А мы больше не встретимся?

Я шел максимально быстро перебирая ногами, чтобы поскорее добраться до своего места спасения от дождя и мерзкой погоды под названием «дом», хотя таковым я его не считал. Я никогда не любил ни наш поселок, ни место, котором живу. Каждый день мечтал поскорее уехать отсюда и, желательно, как можно дальше. Да, я мог уйти после 9-го и пойти в колледж, но мне нужно было высшее образование для профессии, которую я выбрал. Пойду следователем вместе с Ромкой. Заодно и все свои страхи переборю. Из очередного потока мыслей меня вытянул дом, к которому я дошел примерно минут за десять. Ура. Наконец-то посплю нормально. Ни тут-то было. Я медленно подошёл к крыльцу, которое давно требовало ремонта и потянул за ручку двери. Открыто. Опять мама забыла закрыть дверь на замок… Я очень тихо, стараясь не издавать ни единого звука, что бы не разбудить спящую бухую женщину, которую я звал «мать», снял мокрую куртку и грязные ботинки. На цыпочка зашёл на кухню, перед этим выбирая, на какую половицу наступить, чтобы не издать лишних скрипов. Глянув в старый, работающий через раз холодильник убедился, что готовой пищи нет. Это и не удивительно. Залез в тумбу, ища там макароны или хоть какую-нибудь крупу, я нашел манку. Многие дети воротят нос при виде этой субстанции под названием «каша», а я очень люблю различного вида крупы. Легко готовятся, вкусно, можно есть как солёную, так и сладкую… Короче говоря, супер пища для настоящих мужиков! Поставив молоко на плиту кипятиться, я ушел в ванную. Пялясь на свое отражении в зеркале, я осознал, что выгляжу совсем не так как свои одноклассники. Мелкий рост, до сих пор не сломавшийся голосок, узкие, почти черные глаза, вместо нормальной прически только челка, которая у меня ещё с шестого класса. Я выделялся, сильно выделялся, но, что часто бывает с такими как я, не был изгоем. Даже наоборот: со мной общался почти весь класс. Это радовало. Совсем позабыв о манке, которая стояла на плите, я рванул на кухню. Молоко с характерным шипением убежало из кастрюли и уже капало на пол, стекало по плите. На напольной плитке была белая лужа кипячёного молока. Я проматерившись выключил плиту, вытер образовавшуюся лужу и сел есть уже полуостывшую крупу. В дверном проёме показалась невысокая женщина с растрепаными волосами и огромными синяками под глазами. Я сидел спиной к выходу, поэтому не сразу ее заметил. —Ты где шлялся… С-сволочь?! —пьяный голос матери, иногда прерывавшийся на икоту, обращался ко мне. Похоже я всё-таки разбудил маман.—Совсем меня не уважаешь… И не любишь, —очережные слёзные манипуляции, которые уже порядком надоели. Одна из причин, по которой я хотел уехать поскорее из поселка—мама. Пьяница, почти не выходящая из своих запоев. —Мам, я был в школе. Я тебя уважаю, —я давно прошарил, что отвечать ей надо односложно и всегда соглашаться на ее просьбы и вопросы.—Я пойду в комнату, уроки делать. Мама что-то неразборчиво промычал в ответ и завалилась на рядом стоящий стул. Я молча встал, помыл тарелку и обойдя маму пошел в свою комнату. Мельком глянув на часы, которые показывали почти шесть вечера, я лег на кровать и заснул буквально сразу, как только моя голова конулась подушки. Сны мне не снились. На удивление спал я крепко, даже выспался. ××× Так прошла целая неделя. Сегодня уже суббота, я планировал этот день провести вместе с Ромкой. Наконец его температура спала, остался только насморк, но это не беда. Утро. Солнечные лучи бьют в глаза, отражаясь от снега. Сегодня первое декабря, а снег выпал ещё ночью. Валил не хило, ибо был почти по щиколотку. Белые хлопья уже не таяли только приземлившись. На улице -3, так твердил градусник, весевший за окном моей комнаты. Белое полотно покрыло все деревья, дома и, конечно, замерзшую, а оттого твердую землю. На оконную раму приземлилась птичка, снегирь с ярко красной грудкой. Такой маленький и беззащитных… Я завороженно наблюдал за птицей. Тут я вспомнил про недоеденный бутерброд, лежащий на моем столе. Я медленно, без резких движений, подошел к нужной мебели и взял лежащий на нем хлеб от бутерброда. Подошел к окну и открыл форточку. На удивление, пташка не улетела. Я кинул рядом с ней маленький кусочек ржаной выпечки. Снегирь ухватил крошку и, взглянув на меня с благодарностью (по крайней мере мне так показалось) улетел. Утро у меня началось довольно хорошо. Мама ушла ещё рано утром, а сейчас уже девятый