Червивые яблоки

      В комнате было душно. Шторы из бордового ситца едва сглаживали льющийся из окна на постель свет. По полу меж двумя полутороспальными кроватями, стоящими друг напротив друга у стен, были разбросаны одеяло и несколько подушек. На одной из кроватей под самым подоконником высокого окна мускулистый широкоплечий юноша вжимал в постель тонкое тощее тело. Длинные ноги обвивались вокруг ритмично движущихся бедер, удерживая выгнувшееся дугой тело на весу. Его лица невозможно было разглядеть, оно скрывалось за вихрем черных длинных волос, всклокоченных от постоянного движения головы. Сверху же над ним нависали черные плотные брейды, скрывающие длинную шею, которую бесконечно покрывали поцелуями. Он беспорядочно гладил напряженную спину бьющегося над ним парня, изо всех сил задавливая в раскрытых губах так и рвущиеся наружу стоны, ему было позволено лишь хрипло дышать, ощущая, как сердце вот-вот будет готово взорваться от напряжения.       В закрытую дверь комнаты настойчиво постучали: - Том! Билл! Вставайте! - раздался из коридора высокий женский голос. - Если вы сейчас же не начнете собираться, завтрак придется есть в темпе! - С-Сейчас..! - едва дыша прорычал Том.       Когда за дверью послышались удаляющиеся шаги, все это время скрывающееся за волосами лицо взглянуло на Тома затуманенным томным взглядом. Парень лишь кивнул в ответ, затем прижавшись губами к высушенным дыханием губам напротив. Он ускорился в своих движениях, по спине заскребли ногти когда-то блуждающих рук. Он услышал вымученный протяжный стон, растворившийся в неразрывном поцелуе, и, когда тонкие пальцы сжали его плечи до боли, а узкий влажный таз прижался к разгоряченному паху, горячая липкая влага разлилась в тесном пространстве между их прижатых друг к другу животов.       Том отпустил обмякшее тело, которое тут же рухнуло на кровать без сил. - Давай, поднимайся, - мягко скомандовал Том, выбираясь из-под все еще дрожащих ног. - Иначе Айви надает тебе по заднице. - Ч..Что?.. - едва смог выдавить из себя Билл, наблюдая за удаляющейся в ванную фигурой. - Ну, ты же всегда дольше всех копаешься, - ответил парень, а затем прикрикнул уже из ванной. -Поднимайся!       Кряхтя и прикладывая неимоверные усилия к такому простому делу, парень все же смог себя поднять. Такое необычное пробуждение было для него если и не постоянным, то вполне привычным. К счастью соединенная с их общей спальней ванная позволяла юношам подобные вольности. Когда Билл нехотя дополз до ванной, Том уже приступил к чистке зубов. Через зеркало он одарил юношу многозначительным взглядом, но комментировать слишком расклеенное для утра состояние не стал.       Билл зашел за стеклянную створку душа, который представлял собой отгороженный угол ванной со сливным отверстием в кафельном полу и массивной серебристой лейкой в форме квадрата, плотно закрепленной над головой. Конечно, там была и простая лейка, которую благодаря длинному шлангу можно было раскрутить хоть до другого конца ванной, но парни предпочитали ей модный статичный душ.       Когда на юношу полилась вода, он болезненно зашипел: - Блин, - проворчал Билл, ощупывая свои раскрасневшиеся ягодицы. - Теперь весь день болеть будет. - Я предупреждал тебя, не приставай ко мне, - отвертелся парень, доставая с полки увесистый квадратный бутылек парфюма. - Тебе же до вечера не терпелось.       Он опрыскал себя Табаком и ванилью Тома Форда — жестковатый аромат для старшеклассника, но Биллу нравилось, а больше его ничего не волновало. Сам же Билл предпочитал Пчелу-настоятельницу Зоологиста. Они вместе с Айви вздыхали над прозрачным флаконом с простенькой черной наклейкой пчелы, отзываясь о нем как о теплом аромате меда и пчелиного воска, но Том к запаху был более равнодушным. Он считал, что от Билла разит церковной лавкой, стоит парню нарядиться в этот парфюм, а это никак не вязалось с его неугомонным сексуальным аппетитом и вызывающим видом, в котором парень не боялся объявиться даже в школе. - Вечером придут друзья Айви, ты забыл? - прокричал Билл, пытаясь пробиться сквозь шум воды. - Совсем из головы вылетело, - честно признался парень, надевая финальную деталь гардероба — просторную серую толстовку с эмблемой школьной команды по американскому футболу.       