по делу о слиянии. Поищем больше аргументов, чтобы у судьи не осталось и шанса для принятия не устраивающего нас решения, — старший возвращается к своему рабочему месту, а в голове почему-то продолжает крутиться слово «слияние». И чем дольше Сокджин думает о разного рода «слияниях» с Чонгуком, тем больше заливаются алой краской его уши и шея. — Хён, а ты хотел бы слиться со мной? — младший возвращает свою прежнюю манеру общения, наслаждаясь яркой реакцией старшего на свои слова. — Чонгук! Ты почему такой наглый и прямолинейный? Я вообще-то старше, прояви уважение и хотя бы капельку такта! «Вот он вроде бурчит как старый дед, а такой по-детски милый и обаятельный», — Чонгук смотрит на Сокджина и с каждым мгновением влюбляется все больше. — А говоришь, бесчувственный, холодный… Видишь, ты совсем не такой, — искренне, без доли иронии говорит младший и восхищенным взглядом смотрит на хёна. — Это из-за тебя, — бурчит Сокджин и отворачивается. — «Только ты заставляешь мое сердце просыпаться и трепетать от одного своего присутствия», — добавляет ванильную фразу уже про себя. «Это из-за тебя», — повторяет в голове Чонгук. — «Я обязательно сделаю тебя счастливым, хён».⌘⌘⌘
Утром следующего дня на рабочем столе Сокджина появляется неожиданный сюрприз. Только зайдя в офис, Ким издалека видит большой фирменный стакан его любимой кофейни, которая находится возле дома Чонгука. Да, он был у него в гостях. Да, у него даже есть ключ от квартиры младшего. На всякий случай тот сделал старшему дубликат. Подойдя к своему рабочему месту, Сокджин сразу убеждается, что напиток именно из той кофейни — он узнает этот аромат из тысячи. Большой мокко с ореховым сиропом. Рядом со стаканом лежит трубочка. Сокджину достаточно доли секунды, чтобы понять, кто принес кофе. Только он знает об этом месте. — Джин хён, почему мы сидим в кофейне, а ты заказываешь кофе в стакане? В чашке ведь гораздо удобнее… И выглядит красиво — у них здесь прикольная посуда, — как только они сделали заказ, спрашивает Чонгук. Ровно год назад Чонгук впервые привел Сокджина в это кафе. Тогда им пришлось много работать в выходные над разрешением корпоративного спора между акционерами их компании. Они собирались дома у Чонгука — младший сам предложил такой вариант. И вот, наконец, закончив с этим делом, Чон повел своего хёна в данное заведение, чтобы угостить его лучшим кофе в городе и немного отпраздновать одобрение руководством предложенного проекта соглашения. — Мелкий, ты как всегда ничего не понимаешь, — развалившись на диванчике возле большого панорамного окна, вещает Сокджин, словно умудренный опытом, но до чертиков вредный и брюзжащий дед. — А ты как всегда милашка, — говорит без тени сарказма и обворожительно улыбается Чонгук. Он уже давно подобрал ключ к комфортному общению со своим хёном. Комплименты, ласка, немного черного юмора — и вот Сокджин становится милым котиком, которого хочется потискать за ушком и поцеловать в мокрый носик. — Да, я знаю. Ну в общем, для этого есть несколько причин. Во-первых, кофе в чашке быстро остывает, а в стакане дольше сохраняет тепло, ведь на нем крышка, — со знанием дела рассказывает Ким. — А еще мне очень нравится пить кофе через трубочку. Не спрашивай, почему, я и сам не знаю, — предвидя дальнейшие вопросы, заканчивает свою мысль Сокджин и осматривает интерьер кофейни. — Ты такой умный, хён, — совершенно искренне делает комплимент Чонгук, наблюдая за старшим. — Ты тоже, Чонгук, — продолжая разглядывать рождественское оформление помещения, говорит Сокджин. — А ведь мы оба молодцы, знаешь. Я впервые в своей практике сталкиваюсь с таким сложным