Дурманом сладким веяло

Сплошной динамит

Волнительное начало дня. Анна уже находилась в Дворце Спорта. К девяти утра мало кто приходил, кроме таких же пресс-секретарей, врачей и людей, занимающих высшее должности. Ну ладно, про последних она чуть наврала. Такие любят опаздывать. Именно из-за этого Гаранжина околачивалась около кабинета некого Терещенко, сидя на лавочке. Отец говорил, что этот Терещенко противный до жути гражданин, от которого понятно, что можно ожидать. А точнее пакости одни. Поэтому у Анны уже образовывалось мнение о этом человеке. Приличные люди практически не задерживаются.       -      Разве сложно приходить к началу своего рабочего дня? - жаловалась шепотом девушка, поправляя свои волосы. - Должность то вон какая. Нет, ну не стыдно? Чтобы произвести стоящее внимание, Анна оделась аккуратно, как с иголочки. Юбка карандаш, приталенный пиджак, туфельки на каблучке. И всё фиолетового-серого цвета. Могла бы и потемнее что-то найти, да на улице жарища невыносимая. Душно вокруг. В здании получше, если честно. Вот бы осень наступила. Желательно октябрь, дабы ходить так, как душа предвкушает себе. В плаще каждый день, цокая каблучками. Ну скоро. Скоро это у нее будет. Коридор наполнился неожиданно шагами. Девушка повернула голову к звуку. Шел мужчина с не самым приятным выражением лица. С утра, что ли, недоволен чем-то? Бывает, конечно. Она понимает. У самой такое проявляется иногда. Но ни на кого девушка не срывается. Не может. Другим от этого легче.       -      Что же такая симпатичная девушка забыла в таком печальном месте? - подошел к ней Терещенко, только уже с улыбкой на лице.       -      Здравствуйте, Геннадий Михайлович. - Гаранжина встала. - Почему же в печальном? Как по мне это великолепный Дворец. Мужчина кивнул, скривив губы.       -      Потому что одни разочарования приносят мне спортсмены. - Терещенко начал открывать кабинет, поглядывая на девушку. - Проходите. Мужчина прошел, пропуская сначала юную Гаранжину. Девушка осталась стоять, пока Геннадий Михайлович не сел за свой стол. В ее голове не могло уложиться то, что Терещенко не доволен мужской сборной. В последнее время баскетболисты приносят практически одни победы. И тренер у ребят замечательный. Такие моменты ценить следует, а не наговаривать.       -      Так зачем вы пришли? - продолжал улыбаться тот, скрещивая пальцы.       -      Я, товарищ Терещенко, устраиваться пресс-секретарем в мужскую сборную по баскетболу пришла. - Анна достала свой диплом, паспорт и другие бумаги.       -      Это очень хорошо. - Геннадий Михайлович ухмыльнулся. - Вы вовремя. Мы как раз искали нового. Давайте ваши документики. Это он веселый до того, пока не заглянул в паспорт. Тут же погрустнеет. В принципе, так и было. Уголки губ тут же вернулись на обыденное место, а глаза устремились на девушку.       -      Вы кем-то приходитесь нашему тренеру Гаранжину Владимиру Петровичу? - проговорил он, понимая, что с еще одним членом их семейки он не управится.       -      Да. Дочкой. Это что-то меняет? - понимала его всего девушка. И вряд ли он примет её на работу. Придерется к чему-нибудь.       -      Нет, что вы. - Терещенко открывал ее документы, изучая каждое слово, чтобы побыстрее распрощаться с ней. - Нам же нужны такие драгоценные кадры, как вы. Конечно, ну-ну. Так она ему и поверила. Им любые кадры необходимы уже. А у нее практика всегда на "пять" выходила. Так что организовывать пресс-конференции она умеет, анализировать поведение тоже, работать с другими научилась. Хотя, она понимает, в чем дело.       -      Я тут прочитал, что вы не работали по распределению. Сразу после института пришли. Опыта никакого. - качал головой мужчина.       -      Не работала. Посмотрите характеристики о учебе и практикам.       -      Я, конечно, посмотрю, но уже не думаю, что у вас много шансов... Неожиданно для обоих кто-то постучал в дверь и не дождался ответа. На пороге появился кое-кто знакомый для девчонки и коллега по работе для мужчины. Аккуратный, неизменный и главное - добрый. Анна его знала, как дядю Гришу. Обычно он заходил к ее семье раз в месяц, а может и чаще. Только в последнее время давно его не видно. Но это и понятно. Времени не хватает, много работы, да и лето же. Отдохнуть хочется всё-таки.       -      Геннадий Михайлович, вы мои документы на руках уже два дня держите. Отдать не хотите? - спросил мужчина, оглядывая кабинет и замечая девушку. Приятная встреча. - Анюта, здравствуй. - он моментально улыбнулся, подходя к ней.       -      Здравствуйте, Григорий Митрофанович. - девушка встала со стула, оказавшись рядом с председателем Федерации баскетбола. За изменением лица Терещенко можно было наблюдать долго. От истинного ехидства до всеми понятной ярости. Доходило до него, что не отвертится он теперь, раз знаком Моисеев с Анной. А если еще и самого тренера позвать, то совсем свергнут его мнение.       -      Рад тебя видеть. - он приобнял ее за плечи. - Что ты тут делаешь?       -      Взаимно. Я пресс-секретарем к вам пришла устраиваться. - Анна покосилась на Терещенко, что не осталось без внимания Моисеева. Тот кивнул мол: всё сейчас будет.       -      Вы преувеличиваете, Анна Владимировна. - Геннадий глянул на Григория. - Она не работала по распределению. Разве нам нужны работники без опыта? Всё же настаивает на своем. Он думает. что она не справится или будет проявлять себя, как ее папа. А, то есть: стоять на своем, быть честной и справедливой, выполнять свои обещания и многое другое. Интересно же, что из этого не понравилось мужчине.       -      Ну, знаете ли, - Моисеев подошел ближе к Терещенко, из-за чего Анна осталась стоять одна, пристально следя за каждым их движением, - были причины, по которым не вышло отработать положенные три года. А опыта можно набраться и у нас. Анна ответственная девушка. Я за нее ручаюсь.       -      Хорошо, делайте так, как считаете нужным. - чуть ли не закатывал глаза тот. - Но если что-нибудь произойдет, то это чисто ваша вина. Григорий Митрофанович глубоко вздохнул, что напрягло девушку. Она вжалась своими длинными пальцами в свой пиджак от молчания с обеих сторон. Но через пару секунд к ней поворачивает голову Моисеев и произносит заветные слова: ты принята. Счастью нет предела, естественно, но поддерживать серьезность необходимо. Она сдержанно поблагодарила ее начальников. Остался лишь один нюанс, который следовало бы решить незамедлительно.       -       Слушайте, вы знаете, кто ее отец? - произнес Терещенко шепотом, приблизившись к Григорию.       -      Да, Гаранжин. Девушка услышала их речь. Да уж, можно было бы задать такой вопрос и после некого собеседования, но это к лучшему. Самой не пришлось начинать новую тему.       -      Вы про моего отца, верно? - последовали кивки. - Очень вас прошу - никому не говорите о нашей родственной связи. Я для всех спортсменов буду представляться как Анна Вячеславовна, чтобы было меньше вопросов. Я буду признательна, если вы будите ко мне обращаться с таким же отчеством. Для меня это играет важную роль.       -      А в документах нам тоже вас записывать, как Вячеславовну? - недовольно фыркнул Терещенко. Тут же го слегка подтолкнул плечом Моисеев, чтобы был повежливее. Совсем с пустой должностью остаться хочет. К ним и так ходят устраиваться одни бездари, а тут умный человек нарисовался. Предлагает всего себя в обмен на простую формальность. Тем более все понимают, для чего это нужно. И Анна знала, что Геннадий Михайлович исполнит ее просьбу, перейдя свои принципы. Читала по глазам. Противный человек, да только женщинам уступает.       -      Конечно, мы понимаем. Пойдем, я тебе покажу твой кабинет и всё расскажу. - подмигнул Григорий Митрофанович. Она развернулась, пройдя за мужчиной. Теперь она трудоустроена. Наконец-то она может сидеть не в четырех стенах каждыми днями, а заниматься более полезными делами. Перед тем, как выйти из кабинета, Гаранжина обернулась. Тихим, но твердым голосом она произнесла самое обычное спасибо. Мужчина глянул на нее и лишь кивнул, по быстрее открывая ее документы для оформления. Не желая его отвлекать, Анна удалилась, закрыв за собой дверь. Хорошо, что Моисеев шел медленно и ей удалось его догнать. На каблуках было сложно это сделать, правда. Ноги не болят, да просто неудобно бывает. Анна совершенно не догадывалась, где может быть ее кабинет. Планировку Дворца она не всегда