***
Чем ближе он подходил к дому, тем более потерянным и одиноким он себя чувствовал. Какаши каждый день обязательно ужинал в одно и то же время, и это время уже давно прошло. Какаши предпочитал оставаться в резиденции Хокаге в такие ночи, как эта, когда работа заполняла каждый уголок его и без того напряженного графика. Из-за этого Ирука чувствовал себя еще более покинутым, чем раньше. — Я дома, — вздохнул он, снимая обувь у двери, зная, что там никто ему не ответит. — Добро пожаловать домой. Ирука поперхнулся, его испуганный взгляд встретился с пристальным взглядом Какаши. Поскольку церемониальную одежду он дома не носил, он предстал перед омегой в простом варианте своей старой униформы, не надев лишь бронежилет и бинты, а также закатав рукава водолазки. Должно быть, он мыл посуду. — Какаши, ты дома, — сказал он, расстегивая застежки на своем пальто. — Я забеспокоился, когда ты пропустил ужин, — сказал он, ведя Ируку обратно на кухню. Восстановленный в своем былом великолепии с помощью Ямато, комплекс Хатаке располагался на многих акрах сельскохозяйственных угодий, предоставляя им уединение, которого так желал Какаши. Ирука не жаловался, однако, не имея соседей, с которыми можно было бы поболтать, он часто зависел от книг и нинкенов, которые составляли ему компанию поздними ночами. — Мне жаль, — извинился он, недоверчиво качая головой. — Я потерял счет времени, гуляя с Ацухиро. — Что ж, этого следовало ожидать, — пробормотал Какаши, начиная мыть оставшуюся посуду, в то время как Ирука помогал вытирать ее. — В конце концов, он же влюблен в тебя. Ирука фыркнул, вызвав скрытый гнев альфы. Он напомнил себе, что как только у Какаши закончится гон, его раздражительность исчезнет вместе с ним. Его перегрузки часто вызывали такой же разлад внутри него, поэтому он изо всех сил старался быть терпеливым. — Я бы не сказал, что он влюблен, — возразил он, без раздумий расставляя посуду по местам. — В последний раз, когда я его видел, ему было восемь лет, и он был в полумертвом состоянии. — Вы познакомились на задании? — спросил Какаши, внимательно прислушиваясь к ответу. — Да, — ответил он кивком головы, предаваясь воспоминаниям. — Я только отпраздновал свой двадцать первый день рождения, когда мне и моей команде было поручено простое поисковое задание в Стране Молний. — Как ты на него наткнулся? Обычно Ирука воздерживался от таких подробностей, но Какаши теперь носил мантию Хокаге, и поэтому он не стеснялся вникать в подробности. — Мы пересекали границу и увидели город, почти полностью охваченный пламенем. — Война? — Бандиты. Какаши напевал, подметая пол на кухне, пока Ирука доставал из холодильника упаковку клубники. После такого позднего обеда Ирука был слишком сыт для ужина, но легкий перекус был в самый раз. Он попытался вспомнить, когда в последний раз видел мужа в таком состоянии, но не смог. От этой мрачной мысли у него внутри стало как-то пусто. Он попытался проглотить горечь, смешав ее со сладким вкусом спелых фруктов. — Я полагаю, что двое мальчиков были единственными выжившими? — Я нашел их в сарае. Моя команда уничтожила остальных бандитов, пока я выносил их, — сказал Ирука, тяжело сглатывая. — Кусок дерева упал на них сверху, ударив Ацухиро по голове и вырубив его. Ацуши был недостаточно силен, чтобы вытащить его, но он скорее бы умер вместе с братом, чем… — Что произошло после того, как ты спас их? — спросил Какаши, откладывая метлу и совок, полностью сосредоточившись на Ируке. По неизвестным причинам, это заставило Ируку сжаться от неуверенности. — Я спросил, есть ли у них другие родственники, и у них была тетя, которая жила в Кумогакуре. Я нарушил приказ, сопроводив их туда. Это было глупо и безрассудно с моей стороны, — признался он, глядя на свои испачканные ягодами руки, представляя, что это кровь. — Мы все еще были на войне, и меня легко могли убить, но я все равно это сделал. — Ну не убили ведь, — поддразнил Какаши, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо Ируки, с легкостью смутив омегу. — Нет. Их тетя была очень благодарна, — пробормотал он, пользуясь возможностью прикоснуться к открытому лицу