делом, но мы отлично справились. Как раз в этот момент официант приносит заказанные напитки и десерты. Ким вызволяет трубочку из плена упаковки, вставляет в отверстие на крышке и делает глоток. — Кайф, — подытоживает дегустацию, распробовав восхитительный вкус. — Давай приходить сюда почаще. Здесь очень миленько, и кофе просто фантастический. — Конечно, хён. Для тебя что угодно, — Чонгук откровенно пялится на то, как Сокджин обхватывает своими невозможными губами трубочку, как втягивает напиток, как причмокивает и облизывает сначала верхнюю губу, а затем нижнюю. Понаблюдав данную картину несколько минут, Чонгук отворачивается и теперь борется с пытающимся накатить, словно цунами, возбуждением, отгоняя от себя непрошенные пошлые фантазии. — Чонгук. — М? — не поворачивая голову, мычит младший. — Спасибо. — Да пожалуйста. И тебе спасибо, — все-таки смотрит на Сокджина и немного улыбается. Им не нужно произносить, за что конкретно благодарность. Они давно чувствуют себя близкими друг другу. Затем Ким замечает небольшую записку, которая спряталась под клавиатурой, но немного выглядывает, как будто стесняется показаться полностью.«Доброе утро и хорошего дня!
Тайный Санта».
Сокджин тут же улыбается: «Чонгук, ты вот вроде умный парень, но такой балбес! Неужели ты правда думал остаться инкогнито?» — поднимает взгляд на Чонгука, который резко отводит глаза от своего хёна и начинает делать вид, что усердно читает что-то на мониторе компьютера. — «До чего же ты милый». Сокджин не стал смущать младшего расспросами по поводу кофе и записки. Он решил проверить, что же будет дальше. На следующее утро на столе уже ожидает пара пушистых носков с оленями, до ужаса милых, надо признать. И снова под клавиатурой затаилась записка.«Пускай твои ножки всегда будут в тепле.
Тайный Санта».
Этот сюрприз мог бы сбить с толку и отвести подозрения от Чонгука, если бы только тот не знал, что у старшего часто мерзнут ноги и что Сокджин очень любит яркие носки. Ким берет носки в руки и поражается их мягкости. Они настолько нежные наощупь, что хочется поднести их к лицу и погладить щеку, представив, что это ласковые руки любимого мелкого «Тайного Санты». Сокджин просовывает ладонь левой руки в один носок и ловит эти ощущения. Нежность. Именно так выглядит нежность и забота Чонгука. Ладонь сразу становится теплой. Эта теплота моментально переходит в предплечье, перетекает в плечо, захватывает ключицу и лопатку, наконец, достигает сердца, которое и вправду начинает биться быстрее. «Да что ж ты такой чувствительный, как наивная школьница», — мысленно ругает себя Сокджин. — «Парень тебе носки подарил, а ты нюни распускаешь. Надумал себе уже чего-то… А вдруг, чувства взаимны?» — проносится в голове у Кима. — «Да не, бред какой-то. Но с этим нужно что-то делать». Сокджин еще долго вот так и стоит, держа в руках подарок — самые замечательные носки в его жизни, которые способны согреть не только ноги.⌘⌘⌘
Сокджин пришел в гости к своей подруге, которую знает еще со времен соседних горшков в детском саду. Ощущение, что он всегда любил ее самой трогательной, но дружеской любовью. Она была всегда рядом с ним: и в моменты счастья, и в моменты неудач и разочарований, и даже когда он чувствовал смятение и непонимание, что делать дальше, в моменты своих первых попыток осознать, что ему нравятся совсем не девчонки. Лучшая женщина на свете после мамы — именно так Сокджин характеризует свою подругу. Она отдает ему свои тепло и нежность, приходит на помощь в любом вопросе, и он старается отвечать ей тем же, но чувствует, что никогда не будет достоин любви такого человека, как она. И вот сейчас