Прочь из моей головы
16.07.1971 год, Москва. Они договорились встретиться рано утром. У аэропорта Шереметьево. Девушка очень нервничала по этому поводу. Тряслись руки, била легкая дрожь, тахикардия. Это их последняя встреча. Возможно, она и рада, что этот кошмар закончится, да уверенности не было. А с другой стороны, они много прошли вместе. Когда-то он был для нее всем миром. Всё случилось слишком быстро. Она ведь и правда его любила. Проскользнула на кухню с огромным трудом. Главное не разбудить маму. Отец, скорее всего, уже на месте назначения. Да, так и есть. - Доброе утро, Аня. - кивнул Владимир Петрович дочери, удивившись ее такому редкому подъему. - Ты сегодня рано. Какой повод? Она ничего не говорила им на этот счет. Почему? Нет, она не боится. И нет, они знают о ее молодом человеке. Анна не любит говорить о своих отношениях. Они полны разочарований и страданий. Если раскрывать постройку их отношений она не собиралась, то о вылете нужно было рассказать. Рано или поздно пришлось бы выдать, что он улетел. - Антон улетает сегодня. Я иду его провожать. Ее ответ поверг в шок Владимира Петровича. Конечно, он же впервые об этом слышит. Анна ему рассказывала когда-то, что Антон давно бы хотел переехать в США, к отцу, но тогда это все казалось выдумкой. Он не придал большого значения. А сейчас его дочь на полном серьезе говорит о предательстве Родины. Для нее это может обернуться страшными последствиями. И она это понимает. Мало ли кто захочет взяться за дело партийного руководителя и его сына. - Ты прекрасно знаешь, что за это может быть. - он вздохнул. - Ань, не ходи. - Он обещал, что меня не тронут в любом случае. И вас тоже. - опустила взгляд Гаранжина. - Я многое ему не успела сказать. Я не могу не пойти. - Сядь, пожалуйста. Гаранжин указал глазами на рядом стоящий стул. Повиновавшись, Анна недоуменно смотрела на него. Начнет отговаривать или допрашивать? На первое и второе у нее совершенно нет времени. - Ань, что у вас с Антоном? Он вернется обратно? - Нет. Последовало тяжелое напряжение в воздухе. Владимир Петрович не знал, что именно говорить. Запретить встречу? Кем он для нее тогда будет? Тем более это их последнее рандеву. Он не может так поступить с ней, погубив доверие между отцом и дочерью. - Всё очень сложно, пап. Сложно. Так и есть. С самого начала их пара была достаточно странная. Антон редко заходил к ее семье. Даже на знакомство с родителями девушки молодой человек произвел мутное впечатление, что сразу забило тревогу для Владимира Петровича. Говорить Анне о том, что это не ее человек, мужчина не стал. Только слегка намекнул после встречи. Это не совсем понравилось маленькой влюбленной дурочке, но обижаться она не стала. Думала, что это нормальная реакция. Раз она в него по уши влюблена, то мешать отец не стал. Но он расспрашивал Анну об их взаимоотношениях в подходящие моменты. По ее рассказам у них все было великолепно. Поэтому лишать ее такого момента для Гаранжина было бы зверским. - Иди. - слабо улыбнулся Гаранжин, понимая ее позицию. Ее взяла или он и правда согласился на эту неведанную авантюру? Девушка лишь кивнула и прошептала "спасибо", после чего устремилась в коридор, набрасывая черный плащ на легкое платьице. На улице дождь. Удачно совпало то как. И под настроение, и под ситуацию. Анна глянула на себя в зеркало, стоявшее в прихожей. Выглядела она, как и всегда, серьезно, но с легким намеком на грусть и горе. Темные волосы аккуратно лежали на ее груди, обрамляя ее лицо. Она точно готова? Есть ли смысл идти к нему? Видеть его в последний раз, надеясь на правду этого выражения. Думать, что все наладится без него. Без него она сможет дышать свободно, не думая ни о чем. Она ушла, захлопнув за собой дверь. С минуту Анна постояла около подъездного окна, всматриваясь в даль города своего. На улице ее ждал противный дождь, мерзкая слякоть и недовольные люди. Прямо, как и она. Да, людей в два, а то и в три раза, меньше, но все же их лица есть всегда. Анна вылезла из омута своих мыслей и продолжила спускаться по лестнице. Улица одарила ее свежим ветром, придав девушке спокойствия. Не отвлекаясь от своих мыслей, Анна раскрыла черный зонтик трость. Ей не был страшен теперь дождь своей мокротой. "А ведь могло быть всё иначе. - подумала Гаранжина, едва заметно улыбнувшись. - Что бы меня тогда ждало?" А ждала бы ее, наверное, красивая и счастливая жизнь. В метро сидеть ей не хотелось. Да, это быстро, но времени у нее вагон. На часах шесть двадцать утра. Вылет в восемь. За час она точно доедет. Успеет. Разговор их точно будет недолгим. Она в этом уверена. *** Аэропорт. Сидя на заднем сиденье, девушка отсчитывала деньги за поездку. Честно говоря, она раза два поразмыслила над словами отца. Понимала она, что тот пытался ее отгородить от опасности невозвращенца. Ей свойственно никого не слушать, не прислушиваться (были некоторые исключения, конечно). Ей не нужна критика, не нужна помощь. Если надо, Анна сама прекрасно справится. С самого детства Гаранжина считала, что можно сделать всё, что угодно, но должно быть желание. Нет слова не могу, есть слово не хочу. И это не хочу проявляется либо в лени, либо в противности к этому делу. Смогли внушить то, что ты не сможешь стать врачом? Значит, ты не хотел им быть. Всегда нужно