Какаши. — Она помогла мне вернуться через границу в нейтральную зону Страны Мороза. — Куноичи? — Да, — прошептал он, слабая струйка возбуждения просачивалась под его кожу, его запах свободно распространялся в безопасности и привычности их дома. — Ты проводил его в отель? — Да. — Зачем? Брови Ируки нахмурились в замешательстве от вопроса Какаши и задумчиво провел языком по нижней губе. — Потому что так было правильно, Какаши, — рассудил он, в лучшем случае испытывая противоречивые чувства. — Он наш гость. — О, он хочет быть для тебя гораздо большим, чем просто гостем, сенсей, — возразил Какаши, в тоне его голоса ясно слышалось обвинение. — О чем ты? — спросил Ирука, застыв на месте. Пальцы Какаши скользнули под воротник рубашки Ируки, проведя по затылку, прямо по метке, которую он оставил много лет назад. Ирука ахнул, а по всему телу прошла дрожь. Когда Какаши прижался к его спине, разум улетел в дальние уголки его сознания. И именно в этот момент альфа перестал контролировать свой запах. Ливень цветов апельсина обрушился на Ируку, как удар кулака, открывая ему самые сокровенные мысли и чувства Какаши. Множество вещей, как хороших, так и плохих. — Ты ревнуешь? — спросил он, совершенно ошеломленный. — Не будь таким наивным, сенсей, — упрекнул Какаши, прижавшись губами к ушной раковине Ируки. — Он очень ясно выразил свои намерения сегодня днем в моем кабинете, когда на секунду потерял контроль над своим запахом, увидев тебя. Ирука ощетинился на вопиющее обвинение Какаши, повернувшись к мужу лицом. — Он всего на два года старше Наруто! — закричал он, испытывая отвращение даже от мысли о таком. Запах Какаши только усилился, его глаза чуть сузились. Смесь возбуждения и дурного предчувствия наполнила воздух вокруг них, и Ирука изо всех сил старался дышать, не говоря уже о том, чтобы думать. Его сердце застряло в горле, Ирука не совсем понимал, что сказать дальше, чтобы переубедить Хатаке. — Я только прошу не сильно отвлекаться на твоего гостя, — сказал Какаши с небрежностью выплевывая последнее слово. — Помни, эти выходные — важное событие для Конохи, для меня, и мне нужно, чтобы ты эффектно сыграл свою роль. — Я тебе не какой-то актер, Какаши! — сплюнул Ирука, слова были горькими на вкус, и даже клубника не спасала положение. — Я твой супруг! — Подожди, Ирука… — Тебе следует вернуться в офис, — сказал он, поворачиваясь спиной к Какаши. — Уверен, у тебя много работы. Ирука почти не спал той ночью, буровя взглядом пустое пространство на правой стороне кровати.***
На следующее утро Ирука изо всех сил старался избегать Рокудайме. Слова, сказанные вчера вечером, ранили куда глубже, чем реальные раны, полученные на миссиях. Какаши мог выдержать многое, но молчание Ируки не входило в это число. — Твои записи такие подробные и хорошо задокументированные, — отметил Ацухиро, возвращая внимание Ируки к текущей задаче. — Это потрясающе. Ирука усмехнулся такой похвале. — Думаю, ты единственный человек, который когда-либо говорил мне это, — сказал он, его взгляд упал на подарок, который теперь украшал его стол. Орхидея максиллярия. Его любимая. Растет только в тропических районах недалеко от побережья. — Не могу поверить, что ты вспомнил о моем любимом цветке, — восторженно воскликнул Ирука. — Я же говорил тебе о своем любимом, а ты мне о своем, — хмыкнул Ацухиро, пожимая плечами, избегая встречаться взглядом с Ирукой. — Клейтония виргинская… — Точно. Вот теперь Ирука ясно понимал, о чем ему говорил Какаши. Он не хотел смущать молодого человека, но и принимать от него ухаживающие подарки тоже не мог. Он принял болезненное, неловкое решение затронуть эту тему. — Знаешь, я не могу поверить, насколько ты вырос с тех пор, как я видел тебя в последний раз, — сказал омега, улыбаясь мужчине. — Ты так много преодолел в своей жизни, ты стал замечательным человеком и шиноби, и, что немаловажно, ты хочешь помочь привить ту же мораль в умы следующего поколения. — Это все благодаря тебе, — настаивал Ацухиро, почти умоляя Ируку понять его тяжелое положение, его потребность быть любимым и принятым кем-то, кем он восхищался. Глубокое чувство тоски развернулось