Открой мои глаза / Open my eyes

Кая встала со своей постели, чтобы направиться к профессору, но дернулась и, неожиданно, глаза застелили слезы. Почему? С чего бы это? Она ведь просто зацепилась рукавом за кровать. Ее будто добило. Все просто: слишком много произошло. Она веселилась и никому не говорила о том, что твориться внутри. Снейпу нужно ее тело, друзьям — поддержка, Лорду — служение, а Дамблдору требует помощь, никому она не отказывает, ради всех рвется на части, но хоть кто-то подумал о ней? На юную девушку свалилось слишком многое, чтобы спустя полтора года молчания, она могла сдержать слезы. Ответственность, тайны, безответная любовь. Ее раздирало на части изнутри. Душа кричала, а сердце трескалось, задевая осколками легкие и не давая дышать. Она заткнула себе рот рукой, не давая проклятым всхлипам вырваться наружу и побеспокоить девственную тишину замка. Ей было страшно. А что, если она умрет и не поможет? Что, если Северус погибнет? А ребята? Больше всех рискует Гарри, но Кая, Рон и Гермиона просто дети, они не должны были вообще ввязываться в это, они не избранные. Почему это свалилось на головы бедных подростков? Почему вдруг она решила, что сможет все провернуть? Чем она лучше других? Слезы текли водопадами, не останавливаясь, задыхаясь, она уткнулась в подушку лицом и захныкала, будто малое дитя. «Я устала, я не могу, я просто не могу! Чем я помогу? Я просто хочу исчезнуть! За что все это с нами? С ними? Со мной?!» — она шептала в подушку, пока соленые капельки стекали по губам и попадали в рот. — «Ненавижу! Ненавижу! Гребаный Лорд, тюфяк, что не смог замочить младенца. Борется с ребенком, поставил его себе равным. Смело ставить малолетку против себя! Слабак, ублюдок, ненавижу его! Ненавижу всех! Ненавижу! Ненавижу! Себя ненавижу! Сдохните! Хочу просто сдохнуть!» — она со злостью шипела это, сжимая хлопковую наволочку, перемешиваясь со слезами это выглядело жалко, будто она сдалась. — «Все герои, все люди из книг такие смелые, бесстрашные, умные и хитрые… с чего я решила, что я такая же?! С чего мне быть такой? Не всем суждено стать героями, так почему я должна пытаться, а не забить, как остальные и не жить жизнью семнадцатилетнего подростка?! Снейп говорил, чтобы я не ввязывалась, но нет! Я же самая смелая и крутая! А тело болит, как после мясорубки! Достало все! Надоело! Арх!» — она вцепилась зубами в подушку желая выместить злость и боль через укус. Себе вредить она не хотела, ничего хорошего это не даст, а шрамы останутся. После слез стало легче. Душа будто очистилась и стала готова терпеть, и жить, вновь. Кая встала с кровати и взяла зеркало, что стояло на комоде. «Какая рожа опухшая… Так идти? Ну, а какие другие варианты? Пойду, холодной водой умоюсь, вдруг поможет», — она направилась в закрытый туалет для девочек на втором этаже, зная, что там есть призрак, которому не лучше. — Привет, Миртл, ты где? — Я тут. — протянула она. — А ты новенькая? Я тебя здесь не видела. — Уже полтора года учусь, перевелась из России. Знала о тебе, но все не решалась зайти. Тут же есть вода? — Да, конечно, все работает. А почему глаза красные? Ты плакала? Ихихих. — Да… плакала. — Ой, а что случилось? Ты красивая, на одну девушку похожа, что тоже меня здесь навещала. — Снова-здорова, опять Лили, уже так надоело про нее слышать, ты бы знала. — Прости, я не подумала. Как тебя зовут? — хихикая, спросил призрак. — Кая. — А я Миртл, но ты уже знаешь. Почему ты плакала? — Да, не знаю, как-то нахлынули эмоции и все, полились слезы. Сама не могу понять. — Да? Ну, ладно. Грубер уже умылась и собиралась