«— Я не нуждаюсь в том, чтобы вы меня спасали. Я сумею сама позаботиться о себе, merci. — Не говорите так, Скарлетт. Думайте так, если вам нравится, но никогда, никогда не говорите этого мужчине.» ©Маргарет Митчелл «Унесённые Ветром».
Людям свойственно влюбляться и это не секрет. Они привязываются к кому-то до такой степени, что не представляют свою жизнь без определённого человека. Но как быть если «особенный» человек резко пропадает? То всё? Жизнь окончена? Или что? Ясно одно: чувствуешь себя ужасно подавлено, использовано, точно котёнок, с которым дети поиграли и забыли про его существования. Зачастую после этого люди перестают кому-то верить или привязываться, ибо наступать на одни и теже грабли не собираются. Но чувства этому мешают, поэтому Аманда порой хотела быть чем-то инородным. Например, гомункулом, коего алхимик лишил был ненужных эмоций. Это было бы лучше, по крайней мере для Аманды. Люденберг человек противоречивый: у неё есть принципы, гордость, мораль, в конце-концов! Но. через всё это она может перешагнуть, разбить свою гордость, но при этом сохранить осколки. Она — часть той силы, что вечно хочет благо и вечно совершает зло. Лучи летнего солнца светят, но, к сожалению, не греет. Снежинки падают на всё: на охотников, на их оружия, на землю, а от излишество белого оттенка режет глаз, про жуткий холод мы уже говорили. Теперь давайте о снежинках. Они, в отличии от лепестков роз, симметричны. А также каждая — отдельное произведения, словно ажур, который повелительница холода специально усердно выкраивает. Но главное не забыть: как розы могут увянуть, так и снежинки растаять, также, как и человек может умереть. Это правда стара, как мир: ничего не вечно, у каждого свой срок. — Аманда, о чём задумалась? — Спросила Хедер, заметив что острая на язык травница молчит, словно в рот воды набрала. По виду легко понять, что она о чём-то думает. — Холод мозги заморозил, поэтому ни о чём не думаю, — махнула она рукой, мол, мои заморочки, внимание не обращал. Вообще, Аманда всегда себе на уме и в собственном манямирке. — Кстати, а куда ты дела своего брата? — Спросила Аманда. — Я конечно понимаю, что от любви к отпрыску Стоика он с ума готов сходить. — Я его отправила за «вторым», — Хедер показала кавычки, — Драконим Глазом. Чтобы ничего не сорвалось. Аманда слегка улыбнулась, сдерживая смешок. Кто в здравом уме поверит в такую чушь? Хотя это же Дагур. Слегка доверчивый, безумный, характером напоминающий ребёнка, которому надо дать игрушку, дабы успокоился. — Даже мой попугай говорит более реальные вещи, — то ли с сарказмом, то ли как-то по-доброму усмехнулась Аманда. — Только что «другого» Драконьего Глаза не существует скажешь ты. Я мечты детей не хочу разбивать, — пошутила она. — А что вообще может пойти не так? Наездники, вроде, ничего не знают, а значит неведомы. — Ты как никто другой должна знать, что на Северных рынках слухи разлетаются быстрее, чем ром в таверне, — сразу нашла оправдание Хедер. — Не ты ли говорила, что у стен есть уши в ушах с золотыми серьгами? — Также от слов я не отказывалась, — Аманда на пару секунд замолчала и добавила: — При других обстоятельствах мы могли бы подружиться. С тобой интереснее, чем с этими бугаями. — «Могли бы»? А почему нет? — Поинтересовалась Хедер. — Мы же с тобой коллеги! — Скажу прямо: я тебе не до конца доверяю, — ответила Аманда. — Ты появилась неожиданно, точно снегопад по среди летнего дня, а до того пыталась убить своего брата. О ваших семейных проблемах я не ведаю и судить не мне, — продолжила она, — но я всегда готова буду поддерживать с тобой деловые отношения, — Люденберг протянула Хедер свою ладонь. — Не переживай на бал к Стане со мной не отправишься, а если, всё же, захочешь я буду не против партии. Хедер нервно усмехнулась, не понимая говорит ли Аманда всерьёз или шутит, но пожала руку. Её не покидало чувство, что это была сделка с самим дьяволом, а Люденберг хорошо на эту роль подходит: окутанная ореолом тайны, а речи туманят разум, да и редко можно встретить человека, который говорит, словно сошёл со страниц какой-то книги. — Я у тебя всегда хотела кое-что спросить… — вновь начала Хедер. — И что же? — Аманда выгнула бровь. — Почему ты считаешь Иккинга и Дагура любовниками? — Твой брат в каждый удобный момент упоминает, как бы хотел его убить, распотрошить… а самые безумные люди — влюблённые люди. Что-то не так?⋆☬‧₊˚𖤓‧₊˚⋆