в груди Ируки, на мгновение лишив его дыхания. — Я рад, что у меня есть место в твоем сердце, Ацухиро, и я всегда буду твоим другом и наставником, когда бы тебе это ни понадобилось, — объяснил он, изливая ему душу в ответ, — но я не могу быть никем больше. — Что ты имеешь в виду? — спросил Ацухиро; его надежды рухнули в одно мгновение. Он еще не знал, что ошибочно принимает благодарность за любовь… — У меня есть пара. — Пара? — переспросил он, и на его лице проступило невинное недоумение. — Кто? — Это немного сложно, — признался Ирука, пытаясь устоять на ногах. — Обычно мы стараемся не привлекать к себе внимания из-за наших профессий, но я знаю, что могу довериться тебе в этом… — Кто это? — Хатаке Какаши, — объявил он. — Рокудайме. Ацухиро удивленно поднял брови. — Серьезно, он? — На самом деле он не так уж плох, — хмыкнул Ирука, покачав головой. — Немного эмоционально отсталый, но все же. — Немного? — Ладно, может, и много, но он старается. — Я не хочу даже думать об этом. Ирука вздохнул с облегчением, довольный тем, что Ацухиро не принял его отказ близко к сердцу. — В последнее время у нас небольшой спад в отношениях, — признался он, отчаянно желая поговорить об этом с другим человеком. — Что случилось? — спросил Ацухиро, искренне интересуясь проблемами сенсея. — В последнее время мы редко видим друг друга, — начал Ирука. — Вне работы, я имею в виду. — Почему это? Разве вы не живете вместе? — Всякий раз, когда у Какаши поджимают сроки, он, как правило, проводит ночь в резиденции Хокаге, — ответил омега. — Сейчас еще такой сыр-бор с этим мероприятием для каге, ни минуты отдыха. — Да, Киллер Би говорил мне что-то такое. — Киллер Би? — спросил Ирука с широкой улыбкой. — Я и не знал, что он приедет. Мне очень приятно осознавать, что он проведет время с нами, ты знаешь, как я его уважаю. — И у него точно такое же отношение к тебе, Ирука-сенсей. Ирука разволновался, вспомнив их первую встречу. — Уже поздно, пойдем перекусим и дадим нашим мозгам отдохнуть, — сказал он, решив размять ноги. — Только не рамен! — пожаловался Ацухиро, довольно хорошо имитируя типичную раздражительность Наруто. — Я так много съел, пытаясь угнаться за тобой, что меня уже мутит. — Три миски — это не много! — возразил Ирука, почти дуясь от обиды. И кто среди них взрослый? В итоге они вдвоем отправились на ланч в Yakiniku-Q. Около входа, как обычно, толпилась очередь, чтобы попытаться занять кабинку. К счастью, Ацухиро нашел неожиданный способ проникнуть внутрь. Он неожиданно окликнул юную куноичи, которая пришла пообедать со своей семьей. — Каруи! — Ацухиро? — Чоджи, — застенчиво поприветствовал Ирука бывшего ученика, наблюдая, как два шиноби Кумо обнимаются, безудержные в своей радости. — Ирука-сенсей? — Прошло так много времени! — воскликнул Ацухиро, разглядывая маленькую девочку, которую Каруи держала на руках. — Это твоя дочь? — Наша дочь, — поправил Чоджи, не торопясь представиться. — Чоджи, это мой двоюродный брат Ацухиро, — сказала Каруи, закатывая глаза на своего застенчивого супруга. — Ацухиро, это мой муж, Чоджи. По давним наблюдениям Ируки, Чоджи всегда плохо справлялся со своими комплексами и природной стеснительностью. Однако он не мог винить присущую бете неуверенность, — Ацухиро был идеальным почти во всем. Адонис среди мужчин, уверенный в себе и игривый альфа, безусловно, выделялся, особенно здесь, в Конохе. Рассматривая этот вопрос более детально, Ирука предположил, что в определенной степени мог понять реакцию Какаши прошлой ночью. Тем не менее, он перешел границы дозволенного другими, гораздо более очевидными способами. — Как долго ты здесь пробудешь? — спросила Каруи, удивляясь мгновенной связи Ацухиро с ее маленькой дочерью. Он, казалось, был одержим ее маленькими ручками и ножками, притворяясь, что откусывает от них кусочки, к большому удовольствию всех остальных. Очевидно, он очень легко находил контакт с детьми, он умел общаться с ними на их уровне, при этом не кривляясь и не унижаясь перед ними. Ирука знал, что то же самое нельзя сказать о других взрослых, довольствующихся практикой «детей должно быть видно, но не слышно». Ирука