уйти. — Прости, Миртл, мне пора, сама знаешь, в такое время нельзя бродить по школе. — Иди, можешь меня навещать, я рада новым подругам. Можно будет обсудить мальчиков. — от противного, высокого смеха мертвячки кровь стыла в жилах. — Да, можно, доброй ночи. Выйдя из туалета и слегка ударив себя по щекам, она направилась в комнату к Северусу. «И зачем ему нужно, чтобы я зашла? Потрахаться на ночь глядя приспичило? А главное, что я ведь иду. Пошел он к черту.» — она остановилась сомневаясь, стоит ли идти к нему, как тот и просил, или послать все к чертям, лечь в кровать и попасть в мир снов, чудес и прекрасного. — «Ладно, я же обещала, что приду.» — Ох, уж эти отговорки, в которые она даже сама не верила. Себя не обманешь, она побежит, если он попросит. Куда угодно, без повода, побежит, как собака. Влюбленная и глупая псина. Пока мысли поедали ее мозг, она уже дошла и готова была постучать, занеся руку для удара по дереву. Дверь открылась до того, как кулак коснулся её. — Профессор?! — она чуть не свалилась на него от неожиданности. — Чшш! — он приставил палец ко рту, аккуратно завел её в комнату и закрыл дверь. — Тихо, не стучите. Каждый звук, каждое движение всем видно и слышно. У стен есть глаза, не забывайте. Достаточно того, что вы уже успели устроить представление вечером, больше не испытывайте судьбу. — Извините. Сами понимаете, юность, максимализм, все дела, а тут еще выпитый алкоголь. — А где вы его взяли? — Не знаю, когда мы с вами разошлись и я пришла к ребятам, то все уже было, мне лишь налили. — Ясно. — Так, звали зачем? — Посмотрите мое будущее. — Вы же знаете, я не всегда… я могу ошибаться… — Посмотрите и скажите, что видите. — Ну, ладно. Я постараюсь. — она сосредоточилась на его глазах. — Разговор с Дамблдором. Вам больно от его слов, но что он говорит — не знаю. Долгий пробел. Гарри. Вы видите его и показываете, что нужно молчать. Убиваете Альбуса. Пожиратели захватывают школу. Дальше не вижу, больно. — Кая схватилась за голову. — Посмотри, это важно. Смотри! — он крепко взял её за плечи. — Я не могу! Я не вижу! Больно! — Черт. — ослабил хватку. — О, Мерлин, зачем я вообще ввязался во все это? — Ради Лили? Чтобы искупить перед её духом свою вину? — Это был риторический вопрос. — Оу, прошу прощения. Все? Я могу идти? — Нет, подождите. Зачем вам нужен был яд Нагайны? — Конечно, чтобы попробовать сделать с ним какое-нибудь полезное зелье. Знаете сколько такой яд стоит? Хотя, конечно, знаете. — А конкретнее, какое зелье вас интересует? — Думала сделать одну отраву… ее яд препятствует восстановлению крови, значит любая рана может стать смертельной. — Любая значительная, от пореза пальца будут умирать слишком долго. — Это и так понятно. Что если сделать какое-то метательное оружие и смазать его ядом? — Сомневаюсь, что вы будете успевать его использовать, пока в вас летят заклинания. К тому же, Лорд не позволит взять даже каплю яда. — Ну, мечтать не вредно. Все? — Да. — А можно вопрос? — … — он поднял брови, как бы отвечая «Слушаю». — Почему вы не воспринимаете, как равную? Почему видите только игрушку? — В плане чего? — Отношений. — Потому что вы еще слишком юны, чтобы понять мои мысли. — Зато не юна, чтобы меня трахать, да? — Если вам это не нравится, то мы завершим подобные встречи. Хотя именно вы всегда проявляете инициативу. — Я хочу нечто большего. Хочу знать, что вы воспринимаете меня, как равную и имеете чувства. — Лили, прекрати! — он осекся, когда понял, что назвал ее не тем именем. — Хах… Лили… Да, точно. — слезы потекли из глаз. — Лили… Лили… Люблю ее, всегда буду