Киму очень нужен совет, нужна поддержка, а может, просто свободные уши. Поэтому он снова здесь. Сидит на кухне у своей замечательной подруги, смотрит, как она заваривает им чай и выкладывает конфеты в красивую стеклянную вазочку со снежинками. Как всегда при друге на ней пижама с забавными рисунками, она без макияжа, у нее немного растрепаны волосы, а на пижаме красуется несколько маленьких пятен от краски — как раз перед приходом Сокджина она закончила новую картину. Ему нравится видеть ее такой домашней, а ей не хочется перед ним выряжаться, ведь «настоящий друг должен любить ее такой, какая она есть». — Чхве Ара, ну что мне делать? — жалобным тоном с ноткой отчаяния произносит Сокджин и тут же начинает биться головой об стол, за которым сидит. — Для начала, хватит портить мою хрупкую мебель о свой умный крепкий лоб, — Ара ставит на стол две кружки и садится напротив друга. — И вообще, ты про Чонгука или про свой геморрой? — Эй! Ну почему меня окружают одни абьюзеры? — Сокджин перестает мучить свой лоб и кухонный стол, теперь жалобно смотря на подругу. — Просто ты всегда так мило дуешься, что невозможно не воспользоваться случаем и не поддеть тебя, — Ара протягивает руку к лицу Кима и теребит его щеку, словно он милый трехлетний малыш, а не тридцатилетний мужчина. — Ладно, — не может устоять Сокджин перед такой своеобразной лаской, ведь он знает, что это касание — проявление любви. Он чувствует то же самое, находясь рядом с этой женщиной. Поэтому берет руку, которой она мучает его щеку, невесомо касается губами тыльной стороны ее ладони и переводит взгляд на свою подругу. — И вообще, не забывай, что ты разбил мне сердце и испортил мне жизнь, — шутит Ара и отнимает, наконец, свою руку. — Да помню я, помню! — забавно закатывает глаза. — Но извиняться не буду. Ты ведь счастлива с Джихо, верно? — Очень. Но в рейтинге моих любимых мужчин мой муж все равно только после тебя, — делает глоток ароматного чая Ара и глазами показывает другу, что и ему пора попробовать, а то остынет. — Спасибо, милая. Я тоже люблю тебя, ты же знаешь, — послушно начинает пить Сокджин. — Знаю. — Ну вот. Поэтому теперь давай придумаем, как сделать счастливым и меня тоже. — А ты уверен, что это Чонгук? — Ара берет конфету и разворачивает фантик. — Уверен. На миллион миллиардов процентов уверен. С носками еще могут быть варианты, но про кофейню знает только он. Даже тебе я про нее не говорил. А если не говорил тебе, то не говорил никому, — Сокджин открывает рот, и очищенная от обертки конфетка летит прямо в цель. — Вкусно. Обожаю конфеты с орешками. — Знаю. Для тебя и купила. Цени меня, — улыбается девушка, демонстрируя свои чарующие ямочки на щеках. — Ценю. Почисть мне мандарин, и тогда буду ценить еще больше, хотя больше некуда, — улыбается и Ким, но демонстрирует только коричневые зубы в шоколаде, что, по мнению подруги, не менее очаровательно, чем ее ямочки. — Потом, — Ара освобождает следующую конфету от фантика, но съедает ее уже сама. — Так и что ты собираешься делать с Чонгуком? — продолжает жевать и запивает сладость крепким чаем. — Ара, милая, ну я же спрашивал это как раз у тебя, — снова открывает рот Сокджин и получает новую конфету. — Слушай, ну я не знаю даже. Сейчас ведь праздники, дух Рождества, волшебство и все такое прочее, — серьезно задумывается девушка. — Было бы мило, если бы ты тоже сделал для него что-нибудь удивительное и незабываемое. Какое-нибудь чудо. — Например? — Например, если бы ты был Сантой, а у Чонгука был свой дом, ты бы на санях, запряженных оленями, прилетел на крышу, спустился по дымоходу и оставил гору подарков под