Я бы простила ему его гордость, не задень он мою...
Джейн Остен.
Глава 4, стих 12.
И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него: и нитка, втрое скрученная, нескоро порвется.
Книга Екклесиаста
Глава 7.
Дружба вера и любовь.
Гермиона проснулась очень рано, несмотря на то, что вчера они засиделись. Ночуя в Норе, она чувствовала себя превосходно каждое утро. Это ощущение сродни тому, когда будучи взрослым гостишь у бабули или в родительском доме. Спустившись по шаткой лестнице, она застала мистера и миссис Уизли на кухне. Молли сидела в кресле, закинув пухлые ноги мужу на колени, а он, сидя напротив на невысоком табурете, разминал ей стопы. — Кхм, доброе утро, — Гермиона слегка смутилась. — Молли, все в порядке? — Да, дорогая, отеки, возраст берет свое. — Доброе утро. Ты что-то рано, иди поспи, через пару часов прибудут твои родители, — заботливо произнес Артур, взглянув на нее из под сползающих очков. — Я бы хотела отправиться с вами, хочу встретить их сама! — Ну конечно, тогда стоит позавтракать, — проворно всунув ноги в тапочки, сказала Молли. Миссис Уизли уже кружила по кухне, готовя завтрак на восемнадцать человек, считая детей. В Норе так часто бывает людно, что Гермиона не представляет этот дом пустым. Сегодня тут все: Молли и Артур, Перси и Пенни, Билл, Флер и Мари-Виктуар, Гарри, Джинни, близнецы и Тедди. Рон и Рита, Гермиона, Джордж и Анджелина, Чарли и еще скоро приедут родители Гермионы. С их прибытием в Норе станет двадцать человек. Как в старые добрые времена. Когда проснулись дети, Гермионе показалось, что дом вот вот взорвется. Живоглот сидел под буфетом, и судя по сверкающим глазам, ненавидел всех, кто находился рядом. Как он поселился в Норе, это отдельная история! Уезжая в Болгарию, Гермиона оставила кота Уизли, а по приезде он отказался возвращаться в Лондон. Гермиона трижды пыталась его увезти и он трижды бесследно исчезал. Теперь он тоже Уизли, рыжий и невероятно любимый, как и все они. Ее семья. Дети, в количестве четырех штук, устраивали настоящий хаос, миссис Уизли выгнала их из кухни, и они, смеясь и громко визжа, ускакали наверх. — Вот хитрецы! — Молли всплеснула руками. — Утащили тарелку с блинами! Артур, Гермиона! Давайте за стол, вам выходить через двадцать минут! — Я не очень голодна, если только кофе, — Гермиона не испытывала голода, она заметно волновалась, через полчаса она встретится с родителями. — Сейчас же за стол, ничего не хочу слышать! Позавтракав, они аппарировали в международный каминный центр. Огромные часы показывали половину девятого. Просторный зал был условно поделен на две зоны: прибытия и отправления. Уточнив в справочной номер камина, они пошли встречать. Всполох зеленого пламени, и из камина вышли Грейнджеры. Грудь сдавило, как же сильно она скучала. — Доченька! — мама заключила ее в объятия. — Солнышко мое, лапочка моя, моя любовь, как же я соскучилась. От тихих маминых признаний Гермиона безмолвно плакала, обнимая ее еще крепче. Шепча ей… — Я тоже, я тоже, мамуль, так сильно… — отстранившись, она обняла отца. — Как же я рад вас снова видеть! — мистер Уизли лучился благодушием. — Ну, поехали! Они торопливо покинули зал прибытия, и вышли на улицу в утренний Лондон. Отец захотел зайти в булочную и купить пирожных к завтраку, он жутко не любил идти в гости с пустыми руками. Болтая и посмеиваясь, вся компания двинулась в Нору в сопровождении гигантского пакета с пончиками и эклерами. Нора дышала, время было девять, но почти