Открой мои глаза / Open my eyes

Снейп крайне шокировано глядел в лицо девушки, пытаясь отыскать там ответ. — Что вы творите, Мисс?! Немедленно освободите меня! — он барахтался лежа на спине, стараясь ослабить путы, стягивающие тело. — Да? А зачем? — Кая залезла сверху и прижала его плечи к холодному снегу. Его волосы забавно растрепались и лежали черными прядями на белом покрывале зимы. — Грубер! Отпустите меня! Минус пятьдесят очков Гриффиндору! — грозно выкрикивал он, пока она победно ухмылялась его беспомощности. — Жаль, что вы даже не представляете зачем я это делаю. — загадочная эмоция отразилась на лице девушки. — Уж потрудитесь объяснить! — оскалился уже бывший зельевар. — Узнаете. — улыбка расползлась шире и рыжая ведьма начала расстегивать ему ширинку, предварительно спустившись с его бедер, на которых она восседала до этого. — Что ты…? — уже не выдерживая напора дамы, он позабыл про субординацию и обратился на «ты». Хоть это было уже не впервой, все равно каждый раз он чувствовал себя так, словно еще секунда и он убьет эту нахалку. — Прошу, профессор, помолчите, хоть раз. Разобравшись с ширинкой и пуговицей, она приспустила с него колючие шерстяные брюки. «Кто вообще такие носит? Он бы еще подштанники напялил. Они ж кожу жгут не хуже листа крапивы! Мда, одним словом — старик. Хотя, надо признать, теплые… и зимой не холодно. Так! Я отвлеклась.» — она слегка проморгалась. — «О, в этот раз тоже черные труселя. У него все такие или он не стирает их? Бл*ть, почему в такие моменты у меня всегда, какая-то х*рня в голове? Так! Цыц! Все нормально, не отвлекаемся. Сейчас попробую на нем одну фишку. На Алексе* работала…». Белые женские руки зацепились пальцами за резинку на бедрах и резко дернули вниз, оголяя член. Было видно, что профессор ЗоТИ был не против того, что происходит, тк даже не смотря на легкий мороз — он стоял, как кол. «Ох*реть, я думала, что на холоде еще постараться придется, а тут такой сюрприз. Это ж насколько он скрывал, что хочет меня, раз стояк такой, словно всю жизнь не дрочил?!». Она не стала мучать преподавателя и сразу взяла его в свой теплый, влажный рот. От перепада температуры у Северуса зарябило перед глазами, он издал тихий стон, резко выдыхая весь воздух, что был в легких. — Ох, так вы и не против оказывается? А так сопротивлялись. — она вернулась к своему делу и коснулась кончиком языка бархатной головки. — Ах. Моя девочка… — его зубы опустились на собственную губу, прикусывая ее. — Ахах, нет, сегодня вы моя игрушка. — наглость в ее голосе поражала в самое сердце. Крайне самоуверенный тон давал понять, что все это не шутки. Она положила небольшой комочек снега в рот и вновь приступила к минету, жадно беря в рот всю длину, что умещалась. «Бл*ть! Откуда… она… знает… о таком.?» — лишь успело пронестись в его голове, когда он резко выгнулся, громко шипя от наслаждения. Его руки сжимали полы собственной мантии, оставляя мятые изломы на ткани. Холодный снег, горячий язык, вновь холод улицы, яркие контрасты и злобный профессор уже сам таял, как пломбир на солнце. Тихие хриплые стоны, скрип зубов, тяжелое дыхание. Взяв его так глубоко, как только могла она начала двигаться быстрее и увереннее, стесняя щеки. Пока голова двигалась вверх-вниз, язык не просто следовал этому, а делал противоположное. Когда она заглатывала, то язык скользил вверх, доставляя больше удовольствия из-за дополнительной стимуляции. Замедлилась, чтобы восстановить дыхание. Язык плавно очертил головку, прогуляться по уздечке и подразнил отверстие в члене. Бывший зельевар резко вдохнул. На него это поразительно повлияло, что немного удивило Каю — «Странно, на Алекса это не действовало так бурно. Хотя… у этого с нашего прошлого раза точняк никого и не было. Вот и тает от обычного минета, будто ему отсасывает самая профессиональная