Опершись о держатель для полотенец, он встал возле прикрытой стеклянной дверцы душа и уставился на узкую бледную спину, по которой расплылись черные мокрые пряди, покрытые пеной. Заметив парня, Билл обернулся: - Чего тебе?       Том промолчал, только пальцем указав на губы, застывшие в легкой улыбке. Наигранно вздохнув, Билл ополоснул лицо и волосы от остатков пены и подошел к стеклянной дверце. Он аккуратно потянулся к губам парня, боясь намочить чистую одежду, но Том жест не оценил и вместо этого требовательно притянул к себе мокрую голову, взяв влажное лицо в обе ладони. Оторопев, Билл взялся руками за его запястья, отвечая на страстный и одновременно очень нежный поцелуй.       По нижней губе лезвием заскользило прохладное колечко пирсинга, торчащего из губы Тома, Билл ощутил, как начинает терять под ногами землю, а ведь день так и не успел еще начаться. Нехотя он расцепил затянувшийся поцелуй, с тяжестью сглотнув и спрятав разомлевший взгляд под дрогнувшими ресницами. Том ласково огладил большими пальцами бархатистые щеки, лишенные щетины, отпуская парня. Но, как только его руки оказались свободными, он не позабыл с силой звучно шлепнуть по мокрой от воды ягодице Билла. - Ах, да мать твою, Том! - в тот же момент злостно вскрикнул парень, ощутив пронзительную боль где-то под поясницей, которая тут же пронеслась по всему телу, но Том уже успел ретироваться из ванной.       Это было последнее на целый день подобное прикосновение, и только стоило Тому выйти из комнаты, он понимал, больше, чем скупых объятий, ему от Билла не видать. Их связь была запретной с какой стороны не посмотри, все в этой казалось бы прекрасной чистой любви было за гранью закона. Самое очевидное — они оба были парнями, и хотя во внушительной части современного мира такие отношения уже давно были в рамках закона, в штате, где юноши проживали, еще в 2002 году их могли в самом деле посадить за подобную связь. Однако основной причиной, по которой их связь была порочной и незаконной во все времена по всему свету, являлось то, что они были идентичными близнецами.       В их жизни не было переломного момента, когда они оба решили, что спать друг с другом — лучше и круче, чем с кем-то еще. Это странное желание будто было в них всегда. Как и многие однояйцевые близнецы, Билл и Том с рождения предпочитали находиться рядом, даже во время еды, даже во время сна. Родителям пришлось делать кроватку для близнецов на заказ, потому что спать в раздельных они отказывались и, только Билл научился ползать, он переваливался через невысокий бортик кроватки и пытался добраться до старшего брата. Том же не мог уснуть и долго ворочался, пока младшего не положат ему под бок.       С возрастом их желание находиться рядом ничуть не уменьшилось. Они оба наотрез отказывались от отдельных комнат, всегда играя и проводя время только в одной из спален. Тогда любящие родители выделили мальчикам самую большую комнату в доме — бильярдную на втором этаже, где прежде стоял бильярдный стол, бар и несколько диванов. Они также изменили планировку гостевой ванной, чтобы у мальчиков была такая же собственная ванная, какая была у родителей и старшей сестры. Теперь же Билл мог сразу ложиться в постели брата, не дожидаясь, когда все уснут.       Однако со странным желанием быть везде и во всем вместе родители близнецов все же пытались бороться, когда те уже ходили в начальную школу. У каждого из братьев была своя собственная кровать, хоть и достаточно большая, чтобы на ней могли поместиться оба ребенка, и в их комнате бесхозно стояла ширма, которую мама приобрела, понадеявшись, что переходящим в пубертат мальчикам захочется отгородиться друг от друга, а ширма — станет первым звоночком для нее. Но чудесного момента так и не произошло и, когда другие мальчики дразнили одноклассниц и отсылали им анонимные открытки на День Святого Валентина, Билл и Том робко целовались под покровом ночи, сидя друг напротив друга на кровати и боясь лишний раз друг друга коснуться.       