никогда не смог бы понять такое обращение с собственными детьми, и, честно говоря, он и не хотел этого. — Я должен встретиться с Киллер Би и Райкаге на гала-концерте, а затем я уеду через неделю или две после этого, — сказал он, покачивая Чочо вверх-вниз на колене, когда она взвизгнула от смеха. — Я разрабатываю учебный план для Академии Кумо, и Коноха мне в этом сильно помогает. — Серьезно, Киллер Би тоже приедет? — спросила Каруи, и все ее лицо просияло при одном упоминании его имени. — Он бы никогда не упустил возможности снова встретиться с Наруто, — ответил Ацухиро, на его лице появилось любопытное выражение, он о чем-то глубоко задумался. — Я только что кое-что понял, Ирука-сенсей. — Хм? — Ирука вопросительно промурлыкал, прихватывая кусок свежеприготовленного мяса для себя, прежде чем Чоджи успел до него дотянуться. — Мне нечего надеть.***
Поиск комплекта хаори и хакама, подходящего для высокой и широкой фигуры Ацухиро, оказался весьма непростым, но вместе они справились. Белое кимоно с золотыми вставками идеально подчеркивало насыщенный цвет его кожи, играя на контрасте с волосами и цветом глаз. Довольный своим выбором, Ацухиро охотно сопровождал Ируку в башню Хокаге, наслаждаясь вниманием, которым его одаривали жители Конохи. Ирука был одет в малиново-красное кимоно и угольно-серое хаори, подаренное ему его мужем чуть менее чем за две недели до гала-концерта. Знание этого только заставило омегу помрачнеть. Какаши явно хотел загладить свою вину, но не мог позволить себе потратить время даже на то, чтобы попытаться это сделать. Ирука мог только молиться, чтобы ему удалось чаще видеться со своим супругом после окончания вечера, его желудок скручивало при мысли о том, что он останется один в их огромном доме без него. Такими темпами запах Какаши исчезнет даже с их постельного белья. Ацухиро, однако, отлично отвлекал, заставляя Ируку сосредоточиться на происходящем в данный момент. Наруто добрался домой как раз к началу мероприятия, пообещав Ируке, что встретит его там. — Я знаю, что ты подавлен, Ирука-сенсей, но я хочу, чтобы ты, по крайней мере, попытался хорошо провести со мной время сегодня вечером, — сказал Ацухиро, проводя Ируку в зал. Он пытался подбадривать его целую неделю, но не всегда ему это удавалось. Это ни в коем случае не было его виной, он был просто невинным свидетелем в неспокойное время. Ирука не знал, что делать с Какаши. Часть его хотела спрятаться, в то время как другая часть желала кричать и причитать, пока кто-нибудь, наконец, не услышит его мольбы. Какаши ощущался почти недоступным, одетый в свои церемониальные одежды, когда разговаривал с другими каге. — Извини, — пробормотал он, отводя взгляд от спины Какаши, прежде чем Хокаге осмелился заметить его присутствие. — Я понимаю, что в последнее время я вел себя как зануда, но это не из-за тебя. — Ты, зануда? Никогда! Ирука мог только посмеяться над честным и нетерпеливым выражением лица Ацухиро, без единого слова сделав маленький глоток шампанского, которое протянула ему Цунаде. — Очевидно, что в данный момент я не лучшая компания, — возразил он, сдерживая свой запах, насколько это было возможно в данных обстоятельствах. — Потанцуй со мной, — выпалил Ацухиро, прежде чем успел подумать о том, чтобы прикусить язык. — Прошу прощения? — Потанцуй со мной, сенсей, — продолжил он, хватая Ируку за рукав и дергая его, как какого-нибудь сопливого ребенка. — У меня есть идея. — Хм? — Может, он и хорошо это скрывает, но твой альфа очень ревнив, — заметил Ацухиро. — Он не сводит с тебя глаз с тех пор, как мы вошли сюда. — Я не думаю… — Я всегда хотел, чтобы ты полюбил меня, — признался он, аккуратно ведя омегу под руку в центр зала. — Я научился танцевать только для того, чтобы попытаться произвести на тебя впечатление. Ирука разволновался от такого признания, его щеки вспыхнули от легкого смущения. — Полагаю, один маленький танец не повредит, — наконец согласился он. Он не хотел ранить чувства бедного мальчика. Ацухиро оказался превосходным танцором, в то время как Ирука изо всех сил старался следовать его примеру. Он не мог вспомнить, когда танцевал