шл*ха. Связанный он не такой интересный. Хотя его реакция… Ммм, обожаю, когда так бурно реагируют.». Северуса раздражало, что ему не дают права действовать, хотя и то, что происходило, не сказать, что его не устраивало, вполне нравилось. Нет, не так. Ему это доставляло безумное удовольствие, но ощущать себя связанным и беспомощным никогда не любил. Он вновь прошипел: — Освободи. Быстро. — уверенности в голосе было не столько, сколько обычно, но он вложил в фразу все оставшиеся силы. — Нет. Но если вам не терпится — то ладно, сделаю по-другому. Она поднялась на ноги и руки скользнули под мантию, расстегивая штаны. Огромное полотно ткани скрывало ее со спины и невозможно было даже подумать, что спереди она так нагло оголяется перед профессором. Медленно сняв с себя брюки с трусиками и наслаждаясь пристальным взглядом взрослого мужчины, который желал её, спустилась на его бедра. Сейчас, прямо сейчас. Он вожделел оказаться внутри этой теплой и влажной, манящей девушки. Ей было приятно внимание, хоть и лишь к телу, а не к личности. Но какая сейчас разница? Она села сверху на бывшего зельевара не вставляя в себя член, лишь слегка зажав его между их телами. Твердая часть его плоти иногда подергивалась, прикасаясь к ее гладкой коже и его волоскам в паху. — Я сейчас главная, не боритесь с этим и тогда все будет хорошо. — в ответ он посмотрел на нее замученным взглядом, показывая, как ему хочется, чтобы уже хоть что-то произошло, кроме издевательства над его возбуждением. И что-то произошло: она начала ерзать на нем, тереться так, чтобы он взвыл от желания и умолял её просто сесть на него. Так и произошло, ранее сдержанный Снейп был готов рвать и метать, умолять и плакать, лишь бы она прекратила мучать его. Самые сладкие и приятные пытки в его серой жизни. — Огонек, сядь… Архх… сядь на него! — он закусил губу. — Умоляйте, как я вас тогда. — Ради Мерлина, молю, дай ему войти в тебя, это уже невозможно выносить. — как завороженный произнес он, сам шокированный тем, что так покорно выполнил команду наглой девчонки. Ему прилетела пощечина и в другую секунуд она уже схватила его щеки рукой. — Просите так, будто от этого зависит ваша жизнь! — Я готов умереть, но лишь прошу, дай мне сначала оказаться внутри тебя. Прошу, я готов на всё ради этого. Умоляю… — будто послушный пес он выполнил ее команду снова. «Какого черта эта девчонка так на меня влияет?». — Хорошо. — самодовольно хмыкнула она, аккуратно приподнявшись, пуская головку в себя. Внутри нее было жарко, на улице холодно, но не им, от их разгоряченных тел снег таял, струйки растаявшего льда текли по земле, словно лава, обжигающая каждого, кто посмеет приблизится. — Ммх. Хааа. Мой… Огонек… До этого позволяя входить лишь головке, она резко села, полностью впустив профессора внутрь себя, ощутив, как тот уперся в шейку матки. Неприятное и болезненное ощущение переросло в удовольствие от количества эндорфина выброшенного в кровь. — Ммм. — гортанно хрипло простонал Северус, запрокидывая голову, погружая глубже в снег. — Профессор… — Кая начала скакать на нем в позе наездницы. Не останавливаясь, лишь иногда замедляясь, чтобы потом ускориться. Ее грудь, несмотря на то, что была скрыта под одеждой, заметно вздымалась и опускалась, от тяжелого дыхания и прыжков. В такой позе он проникал особенно глубоко, доставляя истинное удовольствие им обоим. Ее рот был слегка приоткрыт, из нее вылетали тихие стоны-выдохи, которые выталкивал из нее его член. Стенки влагалища тесно сжимали профессора и неровность женского лона, казалось, ощущалась в каждом движении. Его глаза были прикрыты, по истине райское наслаждение: ощущать, как на тебе скачет красивая девушка, перед этим бравшая в рот твой член. — Прошу, развяжи меня… — уже не борясь, даже покорно, произнес он. — Хорошо, Сэр. — слегка уставшая и