час. Я неспеша сделал себе яичницу с кофе и, поев, пошел собираться. Договаривались мы с Ромкой на 11 утра, а я ещё в душ планировал сходить. Осознав, что снова опаздываю я быстро одел первые попавшиеся вещи, обулся и выбежал за пределы дома. Идти не далеко, потому что живём мы относительно близко—на соседних улицах. Я обещал зайти за Ромой, поэтому сейчас направлялся прямо к нему домой. В руках у меня болтался на шнурке Катькин зонт. Да, прошла уже неделя, а я так и не вернул его. Некрасиво. Поэтому сегодня я планировал забежать к ней домой, что бы лично отдать вещь. Идя по красивым заснеженным улицам, я медленно выдыхал дым от сигареты. Дороги ещё не успели почистить, поэтому я утопал ногами в снегу. Я чувствовал, что он уже забился везде где можно и где нельзя. Главное, не заболеть… Белые кривые домики стояли справа и слева от меня. Я шел посередине дороги, но машины у нас почти не ездили, поэтому по проезжей части ходили все, не боясь, что их ненароком собьёт какой-нибудь невнимательный или просто пьяный человек. Наконец добравшись до Пятифановых хоро́м я постучался. Тишина. —Ромка! Открывай, на! —крикнул я. Я побыстрее хотел очутиться в теплом помещении, потому что страшно замёрз, а пальцев рук я вообще почти не чувствовал.—Я замёрз как собака, а ещё ссать хочу! За дверью послышалось копошение. Не, ну он издевается? Я тут стою, мерзну, а он стоит за дверью и не открывает? Спустя несколько секунд я услышал звук проворота замка на двери. Наконец-то! Дверь открылась и на пороге встретил меня далеко не Роман… Мама Пятифана—Светлана Пятифанова. Мне стало жутко стыдно, ведь она явно услышала всё то, что я кричал несколькими минутами ранее, об этом говорило ее выражение лица. —З-здрасте, тёть Свет…—единственное, что я смог вытолкать из себя. Помимо моей неуверенной физиономии дрогнул голос. —Здравствуй, Бяш, —тихо на выдохе сказала Пятифанова. Работает она сутками, пытаясь прокормить семью одна. У нее огромное количество долгов, коллекторы задалбывают ее из месяца в месяц. Рома тоже пытается помогать своей маме, работая на различных подработках. Светлана не высыпается, об этом говорят ее уставшее лицо и огромные синяки под глазами. Ее бледная кожа была покрыта небольшими морщинками в ходе стресса. Мне было очень жаль Свету. —Теть Свет, а Ромка дома, на? —Да, Ромочка дома, он мне говорил, что вы гулять пойдете, так? —Д-да… Планировали, —мой голос дрожал от холода. —О Господи! Бяш, да ты же замёрз совсем! Проходи, я тебе чаю налью или ты кофе будешь? Ты проходи, проходи…—она это протараторила очень быстро. Да, я не планировал оставаться в гостях у Пятифановых, но собачий холод решил все за меня. И я, не забыв быстро поблагодарить Тетю Свету, прошел на кухню. Я настолько часто бывал в гостях у Ромы, что знал все расположение комнат. Я уселся за кухонный стол и принялся ждать, когда мне любезно сделают чайку́. С минуту чай был уже на столе, и я быстро обхватил обеими руками кружку поднес ее ко рту. Тут на кухню зашёл зашёл сонный Ромка. —О, даров, Бяш…—его речь прервал сладкий зевок.—Как дела? Я это… Я ща, я быстро… Соберусь и пойдем. Я мельком глянув на него, кивнул, продолжив попивать несладкий черный чай, мой любимый, кстати. Через минут, наверное, 20 Роман вернулся на кухню, но уже одетый. Все по классике: спортивные штаны «adidas» с кофтой той же фирмы нараспашку, а под ней белая футболка. Коротко подстриженные причесаные темные рыже-коричневые волосы. Он уселся за стол и нагло выхватив у меня прямо из рук кружку с почти допитым чаем и допил оставшия напиток. —Э-э, на! Да ты совсем офонарел? —я был явно недоволен тем, что у меня забрали последний шанс согреться. —Пошли уже, —на его лице сияла ухмылка с торчащими острыми клыками. Но этот оскал не был каким-то злым, даже наоборот. Пятифан молча встал со стула и пошел обуваться. ××× —Ромыч, погнали к Катьке сбегаем побыструхе, на? —я вспомнил о зонтике, который бился о мои ноги. —Че, побыстрее свою возлюбленную увидеть хочешь? —его подколы меня уже конкретно достали. И с чего он взял, что я в нее влюблен? Мы с ней как кошка с собакой, а Рома… А Рома думает, что это Катька так свои чувства ко мне скрывает. —Нет, Купидон, мне ей просто зонтик отдать надо, —без какого-либо энтузиазма ответил я на очередную шутку в мою сторону. На удивление, Ромка не стал спрашивать откуда у меня ее зонтик, хоть за это спасибо. Делать все равно нечего, поэтому