в последний раз, если не считать импровизированной склонности Какаши сбивать его с ног, кружа его всякий раз, когда ему это нравилось. Его игривая привычка, которой Ируке очень не хватало. Он не ожидал, что Ацухиро отнесется к танцу так серьезно, вложив в него все свои силы. То, как он дрейфовал взад и вперед, напомнило Ируке облака, из которых он был родом. Мужчина был воздушным и легким, он мог соблазнить любого омегу, если бы только пожелал. Возможно, он выбрал не ту профессию, подумал Ирука. — Где ты научился так танцевать? — спросил он, стараясь сохранять между ними подходящую дистанцию, не в силах разглядеть отдельные лица в толпе, которая собралась вокруг, свободно смешиваясь с помощью обильных закусок и алкоголя. — Моя подруга — артистка, — сказал он, наклоняя Ируку так низко, что тот почти поцеловал пол у них под ногами, широко раскрыв глаза от внезапного движения. — Она научила меня при условии, что я буду покупать ей мороженое всякий раз, когда она захочет, в течение следующих полутора лет. Ирука рассмеялся такому открытому и честному признанию, бесконечно забавляясь невинностью всего этого. Отвлекшись, он не заметил, что за ними уже давно следят со стороны. Аромат цветов апельсина заполнял пространство вокруг них, заглушая бодрящий холод быстро бегущего ручья. К тому времени, когда он понял, что что-то здесь не так, было уже слишком поздно. В одно мгновение Какаши схватил его за запястье, буквально вырывая Ируку из объятий Ацухиро. — Какаши, что ты делаешь? — прошипел он, ошеломленный внезапной реакцией своего Хокаге. Какаши не часто бывал таким непредсказуемым по натуре. Нет, непредсказуемость, как правило, была сильной стороной Ируки. Какаши был холодным, расчетливым, трезвомыслящим. Он снимал свою маску только дома, как в прямом, так и в переносном смысле. То, как он вел себя сейчас, в комнате, полной важных людей, поразило Ируку до глубины души, его сердце бешено колотилось о грудную клетку. Затем он вспомнил, как скоро у Какаши должен был начаться гон… запах Ацухиро, наверное, подтолкнул его к краю. — Какаши, мы на людях! — закричал он, умоляя другого мужчину прийти в себя. — Пожалуйста! Однако любая мысль о самосохранении ускользнула прямо из его пальцев, когда Какаши вытащил его из главного зала, его запах бурлил от гнева большими, вздымающимися волнами. Неприкрытый и безудержный шок, промелькнувший в толпе, будет преследовать Ируку долгие годы. Его бывшие ученики, возможно, никогда не оправятся, понял он с зарождающимся чувством крайнего ужаса. Широко раскрытые глаза и отвисшая челюсть Наруто мало его утешили. — Я предупреждал тебя, Ирука, — рявкнул Какаши, его клыки сверкнули в свете ламп. Он вёл их обоих в свой незанятый кабинет, к большому разочарованию Ируки. — Я предупреждал. — Что ты творишь? — спросил он, не в силах освободиться от хватки Какаши. — Куда ты нас ведешь? Оказавшись внутри, Какаши запечатал все двери и окна. Сердце Ируки словно застряло в горле, пульс бешено бился всякий раз, когда он осмеливался сглотнуть. Какаши отбросил шляпу в сторону, его мантия быстро полетела туда же. Темно-серые глаза грозили затянуть его в свои омуты, затерять в водовороте, который он сам же и создал. Все тело Ируки дрожало; прошло очень много времени с тех пор, как Какаши в последний раз был доведен до такого низменного состояния. — Сними хаори, — приказал он, его голос был низким и грубоватым, его запах окутывал весь кабинет, полный смятения и решимости. — Какаши… — Сними хаори, пока я не разорвал его, — предупредил он, расправляя плечи, его глаза восхищенно изучали тело Ируки. Его тон не предвещал ничего, и поэтому Ирука сделал, как было сказано. Однако сложить его не успел, попав под горячую руку Какаши, который кружил вокруг Ируки, как хищник. Гибкие, смертоносные пальцы стянули резинку, которая удерживала волосы Ируки в изящном, развевающемся на ветру пучке, но не от этого у него перехватило дыхание, а от следа, оставленного этими пальцами, следа, который Какаши оставил после себя. Такая же метка отражалась на бледном горле Какаши, которую никто, кроме него, не мог видеть. Тогда его намерения стали