поглощенная игрой, согласилась бестия. Прилипшие к шее рыжие волосы особенно ярко подчеркивали бледность кожи. Взмах палочки и Северус свободен. Его руки слегка затекли и первое, что он сделал, покрутил запястьями, слушая хруст воздуха, выходящего из суставов. — Встань. Привыкшая его слушаться, она поднялась, давая возможность сменить положение дел и передавая власть. — Встань раком. Он наблюдал за тем, как она, будто дрессированная собака, выполняла его команды. Так ему нравилось гораздо больше, чем, когда главная она. — Хорошо. Он примостился сзади. Оба стояли голыми коленями на снегу, но почему-то не ощущали колючего мороза, их градус похоти был слишком велик, по сравнению со льдом. Схватив её за волосы и намотав их на руку, он резко вошел. — Аах. — Мой огонек. — он наклонился и поцеловал её в спину прямо через ткань, не отпуская волосы. — Это ты — моя игрушка. — резкие толчки возобновились с новой силой. Его голос бархатом накрыл ее слух. Она успела полюбить этот голос. Ей нравилось слушать его во время секса. В эти моменты он был особенно грубых, хриплый и низкий. Дыхание такое горячее. «Мой Огонек… Плевать, что игрушка… Мерлин… Что?.. Ах, что он творит?..» — мысли путались, а сознание растворялось в небытие. Стоны заполонили пространство вокруг. Казалось, что сам мир вторит их крикам, полным экстаза. Они не боялись, что их кто-то услышит, ведь, кто будет гулять в столь поздний час у Темного озера, правильно? Его рука скопнула под мантию, открывая на морозный воздух оголенную спину. Мелкими укусами оставлял розовые шаги, дорожкой вдоль позвоночника. Он припал губами к месту особенно сильных отметин от зубов. Влажный язык погрузился в оставленные ямки-отпечатки, зализывая раны. Губы сомкнулись, создавая вакуум и втягивая порозовевшую кожу, оставляя кровавые отметины — засосы. Его печать. Его подпись. «Моя игрушка.» — застыло в его мыслях, пока в такт движениям, он измывался над ее спиной. Костяшки бедер ударялись об мягкие ягодицы, отпружинивая назад. Движения быстрые и резкие. Проникновения глубокие. Сладкая кожа, от которой пришлось оторваться, чтобы немного сменить положение: — Прогнись. Он отпустил её волосы и прижал голову, своей большой ладонью, к холодной земле, покрытой белым покрывалом зимы. Грудь невольно касалась снега через мокрую ткань и по соскам девушки, то и дело, проходили легкие удары тока, от морозных прикосновений природы. — Умница. Взявшись за ягодицы Северус начал быстро двигаться, как отбойный молоток, её стоны, полные сладостной истомы и наслаждения, заполнили его мозг и он понял, что хочет доказать себе и ей, что именно он главный, что лишь он может доминировать. Тяжелое дыхание, разгоряченные тела, неповторимые ощущения. Сердца бились в унисон, выстраивая мелодию вечера. Оставшиеся в лесу птицы — подпевали. Ее мышцы плотно сжимали детородный орган мужчины, заставляя его резко и глубоко дышать. Клубки пара изо рта застилали глаза белой пеленой. Пейзаж рябил, картина мира плыла. Член внутри ученицы начал пульсировать и подергиваться. Снейп резко вышел из нее и закончил на белый снег, который быстро растаял от капель горячей спермы. Еле поднявшись, Кая натянула трусики и брюки, дрожащими руками застегивая пуговицу. Снейп сделал тоже самое, наблюдая за тем, как прелести ученицы, прячутся за слоями влажной ткани. Они были полностью мокрые, то ли от снега, то ли от пота. Им все еще было жарко. Дыхание постепенно выравнивалось. — Так это то, чего вы добивались? Вы не поговорить хотели, а соблазнить меня? — его руки поправляли одежду, приводя ее в божеский вид после незамысловатых игр. — Да. — без зазрения совести призналась она и улыбнулась. — А если бы я не повелся на ваши провокации? — Вы и так отняли пятьдесят очков… Хорошо, что не пятьдесят одно. — она захохотала, Снейп улыбнулся этой глупой шутке. — Пятьдесят