мы поплелись в дому Смирновой. Нас встретил кот Тима. —Здаров блохастый! —на наше приветствие кот просто мяукнул и потянулся на руки к моему товарищу. Да, Тимка очень любил Пятифанова по неизвестной ни мне, ни Роме причине. Я подошел к Катиной входной двери. Постучал. В отличие от Ромы, в этом доме дверь мне открыли быстро. За дверью, к счастью, стояла не Лилия Павловна, а сама Катя. —Здарова, Смирнова! —где-то за моей спиной крикнул Ромка —Привет-привет, мальчики. Чё надо? —очень «любезно» спросила Катя. —Да мы вот… Я, точнее… Зонт принес, ну, ты же мне давала, на…—еле слышно промямлил я. —Короче, Катька, зонтик мы твой принесли! —нагло перебил меня Роман, тем самым спасая ситуацию, я за это ему очень благодарен. Я молча отдал ей ее же вещь и отошёл от крыльца. —Ладно, пока, Кать. —Покеда, Смирнова. —Пока! Надеюсь, я больше вас никогда не увижу, —я поражался, как Катя может с таким невинным лицом говорить такое. В этом она мастер. ××× За 10 лет школы я так и не научился вставать рано. Каждое утро для меня было настоящей пыткой. И вот, очередной день, который начинается с противного звука будильника. Пытаясь вслепую выключить его, я начал рукой искать нужный предмет, но случайно сбил будильник на пол. Он с глухим стуком упал на ковер. «Сука» пронеслось у меня в голове, однако вслух я так ничего и не сказал. Молча поднялся на ноги и поднял злосчастный предмет. Ну, раз встал уже, то пойду одеваться. Молча съел свой давно остывший завтрак, запил кружкой чая, как вдруг в дверь кто-то громко постучал. —Кто? —мне было жутко лень вставать с нагретого места, однако пришлось. —Догадайся с одного раза, — как говорится, Ромкин голос я узнаю из тысячи. Лица его я не видел, но был уверен, что там красуется ухмылка. —Ох… Ща открою, погодь, —я неспеша поплелся к входной двери. —Ты ся нормально чувствуешь? На тебе лица нет, Бяш, —на лице Ромы было беспокойство, в глазах какой-то страх. —Д-да, Ром, всё хорошо-на, я просто не выспался, хехе, —я нервно и, возможно, грустно, усмехнулся. —Ты это… Ты давай, собирайся и в школу потопали. Ты чё, забыл, что мы договаривались, что я за тобой зайду? Бяша! — вытащил Роман меня из некой прострации. Я жестом указал Пятифану, что бы он проходил в дом. Потому что за буквально минутный разговор с открытой входной дверью, он успел немного остыть. Налил товарищу горячего чая, а сам пошел собираться дальше. ××× —Жига у тебя, да? — Ромыч крутил между двумя пальцами—указательным и средним, сигарету. Я молча отдал зажигалку, которая уже почти закончилась. —Пацаны! Погодите! —за спиной крикнул. Мы с Ромой одновременно обернулись. К нам прибежал запыхавшийся Тоха. Он согнулся почти пополам и опер руки о колени. —Я… Эх… Я з-за вами уже… Минут 10 б-бегу…—Антон пытался перевести дыхание и ритм сердца в норму. Дальше я уже не слушал ни Пятифанова, ни Петрова. Меня абсолютно не интересовал их диалог. ××× —Ребят! Вы уже десятый класс. На следующей неделе у нас будет что-то типа дискотеки в честь Нового Года. Время и проведение когда будет известно, я вам передам, — объявила Лилия Павловна на классном часу. И вот, долгожданный звонок. За минуту класс опустел, ученики, выбегая за порог забрали с собой и весь шум. В кабинете воцарилась тишина. Я последовал примеру своих одноклассников, медленно встал, засунув учебники в рюкзак, и вышел за пределы классной комнаты. Сегодня иду один, потому что Пятифан вызвался проводить Антоху до дома под предлогом «Я нихуя не понял в химии! Антох, поможешь? Супер, спасибо! Значит, сегодня у тебя дома соберёмся». Последнее время мы с Романом начали немного отдаляться. По моей же инициативе. Нет, мне было интересно с ним, я был рад каждой встрече, но было что-то, что начало будто отталкивать нас друг от друга. И я даже знаю что именно. Нет, неверно выразился, не «что», а «кто». И этим «кто» был Антон Петров. Ромка начал проводить с ним всё больше и больше времени, сначала он просто с ним общался наравне со мной, потом начал уже гулять втроём, потом они гуляли уже вдвоем, ходили вместе на ночёвки… Ну, короче говоря, я чувствовал себя третьим лишним. Похоже я просто наскучил Ромке. Самое страшное, что меня это не особо и волновало. Да, иногда ночью, когда я пытался бороться с очередной бессонницей, я вспоминал моменты из дружбы, ностальгировал, пуская скупую слезу, обижался на Ромку за то, что кинул меня, но потом я засыпал. А на утро уже все забывалось.