совершенно ясны… — Какаши, нет! — воскликнул Ирука, поворачиваясь к нему лицом. — Ты не можешь укусить меня здесь! Альфа знал о последствиях такого поступка, планируя вызвать у Ируки подобие течки, чтобы она совпала с его гоном. Ирука не мог позволить себе лишиться чувств, его руки дрожали, сжимая четко очерченные бицепсы Какаши. Один только его запах грозил лишить Ируку возможности связно мыслить, но он боролся изо всех сил, чтобы продержаться подольше. Какаши взял лицо Ируки в свои ладони, его губы прижались к его губам, сильно, в обжигающем поцелуе, который ошеломил Ируку. — Ты можешь быть таким жестоким, сенсей, — прорычал Какаши, разворачивая Ируку лицом к своему столу. — Знаешь это? — Подожди! Ирука не хотел начинать это здесь, но он опьянел от феромонов Какаши. Прошло так много времени с тех пор, как они в последний раз могли насладиться полным циклом вместе; чужие ловкие, бледные пальцы обхватили горло Ируки, запрокидывая его голову назад, когда его зубы задели чувствительную плоть на затылке. Он мог только опереться ладонями о старую деревянную раму стола первого Хокаге, чувствуя себя грешником. Когда он в следующий раз придет в себя, он сгорит со стыда, но Ирука не мог найти в себе сил беспокоиться. Ощущение скорого плотского удовольствия преследовало его, угрожая расправиться с ним без раздумий и пощады. Укус Какаши был сродни разряду электричества, пробежавшему по позвоночнику, прилив эндорфинов затопил его мозг. Обжигающий жар скапливался внизу живота, просачиваясь еще ниже, к паху. Какаши прижался к спине Ируки, его эрекция скользила по изгибу его задницы, очевидная даже сквозь толстый материал форменных штанов. Аромат жимолости и цветов апельсина слился воедино во что-то единственное в своем роде, что могли создать только они. Руки Какаши скользнули под подол кимоно Ируки, подтягивая материал вокруг его талии, в процессе быстро расправляясь с нижним бельем. — Наклонись, — приказал он, и Ирука мог только дрожать под тяжестью этого тона, его живот напрягся от чистого желания. — Да, Хокаге-сама, — выдохнул он, выполняя команду Какаши. — Блять. Запах Какаши усилился в десять раз, пробираясь под кожу Ируки и превращая кровь в теплое саке, которое пульсировало в его венах. Сердце стучало в ушах, как военные барабаны, металлический привкус его собственной крови ощущался на кончике языка Какаши, пока они безостановочно целовались, его шея выгибалась, когда альфа угрожал поглотить его целиком. Ирука с радостью принес бы себя в жертву, чувствуя головокружение и уязвимость от скорого удовольствия. Одна из рук Какаши скользнула вверх по изгибу его задницы, не торопясь оценить упругую плоть. Ирука почувствовал отклик своего тела: его бедра напряглись от нетерпения, член пульсировал, подергиваясь в напряжении. Какаши прочертил губами дорожку вниз по всей длине позвоночника, останавливаясь на копчике. Острые клыки вонзились в самую податливую плоть одной из пухлых ягодиц Ируки, заставив его резко втянуть воздух. Он мог только застонать от разочарования, чувствуя себя обделенным. Где-то в глубине души Ирука знал, что ему следует беспокоиться об их нынешнем затруднительном положении, о пяти больших окнах за их спинами, но он не мог довести дело до конца. Он мог только надеяться, что завеса ночи скроет их от любопытных глаз. Его грудь быстро поднималась и опускалась, когда руки Какаши подставляли его ждущую дырочку прохладному ночному воздуху. — Какаши, — простонал он, его голос был неузнаваем даже для его собственных ушей. Стопки документов, разложенные под ним, грозили свалиться на пол. Сильная хватка Какаши на его бедрах была единственным, что удерживало Ируку от падения; одежда внезапно стала слишком горячей для его тела, прилипая к скользкой от пота коже. Он едва мог дышать, закрыв лицо руками, пытаясь заглушить звуки, которые Какаши выбивал из него. — О, сенсей, я обожаю, насколько ты мой, — пробормотал Какаши, скользя зубами по месту, которое только что укусил, его горячий, влажный язык обжигал кожу Ируки, как свежее клеймо. — Всегда обожал и всегда буду обожать. Ирука издал мучительный стон, его тело содрогалось от