все обитатели уже проснулись, спасибо детям. Гермиона следила за родителями, как будто они вот вот исчезнут. — Джинни еще спит? — спросила Гермиона, усаживаясь за стол. — Да, счастливица! — Флер, явно не выспавшаяся, накрывала на стол. — Уже нет! — послышался хмурый голос с лестницы. — Кто пустил этих ко мне? — Джинни кивнула в сторону близнецов. — Никаких не этих! — сердито воскликнула миссис Уизли. — Это, между прочим, твои дети! — Ага, которые твои внуки. Могла бы и поберечь сон единственной дочери. — Много спать вредно для кожи! — прошелестела Флер. — Так я уже не сплю, — Джинни подняла руки вверх с видом, что сдается. — Принимай капитуляцию. От всего этого диалога Гермиона рассмеялась, а за ней и все остальные. Завтракали группами, собрать всех за одним столом было невозможно. Рита, раньше не знакомая с родителями Гермионы, увлеченно беседовала с Джин о чем-то. Папа ушел с мистером Уизли и Чарли в мастерскую. Билл и Перси перепроверяли, все ли готово в волшебном шатре. Девушки сновали туда сюда, готовясь к предстоящему. Последними проснулись Джордж и Анджелина, они будто выпали из гнезда, взъерошенные и потрепанные. Следом спустились такие же Рон и Гарри. Гермиона удивленно посмотрела на парней и Анджелину: — Я чего-то не понимаю? Мы вчера ведь одновременно спать легли, не так ли? Что с вами такое? — Ну, в целом да, но потом… Короче, мы немного засиделись, — без подробностей ответил Гарри. — Пару капель бодрящей настойки в кофе и ура! — Гермиона, ты будешь тут собираться? — спросила ее Рита. — Нет, я из дома, я ничего не брала с собой, — не могла же она сказать, что ее косметичка имеет умопомрачительные ноги и даже фамилию! — Церемония начнется в половину пятого, не позже четырех ты должна быть тут. — Да, я помню, — с улыбкой ответила Гермиона. Рита очень красива, она была наполовину испанка. Но родилась и выросла в Британии. Последние пять лет Рита жила в Индонезии, изучая и практикуя местные магические искусства. Она невероятно умна, Гермионе было комфортно с ней общаться. Риту можно назвать глубоко духовной личностью. Она с легкостью находила общий язык со всеми, и в любой компании казалась очень уместной. Едва узнав ее, Гермиона тут же записала ее в свой семейный список. Рону невероятно повезло, кстати о Роне, после своей выходки в душе, Гермиона перестала себя изводить его свадьбой, и теперь увидав его, так сказать, во плоти, у нее моментально отшибло любую ревность или нервозность. Пробыв в Норе до одиннадцати, Гермиона отправилась домой, собираться. Она заранее договорилась с Пэнси, что та поможет ей с макияжем и прической.***
Пэнси, как не удивительно, пришла вовремя! — О, Мерлин! Гермиона, ты можешь выкинуть этот халат?! Я тебя умоляю! Неужели я о многом прошу? Выкинь эту жуткую тряпку! — Боже! Кончай утрировать, нормальный халат. Ну, подумаешь, уточки. Ерунда какая, не вижу смысла менять его. — Хотя бы ради меня! — Пэнси состроила грустную рожицу. — О-о-о, ты достанешь! Вот тебе действительно так не нравятся утки? — Нет, я не люблю конкретно этих уток, которые на тебе. Я готова терпеть несовершенство и безвкусицу всего мира, но только не единственной подруги. Отдай его мне сейчас же. — Забирай, — Гермиона, моля небо о пощаде, протянула подруге халат. Сидя в одном белье и чулках перед туалетным столиком, она наблюдала за Пэнси. Подруга не была красавицей в общепринятом смысле, светлая кожа, яркие зеленые чуть раскосые глаза в обрамлении черных пушистых ресниц. Безукоризненное