Ради любви люди способны совершать как подвиги, так и безумства, доказывая свои чувства. Есть даже те, кто в очередной раз показывает их, так и не понимая что они не нужны определённому человеку. Но разве влюблённого дурака вразумить можно? Нет. Это просто невозможно, ибо просто нельзя убедить, точно также как виновный пытается изменить свой смертный приговор искуплением. Аманда никогда не верила в возможность искупления или во второй шанс. Это не возможно — горбатого могила исправит и то это тоже не факт. Сколько бы раз не раскаялся, не просил прощение прошлое будет с тобой, преследуя на каждом шагу, да напоминая о себе в потёмках, старые привычки никогда не умрут. Но тогда почему кто-то считает, что красавица способна показать чудовищу что такое ласка и любовь, тем самым усмиряя, а он со временем превращается в прекрасного принца? Как чудовище даже в человеческом обличии останется зверем, также как бабочка, коей крылья оторвали не может вновь вспорхнуть в небо, так израненная и гниющая душа не сможет парить, как раньше. В отличие от внешних ран, внутренние зажить не в силах. Аманда оперлась на одну из клеток, наблюдая за всем что происходит, не собираясь вмешиваться, по крайней мере до поры до времени, пока не захочется высказать своё мнение. Это черта раздражает Райкера, ибо Люденберг просто наглая девочка, которая почти ничего полезного не делает, за исключением своих медицинских знаний. Порой Гримброн подозревает, что она легко может стать предателем, если обстоятельства ей будут выгодны. — Знаешь, я не думаю что сразу в бой идея отличается, — сказала Аманда. — Не думал начать с дипломатии? — Ты сейчас мне будешь указывать что делать? — Мужчина кинул на неё грозный взгляд. — Ни в коем случае, — Аманда подняла руки вверх. — Просто посоветовала. Райкер фыркнул, направляясь ко входу в пещеру, но не успел он зайти как его встретил шип Злобного Змеевика. Он вновь недовольно глянул на травницу, словно она на него порчу навела, (а кто знает?), а потом на Хедер и её Розу Ветров. — Скажи своему дракону, чтобы не шумел! Она нас выдала! — Не могу! — Ответила Хедер. — Она — дракон. Её хвост волочится по льду. — Если ты её не приструнишь, то это сделаю я, — пригрозил он. Хедер нахмурилась, а возмущение её переполняло через край. Он не посмеет тронуть её Розу Ветров, не примет как-то причинить вред её дракону, ибо будет вынужден столкнуться с гневом берсерка и пожелает что вообще на свет появился. Поверьте, если собственная шкура дорога, то лучше Берсека не злить — худо будет. Но также знает: ей выдавать себя не выгодно, ибо не хочется, чтобы всё шло под откос, ведь сейчас всё идёт гладко. Ну почти всё. — Лезть на рожон тоже не выгодно, — не опять, а снова Аманда решила вставить в диалог свою монету. — Райкер, почему ты так упрямишся вести с оппонентами диалог? Это же так просто! Только говорить красиво надо. Гримброн буркнул себе под нос что-то нечленораздельное. Если эту девчонку бросить на съедение к Ужасному Чудовищу, то будет жалко дракона, нежели её, ибо рептилию Аманда тоже сможет вывести из колеи. — Ну так вперёд, дипломат, — фыркнул он. — Не-не-не. Это уже не мои проблемы, — сказала Аманда. — Я повышу тебе жалованье, если ты сумеешь договориться с ними. — Так с этого и надо было начинать!⋆☬‧₊˚𖤓‧₊˚⋆
Каждый шаг отдавался эхом по пещере, которую Аманда рассматривала, точно Нарацисс собственное отражение в водной глади. Также она могла отметить, что здесь было чуточку теплее, нежели на снаружи. Это хоть как-то радует. Каждый её шаг напоминал ходьбу приговорённого к эшафоту: медленные, ленивые, но в отличии от осуждённого уверенные. Ничего так не пугает врагов, как непринужденность, лёгкая улыбка и уверенность, ибо это показывает что оппонента, как за достойного противника не считаешь. — Перестаньте смотреть на меня, как на врага народа, — сказала Аманда, когда заметила на себе настороженные взоры наездников, которые, в отличии от травницы, напряглись, ибо что ожидать — неизвестно. — Поверьте, как-то вредить я вам не собираюсь. У меня даже оружия с собой нет. — А с чего мы тебе должны верить? — Спросила Астрид, сощурив озёрные глаза. — Алиби у меня нету, но... — она слегка запнулась, — ... от ваших навыков комуникации зависит моя зарплата, а любое повышение — хороший знак. Если вы откажетесь от переговоров, то я просто наведу на вас всех порчу, — говорит она с мягкостью усмирённой Пелеем Фетиды, мило улыбаясь. — Ты ведь сказала, что с миром, но при этом угрожаешь! — Возмутился Сморкала. — Ну что вы, месье, я не угрожаю. Просто предупреждаю. Иккинг в этой девчонки сразу узнал ту самую незнакомку, которая выделила его отсутствие манер. Загляделся, видите ли! Не на неё он глядел, вообще-то, а просто... смотрел в даль задумчивым взглядом. Да, он просто задумался. Хорошо что веер у неё не нашелся... Сейчас же он мог относиться к ней двояко: с одной стороны она заодно с охотниками, но с другой, будто просто ведает о всём, а участвовать в жизни Империи не собирается, ибо это недостойно её драгоценного внимания. Она не собиралась перерезать им глотки при первой же возможности, но при этом милостью тоже не отличается. Просто прямо говорит «давайте по дружному, иначе жди чуму и порчу». — Зачем он тебя сюда послал? — Сама не знаю. Но ультиматум был весьма заманчив. Поэтому предлагаю сойтись на едином мнение или, хотя бы, постараться сделать вид, что мы что-то обсуждаем. Нам всем от этого только лучше будет. Ну как вам мысль? - Она внимательно посмотрела на них, выжидая от кого-то из наездников ответа.