Драконами не рождаются, драконами становятся.

Дагур лежал на кровати, вертя в руке кинжал, принадлежащий девушке. Он незаметно “позаимствовал” его у Элвина, перед тем как тот погиб. Только увидев его у бывшего вождя Изгоев, Остервенелый сразу узнал его. Он не мог не узнать оружие, принадлежащее девушке, которая крепко засела у него в мыслях. Каждую ночь он засыпал, а утром просыпался с мыслями об этой рыжей бестии. Он мог думать о ней целыми днями, и это ему нисколько не надоедало. Наоборот, Дагур чувствовал, что наполняется силой и решимостью. «Что же она со мной делает? Я никогда раньше не испытывал подобного. Сначала я не понимал, что со мной. А теперь я понял, что влюбился. Окончательно и бесповоротно. Но я же сам Дагур Остервенелый! Как я мог влюбиться в обычную девушку?! Но она не обычная. Она самое настоящее чудо. Дар, ниспосланный богами. Она идеальна во всём. Глаза! Они как два изумруда, как свежий зелёный лес. Они затягивают, не желая отпускать. Да я и сам не хочу. Они слишком потрясающи. Столь прекрасные глаза скрывают не менее прекрасную душу. Они столь чистые и невинные. Дикий взгляд, как и её дикий нрав сводят с ума. А её волосы! Такие мягкие, так и хочется зарыться в них. Они пахнут свободой, холодным ветром и лесом. Такие же яркие, непослушные и буйные, как и их хозяйка. Будто пылают огнём. Так и хочется перебирать пальцами каждую шелковистую прядку. Она словно лучик солнца, пробившийся сквозь тучи. Как же мне хочется увидеть её улыбку. Она наверняка широкая, радостная и сияющая. Если бы я только мог видеть её каждый день…Но она всё время в компании наездников. Агр, и они видят её всё время, слышат её голос, её смех. Как бы мне хотелось, чтобы она посмеялась для меня. Уверен, он такой же потрясающий, как и её голос, как и она сама. Хочется, чтобы я услышал эту звонкую мелодию, подобную журчанию игривого ручейка, льющуюся из её уст. Тогда, в нашу самую первую встречу, она защитила меня. Хоть это и было подстроено, но она, зная, что драконы не нападали по-настоящему, всё равно прикрыла меня собой. Она даже не задумалась над этим. Готова жертвовать собой ради других. Кем бы они не были. У неё сердце воина, а душа дракона. Я хочу узнать её поближе, узнать всё. В ту ночь, на острове Драконов, тот парень, Смар…Смор…не важно, он заигрывал с ней, с моей Мией! Да кто он вообще такой, чтобы это делать?!» Дагур рассвирепел и со всей силы швырнул свой топор в стену. - Всё в порядке…Ваша Остервенелось? – спросил быстро вошедший Дикарь. - Я что-то не припомню, чтобы разрешал входить без моего разрешения! – рявкнул Дагур. – Ты прервал мои мысли! - Прошу прощения, сэр. – сразу извинился Дикарь и поспешил выйти. Мысли Берсерка снова вернулись к рыжеволосой наезднице. «Тогда я ранил её. Клянусь, Один, я не хотел. Но она так быстро кинулась на защиту своего дракона. Я не ожидал такого. Надо сказать, что рефлексы у неё потрясающие. Да и в бою она великолепна. И сильнее, чем кажется на первый взгляд. Что телом, что духом. Её тело такое хрупкое на вид. Кажется, только прикоснись, и она развалится. Но на самом деле она прочнее железа. Её тонкие, но сильные руки уверенно и крепко держат оружие, а сама она сражается получше самых лучших моих Берсерков. Она сама похожа на дракона в человеческом обличии. Интересно, почему? В тот день, когда мы снова встретились на одном острове. Тогда она спала на дереве. Она всегда так спит? Из-за чего? Помню, она тогда была вся мокрая, видимо, искупалась. И всё равно полезла на дерево, где ветер сильнее. Помню, я тогда испугался, как бы она не заболела, и опустил на землю. Она такая лёгкая, совсем как пёрышко. Это не очень хорошо, так не должно быть. Она как будто бы вообще не ест. Или ест, но очень мало. Похоже, в её жизни что-то случилось. Но вот что? Во вторую нашу встречу она сказала, что её отец был вождём. Почему был? Что с ним произошло? И тогда почему она сейчас не со своим племенем? И какое оно у неё вообще? Когда она это сказала, Иккинг с друзьями, похоже, тоже были удивлены. Они не знали об этом. Она не сказала даже им. Значит, что-то действительно случилось, раз она не хочет об этом говорить. Может, её изгнали из племени? Хотя нет, вряд ли. Она же наследница трона. В любом случае, я хочу узнать всё. Уничтожу любого, кто посмел причинить ей боль. Элвина уже настигла его участь. Он это заслужил. Хотя его смерть была слишком быстрой и безболезненной. Он заковал мою девочку в кандалы, держал её у себя. Хотя, должен признать, такой её вид мне даже понравился. Она выглядела измученно, но не сломленной. Всё равно рыпалась. Да, у неё воля, которую нельзя сломить. Это мне так нравится, даже как-то возбуждает. Но факт, что в тот момент она, по сути, принадлежала Элвину, выводил из себя. Я хочу, чтобы она была только моей, и ни чьей больше. Я могу отказаться от многого, только не от неё. Я больше не смогу жить без неё. О, мой Клычок, я уверен, ты чувствуешь тоже самое, просто пока этого не поняла. Ну или не хочешь признавать. Ты же такая упрямая. Она чем-то похожа на кошку – гордая, независимая, неприступная, но стоит её только приручить, как она становиться пушистой, ласковой и нежной. Вот и её мне остается только приручить, и она уже никуда от меня не денется. Только, и о её острых коготках не стоит забывать. Да, всё же, она в точности, как кошка. Она лучшая.» Дагур улыбнулся и, засунув кинжал девушки себе за пояс, вышел на улицу.