Эпидемия

      Все шло хорошо. Строительство корабля шло своим ходом, люди работали, Ген старательно отлынивал от своей работы. Сенку неожиданно позвал его к себе и сказал, что собирается на небольшую экспедицию за материалами. С ним отправились Рюсуй, Хром, ну и силовая поддержка. По словам ученого все должно было занять несколько недель, не более. Асагири лишь мечтательно вздохнул, представляя как сможет ничего не делать и лишь раздавать поручения. Как он тогда ошибался… Проблемы начались на третий день. Сразу четверо жителей деревни Ишигами слегли с высокой температурой. В начале, никто не предал этому значения, но на следующий день ещё двое заболели. С каждым новым днём появлялось все больше заболевших. На пятый день был повешен карантин, до больных допускались лишь люди те, кто немного понимал в медицине. Больных было девятнадцать. Немалое количество. В основном, это были современники Гена. Асагири не хватало Сенку, но связи с учёным не было и пришлось взять все командование на себя, чтобы оставить начинающиеся панику. Повезло, что Сенку успел заготовить лекарств, но они быстро кончались в такое непростое время. Ген бегал как заведённый между кроватями и домиками, что являлись карантинными. Главным его помощником был Юкио, но он слег на восьмой день с температурой, хоть и старался скрыть это. Но где фальш, а где Ген, что видит ее с закрытыми глазами. В итоге лучник тоже отправился на койку. Ночи бывали особо тяжёлыми, когда у кого-то был слишком сильный жар. В общем, явно было не до сна. Асагири ещё с начала карантина начал вести короткие записи о заболевших, как это делали в поликлинике, чтобы Сенку потом лучше понял что случилось. Тогда же он уверовался, что это точно один вирус, ведь симптоматика была схожа. В начале слабость и сонливость, после температура, достигающая своего пика, у некоторых так же была рвота, кашель, после спад. Одновременно с этим, приходилось поддерживать настроение у людей, чтобы не было паники и необдуманных действий по типу сжигания тел больных (а предложения такого рода были). Головная боль и усталость стала чем-то постоянным, но нужно было держаться. На десятый день стало легче, первые заболевшие приходили в себя и выздоравливали, осложнений вроде не было ни у кого. Заболевших стало меньше, где-то один-два человека в день. В этот день Ген проснулся от болезненного стона Юкио, у которого поднялась температура. Всю ночь он заботился о Суйке, которая потеряла сознание днём. Девочка не хотела никого волновать и терпела до последнего. Если честно, Ген чувствовал за это вину, ведь именно он сказал ребенку о загруженности. Но даже на эмоции не было сил. Асагири было физически и морально хреново. Морально он уже устал и заебался. Хотелось поднять руки и бросить все, но нельзя. Нельзя. Люди надеяться на него, полагаются. Да и если не он, то кто. Тело ныло, голова раскалывалась. Хотелось лечь. Но нельзя… Асагири Ген понимал, что заразился. Только вот… Если он покажет это, будет совсем плохо. Что ж, выступление должно продолжаться, актер должен остаться на месте. Это правило он усвоил хорошо, когда с температурой выступал на сцене, почти падая от бессилия. Игра должна продолжаться, в каком бы состояние не был актер. И он продолжал. Продолжал, заткнув чувства куда по дальше. Никто не замечал в нем изменений, а он сам в тайне ел таблетки, чтобы сбить температуру. И организм держался. Только вот сколько он так продержаться? На семнадцатый день, все стало налаживаться. Впервые не было больных. Или они скрывались. Но все равно, случаев не было выявлено. Ген увидел свет в конце туннеля. В этот день закончились лекарства… На девятнадцатый день вернулся Сенку. Ген был несказанно рад. Нет, даже не так, он был счастлив! Наконец пришел тот, кто может помочь, тот кто сможет дать решение проблемы. Потому что