Приключения на Кринне.

      На улице ярко светило солнце. Было первое сентября. Новый учебный год в школе. Я стоял на линейке в задних рядах, едва морщась и теребя рукава белой рубашки. Мне совсем не нравилось здесь находится. Жарко, душно и почти никакого из знакомых лиц не видно. Два десятые класса были смешанны из предыдущих трёх девятых, ну и новеньких, пришедших в школу. Из моего класса был лишь я сам. И больше никого. О чем не сильно жалел. Ибо отношения с одноклассниками были так себе и о них мне не хотелось вспоминать. — Ну что? Мы теперь в одном классе наконец-то!       Рядом со мной появилась невысокая девушка, одетая в черные джинсы и белую рубашку с черным галстуком. Волосы девушки были уложены в высокий черный хвост. Я только лишь едва посмотрел в её сторону и хмыкнул. — И что изменится Алён? — Ну... Как минимум я смогу списывать у тебя домашку. Алёна ярко улыбнулась, поправив очки в круглой оправе и нетерпеливо взглянула вперёд, переступая с пятки на носок. — Вот бы поскорее все закончилось... Пойду погуляю. Айда со мной Гриша?       Я отрицательно покачал головой. — Не могу. Сестру надо привести домой с линейки. — Ой точно... Златушка уже в первый класс пойдет, да? Одноклассница улыбнулась, мечтательно прикрыв глаза. — Будешь её защищать от хулиганов всяких как хороший старший братик... Или угощать чем-то вкусным из столовой. — Видно будет.       Я сделал шаг вперёд, выглядывая в первых рядах фигуру сестры. И весьма скоро нашел. Девочка была не прям уж заметна среди всего этого изобилия бантов, ярких цветов, но в глаза очень бросалось бойкое загорелое личико с пронзительно синими глазами и черными, заплетенными в два хвоста волосами. На моём лице появилась более менее теплая улыбка. Все же сестрёнкой я дорожил, поскольку та была единственным родным существом, которое относилось ко мне с искренней заботой и любовью. Мама в основном занималась Златой, а у меня расспрашивала лишь про оценки и учебу. Иногда хвалила, как и положено было всякому родителю. Но больше ругалась поскольку не то, чтобы я плохо учился. Наверно дело больше в моем характере. По словам матери, я характером весь в отца пошёл. Которого я разумеется не видел, но представить уже мог немного. И в принципе понимал, почему они с матушкой развелись. Я себя то не выношу, какой уж другие люди. А так же внешне выглядел схоже с ним. Опять же, матушка говорила, что у него были светлые волосы и зеленые глаза, в точности, как и у меня. Наверно из-за этого, она еще больше испытывала неприязни ко мне. Алёна, это наверное исключение из правил. Она настолько яркая и жизнерадостная, что совершенно не хочется рядом с ней язвить и расстраивать её. Поэтому приходится отыгрываться на тех, кого не жалко.       Ведь если я не нажалуюсь на жизнь хоть один день, то он будет прожит зря. Классный час пролетел весьма быстро. Учитывая то, что я слушал в пол-уха и вовсю черкал в своей тетради разные каракули. Кривые дома, рожицы человечков... Я не то, чтобы уж прям любил рисовать, просто между выбором слушать преподавателя или рисовать, уж лучше второе. А Инна Васильевна все равно внимания на меня особо не обращает. В пример меня не ставят классу, ужасным хулиганом не считают и ладно. Иду средним путем, так сказать.       Выйдя из школы, я ещё раз окинул здание взглядом, дожидаясь сестру. Оно было не слишком красивым и не слишком большим, но трехэтажное, из красного кирпича. Построенное ещё с советских времён и по сей день стоит. Иногда, когда кажется, что скоро рухнет, то директор вызывает рабочих и те подлатывают строение. Это конечно не точная информация, а скорее мои собственные домыслы. Припекать стало совсем уж невыносимо и я преспокойно снял с себя рубашку. Но предусмотрев такую теплую погоду, я надел под неё белую футболку и теперь было совершенно комфортно. Даже обдувало слегка прохладным ветром.       