елкой, — заговорщически хихикает Ара, но видит странную реакцию человека напротив, которую никак не ожидает. — Хм. А это идея, — вдруг о чем-то задумывается Сокджин. — Эй, ты чего? У тебя дома живет парочка летающих оленей, и я об этом ничего не знаю? Так получается? — девушка пытается перевести все в шутку, но ее друг до сих пор странно сосредоточен. — Джини, ау! — Да-да… Спасибо за вечер, Ара, я пойду, — Сокджин резко подрывается с места, оставив чай недопитым. Он вылетает в коридор, быстро обувается и накидывает пальто на плечи. — Люблю тебя! — последнее, что слышит Ара перед хлопком входной двери. — Он что, сошел с ума? — произносит она и засовывает конфету за щеку. — Черт, ведь и правда очень вкусно. Надеюсь, этот балбес знает, что делает.⌘⌘⌘
Идея возникла в голове Сокджина молниеносно. Спасибо любимой подруге за ее гениальную голову — она всегда говорит что-то шедевральное, пускай и не осознает этого. Разумеется, у Сокджина не было в запасе летающих саней, не жили дома летающие олени. Оленем можно было назвать только его самого, но летать он все равно не умел. Все ведь было на поверхности. Как он сам до этого не додумался. Если Чонгук хотел сделать для него что-то приятное, подарить частичку тепла и заботы, то и он сам может сделать нечто подобное, а потом и признаться в своих чувствах. Тайный Санта. Но более похожий на настоящего. Сразу из дома подруги Джин отправился в торговый центр. Первое, что он приобрел, — красный костюм Санта Клауса с шапочкой и густой белой бородой, чтобы было все как положено. Затем обошел любимые магазины Чонгука и купил то, что младший очень хотел. В тот момент Сокджин как раз понял, насколько хорошо знает желания Чонгука, его вкус в каких-то вещах и даже предвидит реакцию на эти подарки. От одной только мысли, что у Кима будет возможность сделать для своего мелкого напарника что-то приятное, на душе становится тепло и радостно. Он сделает немного счастливее не только Чонгука, но и себя самого, ведь он очень хочет заботиться об этом человеке.⌘⌘⌘
Следующим же вечером Сокджин стоит перед квартирой Чонгука в костюме Санты, держа в одной руке ключ, в другой — мешок с подарками. Ким знает, что младшего сейчас нет дома — он ужинает с родителями в их любимом ресторане, но все равно почему-то очень сильно волнуется: колени дрожат, участилось дыхание. В какой-то момент он начинает кусать губы. Еще пара минут, и из-под красной шапки польется пот. Пытаясь справиться с накатившей паникой, Сокджин закрывает глаза и начинает глубоко вдыхать и выдыхать. Медленно. Думая о том, как приятно будет Чонгуку увидеть столько сюрпризов. Спустя несколько минут наконец успокоившись, Ким открывает дверь и заходит в квартиру. Конечно, он не собирался пачкать пол дома у Чонгука, но и разуваться не хотел, поэтому предусмотрительно приобрел тканевые бахилы большого размера. И теперь надевая их в коридоре, мысленно хвалит сам себя за изобретательность. Сокджин проходит в гостиную и охает. Он часто бывал здесь раньше, но теперь не узнает это место. Стены увешаны разноцветными гирляндами, которые яростно мигают и постоянно меняют цвета. Ким отмечает, что младший — блестящий юрист, грамотный, собранный, ответственный, но что касается повседневной жизни, то он тот еще раздолбай. «Ну как можно было уйти из дома и оставить включенной всю иллюминацию? Где пожарная безопасность?». Но не только обилие гирлянд делает эту комнату особенной. Камин. Здесь появился электрический камин. Сверху над ним висят носки, как в новогодних американских фильмах. И, о боже, это те самые носки, которые Чонгук подарил ему, пытаясь выдать их за подарок Тайного Санты. Еще