все время до этого, Асагири лечил всех травами и холодными компрессами. Да, он решил взять почти все на себя, чтобы не было лишних заражённых, он то и так инфицирован (хах, как в зомби апокалипсисе). Ген все ещё не хотел показывать то, что ему плохо, было слишком рано. Вот он покажет все учёному, расскажет, объяснит что да как было, а потом можно и поспать. Сон, кровать, Ммм… Мечта для его уставшего тела. Ишигами позвал его к себе в лабораторию, там Асагири и начал назад. Учёный быстро что-то сообразил и принялся за дело. Стоило телу менталиста понять, что насилие закончилось, он начал выключаться, даже не так, он начал отключаться. Словно в отместку, голова стала раскалываться ещё сильнее, чем до этого, от чего фокусник невольно простонал, массируя виски. — Менталист? — услышав стон, Сенку отвлекся, глядя на парня в юкате. Тот лишь улыбнулся, махнув рукой. Дрожащей рукой. — Все в порядке, Сенку-чан. Я немного устал пока тебя не было, — правда, но не вся. Он ужасно устал. Тело ныло и словно горело, одновременно с этим сковывал холод, пробирающий до костей. Асагири не понял в какой момент ему на лоб положили что-то холодное. Он всего на секунду прикрыл глаза, как почувствовал, что к разгорячённой коже приложили что-то охлаждающее. Приложив усилия, парень приоткрыл глаза. Сенку стоял прямо перед ним с обеспокоенным лицом. В голове вяло текли мысли, отдавая болью в черепной коробке. — Ген, ты… — Сенку ещё что-то говорил, но Асагири просто не понимал, что ему говорят, теряя сознание. А дальше была лишь тьма. Но не спасительная, а горячая и удушающая, пробираюшая ознобом и ломотой во всем теле.

***

Ишигами подозревал, что что-то пойдет не так, когда отправлялся в экспедицию, но не ожидал, что масштаб будет таков. Благо, мертвых не было. Как оказалось, спасибо надо сказать Асагири, что взял все на себя. Ген был тем, на кого можно положиться. И у Сенку даже мысли не возникло, что что-то не так. Ген был спокоен, как обычно шутил и смеялся, все было как и всегда. И учёный бы и дальше работал если бы не этот стон боли. Именно он словно брешь в стене, привел к тому, что Ишигами решил подойти ближе и присмотреться, проявляя всю свою внимательность. И увиденное его не радовало. Асагири дрожал всем телом. Мелко, едва заметно, но дрожал, его щеки были нездорово румяными, а сам он казался обмягшим, словно не здесь. Позвав парня несколько раз и не получив реакции, учёный подошёл и решил проверить температуру самым древним способом. Положив руку на чужой руку, он ругнулся. Менталист горел. — Ген, ты болен, — строго сказал он, но реакции не было, — Ген… Блять! Асагири неожиданно завалился на него. Пытаясь его как-то позвать, он чуть потряс парня, но в ответ ему был лишь болезненный стон. Этот придурок потерял сознание. Уложив менталиста, учёный рванул к своим склянкам, завершая реакцию и убирая все. С лекарством он разберётся чуть позже, сейчас Ген важнее. В какой момент этот чёртов фокусник приблизился к месту науки в сердце юноши, Сенку не мог сказать. Он понял это в полной мере во время прохода после разговора с Рюсуем, что помог поставить все по своим местам в гениальной голове. Как бы Сенку не любил это слово, но он правда любил вот этого придурка, что сейчас лежал без сознания. И готов был рвать на себе волосы, что допустил подобную ситуацию. Черт возьми, почему все просто не может идти по плану! Необходим был термометр. И срочно. До этого он делал его, но там были более высокие значения, чем для того чтобы мерить температуру человека. — Сенку, я хоте…— в лабораторию зашёл Юкио, который хотел что-то обсудить, но увидев лежащего менталиста и обеспокоенного Сенку, напрягся, быстро анализируя ситуацию, — Черт, я же говорил ему отдохнуть… Юкио выглядел настроенным и злым одновременно, что было непривычно. — Что? — учёный не совсем понимал