Я хочу спастись.

Мир систем никак не отличался от обычного человеческого. Оказавшийся здесь в который раз синеволосый путник уже давно знал это. Если забыть о багах системы и строгих поисков междупространственного преступника, то мир систем – был самым обычным. Цинь Сянь помнит, как он оказался здесь впервые. Он опять был частью сюжета, но наконец он всё помнил. Он испытывал огромное счастье, ожидая появление антагониста, но... Тогда им оказался глава систем. Он потратил долгие месяцы на поиски родного антагониста, который, пусть и мучил темноволосого, но уже стал главной частью его жизни. И все же его труды не были напрасны. В маленькой верующей деревне, большую часть которой занимала территория церкви, он смог наконец узнать какие то вести о розововолосом парне. Сердце трепетало от счастья, когда он договаривался на счёт жилья около церкви, а когда его, как жителя деревни, пригласили на церковную церемонию, то он так вовсе забыл о своей суровой роли офицера. Именно тогда он увидел его – усталого, но внимательно наблюдающего за процессом молодого священника. Он слегка отличался внешностью и личностью от Ван И из предыдущих миров, но Цинь Сянь знал – это его злодей. Пусть здесь он и не злодей вовсе. Тогда он сразу после церемонии направился в сторону священника, надеясь, что он его узнает. –Ван И? – улыбка озаряла строгое, но в данный момент милое лицо. Вот только, когда священник поднял свое ничего не выражающее обличье на синевласого, то он почувствовал как его сердце, почему то, разбилось. –Сэр? Вы знаете моё имя? – на мраморном худом лице почти не читалось эмоций. Парень какое то время рассматривал одежду Сяня, после чего склонил голову в уважительном жесте, – Не ожидал, что офицеру что то может понадобиться от обычного священника... Цинь Сянь грустно улыбнулся –Ты не узнаешь меня? –Простите? – тусклые зелёные глаза заглянули в чужие синие, полные надежды. –У меня присутствуют некоторые проблемы с этим... Вероятно я вас забыл, мне очень жаль, если это так. Пожалуйста, как вас зовут? Но офицер не узнавал прошлого Ван И в этом священнике. Он знал, он чувствовал, что перед ним нужный человек, но... Но он был другим. Совершенно другим. –Цинь Сянь. Меня зовут Цинь Сянь. Розововолосый какое то время молчал, пытаясь вспомнить, а потом помотал головой. –Прошу прощения, я впервые слышу ваше имя. С вашего разрешения, я пойду. Надеюсь вы найдете нужного человека. – склонив голову, священник ушёл. Этот момент ещё долго крутится в голове Сяня. Такой родной человек не узнал его, не смотря на то, что в предыдущих мирах они уже научились сразу узнавать друг друга... Это был прямой удар в сердце. Тогда он расспрашивал всех жителей деревни о Ван И. У него удалось выяснить, что здесь ему 22 года. Он сирота, живущий и работающий в церкви. На его лице очень редко можно увидеть какие-либо эмоции, а ещё он страдает от неизвестной болезни. Она вызывает постоянную усталость, слабость и частые припадки боли. Говорят, его болезнь только усиляется, но он все равно уперто продолжает отдавать все свои силы на службу Всевышнему. Зная эту информацию, Цинь Сяню составило меньше труда познакомиться заново с Ван И. В том мире сюжет заключался в избегании главной системы и частым походам в армию. Но по возвращению он всегда заходил в церковь повидаться с таким усталым, но нежным священником. И все же, после его смерти здесь, Цинь Сянь использовал накопленные за все время очки на машину времени. Какое же счастье было опять повидаться со злым братцем Ван И. Как и с подлым главой города, обезумевшим ученым, пакостным учеником и ещё некоторыми другими версиями... Но вернувшись обратно в мир систем он стал аккуратнее вести себя с больным священником, в надежде, что он спасет его от гибели. Вот только его судьба всегда повторялась. В один из повторов, по очередному приходу в мир систем, Цинь Сянь решил принять форму 