каре, острый подбородок и всегда ярко-красная помада. Она невольно приковывала взгляд. Очаровывала, обжигала недосягаемостью. — Пэнс, могу задать очень личный вопрос? — Рискуй, красотка, — хохотнула подруга. — Почему ты со мной дружишь? — серьезно произнесла Гермиона. Пэнси на минуту задумалась, а затем сказала. — Потому что ты единственный человек, который меня никогда не предавал. Потому что когда мне было плохо, только ты была рядом. Потому что друзьями становятся вопреки. Я не анализирую, но друг — это не тот, с кем тебе хорошо, это тот, без кого плохо. — Мне без тебя плохо, — выдала Гермиона. — И мне без тебя, — Пэнси нагнулась к подруге и поцеловала ее в щеку. Паркинсон привела Гермиону в надлежащий вид за пару часов. Обойдя свое творение несколько, раз Пэнси осталась довольна. Стоя в нежном платье, Гермиона чувствовала себя балериной. Хрустальной куколкой. Паркинсон уложила ее волосы в изящную прическу, открывая лоб и скулы, кудри мягким каскадом струились по спине. Легкий макияж дополнял образ. — Ты просто чудесно выглядишь! — Спасибо большое, я без тебя не справилась бы! — Так, еще один штрих, — Пэнси провела палочкой, фиксируя укладку. — Теперь не распадется. Твои волосы, Грейнджер, это нечто! Мне иногда кажется, что они живут отдельной от тебя жизнью! — Я уже привыкла, но ты, конечно, сделала из меня красотку! Я просто в восторге! Спасибо! — Естественно, всегда пожалуйста, дорогая. Желаю отлично провести время. А мне еще нужно сегодня поработать. — Что?! Паркинсон работает в субботу? Это что-то новое. Я вся во внимании. — И нечего удивляться. Я все еще выбираю ручки и броши в компании одного вполне приятного ювелира. — Послушай, Пэнси, будь с ним осторожна. Не думаю, что он сильно изменился со школьных времен. — У меня все под контролем, — пропела брюнетка. — Повеселись сегодня! Попрощавшись, Гермиона взглянула на часы: еще час до четырех. Решив выпить чаю, а уж потом идти, она прошла на кухню. Мысли Гермионы уплыли далеко назад, признание Пэнси плотно засело в мозгу. «Единственная была рядом». Да уж. Пэнси явно не такая трусиха, она не готова забывать и прятать голову в песок.Флэшбэк
Гермиона дожидалась Пэнси у выхода из Большого зала. Они реже стали видеться после того, как подруга стала встречаться с Забини. — Пэнси, это вопрос жизни и смерти! — Что случилось? — в голосе слышалась тревога. — В общем да, случилось, — заливаясь краской, промямлила Гермиона. — Пошли. Войдя в пустой класс, подруга испытующе посмотрела на Гермиону. — Ну? — Я вчера целовалась с Малфоем, — Гермиона выдала как на духу. — Ты что-о-о?! — Я, точнее он сам. Я вообще не собиралась. Короче, я прогуляла зелья, лишь бы с ним не встречаться. Но он придет в библиотеку. Он там каждый день ошивается. Что мне де-е-елать? Я в ужасе! Я в жизни не выпью больше и рюмки! Это все алкоголь, — Грейнджер безостановочно ходила из угла в угол, заламывая руки. — Сделай вид, что ничего не было. Посмотри на его поведение. У-у-у, я не знаю, что еще! — Я видеть его не могу! Он мне сказал, зачем торчит в библиотеке. Если я ему помогу, может, он перестанет туда ходить? — Герм, а что такого в этом поцелуе? Ты ведь целовалась раньше? — Да, с Крамом на четвертом курсе и с Роном. Гермиона, на нервах, рассказала ей о своем опыте поцелуев, и о том, что Рон стал дня нее не только другом, но и парнем. И о том, что ни один, даже самый ласковый поцелуй Рона не был похож на этот, с Малфоем. Считая, что Пэнси может выступать авторитетом мнений на тему поцелуев, Гермиона вывалила на нее все свои переживания. — Не бери в голову! Держись так, будто тебя это не волнует. Умнее ничего придумать не могу. — Что ж, я, видимо, тоже. Спасибо, что выслушала. — Эм, Гермиона, я не ожидала всего этого. Но слушай, спасибо за доверие. Это ценно. Кажется, что именно в такие моменты начинается дружба. Когда люди перестают быть приятелями и становятся друзьями.***