понимала. Как бы там не было, они не спускались и не поднимались, а шли по широкому коридору сквозь множество таких же кабинетов с одинаковыми дверьми. "Еще бы не запутаться здесь". - подумала девушка, оглядываясь по сторонам. Ей было очень интересно, что же осталось после того пресс-секретаря. Недоделанные документы или какие-нибудь вещи. Было бы славно, если ничего из этого не совпало. Чужое не надо Гаранжиной. Своего еще куча будет. Анна бы желала, чтобы у нее всего лишь был небольшой красивый кабинет с окошком. Ну и шкафчиков побольше. К тому времени они остановились около двери. Она слегка отличалась от других. Чем же? А тем, что на ней не было никакой таблички с именем и должностью. Сняли сразу, как только уволился предыдущий секретарь, скорее всего. Любят некоторые оставлять таблички до второго пришествия. Григорий Митрофанович просунул ключ в скважину, провернул два раза, и дверь распахнулась.       -      Вот твой кабинет. Проходи. - Моисеев пропустил первую Анну. На первый взгляд Гаранжиной показалось, что ничего необычного нет. Площадь и правда оказалась маленькой. Окно тоже было, как и три шкафа. Стол, два кресла. Но самое главное, что удивило девушку - диван. Хороший, дорогой диван, который стоял в кабинете простого пресс-секретаря. У Анны стали глаза по пять копеек. Это было крайне необычно для нее увидеть такую картину. Конечно, в голову ей сразу пришло осознание того, что покупал это за свои деньги бывший секретарь и не забрал. Только эта мысль тут же улетучилась, когда Моисеев заговорил.       -      Для приятного проведения за бумажной волокиты около трех месяцев назад здесь поставили диван. Думали, сможем удержать Анатолия Сергеевича, да не вышло. - покачал головой мужчина. - Ладно, забыли. Так как ты у нас в первый раз на ответственной должности, то некоторое время я буду тебя инструктировать. Пока на тебе лежат одни бумажки, а точнее: статьи, заполнение документов, отчеты. Что касается статьи, то через недельку, точную дату позже скажу, она уже будет нужна для газеты. Ничего сложного в этом нет. Требуется написать про успехи нашей команды. Возможно, выделить кого-нибудь из баскетболистов. Ничего сложного. Отчего-то Анна думала, что всё окажется сложнее. По крайней мере на практике было трудно. Только это еще начало, конечно. Потом станет хуже. Гаранжина не испытывала чувство страха перед работой. Как будто оно исчезло или затаилось. Ей хотелось работать, отвлекаясь от семейных обстоятельств. А также девушка понимала значимость денег в ее семье. Она собиралась копить на операцию Шуры.       -      Хорошо, я поняла. Когда я смогу выйти на работу?       -      Завтра. Твой рабочий день будет начинаться с девяти утра, а заканчиваться в шесть вечера. - Моисеев достал из кармана ключи и протянул их девушке. - Держи. Приняла. Григорий собирался уходить по своим делам, которые его уже ожидали, но тут к нему обратилась Гаранжина:       -      Спасибо, дядя Гриша. Он обернулся. Уголки его губ поднялись, образуя улыбку. Он ждал, когда же она произнесет слова благодарности. Хоть Анна и заслужила это место, да без него ее бы здесь не было. И она осознавала, что в какой-то степени - это блат.       -      Да ладно, - махнул рукой тот, - до завтра.       -      До свидания. Снова она в сладкой тишине. Спокойствие одолевало ее. Девушка молча ходила по кабинету, дотрагиваясь кистями рук до шкафов. Листала некоторые папки, изучая внутренности. Как она поняла, некий Анатолий Сергеевич завершил все свои отчеты. За ним ничего доделывать не нужно. Это очень хорошо. Ей повезло, что так сложились обстоятельства. ***       -      Мам! Я дома! - раздалось где-то в прихожей. На встречу своему чаду вышла Гаранжина старшая, а следом за ней появился и Шурка. Оба ждали от нее известей. А могло быть и трое, если бы не ушел отец.       -      Ну как? - поинтересовалась Ксения Вячеславовна, теребя в руках взволновано рукав легкой кофточки.       -      Взяли? - спросил мальчишка.       -      Да. - закивала девушка, улыбаясь во все тридцать два зуба. Девушка подлетела к близким. На нее сыпались приятные слова, которые она никак не ожидала услышать. Она была рада, что всё идет так, как по плану.