прерывистого дыхания. Сколько времени прошло с тех пор, как Какаши прикасался к нему вот так? Не торопился с ним… Возможно, порой, легкая ревность идет отношениям лишь на пользу. — Я всегда думаю о тебе, — признался Какаши, с относительной легкостью вытирая слезы с щек Ируки. — И до ужаса скучаю. Ирука еще ниже склонил голову, множество эмоций захлестнуло его. Он мог чувствовать страстное желание Какаши, его любовь. Его единственное желание. Смуглая спина выгнулась сама по себе, пальцы Какаши в отчаянии сжимали его бедра, его возбуждение полностью поглощало его изнутри. Ирука не знал, сможет ли он удержаться, его бедра раскачивались назад, его задница прижималась к выпирающей эрекции Какаши. — Я люблю тебя, — признался он, покусывая ухо Ируки, прежде чем спуститься вниз по изгибу его позвоночника. Он спустился к шраму, который портил спину Ируки, — свидетельство того, как сильно он любил Наруто, несмотря на демона, запертого внутри него. Какаши провел пальцами по краям, его губы вскоре последовали за ними, превращая это во что-то новое, что-то его собственного изготовления. От Мизуки не осталось и следа, он растворился в тонкой струйке дыма. Медленно, еще медленнее, Какаши двинулся ниже, не обращая внимание на визги Ируки. В нынешнем состоянии он мог общаться лишь посредством запаха и выкрикивать отрывочные мольбы о большем. И Какаши был полон решимости дать ему это. Все это. Язык Какаши без предупреждения прикоснулся к дырочке омеги. Ирука вскрикнул, его бедра против воли подались назад, прося о большем. — Я люблю твою задницу, — прорычал Какаши, его руки еще сильнее раздвинули ягодицы Ируки. — Но ты прячешь ее под своей новой формой от меня всякий раз, когда наши пути пересекаются. — Какаши, — закричал он, его пальцы вцепились в край стола Хокаге, царапая его. — Альфа. Это единственное слово привело Какаши в неистовство, его язык принялся вылизывать Ируку. Он никуда не торопился, проводя круги по голой коже. Периодически язык просто касался дырочки, чтобы стимулировать омегу еще больше, проникая максимально глубоко, к чему Ирука явно был не готов. Их аромат заполнил комнату до краев, и Ирука боялся, что он никогда не выветрится. Какаши заставил его выбросить из головы все страхи, чередуя широкие, ровные облизывания с легкими покусываниями. Его тяжелое дыхание, обдающее и без того разгоряченную кожу Ируки, грозило разорвать его на части. Пауза, вдох, погружение. Какаши повторял это движение, пока Ирука не был готов излиться. Ему нужен был именно он. Его член. — Какаши, пожалуйста, — умолял он. Без разрешения Какаши Ируке приходилось терпеть и ерзать на столе. — Скажи мне, чего ты хочешь, — пробормотал Какаши, его дыхание обдавало Ируку, заставляя омегу хныкать и дрожать под его прикосновениями. — Я хочу, чтобы ты был внутри меня, — простонал он, раскачиваясь вперед и назад. — Ты нужен мне внутри, Какаши. — Скажи мне, как сильно ты любишь мой член, — потребовал он, его пальцы снова сомкнулись на горле Ируки, его губы прижались к шее. Ирука едва мог думать, он едва мог дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить, но он знал, что ему это необходимо. — Я люблю твой член, — захныкал он, его собственный пенис шлепал по оголенному смуглому животу. — Никто, кроме меня, никогда не увидит тебя с этой стороны, — пообещал Какаши, звук расстегивающейся ширинки вызвал отчаянный стон омеги. — Ты меня услышал? — Да, — всхлипнул Ирука, член Какаши скользнул между его ягодиц. — Хороший мальчик, сенсей, — похвалил он, головка его члена ткнулась в ожидающую дырочку Ируки, лишая его всякого приличия или разума. Похвала и обещание чего-то большего держали Ируку на взводе, его бедра дергались вперед, несмотря на все его усилия. Свободная рука Какаши помогла ему войти, кончик его члена растянул расслабленное кольцо мышц, вдавливаясь приятно и медленно. Ирука выкрикнул что-то невразумительное, пытаясь расслабиться. Его рот приоткрылся в очередном рваном стоне, руки метнулись в поисках опоры, без сомнения, опрокинув стопку важных бумаг, но Какаши отказался отпускать его, удерживая в подвешенном состоянии в абсолютном удовольствии. Он