13-летнего мальчика. Все же, молодой богослужитель всегда переживал о служащем офицере, может поэтому его проблемы со здоровьем и усугубились. Почему то при очередном знакомстве, сердце Цинь Сяня кольнуло, словно говоря «ты играешься с человеком», но он смог отвести эти мысли прочь. И вот, ему казалось, что эта попытка пока что самая удачная. Полностью ужившись в роль, Цинь Сянь даже начал волноваться, когда сбегал с дома от родителей к священнику поиграть. В один из таких случаев он тихо подошёл к молющемся розововолосому у могилы и ждал пока тот обернется, но видимо он не услышал. Будь Ван И его врагом это был бы отличный момент для убийства – больной и слабый священник, сидящий на коленях пред могилой в таком уязвимом состоянии. Но... Сейчас ситуация другая. * * * –Братец И! – слово «братец» навевает воспоминаний о первом мире, но теперь они стали для меня приятными и ностальгическими. Священник медленно повернул голову на звук. Увидев, что на мои слова среагировали, я широко улыбнулся, а мой взгляд упал на могилу. –Молишься? – в ответ на воодушевленный вопрос, парень, не изменив выражение лица, легко кивнул. – А чья могила? Глаза священника на мгновение скользнули по надгробию. –Это могила Отца Якова. Он был добрым и преданным человеком. Бог забрал его всего две недели назад, боль в наших сердцах ещё слишком сильна. – как обычно слабый, слегка охрипший и ничего не выражающий голос. – Вот как... – я задумался, – Он был очень добрым, я помню! Это благодаря ему мы познакомились! – на моём лице появилась озорная улыбка. Но старший лишь кивнул на слова и продолжил смотреть на надгробие. После секундного молчания, я добавил: – Я тебя прервал? В ответ на это, он опять медленно кивнул. –Да, ты прервал мою молитву. – почти шёпот. –Тогла продолжай, я подожду! – очередная улыбка. Ван И ничего не сказал и медленно поклонился перед могилой. Тело его некоторое время оставалось неподвижным, только губы шевелились, когда он шептал молитву. А я же, сдерживая смех, явно что то задумывал. Вдруг я навалился на тонкие плечи друга, завалив того спиной на землю. Из-за чужой слабости и своих неожиданных действий это было вовсе несложно. От соприкосновения с землёй на мраморном лице на секунду появилась болезненная гримаса, а вместе с тем из горла вырвался тихий краткий стон, но за тем на лице появилось слегка растерянное выражение. Это так рассмешило меня, что я начал громко смеяться над другом. Пострадавший же какое то время помолчал, а потом повернул голову в мою сторону. –Можешь, пожалуйста, не делать так? – сказал он своим обычным невыразительным тоном. –Не-а! – после этих слов я упал рядом на землю и со смехом смотрел в небо. Священник последовал этому примеру и тоже посмотрел в небо. Усталые глаза выражали слабый интерес и ещё небольшую растерянность. Мирное небо так прекрасно. Ван И не отреагировал на мои действия, который поднялся, вот только когда я протянул руку, то все же пробормотал слова благодарности и принял помощь, вернувшись в положение на коленях. Даже почувствовав на себе дружеские объятия, Хост, как называла его система, особо ничего не выразил. – Ну почему ты такой, глупыш? Хост молчал несколько секунд после объятий, но за тем сказал: –Потому что у моих лицевых мышц не хватает энергии, чтобы демонстрировать какие-либо эмоции. – сказав это в своей обычной серьезно-усталой манере, Ван И не ожидал услышать громкий смех с моей стороны. Он все равно не показал никаких эмоций, даже не догадываясь, этот смех насмешка или дружеский жест. –Братец И, давай поиграем! –Хорошо. – прозвучало то ли неуверенно, то ли ещё более устало, но в любом случае, если розововолосый согласился, значит он не против, я уже знаю это. Мы уже достаточно раз играли вместе. Я потянул священника в церковь, полный энтузиазма. Правда второй всю дорогу останавливался и переводил дыхание. Из-за болезни активность приносит