Несколько дней спустя Гермиона сидела в библиотеке, на краю стола лежала древняя книга. Та самая, что, по ее мнению, может помочь Малфою победить магию черной метки. Она видела, как тот сидел за соседним столом, его взгляд был направлен на нее, но он явно был не здесь. Разозлившись на саму себя, она выдала максимум яда. — Чего тебе, Малфой? — лучшая защита – это нападение, думалось Грейнджер. — Привет, я тебя не заметил. Она закипела. Не заметил! Уставился, что чуть дыру не прожег, и не заметил!!! — Это не может не радовать. И как, решил свою загадку? — Ты о чем? — Ну, не хочешь, не говори, а так у меня есть пара мыслей, — с достоинством в голосе сказала Грейнджер. — И каких же? Гермиона бесилась от его высокомерия. — А, так значит, тебе все же нужна моя помощь? — произнесла она. — Я не просил тебя о помощи, Грейнджер! — огрызнулся Малфой. Взяв книгу, она зачем-то подошла ближе. Он резко встал, и ей сразу показалось, что она в клетке. Пискнув, она отскочила. — Если ты хочешь предложить мне помощь, то сделай это. Если же пришла помешать, не выйдет, Грейнджер, — он манерно растягивал гласные. Окончательно выйдя из себя, она кинула ему на стол книгу, попутно обозвав его психом, и решительно удалилась примерно на четыре шага… Перед ней возник взбешенный Малфой. — Что это было?! — взревел он. — Это была книга, — не найдя в голове ничего умнее, ляпнула Гермиона. И тут он сделал то, чего никогда не делал раньше. Он назвал ее по имени. Гермиона погрузилась в вакуум на несколько секунд. И вот она уже идет с ним обратно за стол. Он пообещал быть вежливым с ней. Или она сама попросила. Убедив себя, что самый простой способ выпроводить его из библиотеки - это помочь Малфою с татуировкой, она взялась ему помогать. Гермиона вкратце накидала ему свои идеи, вид у него был удивленный и азартный. Рассказав о своей теории преображении материи, она просчитывала составляющие вещества будущего зелья. Они работали над составом несколько дней. Когда теория была готова, пришло время варить зелье. Все время рядом с ним она чувствовала себя в полной его власти. Каждый его шаг, каждое движение вызывали трепет. — Встречаемся завтра в туалете плаксы Миртл. И вот список всего, что нам понадобится. — В туалете для девочек? — Да. У тебя есть возражения? — Ну, как бы есть. С чего ты взяла, что там нас никто не заметит? — Я уже варила там однажды зелье, потом расскажу.***
Почти все время они проводили вместе. Они варили зелье и Гермиона рассказала о том, как она сварила оборотное зелье в этом же туалете. Малфой выглядел шокированным. Когда с него слетела надменная маска, он оказался веселым и внимательным. Гермионе редко случалось не испытывать интеллектуальное превосходство в беседе. Малфой был вдумчивым собеседником. Это открытие ее поразило. — А ты, оказывается, не такая правильная? — с улыбкой произнес он. Он снова навис над ней, запах мяты щекотал ноздри. Она как зачарованная не могла пошевелиться. — Что ты имеешь в виду? — Что маленькая гриффиндорка любит нарушать правила, — он словно хищник склонился