одно доказательство в копилку профессионального юриста, если этот малец будет все отрицать. Рядом с камином стоит большая пушистая искусственная ель, минималистично украшенная несколькими красными и золотистыми шарами. Дополняет картину светло-серый диван и такого же цвета ковер с длинным ворсом. Сокджин залип на все это зрелище. В голове возникает только одно слово — уют. Здесь действительно очень уютно. В этом месте хочется провести хотя бы один вечер. Надеть эти пушистые носки, сесть на диван с кружкой глинтвейна, обнять Чонгука или самому утонуть в его объятиях, смотреть на включенный камин и попивать тот самый глинтвейн. Забыть обо всем. Раствориться в ощущениях. Только он и его любимый человек… С трудом вспомнив, для чего сюда пришел, Ким подходит к елке и начинает доставать из мешка приготовленные подарки… Чонгук остался сегодня дома. В последний момент родители известили его, что идут в театр, а в ресторан они сходят как-нибудь потом. Чонгук не был против, он всегда только рад, когда его родители выбираются куда-то вдвоем. В последнее время они делают это все реже. Поэтому, когда Чонгук уже лежал в кровати с закрытыми глазами, пытаясь уснуть и не думать о своем хёне, в тишине квартиры он услышал щелчок дверного замка и последующее копошение в коридоре. Он не испугался, нет. Не для того он ходил в спортзал и учился боевым искусствам, чтобы теперь бояться каких-то воришек. Но подстраховаться стоило. Чонгук встает с кровати, не надевает тапочки, чтобы его шаги не было слышно, и максимально аккуратно ступает по полу, продвигаясь в сторону шума. По дороге он заглядывает в кухню и берет сковородку. Не самую тяжелую в его арсенале, ведь он не хочет убить непрошенного гостя, а всего лишь оглушить. Выглядывая немного в дверной проем, Чон, мягко говоря, очень сильно удивляется. В его гостиной стоит какой-то хрен в костюме Санта Клауса и выкладывает что-то из своего мешка прямо под елку. Чонгук в шоке. К такому повороту он точно был не готов. Немного понаблюдав за этой картиной, он подкрадывается сзади к этому странному персонажу и со всей дури лупит его по голове сковородкой, совсем забыв учесть, что на нем шапка из плотного материала. — Айщ! Что за хуйня? — громко матерится Санта, хватается за место удара и разворачивается к Чону. — Мелкий, ты вообще нормальный человек? — Хён? Это ты? — Чонгук замер на месте со сковородкой в руке. Он выпучил глаза, насколько позволяют веки, и теперь пытается поверить в происходящее. — Джин хён? Я не сплю сейчас? — Конечно я, — в подтверждение своих слов снимает шапку и бороду, демонстрируя лицо. — Ох, тебе, наверное, больно, — младший сразу хватает Кима за руку свободной рукой и тащит его в кухню. — Что ж ты такой глупый, хён? Пойдем, приложим тебе что-нибудь холодное к голове. Хорошо, что на тебе была эта шапка. — И хорошо, что у меня непробиваемая голова, — подхватывает Сокджин и плетется за Чонгуком. Младший усаживает Кима на стул, убирает свое оружие на место, достает из морозилки курицу и прикладывает к месту удара. — Спасибо, — только и говорит Сокджин, накрывая руку Чонгука, которая держит холодный пакет, своей. — Гуки, почему ты дома? — Важнее, почему ты у меня дома, хён? Да еще в таком прикиде… Что случилось? — в голосе ни тени возмущения, агрессии или злости, только искреннее беспокойство. — Я просто хотел сделать тебе сюрприз, порадовать тебя чем-то, как ты радовал меня этими подарками. — Догадался, да? — Чонгук продолжает держать замороженную курицу на голове Сокджина, а Сокджин продолжает держать руку Чонгука. — Конечно. Никто не знает ведь про наше место, кроме нас с тобой. — М-да. Как-то