О том, что между ними происходит что-то неправильное, близнецы догадались до того, как их тайные «игры» кому-то удалось застать. То рвение, с каким мама желала отговорить Билла постоянно залезать в постель брата, дало им ясно понять, что между родственниками таких отношений быть не должно. Но им так нравилось быть друг с другом, обниматься перед сном, целоваться до потери дыхания, касаться друг друга в интересных местах, что они решили во что бы то ни стало скрыть ото всех, что происходит за закрытой дверью их общей спальни. Тогда Билл установил особые правила: никаких прикосновений и поцелуев вне комнаты, в школе, в кино или общественном туалете, даже в машине — вдруг кто увидит. Даже дома, когда они оставались один на один, можно было позволить большее только если окна были от них далеко или шторы были хорошо закрыты. И благодаря этой нехитрой системе, которой они оба придерживались, за семнадцать лет жизни они так и ни разу не были пойманы за инцестом.       Как бы там ни было, запретность их отношений не нравилась ни Тому, ни Биллу. Став старше, они нередко стали задаваться вопросом, почему это случилось с ними, как другие люди, живущие пусть не с близнецами, но со своими братьями и сестрами, даже не допускают мысли о простом поцелуе, чего уж говорить о любви и сексе. Как-то раз в обсуждении с одноклассницей пар на выпускной вечер Билл в шутку предложил бедняжке в пару ее брата, так девчушку чуть не вывернуло в ту же секунду. В конец обеспокоенный темой, Билл сумел отыскать несколько сомнительных статей в интернете о твинцесте, и в каждой из них говорилось, что секс между близкими близнецами не такая уж редкая вещь, но о любви там не было ни слова. А ведь именно это Билл хотел и получал от брата — внимание и любовь, совсем не похожие на те, что дает ему старшая сестра. И секс был здесь совсем не причем.       В статьях об инцесте все было намного мрачнее и печальнее. Чего уж говорить о статистике, в которой на братьев и сестер приходилось не так много случаев. Каждый раз подобная связь объяснялась неверным представлением о семье, неустановленных границах, нередко — просто насилием. Но ни один из приведенных случаев не описывал семью, в которой выросли Билл и Том. Их родители никогда не проявляли к ним такого интереса, не насиловали, не били. Даже сестра всегда относилась к близнецам с родственной любовью, ни больше, ни меньше.       Они не были бедными — их родители Иан и Лара Андерсон были заслуженными хирургами и владели собственной частной клиникой репродуктивной медицины. Они никогда ни в чем не нуждались, при этом знали цену деньгам. Вместе они проводили все праздники от Дня Святого Патрика до рождества, отсылали друзьям поздравительные открытки с их фотографиями на них и в целом были образцовой американской семьей.       Однако все же не обошлось без черных пятен и для такой, казалось бы, счастливой и беззаботной семьи. Когда близнецам было двенадцать, с разницей в год они лишились обоих родителей. Их папа, которому на тот момент было 52, попал в статистику смертей в автомобильных катастрофах по Северной Каролине, а мама, которой едва стукнуло 50, оказалась сразу в двух статистиках — по раку матки у женщин старше 40 и смертности от рака матки у женщин, старше 50.       Потеря обоих родителей едва не сломала двух неокрепших подростков и девушку, только что поступившую в аспирантуру, но, сплотившись, они смогли выдержать свалившийся на них груз, деля необъятное горе на троих. Их ситуации также неплохо помогло состояние, которое родители сумели скопить за всю жизнь, полностью выкупленный и переданный в наследство дом, где они втроем и проживали, и доля в частной клинике, ежемесячно ощутимо пополняющая карман.       Том спустился на первый этаж, где его уже ждал накрытый стол. В этот раз на завтрак были тосты, жареные яйца и бекон — любимая классика. Такой завтрак Том ценил и никогда не пропускал. В иной раз, когда сестре нужно быть на работе пораньше или они все вместе по какой-то нелепой причине проспали, им с Биллом приходилось довольствоваться холодными сэндвичами и сожженным кофе, потому как пользоваться заумной кофемашиной не умел ни тот, ни другой.       