над ней. Two Feet - I Feel Like I’m Drowning Гермиона почувствовала себя мышью, что случайно обнаружила себя зажатой в кольцах питона. Она невольно подалась назад, упираясь спиной в стену. Серый взгляд прошиб ее как электрический разряд. Ласково убрав прядь волос ей за ухо, он наклонился еще ниже, опаляя дыханием. Гермиона не могла двигаться, не могла говорить. В висках бешено стучало, казалось, что сердце трепещется где-то в горле. Он притянул ее к себе, обнял ее так, что у нее мгновенно подогнулись колени. Драко властно прижимал ее к себе, его ладонь прожигала ей спину, и она не хотела даже шевелиться, боясь спугнуть момент. Зарычав, он отстранился. — Что ты со мной делаешь, Грейнджер? — Я варю зелье, — более идиотского ответа придумать было нельзя, она тут же обругала себя. Но времени на придумать ответ поинтереснее у нее не осталось. Он ее поцеловал. Поцелуй был долгим, она растаяла на его губах как кусочек шоколада. — Я не буду извиняться, — сказал он, не выпуская ее из рук. — Не знаю, как тебе, а мне понравилось. Гермиона не в состоянии соображать, все еще была не в силах опереться на ноги. В голове шумело. Малфой усадил ее на подоконник, и заглянул ей в глаза. — Ты удивительная ведьма, Грейнджер. — Что ж, ты тоже способен удивлять, — едва справившись с собственным голосом, произнесла она. Взяв ее за подбородок, он ласково, но властно прочертил пальцами до основания шеи и, подтянув ее к себе, снова поцеловал. Миллион фейерверков взорвались у нее в голове, стаи сумасшедших бабочек носились внутри, а она, обмякнув и прильнув к Малфою, робко отвечала на его поцелуи. Они целовались несколько часов, останавливаясь только для того, чтобы помешать зелье и добавить нужный ингредиент. Голова была волшебным образом пуста. Вернувшись в спальню, Гермиона поняла, что была дико возбуждена. «Как хорошо, что уже поздно и меня никто не видит». Прокручивая в голове этот умопомрачительный день, она не могла прийти в себя.***
На следующий день встреча в туалете плаксы Миртл казалась страшнейшим испытанием. Она стояла перед дверью больше трех минут собираясь с духом, чтобы войти. Прошлую ночь ей было не до сна. Она взвизгнула и подпрыгнула, когда сзади Драко обнял ее за талию. — Ты чего визжишь как мандрагора? — А зачем так пугать? — Пошли, пока нас не увидели, — сказал Малфой. — Не хочешь показываться на людях со мной? — Не хочу привлекать внимание к тому, чем мы тут занимаемся. — А чем мы тут занимаемся? — Варим самоизобретенное зелье без названия, и планируем опробовать его на человеке. И, если повезет, не отравиться. На всякий случай я раздобыл безоар. — А, ну да, я не собираюсь тебя отравить! — Я и не думал, что ты хочешь меня отравить, — Малфой усмехнулся. — Иди сюда. Он снова прижался к ней всем телом. Подхватив ее под ягодицы, поднял, она обвила его бедра ногами. Придерживая ее одной рукой, а второй затылок, он снова ее поцеловал. Она в жизни не вела себя так! —М-м-м, маленькая моя… — это прозвучало, как выстрел. — Гениальная ведьма. И вся моя. — Что же ты делаешь… — задыхалась в его руках Гермиона. Он сел, усадив ее к себе на колени. И сгреб ее ближе, чтоб она почувствовала всю силу его желания. — На что это похоже? — продолжая целовать ее, спрашивал Малфой. Он стянул с ее плеч мантию и приник губами к шее. Волна мурашек табуном проскакала по ее телу. Гермиона выгнулась, с ее губ сорвался стон, она отчаянно краснела, и похоже, что ее смущение заводило его еще сильнее. В соседней кабинке