глупо получилось, прости. Тайный Санта из меня никакой. — Тебе и не нужно быть Тайным Сантой, достаточно быть Чон Чонгуком. Ты ведь самый лучший, знаешь, — струйка воды от курицы, которая потихоньку размораживается, стремительно стекает по виску Сокджина, достигая щеки, пробегает по ней и капает на его костюм. Но оба участника диалога совершенно неподвижны. Только смотрят друг другу в глаза, не моргая. Первым очнулся Чонгук: — Ох, прости, хён, — он убирает пакет обратно в морозилку. — Тебе стало полегче? Давай мы тебя переоденем во что-нибудь? Тебе наверняка жарко в этом костюме… — Меня сейчас это мало волнует. Чонгук, подойди ко мне, пожалуйста, — серьезно говорит Сокджин. У Чонгука нет никаких шансов ослушаться. Когда младший подходит к нему, тот подводит его еще немного ближе и, словно куклу, усаживает к себе на колени. — Расслабься, Чонгук, я тебя не съем, хотя очень хочется, — Чонгук непонимающе смотрит на хёна. — Что? — Неужели? Взаимно? Это п-правда? — что-то нечленораздельное бубнит младший, все еще не осознавая, что происходит. — Чонгук, ты мне очень нравишься, уже давно. Давай встречаться? — мило улыбается Сокджин и аккуратно поддевает указательным пальцем кончик носа Чонгука. — Что скажешь? — Я… я мечтал об этом больше года, хён… Ты мне тоже очень нравишься, — голос становится более уверенным, чем минуту назад. — Я не верю, что это не сон. — Я тоже. Но мы можем друг друга ущипнуть… Ну или врезать сковородкой по башке, — смеется Ким, все еще ощущая боль в том месте, где приложилось оружие младшего. — Боже, прости, пожалуйста. Я ведь не знал, что это ты! Думал, это воры! — Воры, которые подбрасывают тебе подарки? — Ну… Очень странные воры… — теперь они, наконец, смеются вместе, в унисон, и счастливый смех разносится по всей квартире. — Пойдем все-таки тебя переоденем. — Мы встречаемся только две минуты, а ты уже хочешь посмотреть на меня голенького? Ах, ты маленький извращенец! — Сокджин аккуратно поднимает со своих коленей Чонгука и встает следом — ему действительно не помешает снять этот чертов костюм. — Уверен, ты тоже страстно желаешь этого, но мы не будем торопиться, верно? — Чонгук берет Кима за руку и ведет в спальню, чтобы подобрать для хёна одежду из его гардероба. … В процессе примерки они все-таки поторопились.⌘⌘⌘
Спустя год Сокджин и Чонгук сидят на том самом диване перед камином, пьют глинтвейн, обнимают друг друга и… — Я был лучшим Сантой! — снова начинает спор Сокджин. — Нет, я! — не сдается Чонгук. — Ты был ссыкуном, который боялся подойти ко мне, признаться и в открытую сделать приятный подарок! — А ты был идиотом, который зачем-то нарядился, хотя рассчитывал, что меня нет дома! Как бы я увидел твой костюм, гений? — А ведь и правда, — мгновенно успокаивается Сокджин и еще ближе прижимает к себе Чонгука, который в данный момент полулежит, облокотившись на него спиной. А затем целует в растрепанную макушку младшего. — Черт, давай не будем думать об этом сейчас. Из нас обоих вышел никудышный Санта. — Согласен. Но я счастлив, что все получилось именно так, — поворачивает, насколько это возможно, голову Чонгук и тянет губы трубочкой к хёну, надеясь получить поцелуй. — Да, и я, — целует вытянутые к нему губы. За окном идет снег. Крупные пушистые снежинки медленно падают с неба, немного кружась в известном только им танце, и опускаются на землю. Люди снуют по улице, торопясь решить какие-то дела или купить подарки на Рождество родным и близким. За пределами этой квартиры кипит жизнь, но внутри время остановилось. Два безумно счастливых человека целуют друг друга, мечтая, чтобы этот миг никогда не заканчивался.