могу вернуть, даже еще надбавлю, но одно вернуть не смог бы, если бы забрал. — он залился смехом. Такое можно было увидеть редко и Кая залюбовалась, на секунду позабыв о рамках приличия. — У вас очень приятный, бархатный голос и смех. Я готова буду все сделать, если попросите, он меня гипнотизирует. — Мне приятна ваша лесть, но пока ничего не нужно. Я вас вновь загипнотизирую им, если понадобится. — Тогда, могу уже я вас попросить об одолжении? — Слушаю. — Я хочу вас и без действия зелья. Вы тоже не против, как я заметила. Мы можем это не прекращать? Вы мне симпатичны, хотелось бы не только этого, но я понимаю, всю сюрреалистичность моей просьбы, однако, это так, это правда и то, чего я бы хотела. — ее симпатия была не столь сильна, а найти такого полового партнера — просто огромное везение! Хотя бы на это был расчет. «А с отношениями потом разберемся.». — Не могу вам ничего обещать, но я и сам не против таких встреч иногда. Всем нужна разгрузка, я — не исключение. — Значит, мы сможем иногда спать с вами? — Считаю, что это вполне вероятно. Но не более, отношений между нами быть не может. И не рассчитывайте на какие-то поблажки из-за этого. — Даже не думала. Меня интересуете лишь вы, как тело, а не оценки, которые я могу получить благодаря шантажу или вашей личности. — нагло соврала она, насчет интереса. Да, на оценки было плевать, но хотелось, чтобы он думал о ней, как о девушке, а не, как о кукле, приносящей удовольствие. — Вы хотели меня шантажировать? Сами же начали. — все это время они просто стояли рядом смотря на замерзшее озеро, но вдруг подойдя вплотную, взглянул сверху вниз. — Вы мне нравитесь. Вы достаточно умны, к тому же, харизматичная и раскованная, что для меня не маловажный пункт, но отношений не ждите. На уроках мне нужен ваш мозг, а вне школы ваше тело. Не более того. — Меня вполне устроит такой расклад. Спасибо. — И вам. Идем обратно? Думаю, нас заждались. — Лучше по отдельности. Сами понимаете, что может за собой повлечь наше возвращение в школу вдвоем в столь поздний час. — Вы правы. Возвращайтесь в свою комнату, я приду к себе позже. — Спасибо еще раз, была рада «поговорить». — улыбнувшись на прощание, она развернулась и ушла в комнату. Тихо легла в кровать и только тогда почувствовала холод, а еще то, насколько она замерзла на улице. Свернувшись комочком под одеялом, она уснула, погрузившись в сказочные сны. Гарри и Гермионе прилетело письмо от профессора Слизнорта с приглашением к ужину, от которого отказалась Грубер. Они засобирались и поспешили к нему, пока Кая расслаблено читала книгу сидя облокотившись на изголовье кровати. — Скажите Кормак, вы часто видитесь со своим дядей? — спросил Гораций. — Да, к слову, на каникулах, я поеду с ним и министром магии на охоту. — Ох, надо же, передавайте им обои от меня привет. А как ваш дядя, Белл? Для тех, кто не знал, дядя Маркуса создал «Волчье противоядие». Он работает над чем-то новым? — Не знаю, они с отцом не ладят. Отец говорит, что зелья — это дрянь и, что самое лучшее зелье — рюмка крепкой настойки. — А что у вас, Мисс Грейнджер? Чем ваша семья занимается? — Мои родители — дантисты, они людям зубы лечат. — Как захватывающе. А дантист опасная профессия? — Нет. Хотя один мальчик укусил моего отца. Десять швов наложили. — нервный смешок Гермионы выдал ее волнение. — Оооо, Мисс Уизли и вы здесь, присаживайтесь. — в кабинет вошла Джинни, на нее громко обратил внимание всех присутствующих Слизнорт. Гермиона шепнула Гарри: — Смотри, какие глаза, опять с Дином поссорились. — Извините, обычно я не опаздываю. — неловко выдала рыжая девушка, безучастно посмотрев на участников вечера. Гарри встал приветствуя подругу. Она не обратила особого внимания и села за стол. Поттер выглядел идиотом, резко вставшим, пока остальные сидели. Слизнорт предложил десерт