У стола его встретила девушка, одетая в темно-фиолетовый костюм, состоящий из юбки-карандаша и пиджака с рукавами-фонариками. Ее длинные блондинистые волосы с карамельным мелированием были аккуратно уложены на одну сторону, она была скромно накрашена, но даже этого было достаточно, чтобы ее янтарные глаза начали сиять на фоне персикового лица. - Вы опять ругаетесь? - нахмурившись спросила Айви. - Мы не ругаемся, - невозмутимо ответил Том, садясь за стол. - А чего у тебя вся одежда в мокрых следах?       Том оглядел себя — и правда, Билл неплохо расписался на его толстовке, да и на штаны вроде тоже немного попало. - Не поделили ванную, - отмахнулся Том, принимаясь за завтрак. - В доме еще две свободных спальни, у одной из них — личная ванная, - так, будто бы между прочим упомянула девушка. Здесь парень предпочел промолчать.       Билл появился в кухне, когда Том и Айви уже допивали кофе. В отличие от брата, он оделся более официально — черная легкая рубашка, черный пиджак без пуговиц в едва заметную полоску и самые обычные синие джинсы с потертыми коленями. На руках его было несколько колец и браслетов. Его волосы небрежно были разбросаны по плечам, на шее виднелось какое-то украшение, слегка придушивающее парня, в брови торчало черное кольцо с маленьким глянцевым шариком. Но ничто в его образе не выделялось так сильно, как густо накрашенные черными тенями глаза. Их будто подвели жирным маркером, за удлиненными тушью ресницами едва можно было различить глаза. Он не то злился, не то устал, не то был просто спокоен, но чего Том уж точно не видел на этом каменном лице, так это возбуждения. - Билл, там в принтере лежит твое эссе по литературе, - кивнула Айви в сторону гостиной, невозмутимо попивая кофе. Такой внешний вид младшего брата был для нее уже давно привычен. Она не раз считала, что, будь мама жива, он бы не стал таким, и во всем происходящем винила свой так и не заработанный у братьев авторитет. - Это не мое, - бесцветно отчитался Билл, садясь рядом с Томом. Он злобно глянул на брата, на что Том только сдержанно улыбнулся. - Даа? - протянула сестра, переводя взгляд на второго близнеца. - То есть это Том у нас считает, что в романе Цветы для Элджернона ярко отображена обратная пропорциональность интеллекта и эмпатичности?       Сглотнув вставший поперек горла кофе, Том с ноткой сомнения кивнул: - Да. - Том, - Айви обреченно вздохнула. - Тебе не удастся вечно пользоваться мозгами Билла, нужно начать думать своей головой. В университете кто тебе будет доклады писать? - Придется прихватить его с собой, - наигранно вздохнул Том, крутясь на стуле и игриво поглядывая на Билла. - Не думаю, что Биллу будет интересен вуз, где есть спортивная стипендия, - она залпом допила кофе, и, обойдя близнецов, чмокнула каждого из них в макушку, благо высота стульев ей это позволяла. - Все, увидимся вечером, мальчики.       Во время занятий близнецы тоже были по возможности вместе, даже сидели рядом друг с другом, что, конечно, не очень нравилось учителям, но все было лучше, чем в очередной раз получать от спортивного комитета и снова и снова приглашать Тома на пересдачу. Набор дисциплин у них тоже был примерно схож, за исключением совсем уж заумных активностей, на кои Билл ходил один. К счастью, они часто совпадали с тренировками Тома, и парням не приходилось часами ждать друг друга после школы.       Как можно было понять, Билл был самым обычным прилежным учеником, которого любили и учителя, и администрация. Его отправляли от школы на олимпиады, на которых парень показывал неплохие результаты, и в целом ему пророчили успешное будущее. Том же в науках был не силен, без брата он бы едва вылез из двоек и троек, но это не то, чтобы его особо заботило. Он был местной звездой американского футбола, лучший нападающий. В то время, как Билл разъезжал по олимпиадам, Том отстаивал честь школы на юношеских турнирах, в тайне метя в сборную штата, а того и гляди всей страны.       