бороться и действовать одному, чтобы всё получилось так, как хотел бы ты. - Вот, держите. - она протянула купюру, открывая дверь машины. Бросила взгляд на вход. Стоял он. Тоже смотрел на нее, не излучая ничего, кроме пустоты. Анна раскрыла зонтик, спрятавшись под ним от дождя. Ее раздражали холодные капли не меньше, чем тот, кто ее ждал. Ничего не оставалось, как пойти прямо. Приехала же уже. Некуда деваться. Ей не сбежать. - Привет, - кивнул ей Антон, когда та подошла к нему, - прекрасно выглядишь. - Здравствуй. - от нее не последовало никакой доброты в его сторону. - Ну, ладно. - ухмыльнулся парень, перекладывая чемодан из одной руки в другую. Он стоял без зонта, как дурак. Даже не прятался под крышей здания. - Думаю, ты понимаешь, что нам надо расстаться. Это естественно и правильно. Конечно, она понимает. Из-за его вечных поездок в соединенные штаты, девушка напрягалась. Антон никогда ей не докладывал о целях поездки кроме "папа сказал прилететь". Не могла она поверить в это. Чувствовала Анна, что лжет он ей постоянно. И сейчас в его нервозности она замечает всё. - Найдешь себе достойного парня, который будет любить тебя, несмотря ни на что. Ты очень красивая девушка. я уверен, что в твоей жизни всё будет хорошо без меня. - размусоливал ей Антон всякие добрые словечки и комплименты. - Вдовов, скажи честно: у тебя кто-то есть в штатах? Перекрыла ему воздух одной только фразой. Он глядел в ее зеленые глаза, не понимая, от куда она догадалась про измену? Проболтался кто? Это было невозможно, он сам никому не говорил про свою девушку за железным занавесом Советского Союза. Нет, Гаранжина не просто задала вопрос. Антон понимал по интонации, что она в курсе всех его любовных похождений. Женская интуиция ли это? - Я не буду расспрашивать, откуда ты узнала об этом. Смысла нет. Ты права. - по его лицу и волосам стекали капли дождя, создавая образ бедненького и пушистого. - Да. Именно поэтому я уезжаю в США. Меня ждет девушка. Я не знаю, как так вышло, но... - он выдохнул. Тяжело, как будто в тупике. - Я люблю ее. По-настоящему. Я хочу жить с ней, всегда быть рядом, думая о нашем будущем. Ты не подумай, что с тобой мне было плохо. Ты мне нравилась, всё было хорошо. Я виноват, что наши отношения сошли на нет. - Ты виноват, не только в том, что мы расстались. А во всём, что происходила за эти два года. На ее удивление он признал это, кивнув головой. Остепенился. Казалось, перед ней стоит не самовлюбленный восемнадцатилетний мальчишка, а серьезный молодой человек, который уже не собирается доказывать что-то или делать замечания по всякой ерунде. Но для нее он всегда останется уродом. Анна бы ни за что не вернула студенческие годы. У нее были и есть хорошие друзья, оказывающие ей поддержку в нужные моменты, радовались по поводу и без, гуляли, ходили в кино. Это единственное, что запало ей в память как хорошие воспоминания. Ей нравилось учиться, да преподаватели отталкивали всем, чем можно. Своими гигантскими нагрузками они заставляли девушку сидеть подолгу за учебниками, пропуская интересные события. На первых двух курсах она не могла себе позволить отвлекаться от занятий, а в третьем появился Антон. Лучше бы не появлялся. Лучше бы она не обращала на него внимания. - Извини. Я испортил тебе жизнь. Заглядывая в его глаза, девушка не смогла сдерживать порыв ярости. Со всей силы Анна ударила его по щеке, ни о чем не жалея. Последовала незамедлительная реакция парня. Он схватился за красную щеку, пульсирующую от боли. Корчился и извивался, даже чемодан свой обронил на асфальт. Бедолага. - Да пошел ты. Она просто развернулась, медленно отходя от него. Не было ни слез, ни печали. Улыбка сверкала на ее лице. Она радовалась, что всё закончилось. Спустя только два года Анна может чувствовать себя живой и полноценной. Теперь она не зависит ни от кого. И это очень хорошо. Измена била ее под дых, но Анна смогла ответить. Анна шла уверенно к метро, зная, что он не осмелится пойти за ней или что-либо ей сделать через третьи лица. Жизнь налаживается. Ну, дождь, как это в сказках бывает, не прекратился, конечно. Но факт остается фактом. " Как только приду, выкину все его подарки". - пронеслось в мыслях Гаранжиной. Она чувствовала себя так, будто удача свалилась ей на плечи. Она бы так и сказала. Уничтожит улики, выбросит вещи, чтобы ничего не напоминало ей о нем. Но сложнее всего будет забыть о нем в срочном порядке.Прочь из моей головы!
Оборвав провода, спутав карты, фигуры сметая с доски,
Расшибая шлагбаумы на полном ходу,
Оставляя разрушенными города.
Из моей головы, где сферой становится плоскость,
Где -то горит фейерверк, то тлеет свечка из воска,
Где музыка Баха смещалась с полотнами Босха,
И не дружат между собой полушария мозга.
Где крутится строчка одна днем и ночью:
"Вали из моей головы очень срочно"
И вместе с собой забери о тебе мои мысли,
Чтобы Богу не показалось, что мы в этом мире слишком зависли.
*** Анна пришла домой, где ее никто не ждал. Мама вместе с Шуркой уехали к бабушке, а папа тренирует страусов. Вернется ее семья не раньше шести это точно. Без них одиноко в такой момент. Краем глаза девушка взглянула на часы, висящие в коридоре. Десять сорок три. Не густо. Зато у нее есть время на то, чтобы спокойно определиться с тем, что делать ей дальше.