о чем речь — Ген последнюю неделю взял на себя почти все лечение за больными. Я заметил, что он чувствует себя не очень, но тот лишь оправдывался усталостью… Как я не заметил… — Так, сейчас это не на столько важно. Нам необходим градусник, — Ишигами сложил малицы в привычном жесте, начиная мысленно решать поставленную задачу. — Так у нас есть, даже несколько. Ген сказал сделать, когда началась эта эпидемия. Сказал, что запомнил, когда ты рассказывал о строение градусника. Сейчас принесу, — Юкио убежал. Слова одного из 5 генералов немного удивили ученого. Все же он не ожидал, что его объяснения остаются в памяти фокусника, ведь тот обычно мало что понимал. Этот самый фокусник простонал от боли, сжимаясь от холода, все ещё не приходя в себя. Он находился на грани между сном и реальностью, ощущая всю отвратительность своего состояния. Организм очень не любит, когда им пренебрегают, особенно в таких масштабах, пусть и по важной причине. — Тише, Менталист… Ген, — Сенку осторожно подошёл к лежащему парню, садясь рядом, положив чужую голову себе на колени и мягко проводя мозолистыми пальцами по вспотевшему лбу Асагири, убирая с лица белые пряди челки. Кожа простуженного парня пылала, на ней можно было жарить яичницу, казалось, что он стал ещё горячее, чем был до этого. Юкио прибежал спустя минут пять, держа в руках градусник, который тут же использовали по назначению. — Блять… — ещё раз за сегодня ругнулся юный учёный. Все было плохо, очень плохо. Тридцать девять и семь это вам не шутки. Самое плохое, что на данный момент лекарств у них не было, поэтому нужно было время. Сенку нервничал. Он прекрасно знал, что подобная температура опасна, и чем именно она так плоха. В голове сразу всплыли страницы из книг, что он читал. Решив, что сейчас Асагири не стоит трогать и как-то переносить, ему постарались устроить максимально удобное место, укрыв самыми тёплыми одеялами и шкурами. Немного подумав, Сенку решил раздеть того, снять хотя бы юкату, что очень мешала. Потратив пару минут на то, чтобы разобраться в системе креплений и верёвочку на чужой одежде, он снял с Гена верх, оставляя того в одних штанах Время шло мучительно медленно. Необходимо было срочно сбивать температуру подручными средствами. Приказав принести холодной воды. Как только на голову больному положили компресс, тот блаженно простонал, жмурясь от удовольствия. — Идиот… — в пустоту сказал учёный. Несколько часов все шло спокойно. В это время Ишигами был занят изготовлением простейшего жаропонижающего. Но… Это пресловутое но… Стоило повернуться к Гену, можно было заметить, что заболевшего парня бьёт крупная дрожь. Тот свернулся в комочек, тяжело дыша и, кажется, тихо плача. При этом это было бесшумно, совершенно не в стиле обычно громкого Асагири. — Н-не… Хватит… — менталист начал неразборчиво бормочет, сжимаясь ещё сильнее, — Я… Я буду… Хоро…шим… Сенку отвлекся. Столь жалобный и испуганный голос совершенно не вязался с голосом менталиста. Словно небо и земля. Сердце предательски сжалось от беспокойства. Асагири сжался ещё сильнее, прикрывая руками голову, периодически крупно вздрагивая, словно кто-то его бил. Сейчас он выглядел беззащитно и слабо. — Тише, менталист… Я всё исправлю, все будет нормально, — непонятно кого успокаивая его или себя, Сенку вновь принялся за синтез лекарства, стараясь не отвлекаться на периодическое бормотание Гена. А сам менталист то кого то умолял прекратить, то шептал извинения, иногда просто начиная скулить словно побитое животное. Все это длилось не долго, по паре минут раз в несколько часов, но этого хватало для Сенку. Слишком непривычная картина видеть такую обычно сильную для Ишигами фигуру, столь ослабшим. Даже, когда бывший фокусник был ранен, он продолжал свою игру, оставаясь стойким. Сейчас он был больше похож на забитого маленького