На фоне Тома Билл выглядел как настоящий фрик. Его макияж, странная одежда, накрашенные ногти — не будь его брат школьной звездой, ему бы только так доставалось от школьных задир, да и вообще от каждого, чья девушка втайне вздыхала по женоподобному молчаливому принцу, так пугающе похожему на попсовых вампиров из подростковых мелодрам. Но, если к Тому девочки открыто проявляли внимание, то о Билле предпочитали мечтать молча. То ли его общая отстраненность из-за непоколебимой любви к Тому так отпугивала потенциальных претенденток, то ли сомнительная ориентация из-за отсутствия хоть какого-либо намека на его заинтересованность в девушках.       Время подходило к трем часам после полудня. Билл сидел на кирпичной ограде школы, одну ногу прижимая к груди и используя ее как подставку для головы, а Том стоял напротив, подпирая колонну спиной и лукаво глядя на брата, ковыряющегося в его эссе. Учитель не оценила такую резкую перемену в сочинениях Тома и потому пригласила его на решающую беседу после уроков, чтобы убедиться, что парень действительно написал эссе сам, что, разумеется, не имело ничего общего с правдой. - Вот здесь и здесь я тебе расписал, посмотри, - Билл ткнул длинным ногтем в подчеркнутую строку в сочинении, над которой было что-то написано карандашом. - Забудь вообще про пропорции и эмпатию. Говори понятными для себя словами, я же тебе его зачитывал несколько раз, но, похоже, чтобы ты меня слушал, мне это нужно делать где-то подальше от дома. И.. - он поднял взгляд на брата, который все еще как-то странно на него смотрел. - Да ты же даже сейчас не слушаешь. Как ты намерен доказать ей, что это ты написал? - Билл, - вполголоса позвал его Том. - Ну, что? - вздохнул он. - Поцелуй меня. - Чего? - непонимающе он взглянул на брата. - С ума сошел? - Да ладно, нас здесь никто не видит, - в подтверждение своих намерений, Том коснулся пальцами руки близнеца, лежащей поверх эссе, и он тут же отдернул руку. - Том, это очень опасно. Подожди вечера, - твердо ответил Билл, пряча взгляд в эссе. - Трусишка, - поддел его Том, с улыбкой скрещивая руки на груди. Билл снова поднял на него взгляд. - Лучше быть трусишкой, чем размахивать у лица заряженным пистолетом, - он сунул улыбающемуся брату исписанное карандашом эссе. - Давай, вчитывайся, иначе даже вечером ничего не будет.       Шантажом и неслабой выдержкой Биллу все же удалось добиться своего. За полчаса Том настолько вник в написанное, что мог бы даже брата убедить в том, что это сочинение — его рук дело. Учитель, видимо, желавшая подловить ученика на списывании, все же осталась ни с чем, и домой Том вернулся с пятеркой, которую, без тени сомнения, парень заработал сам. В машине ему даже удалось раскрутить Билла на кроткий поцелуй, и то, когда они уже запарковались у дома.       В доме их уже ждали гости. Три подруги Айви и два их мужа играли в настольные игры в гостиной. Близнецы были отлично знакомы с этой небольшой компанией, за исключением Айви у них больше не было родственников, и все, кого теперь они могли видеть на праздниках и просто вечерами, были друзьями их старшей сестры. Парни сразу же взяли Тома в оборот, принявшись горячо обсуждать текущий игровой сезон, ну, а девушки, как обычно, взялись за Билла, нахваливая его волосы и поразительно хорошего качества ногти. Айви, как и ее подруги, брату по-доброму завидовала — ее ногтям было не суждено вырасти длиннее, чем на три миллиметра, дальше они только ломались, крошились и делали все, лишь бы покинуть без устали ухаживающую за ними девушку.       Чем позднее становился вечер, тем крепче напитки заходили под беседу. Айви строго настрого запрещала друзьям спаивать ее братьев, хоть им до совершеннолетия и оставался всего лишь год. И, если девушки вынуждены были ее слушать, хотя бы потому, что она почти всегда была рядом с ними, парни же разбавляли напитки Тома всем, что попадало к ним в бокалы, естественно, совершенно тайно. Но даже этого было настолько мало, что, когда гостей уже раскидывало по диванам от количества выпитого, Том был едва захмелевшим.       