завыла Миртл, и Гермиона тут же соскочила с малфоевских колен. — Извини, — дико краснея, пробормотала она. — Нужно помешать зелье, и… извини, я так себя не веду обычно. — Да? А мне все понравилось, ты можешь не сдерживать себя, Гермиона. Здесь нет никого, кто может осудить, — от звука собственного имени ее сердце свалилось в желудок. — Да, то есть, нет, важно ведь и то, что я думаю, и я осуждаю такое свое поведение. — Ты сама себе веришь? — его взгляд потемнел, там, где была серая сталь, бушевал шторм. У Драко изменился голос, как будто стал ниже. — Подойди ближе, Гермиона. Она сделала неуверенный шаг, он схватил ее за руку и вернул девушку себе на колени. Драко прижал ее руку к паху, и произнес ей в самое ухо. — Неужели ты думаешь, что я обычно веду себя так? Мы оказались весьма в необычном месте по весьма необычным причинам. И мне нравится то, что мы делаем, и поверь мне, мы продолжим. Он прикусывал девичью шею и плечи при каждом своем слове. Каштановые кудри разметались, грудь Гермионы быстро вздымалась. — Я... Я не готова, — пискнула она. — Я не собираюсь тебя насиловать, Грейнджер, я собираюсь доставить тебе массу удовольствия. Когда зелье будет готово? Прямо перед Рождеством? — Да, перед Рождеством… — повторила Гермиона, не в состоянии сказать что-либо еще. Она плавилась как воск в его руках. — Пойдешь со мной на бал к Слизнорту? — Я? Я… не знаю. Ты не обязан… — Я в курсе, — спокойно произнес Малфой. — И все же? Спокойствие Драко явно выделялось на фоне нервозности Гермионы, учитывая даже то, что на его коленях сидела юная ведьма, и он все еще прижимал ее ладошку к своей эрекции. — Я планировала заглянуть, спасибо, — чрезмерно высоким голосом произнесла Гермиона.***
Никогда раньше она не испытывала такого. Он ее обволакивал собою. Они виделись каждый день, Гермиона удивительно быстро стала послушной, он исследовал каждый сантиметр ее тела, но Гермиона так и не подпустила его дальше поцелуев и петтинга. Малфой рычал, она чувствовала его желание и сходила с ума от изнеможения. Было несколько случаев, когда она в самую последнюю секунду останавливала себя, чтобы не отдаться Драко в туалете. В туалете!!! Гермиона сходила с ума от самой себя! Она - героиня войны! Лучшая подруга Гарри Поттера! Зажимается в туалете с бывшим пожирателем смерти! Непостижимо! Она испытывала чувство вины и неудовлетворенности. Дикая смесь! Все это напоминало американские горки. Каждый раз ловя взгляд Малфоя, ее сердце совершало кульбит. Когда они встречались взглядами в Большом зале, он улыбался и подмигивал ей. Это было настолько новое ощущение, что ей срывало крышу. Да уж, Гермиона Джин Грейнджер влюбилась как четверокурсница. И не в кого то, а в Драко, мать его, Малфоя! Утром перед Рождеством зелье было почти готово. После добавления последнего ингредиента варево вспенилось и, выпустив фиолетовый пар, стало прозрачным. Она дождалась! Все получилось! Осталось проверить! На всякий случай Гермиона в руке зажала безоар. Камень не пригодился, но зелье подействовало не совсем так, как она хотела. Малфою было все равно, почти вся татуировка сошла, осталось небольшое размытое пятно на месте змеи. Решив еще раз перепроверить, она перед балом заскочила в библиотеку.***