Из дверей школы появилась Алёна и остановилась около меня, окинув любопытным взором. — Все ждать будешь? Я только кивнул. Настроения разговаривать не было. Оно осталось где-то там, в последнем дне лета, с огненно-красным закатом и легкой прохладой. — Ну, ладно. Девушка послала мне ободряющую улыбку и чуть ли не вприпрыжку пошла по улице. Мне же пришлось продолжать ждать Злату. Сестренка вскоре появилась из дверей школы. Довольная, с яркой улыбкой на лице, девочка чуть ли не снесла меня с ног, прыгнув мне в объятия и что-то тараторя о том, как же в школе интересно и что она подружилась с одной чудесной девочкой, которую зовут Софья и у неё есть ластик в виде мороженого. Жаль, я не успел достать телефон в это время. Записал бы этот разговор на диктофон и включил бы ей, когда сестра будет в классе девятом или одиннадцатом. — Такая жара, словно лето все еще! Давай мороженого поедим? — спросила Злата, таща меня в небольшой продуктовый, который располагался напротив школы. — Дома конфеты есть, Злат. Потом мороженое поедим. Девочка надула губы. — Ну пожалуйста… Я только вздохнул. Так-то по идее я мог бы и согласиться, и купить сестре мороженое, но очень уж не хотелось тратить свои деньги, которые честно были скоплены летом на раздаче листовок. — Нет уж Злата. У меня денег не так много. Идем. Сестра проводила печальным взглядом магазин и прошла мимо него.       Я более облегченно вздохнул, переходя через пешеходный переход. Вот только прямо через дорогу нас встретил ароматный запах выпечки из ближайшей булочной. Я посмотрел на Злату. Та в ответ посмотрела на меня. Иногда, наши мысли видимо совпадали. Устоять от настолько вкусных ароматов я все же не смог. — Ура! — довольно пробубнила сестра, жуя сахарную плюшку. — Ешь молча, а то подавишься, — хмыкнул я тоже жуя плюшку. Взяли мы одну на двоих, но мучное изделие было достаточно больших размеров, так что мы весьма хорошо наелись. И цена была более, чем приятная: всего то двадцать семь рублей. Вот так, молча поедая вкусную булку мы и дошли до дома. Он из себя представлял многоэтажное здание с пятнадцатью этажами, построенное где-то в девяностых, а может и в восмидесятых годах прошлого века. Дому уже давно требовался ремонт, но увы, привести его в более безопасный вид пока еще не собирались. Я со вздохом подумал о том, что было бы неплохо съехать отсюда.       Поднявшись по лифту, мы прошли в нашу небольшую квартирку. Она была двухкомнатной, не считая уборной и кухни. В большой комнате спали мама и Злата, а в другой я. Она была весьма крохотная, даже больше похожая на чулан. Сестра тут же свалилась на диван в зале, довольно улыбнувшись. А я пошел в свою комнатку, усаживаясь за стол и доставая из рюкзака карандаш с тетрадкой. Хотелось чего-нибудь порисовать. Рука машинально вырисовывала что-то похожее на языки пламени, силуэты воина с мечом и изображение синего дракона. — Твоё призвание – герой А Рунный меч хозяин твой Твой искуситель Вечный Воитель Раб судьбы Жертва чуждой тебе борьбы!       Я вполголоса напевал песню любимой мне группы, отстукивая карандашом ритм и наслаждался прекрасным голосом и музыкой. Голос у меня не прям уж красивый, музыкой я все же не очень то и любил заниматься. Но петь хотелось. Больше даже для себя, для своего удовольствия.       Внезапно, в дверь позвонили. Я тихо вышел в коридор, посматривая на дверь. Это точно была не мама. Она бы предупредила, что пораньше вернется, значит кто-то другой. Тихо, почти на носочках и задержав дыхание я подошел к двери, приложив палец к губам, чтобы Злата не шумела и заглянул в дверной глазок. Там никого не было. Видимо может кто-то просто балуется и ерундой мается. Вот только… Все же неизвестный нарушитель спокойствия оставил перед дверью кое-что. А именно небольшую коробку, прямоугольной формы. Я слегка приоткрыл дверь и огляделся. Никого не было. А затем посмотрел на коробку. Она оказалось шахматной доской, только в сложенном виде. Немного старенькая, обшарпанная. Судя по всему, ей было около десяти, а может и двадцати лет. Я взял доску в руки, почувствовал, как внутри неё перекатываются шахматные фигурки и занес внутрь. По-хорошему, я вообще не должен был её трогать, но мне стало любопытно. Вдруг, там помимо фигурок будет что-то еще? Желательно конечно не опасное.       