Пока гости ожидали такси, чтобы разъехаться по домам, в гостиной включили медляк и разгоряченные алкоголем гости принялись танцевать в парах. Один из мужчин уже спал на диване, поэтому его жена встала в пару с Айви. Единственная гостья, пришедшая одна, вежливо попросила Тома составить ей компанию, а пока все танцевали, Билл занимался загрузкой посудомойки, чтобы поскорее пойти к себе. Девушка была намного ниже Тома, она прижималась головой к его плечу, практически вися в мускулистых руках юноши.       Медленно перемещаясь по гостиной под музыку, Том посмотрел на Билла, одиноко стоящего на кухне. Через какое-то время почувствовав на себе взгляд, близнец взглянул на него в ответ. Его маленькая похотливая пчелка стоит там, одна, убирает эту дурацкую посуду, как же ему хотелось танцевать с близнецом, а не с этой подвыпившей девушкой, к которой он не имел ничего личного. С ним все было бы по-другому, он едва ли не был выше Тома, и от него бы пахло церковной лавкой, а не приторной Великолепной Гарденией от Гуччи и выдержанным сухим вином.       Когда приехало такси, они со всеми распрощались, и Билл отправился наверх, но Тома попросили задержаться — заснувший мужчина никак не хотел откликаться на просьбы жены сесть в машину, и парню, как самому сильному поручили довести его до автомобиля. После окончательного прощания, его ожидали вечерние объятия от Айви, выражающей свою благодарность за их совместную помощь, и только потом уже довольно уставший Том смог подняться к себе. За время его отсутствия Билл успел смыть макияж и раздеться, и теперь он стоял в одном белье и чистил зубы перед зеркалом.       Подойдя к близнецу со спины, Том обнял брата за талию, через зеркало заглядывая в его лицо. Билл вопросительно поднял бровь. - Ты злишься на меня? - вполголоса спросил Том. Билл усмехнулся. - За что? - спросил он с зубной щеткой во рту. - За то, что я танцевал с Майей, - ответил он, уже не смотря на брата, а только лишь прижимаясь шершавой от щетины щекой к его плечу. - Пф, нет, - Билл снова усмехнулся, избавляя рот от пены. - Что за глупости? - Почему ты тогда такой хмурый? - снова принялся выспрашивать он, чувствуя, как от плеч близнеца пахнет Пчелой-настоятельницей. - Я просто устал, - сказал Билл, возвращая щетку на подставку. - Да? Устал? - повторял за ним Том, потираясь щекой о плечо и гладя пальцами обнаженное тело. - Ну, перестань, - запротестовал он, пытаясь выпутаться из объятий близнеца. - Мне же щекотно. - Где? Здесь? - будто совершенно не нарочно Том провел пальцами по выступающим ребрам, едва касаясь подушечками кожи. - Да-да, здесь-здесь, - засмеялся Билл, все еще отчаянно пытаясь выбраться из рук брата. - Ай, Том, перестань! Перестань!       Они оба повалились на пол — Билл так активно крутился, что Том не сумел уловить момент, как близнец начал заваливаться и, не рассчитав силы, упал вместе с ним. Билл ощутимо ударился локтями и поясницей о пол, но мягкий ковер с высоким ворсом, который Айви стелила в ванных с наступлением осени, смягчил резкое падение. Том оказался сверху и, чтобы не отдавить ничего хрупкому братцу, сел на него, расставив колени по обе стороны от тела и привычно разместившись между животом и пахом.       Волосы Билла были разбросаны по влажному кафелю, он смотрел на своего близнеца, не имея возможности выбраться, да и не особо-то этого хотел. Легким движением пальцев Том смахнул со лба брата прядку волос, а затем, взяв его лицо в руки, как он уже делал утром, ненавязчиво поцеловал младшего в губы. Затем еще раз, и еще, так и не встретив никакого сопротивления. Теплые узкие ладони оказались на привычных местах, где все еще свербели утренние раны.       Том отстранился, свет почти не попадал на лицо его близнеца, от чего любимые карие глаза выглядели такими глубоко-черными и невозможно грустными или же это был алкоголь в его крови. Он симметрично огладил большими пальцами бледное лицо, все еще находящееся в паре сантиметров от него. - Я люблю тебя, - вполголоса сказал Том. - Правда? - еще тише спросил его Билл, и он кивнул, примкнув к любимым губам.       Руки сомкнулись вокруг его шеи. Вслепую поменяв свое положение, так и не разрывая поцелуя с близнецом, он поднял Билла на руки. - Идем спать, - едва слышно прошептал Том в перерыве между поцелуями и, когда его брат закивал, он погасил в ванной свет.