А потом все сломалось. До начала концерта было еще полчаса, Гермиона гадала, успеет ли привести волосы в порядок, или уже идти как есть. Собрав кудри в хвост, она переоделась к балу, но не так, чтоб выглядеть нарядно, а просто не буднично. Подходя к залу, Гермиона слышала музыку, все-таки опоздала немного. И тут она увидела Пэнси. Привалившись спиной к стене в коридоре, она беззвучно плакала. — О боже! Пэнси! Что случилось? Тебя кто-то обидел? — подлетев к подруге, Гермиона обняла ее. — Я такая идиотка! — разрыдалась подруга. — Я самая настоящая дура! Они на нас спор затеяли. Забини сволочь, ненавижу! — Так, успокойся! И объясни нормально, что произошло. — Я там была. Народу много, я случайно услышала их разговор. За портьерами, я обойти толпу хотела. Они спорили на нас! — Пэнси всхлипывала через каждые пару слов. У нее была истерика. — Я влюбилась, ты не знаешь, что я сделала вчера. Я думала, он любит меня. Гермиона все поняла. — Расскажи мне, что ты слышала! — потребовала Гермиона. — Блейз сказал, что сегодня они должны закончить охоту. Что Малфой обещал уложить тебя в Рождественскую ночь. А я, я такая дура… — Пэнси вновь зарыдала, а Гермиона почувствовала липкий холод внутри. — Они так об этом говорили, будто это все шутки. И Тео его спросил: «Забини, ты уже закончил свою охоту?». И знаешь, как он ему ответил, каким тоном!!! «Да, прошлой ночью! Я же говорил, что я хороший актер». Актер! — рыдала Пэнси. — Как будто это для него ничего не значит! — Так, ясно, пошли отсюда, — Грейнджер хотела увести Пэнси подальше. Гермиона не придумала ничего лучше, чем отвести Паркинсон к себе в комнату. В ее душе расползалось отчаяние. Ей было ужасно жалко подругу и себя. Ей вдруг стало так понятно, почему Малфой оказался таким с ней. Он на нее поспорил! Со своим идиотом дружком! Что ж, это ожидаемо. «Чего ты еще хотела от гнусного слизеринца?» А Нотт, похоже, знал, даже если и не учавствовал в этом. Все равно. Все подонки! Гермиона уложила Пэнси в свою кровать. И напоила зельем сна без сновидений. А сама отправилась найти Забини и Малфоя, и наказать их! В ней клокотала ярость. На выходе из гостиной она столкнулась с Джинни. Поздоровавшись, подруга сообщила, что плохо себя чувствует и останется в башне Гриффиндора. Гермиона лишь кивнула, у нее не было сил объяснять все сейчас. Джинни и так увидит спящую Пэнси. Выйдя в коридор, она почти сразу увидела Малфоя. Он шел в ее направлении, ступая мягко, словно тигр, неумолимо приближаясь. На секунду Грейнджер зависла. А затем взорвалась. — Подонок! Я убью тебя, а потом убью мудака Забини! — Стой, ты о чем вообще? — вид у него был растерянный и немного виноватый. — О том, о чем тебе, гад ползучий, хорошо известно! — она кричала на него, а в ее волосах трещало электричество. — Я поверила тебе! Я влюбилась! А ты! Лишь игра!!! Ах, как я могла быть такой дурой! Знаешь, Малфой, иди к черту! Иди к черту вместе со своими мудаками дружками! Если я увижу, что Забини посмотрит в сторону Пэнси, я его так прокляну, что прыщики Эджком будут детскими играми! А ты-ы-ы, — рычала она. — Провались пропадом! Я тебя ненавижу! — последние слова Гермиона выговорила, делая ударение на каждом слове. Драко попытался приблизится к ней, но она, развернувшись, побежала в сторону своей гостиной. Догнав почти у портрета, он сгреб ее в охапку, пытаясь что-то объяснить. Гермиона плакала и вырывалась, осыпая его ругательствами. — Отпусти ее, Малфой! — голос Джинни отрезвил его. — Не вмешивайся, Уизли, — прорычал он. — Вот уж не думаю, — коротко взмахнув палочкой, Джинни наслала на Малфоя стаю летучих мышей.***
Вынырнув из своих воспоминаний, Гермиона с мстительным удовольствием подумала: «жаль, что не отравила». Пора ехать, свадьба!