Я положил доску на пол и потянул за небольшие крючки, служащие для того, чтобы доска в сложенном состоянии не открывалась, и отпер её. Внутри, находились в полном комплекте черные шахматные фигуры. Белых не было. Я даже перепроверил несколько раз, задумчиво почесав затылок. Это было несколько необычно. Видимо кто-то решил знатно так пошутить и приколоться. Помимо фигур, я нашел еще записку с просьбой отнести эти шахматы в башню, в комнату за красной дверью. И снова был озадачен. Поскольку у нас в городе была только одна башня и то мини-копия Спасской, что находилась в Москве. И я не помнил, была ли там подобная дверь. “Интересно эту и имели ввиду? ”       Так же, помимо всего я нашел и небольшой черный ключ на позолоченной цепочке, неярко поблескивающей в полумраке коридора. Вид у ключа был такой же, как и у доски: старинный, немного покрытый ржавчиной. — Гриша, а что там в записке указано? — спросила сестра, подойдя поближе. — Да так, ерунда всякая. Я спрятал записку в карман и надел себе на шею цепочку с ключом. Взял в руки доску с шахматами, закрыл и переложил к себе в рюкзак. — Я с тобой хочу! — тут же запросилась Злата, смотря на меня. Это мне весьма не понравилось. Мало ли чего… Вдруг, это не просто чей-то дурацкий розыгрыш, а что-то посерьезнее. Очень не хотелось впутывать сестру в подобное, а потому надо было как-то уйти одному. — Злат, я один пойду. Никак ты меня не уговоришь, даже не проси. Я сказал и точка. Девочка тут же насупилась, надув губы. — Вредный… Ни мороженого, ни погулять, — прошептала сестра, шмыгнув носом. Я тут же понял, что дальше будет грандиозный плач и слезы. А этого я очень не любил. Не нравилось мне, когда из-за меня плакал вообще кто-либо. Мне сразу тоже хотелось зарыдать и разреветься. Но такую роскошь я себе позволить не мог. Не потому, что считал слезы признаком слабости, а скорее потому, что все лицо потом мокрое и во рту бывает солоноватый привкус. Гадость. — Злата, давай я схожу, отнесу шахматы, а на обратном пути зайду в магазин и куплю тебе самое большое и вкусное мороженое. Помнишь, ты говорила как-то, что очень хотела попробовать “Радужный восторг”? Вот его и возьму, обещаю. Тут же, лицо сестренки приобрело удивленное и недоумевающее выражение. — То самое… В рожке, с ежевичным сиропом и большим количеством клубничной начинки? Ура! Хорошо, тогда тут подожду. Только ты поскорее отнеси тогда эти шахматы. Девочка вмиг повеселела, радостно улыбнувшись и закружилась по комнате. Я лишь глубоко вздохнул, накидывая куртку на плечи и выходя из квартиры. “Эх… прощайте сто моих рублей… Заработанных кровью и потом раздачи листовок. ”       Честно, немного было жаль расставаться с деньгами. Но я увы человек слова. Если дал обещание — то исполняй. Поэтому, я попусту словами не разбрасываюсь и стараюсь никому ничего особо не обещать, заменяя это слово, на что-то вроде “возможно”, “постараюсь”...       Идти до башни пришлось не так уж и много. По пути, я порой рассматривал унылые пейзажи своего городка. Лишь деревья, сменившие летние, зеленые листья на золотистые, рыжие и бордово-красные. С ними хоть немного выглядело все не так серо и мрачно.       Пожалуй еще и главная площадь была весьма ярко украшена флажками в честь дня Знаний. Я не сильно был рад подобным украшения. Но кто ж будет спрашивать мнения семнадцатилетнего парня, ни черта не смыслившего в городских мероприятиях? Никто. Дойдя до нужного мне строения, я запрокинул голову, взглянув на часы, на самом верху башни. Они показывали ровно без пяти минут три. “А теперь надо найти красную дверцу… ” Я приоткрыл дверь и зашел внутрь башни, оглядываясь по сторонам и достал из рюкзака шахматы, прижимая их к груди, точно ценное сокровище. На первом этаже, нигде не было ни одной двери красного цвета. Следовало видимо подняться наверх. Поднимаясь на второй этаж, я недовольно проклинал архитекторов и тех, кто проектировал вообще эту башню. Все же добравшись к своей цели, я стал вновь оглядываться. Опять ничего. Захотелось выть, но я продолжил дальше подниматься. И вот уже на третьем этаже, я отдышался смахивая капли пота со лба. Уселся прямо на верхних ступенях и стал глядеть в оба. Больше подниматься было некуда. “Ну где же ты… ”       Я все смотрел и смотрел по сторонам, ища эту заветную дверцу.       — Видимо все же зря пришел… Так и знал, что ерунда и розыгрыш, — вслух произнес я, вздохнул печально и только хотел медленно подняться на ноги, чтобы спускаться вниз, как увидел прямо перед глазами дверь. Красную, немного темнее цветом, чем кирпичные стены, с железной ручкой.       У меня перехватило дыхание. Я пошел вперед, смотря на эту дверь и снял с шеи ключ, вставляя его в замочную скважину. Тот нехотя поворачивался. Мне пришлось приложить все усилия, чтобы повернуть его трижды, а затем дверь отворилась. И я вошел внутрь.