плохое воздействие на организм, но мне было несложно терпеливо ждать каждый раз. –Ну когда ты уже вылечишься, братец? – и я прекрасно знаю, что болезнь неизлечима. Я держу надежду на то, что что-то в один момент изменится, что однажды священник улыбнется и скажет «Совсем скоро, мой друг, я уже иду на поправку», но вместо этого я слышу болезненный дрожащий вздох: –Моя болезнь неизлечима и с возрастом только усугубляется. – даже сейчас его тон был пустым. –А ты улыбался когда болезнь ещё не была такой серьезной? –Я плохо помню. Но по словам других я был улыбчивым. – произнесеннно после очередной паузы раздумий. –А если тебя вылечить ты снова будешь улыбаться? – глаза загорелись яркими огоньками. Но в ответ очередной тяжёлый вздох. –Нет лекарств, которые мне помогут. –А если я научу тебя улыбаться? На мраморном лице снова появилась растерянность. В глазах читался немой вопрос «Тоесть научишь улыбаться?» –Я кое что придумал, пошли! Нам в церковный сад! Но ни живой сад, ни шутки, ни позитивные истории, ни мороженное, ни теплые слова от встречных работников церкви, ни тепло августа не смогло заставить священника улыбнуться. Я не расстраивался. Я продолжал водить друга по саду. Только когда в нескольких метрах от нас я обнаружил лежащего голубя, то остановил Хоста. –Она мертва? – прозвучало тише обычного, но вероятнее виной этому была усталость, а не сочувствие. –Нет, она жива! – я радостно улыбнулся, поняв это. –Только ее лапка сломана. –Вот как... Должно быть, она очень страдает. Нам... Нам стоит избавить ее от страданий. – твой взгляд тогда показался мне не таким пустым, словно тебе было жаль птичку. –Верно. Как мы ее спасём? Я выдержал паузу, прежде чем ты сказал: –Смерть – единственный способ вылечить уже старые шрамы, так они... – из твоего кармана блеснул церемониальный нож – ...не будут болеть... –Эй-эй, погоди. Я лучше сам посмотрю что не так с птичкой... Я помню, как терпеливо и недоверчиво ты ждал, пока я осматривал того голубя. Ты не верил, что его повреждения могут быть вылечены, но по истечению моих десяти минут стараний птичка дрогнула. Вмиг она словно «ожила». Ох, как же отчётливо тогда в твоём лице читалось удивление! Ты просто не верил своим глазам, что страданиям птицы положила конец не смерть, а старания и надежда. Тогда я отпустил её и она порхнула в небеса, расправив свои прекрасные белоснежные крылья. Я рассмеялся, а ты все так же невыразительно провожал ее взглядом. –Эй, И! Я сказал тебе, что его можно спасти, верно? – я прикрыл глаза, показывая свое счастье. –Ваша система так холодна, ты говоришь, что только после смерти он освободится от мучений... Так бессердечно! –... Я злая система. Хозяин убил много людей при подписании контракта, обладая высоким талантом ко злу. Поэтому, сейчас... –Хаха! –я протянул руку к твоему лицу. Мои пальцы нежно огладили твои худые щеки. – Убийство это не хобби. Я бы сказал, что быть с «И» радостнее, чем... Убить кого-либо. Я видел, что ты многое хотел сказать, но почему то сдерживался. В твоих глазах все ещё было недоверие, ты словно не догадывался, что мы говорили о тебе. –Знаешь, кого угодно можно спасти, главное захотеть. Никакие неизвестные болезни, слабость или приступы не могут стать помехой этому. – по моему лицу скользнула теплая и доброжелательная улыбка. –Хочешь сказать... Даже я... – ты не поднимал на меня взгляд. Всё же, будучи плохим человеком, и всю жизнь притворяясь хорошим, ты считал, что не можешь заслужить на спасение. –А ты хочешь? Спастись. Я отчётливо видел как дрогнули твои губы. Сложно ведь тебе было отказываться от эмоций, дабы не позволять себе мучить других, да? Мне жаль, что в этом мире столько времени ты провёл, страдая наедине, я буду с тобой даже после смерти, могу тебе поклясться. –Я... Я хочу... – ты замолчал. Никогда бы злодей вроде тебя не смог произнести эти слова , но ты.... – Я хочу спастись.