любить. Лили! Лили! А я?! Я же вас люблю! Я выгляжу так же! Может я не такая добрая? Чем я хуже? Почему вы не видите меня? Вы обратили на меня внимание лишь из-за её внешности, так? Ха-ха. — саркастично посмеялась она. — Конечно, на что я надеялась. Ладно. Извините. Я пойду. — вытерев слезы рукавом, она вышла из комнаты, закрыв дверь, и медленно направилась к себе, оставив Северуса стоять в шоке. — Ох, Мерлин, что с этими женщинами? Одну любил, а она выбрала другого. Вторая любит, зная, что я в ней вижу лишь первую. Она же еще совсем мала для всего этого. Куда она лезет? Черт… — он вышел и пошел за ней. — Мисс, подождите… — она шла медленно, так что он быстро нагнал её. — Вернемся ко мне и все обсудим. — он потащил её за руку, не дожидаясь согласия. — Ладно. — она старалась успевать за ним, несмотря на то, что ей было очень обидно, что она лишь тень прошлого для него. Ей хотелось открыть ему глаза на то, какая она на самом деле. Чтобы он полюбил её, всем сердцем, всей душой. Больше, чем Лили. Они вернулись, дверь тихо щелкнула закрываясь. — Что это было? — он поднял одну бровь глядя на нее снизу вверх. — То, что я чувствую. — Зачем вы все это сказали мне? Вы знали на что идете, я вас предупреждал. Вы наивно полагали, что именно вы такая особенная и я влюблюсь позабыв обо всем? Мы не в сказке, жизнь сурова, если вы еще не поняли. — Тогда зачем вы притащили меня сюда? Прочитать лекции и добить? — она села на край кровати. — Нет. Будете кофе? — На ночь? — Чай? Вам нужно что-то, чтобы успокоиться. — Виски, если можно. — Я не бар. — Тогда ничего. — Мерлин… — он достал бутылку из комода и открыв её разлил на два стакана, поставив их на маленький прикроватный столик. — Вот. — Один пододвинул к ней, другой взял в руку и взболтал содержимое. — Вы хотите… поговорить? — сел рядом. — О чем? — Вы же знаете, я не любитель душевных бесед, так что не разбираюсь в таком, но если вы хотите, то я вас слушаю. — Блин, какой вы заболтивый, аж тошно. — она смачно осушила бокал за один глоток. — Не наседайте, вас никто не потащит в комнату. — Сама доползу. — она прижала нос к тыльной стороне ладони, вдыхая собственный запах кожи, чтобы сбавить горечь спирта во рту. — Я вас слушаю. — он отпил из своего бокала и скорчился. — Какой отвратительный, больше не стоит покупать эту марку. — Что вы хотите услышать? — Почему именно я смог заинтересовать вас? Вы же явно популярна у своих ровесников. — Не сказала бы. Пока никто в любви не признавался. — А как же близнецы? Вы много с ними общались до того, как они покинули школу. — У них сейчас свой бизнес, да и мы не более, чем дружили. Шутки шутками, а большего не было. — Уизли и Поттер? — Рона имеете ввиду? Он нравится Гермионе, а Гарри — Джинни. К тому же, оба не в моем вкусе. — Малфой? — Мимо. Вредный и трусливый. Извиняюсь, конечно, я знаю, что вы его крестный, но он вообще не в моем вкусе. — Долгопупс? — Лапочка, но люблю более властных, к тому же у него Луна. — Мне весь курс перечислять? — На всех свои причины. — Поэтому из всех волшебников Хогвартса вы выбрали меня? — Я особо не выбирала. Точно уж не выбрала бы вас. — Я бы тоже себя не выбрал. — он слегка улыбнулся. — Вы бьете учеников, слишком строгий и скрытный. Грубо общаетесь, позволяете себе лишнего, но… — Но? — бровь поползла вверх. — Когда я вижу вас, то про все это забываю. — Я, видимо, веду себя иначе с вами? — Иначе? Когда я в вас влюбилась, то вы не давали мне спуску, как и остальным учащимся. Хотя говорили, что то, что мы спим никак не повлияет. — Я лишь оценил ваше усердие в моих предметах. — Ага, конечно. — она