и продолжились формальные речи, истории и рассказы, в прочем, ничего интересного. По прошествию некоторого времени Гораций всех выпроводил, остаться лишь Гарри: — Простите, сэр, я просто залюбовался песочными часами. — Ох, да. Весьма занимательный предмет. Движение песка зависит от качества беседы, если она оживленная, песок сыпется медленно, а если нет… — Тогда я, пожалуй, пойду. — Вздор! Вам нечего боятся, мой мальчик, а вот кое-кому из ваших одноклассников, скажем так, не грозит оказаться на полке. — На «полке»? — Каждый, кто хочет чего-то добиться, надеется оказаться здесь, но вы уже многого добились, не так ли, Гарри? — он подошел к, прибитой на стену, доске и грустно окинул взглядом лица, на старой фотокарточке. — А Волан-де-Морт попал на полку, Сэр? — Гораций молчал. — Вы же знали Тома Реддла, Сэр, вы его учили. — У Мистера Реддла было достаточно учителей, здесь, в Хогвартсе. — уходя от ответа, заявил Гораций. — Каким он был? Мне жаль, Сэр, простите меня, он убил моих родителей. — Ох, конечно, это естественно, что вы хотите узнать больше. Но боюсь, придется вас разочаровать. Когда я встретил Мистер Реддла, он был тихим, но талантливым мальчиком, мечтающим стать первоклассным волшебником, так же, как и другие ученики. Так же, как и вы, в сущности. Если монстр и существовал, он прятался глубоко внутри. Разговор был окончен. Гарри расстроенный отсутствием особо полезной информации, побрел в комнату, понурив голову. В скором времени намечался матч по Квиддичу. Рон в форме быстро идет по большому залу. Переживает, ведь теперь он не болельщик, а часть команды. В след ему летят насмешки от Слизеринцев и поддержка от Гриффиндорцев, хотя иногда и наоборот. — Хей, классная шапка, Рон, похож на яйцо! — Слыш, я тебе сейчас твои яйца на жопу натяну, а ночью привяжу к кровати, опоздаешь на ЗоТИ, а там уже профессор Снейп все сделает за меня, долго жить не будешь. Так что заткнись. — грубо ответила подруга рыжего парня, показывая средний палец ученику, который выкрикнул не столь лестный комментарий. — Не стоило, Кай. — Стоило, малыш Ронни. Шутить над тобой имеем право только мы с ребятами и близнецы. — Эй, так ты меня защитила, чтобы самой меня затравить? — А как иначе? Зато я любя, а Слизеринцы нет. О, Гарри, Герми, как дела? — Как прошло? — Прошло что? — Ужин у Слизнорта. — Скучно, если честно. Правда, Гарри понравился десерт. Слизнорт устраивает Рождественский прием и нам нужно придти с парами. — Ты, наверное, пригласишь МакКлагена? Он же тоже в клубе Слизня. — будто не обращая внимания ответил рыжий вратарь. — Я хотела пригласить тебя… — Да ну? — Удачной игры, Рон, я знаю, ты — лучше всех. — подошла Лаванда, передала свои пожелания Уизли и сбежала так же быстро, как появилась. — Я же говорила, Рон! — зеленоглазая девушка громко расхохоталась, притягивая к себе взгляды не только их компании, но и остальных учеников стоявших поблизости. — Она в тебя влюбилась! Ты же лучше всех! — вновь залилась звонким смехом, словно издеваясь над парнем. — С меня хватит, после сегодняшнего матча пусть МакКлаген будет вратарем. — Как скажешь, выпей сок. — Гарри пододвинул бокал. — Всем привет. — к ребятам подсела Полумна в забавной шапке-льве. — Жутко выглядишь, Рон, поэтому ты что-то туда добавил? Что-то тонизирующее. — Гарри быстро сверкнул пустым пузырьком из-под зелья и убрал его в карман. — Жидкая удача? — Не пей это, Рон! — но он залпом опрокинул весь стакан, не слушая наставления Гермионы. — За это могут исключить! — не унималась та. — Не понимаю, о чем ты? — косили под идиотов парни. — Герми, все хорошо? Ты про что? — Кая улыбнулась, поддерживая друзей. — Идем, Гарри, пора побеждать! — они ушли, оставив девочек в немом шоке. — Ну, что, Луна, Герм? Пошли посмотрим на наших олухов? — Грубер встала из-за стола, приглашая подруг сделать то же.