ребенка. На создание лекарства понадобилось больше времени, чем он думал. На много больше. Ген за это время несколько раз находился в полу сознании, что-то говоря. Горячка набирала свои обороты, температура без лекарств не желала спадать никак. Приходилось постоянно менять холодный компресс на чужом лбу, который быстро нагревался от тепла тела. Всего раз за все время его взгляд стал немного осмысленнее. Он приоткрыл глаза, делая это с явным трудом и прохрипел: — Ведро… — стоило только подставить нужный предмет, как больного парня вырвало, после он опять завалился на импровизированную кровать, отключаясь. Ишигами понимал, что сейчас напоить лекарством Асагири будет бесполезно, поскольку того, скорее всего, вырвет. А тратить и без того малое колличество медикамента было опасно. К сожалению, у них не было шприцов, чтобы было возможно вколоть внутривенно. Оставалось ждать, отбирая Гена холодным полотенцем и иногда стараясь напоить водой. А так же молиться… Нет, это конечно не случай Сенку. Но было до чёртиков страшно, что организм фокусника не выдержит этот вирус, что разовьются последствия, которые в каменном веке будет невозможно вылечить, что приведет к летальному исходу… Нет, об этом не хотелось даже думать. Мучения с Геном длились несколько дней. Первые два из которых тот был вне сознания. Температура спадала днём, резко повышаясь ночью. Самый пик пришелся на ночь второго дня. Ту ночь Ишигами, как ему казалось, запомнит навсегда. Учёный не ложился спать, находясь рядом и меняя компрессы, а так же поя того водой со льдом по возможности, смешивая ее с небольшими дозами парацетамола. К сожалению, сейчас нужно было более сильнодействущее лекарство, но оно находилосьлишь в процессе создания и требовалось еще больше времени. Парень отвлекся, занимая себя чертежами, чтобы не давать мыслям особой свободы. Нужно было чем-то занять мозги, чтобы они не выдавали картинки самых страшных событий, что могут произойти. На столько высокая температура это вам не игрушка. Сейчас Сенку жалел, что так мало изучал медицину, считая, что это не его стезя, сейчас бы эти знания очень пригодились. Асагири лежал тихо. Было лишь его сбитое дыхание. Неожиданно раздался тихий стон. Его затрясло всем телом, он чуть выгнулся, закидывая голову назад. Это длилось не дольше десяти секунд. Сенку не сразу заметил, что происходит, слишком погрузившись в себя. На третий стон, уже похожий на плач, он вздрогнул оглядывая парня. Это очень плохо. Фебрильные судороги. Когда это повторилось, Ишигами мысленно считал сколько это длилось. Пока все было не так плохо, поскольку они длились не дольше пятнадцати секунд, паралельно он поставил себе заметку в голове, чтобы помнить во сколько это началось. Если судороги продлятся в течении пятнадцати минут, это очень плохой звоночек. Как на зло судороги продолжались и продолжались, немного увеличиваясь в продолжительности. Учёный не придумал ничего лучше, чем построить под голову ещё одну подушку, чтобы тот не бился головой о твердое, а так же старался направить его ещё одной дозой лекарства, на этот раз ибупрофена. Она сильнее, чем парацетамол, так что была надежда, что поможет. Черт, если бы у него было достаточно оборудования, он мог бы сделать адреналин и ещё несколько лекарств, которые используются в больницах для борьбы с лихорадкой. Черт возьми, нужно было найти медика… Как он не додумался… Думал, что справиться со всем своими силами. А какой итог? Близкий ему человек лежит в горячем бреду, с температурой под сорок. Прекрасно! — Я на все десять миллионов процентов обложался… — не громко пробормотал парень, а после закусил губу. Нет, сейчас не время предаваться панике, нужно было что-то делать, сбивать эту чертову температуру. Ничего, он со всем справиться. И Ген тоже. Асагири крепкий и живучий, он обязательно справиться.