взяла бутылку наливая себе еще одну порцию пойла. — Я же старый для вас, почему выбор пал на меня? — Повторю, будь у меня выбор, он был бы не в вашу пользу. Так решила судьба, что я влюбилась в преподавателя. Может прониклась вашей позицией насчет любви, из серии «один раз и на всю жизнь». — Вам не повезло влюбиться в меня. — Да. Выпьем за это? — одна издала нервный смешок и протянула руку с бокалом, чтобы чокнуться. — Да. — усмехнувшись протянул в ответ. — На брудершафт? — Можно. Их руки переплелись в локтях и глядя друг другу в глаза они отпили из стаканов. Кая улыбнулась. Они поцеловались, чувственно, медленно, а во рту запечатался горький вкус дешевой марки огневиски. Запах профессора сводил её с ума. Открыв глаза и оторвавшись от губ, она посмотрела на него. — Не так уж плох напиток, если его пить таким образом. — Хах. — зрачки в его черных, как бездна, глазах увеличились, застилая радужку. — Может? — Нет, пользоваться пьяной девушкой не в моих правилах. — По трезвому вы не отказываетесь. — Вы много выпили, Грубер. С Гриффиндорцами, со мной, до этого сильно потрясли организм, побывав у Лорда. Вы не в состоянии трезво мыслить. — В состоянии я. Просто… устала я. — Я провожу вас до комнаты. — Вы меня прогоняете? — Мы можем сидеть до утра, но вам нужно восстановиться. — Тогда посидим еще? — он коротко кивнул, понимая, что не может ее выгнать сейчас, когда ей нужна поддержка. — Можно я. — поставив свой бокал она сделала тоже самое с профессорским. — Что? — Ничего. — она обняла его и слегка подтолкнула, в следствии чего они упали на кровать. — Мисс? — Можно так полежать? Совсем немного. Прошу. — она крепче обняла его. Сердце обливалось кровью, видя, как она любит его без остатка. Ему было больно от того, что он не может ответить ей тем же. Он испытывал к ней интерес, симпатию, но в его сердце навеки поселилась лишь одна женщина. И Кая, увы, не она. — Конечно… — выдержав паузу, продолжил. — Мне жаль, правда. — он гладил её по волосам, щекам и чувствовал, как она иногда вздрагивает, а щеки становятся мокрыми. — Плачешь? — Нет. — Грубер вытерла слезы рукавом. — Врешь. — Да. — Я был бы рад полюбить тебя, но сердцу не прикажешь, а душе не соврешь. — Я все понимаю, знаю, на что шла и тд. — она поднялась и вновь села на край матраса. — Это лучше, чем если бы я лгал, теша свой мозг надеждами, что ты — она. — Хватит, прошу. От таких фраз лишь больнее. Успокаивать — не ваш профиль. — Что есть, то есть, никогда не отличался чуткостью. — Я заметила. — Прости. Я редко это говорю, но мне действительно жаль. Я понимаю, что не виноват в своих чувствах, однако, мне не нравится, что это доставляет тебе боль. — он поднялся и сел повернувшись к ней. Провел ладонью по щеке. — Я бы хотел, чтобы ты открыла мои глаза на всё, показала так, как видишь ты. Быть может, это помогло бы мне понять и полюбить тебя. — Вы уже справедливо подметили, что насильно мил не будешь. Перестаньте, прошу. Вы будто издеваетесь. — он отдернул руку, как ошпаренный и потупил глаза в пол, словно нашкодивший ребенок. — Я вас не виню. Все хорошо. Просто устала, извините. — Я слушаю. — Да, я взяла на себя слишком много, слушать особо и нечего. Просто переоценила свои силы. Бегать и тут, и там, не палиться, вечно изображать веселую мордашку, когда играешь со смертью. От вас то и улыбки не ждут, а я же ходячий позитив. — Мы справимся. В одном котле варимся. Девушка усмехнулась глупому каламбуру бывшего зельевара. Еще немного посидев, Кая отправилась в свою комнату, Северус проводил ее и каждый из них в своей кровати заснул, отдельно от второго.