***

Пробуждение Гена было отвратительным. Голова раскалывалась на части, так что даже двигать глазами было больно, все тело потное и влажное, дышать больно из-за больного горла, грудь словно разрывается. Отвратительно. Кажется, так он болел последний раз лишь в детстве. Неожиданно, что его организм так сдаст в каменном мире. Постепенно он начал вспоминать, что именно происходило до его потери сознания. Точно, ребята! Как же они там? А как больные? А Сенку? Не заболел ли этот учёный? Вдруг опять пренебрег собой ради других… Вскочив, точнее попытавшись приподняться, он опирался на дрожащие руки. Кстати, на счёт рук. Кто-то держал его за ладонь, довольно крепко ее сжимая. Кто? Повернув голову, он увидел Сенку-чана, который, кажется, спал, сидя на полу, не отпуская Асагири. — Сен…ку-чан? — прохрипел менталист, стараясь не морщится от боли. Его голос был тих, даже полной тишине помещения, где они находились, его с трудом можно было расслышать. Сенку встрепенулся, распахнув глаза в испуге, думая, что у больного начался ещё один приступ бреда. Но нет. Перед ним был его менталист, явно осознающий, что происходит, глаза которого были полностью осознанными без пленки лихорадки. — Ген… — тихо сказал Сенку, а после сделал совершенно несвойственный ему жест: обнял Асагири, прижимая его к себе, а после, и того хуже, — Я очень испугался… — Сенку-чан? — непонимающе протянул фокусник, — Ты говоришь так, словно я умирал. — Вот именно, Менталист. Ты мог умереть! — с усталой злостью чуть ли не рыча сказал учёный, явно не довольный состоянием парня перед собой, — Ты три дня лежал в истощающей лихорадке, бредил и нас полную чушь. Я едва мог напоить тебя лекарствами. Ты… Блять, у меня просто слов нет Ген… А Ген честно не думал, что все будет на столько серьезно. Ну да, болячка явно была не простая как обычная простуда, да, он немного пренебрег своим состоянием ради того, чтобы это по скорее закончилось, но чтобы все так сильно. Это на сколько все было плохо, что обычно всегда спокойный Ишигами выглядел таким… Таким уставшим. Вот у него круги под глазами темные, и выглядит он помято. — Ты все это время… Сидел со мной? — удивлённо спросил менталист, не совсем понимая причину подобного поведения. О нем… Никогда не заботились, когда он болел. Родители всегда были заняты работой, так что им не было дела и времени до собственного сына, так что болеть приходилось в одиночку, — Почему? — А ты подумай? Кто из нас менталист, ты или я? — учёный усмехнулся, мысленно для себя приняв какое то важное решение, это было видно по глазам, — Потому что я люблю тебя. Честно, это признание просто сломало Асагири. Любит? Его? Это… Это же… Нет, этого просто не может быть… Любить такого лжеца как он? — Видя твое замешательство и предполагая, о чем именно ты сейчас думаешь… На десять миллионов процентов уверен, что у тебя мысли из разряда: как он может любить такого лжеца как я? — Асагири дернулся, не ожидав, что оказывается его так легко прочитать, — Поверь, пока ты лежал в бреду, ты многое успел рассказать. — Я… Я просто в шоке… Я серьезно тебе нравлюсь? — Ген и правда не знал, что сказать, особенно когда его мимолётно поцеловали… В лоб. Даже болезнь отступила на второй план, как и все неприятные ощущения от подступившего смущения и шока. — Я похож на человека, кто будет шутить по этому поводу? — Асагири помотал головой, подтверждая, что Сенку не из таких людей, — А теперь лежи. Тебе ещё рано вставать. Радуйся, ещё неделю тебя точно никто не будет гонять по поручениям. — Ты же… Побудить со мной, — неожиданно даже для себя спросил фокусник, сам же смущаясь собственной просьбе. Как-то непривычно все было. Ему только что признались, — И… Почему ты так уверен, что ты мне тоже нравишься? — Опять же, ты мне признался в бреду. Считаю, что в таком бессознательном состоянии ты прости не мог мне соврать. А теперь спи. Я останусь рядом. Только сейчас Ген понял, что он очень хочет спать. Глаза сами собой слипались и он уснул, где-то внутри осознавая, что с этого дня многое измениться.