не останавливался, пока не оказался полностью внутри, прижавшись бедрами к округлой заднице Ируки. — Какаши! Неспособный сформировать связную мысль, Ирука изо всех сил старался держаться, ожидая следующего хода Какаши. Какаши наслаждался этим, прижимая Ируку к столу, пока тот не почувствовал себя полностью беспомощным, его жизнь, казалось, была в руках Какаши. Альфа наслаждался тем, что брал его жестко и быстро, лишая Ируку всякого здравого смысла. Бедра Какаши были узкими и острыми, резкие толчки превращали Ируку в хнычущее месиво, капли спермы орошали хорошо покрытый лаком стол. Одна эта мысль приводила Ируку в неистовство, он молил о большем. Сильнее. Нежности будут после. Он хотел, чтобы Какаши использовал его, брал его, будто животное. Одна эта мысль чуть не довела Ируку до предела, пот скапливался в ложбинках его разгоряченного тела. Время перестало существовать, застыв в гармонии их слияния в одно целое. Он не хотел, чтобы это заканчивалось, но он также хотел, нет, он должен был кончить. — Какаши, — взмолился Ирука, пальцы Какаши сжались на его горле, когда его бедра рванулись вперед, трахая омегу так, словно наступил конец света. — Пожалуйста. — Чего ты хочешь, Ирука? — потребовал ответа Какаши, почти полностью выскользнув из горячего тела, прежде чем снова войти в него. — Скажи мне. — Прикоснись ко мне, — умолял он, его слова больше походили на молитву. Откровение заключалось в присущей ему покорности, яркой и всепоглощающей. Его альфа брал его изо всех сил, не щадя. Когда-то оставлявшая синяки хватка на его бедре скользнула вперед, его опасные пальцы обхватили толстый член Ируки. Перед закрытыми глазами вспыхнули небеса, созвездия выровнялись, новые звезды родились в ослепительно белом свете, ядро старых остывало и расширялось все больше и больше в течение миллиарда лет, сокращенных до секунд. Жизнь и смерть столкнулись, когда эти ловкие пальцы творили свое волшебство вдоль его члена, вызывая у Ируки оргазм. — Господи, я сейчас, — выдохнул он, когда с трудом сглотнул под пальцами, обхватившими его горло. — Кончаю, кончаю! Удовольствие и паника боролись внутри него, его бедра резко дернулись, когда он излил свою сперму на руку Какаши и стол под ним. Альфа трахал его во время этого, все время бормоча слова ободрения. Разум Ируки помутился, его тело содрогнулось от наслаждения, пока Какаши продолжал использовать его. Сам Какаши продержался недолго, дырка Ируки сжималась вокруг него так сильно, буквально выдаивая из него все естество. Осознание того, что он наполнен спермой мужа, вызвало еще одну, меньшую волну удовольствия, прокатившуюся по телу Ируки, он крепко зажмурился, отчаянно пытаясь отдышаться. Какаши полностью выскользнул из него, прежде чем снова вжаться, его сперма уже стекала по бедрам Ируки, который распластался на столе, довольный тем, что его превратили в месиво. Какаши прижался губами к шраму над отметиной Ируки, нежно целуя, его руки бегали вверх и вниз по бокам Ируки. Омега понял, что его разум, должно быть, достаточно прояснился, чтобы понять, где они были и что делали. — Ирука… — Тсс, — прошептал он, прижимая палец к разбитым, покрытым слюной губам, — я хочу, чтобы ты отнес нас домой, пока тебя не накрыла следующая волна. — Да, сенсей.***
Следующие пять дней прошли как в тумане, наполненном поцелуями и сексом. К концу смесь их ароматов проникла в каждый уголок их дома, окутывая Ируку постоянным напоминанием об их единстве. К счастью, симптомы вызванной течки вскоре смягчились, что позволило Ируке провести Какаши через его гон с ясностью и легкостью. Все, что он хотел, Какаши предоставлял, не задумываясь. На этот раз Ирука не чувствовал себя изголодавшимся по прикосновениям и покинутым собственным мужем, а наоборот, вновь ожившим, молодым и желанным. Ирука подумал, что лучше он попросит прощения перед Ацухиро в день его отъезда. Через неделю, уже полностью восстановившийся, Ирука стоял перед воротами Конохи, будто он не директор Академии, а провинившийся школяр. Ацухиро лишь гулко рассмеялся над его неловкими попытками извиниться. Поправляя рюкзак, он уже практически вышел за пределы ворот. — За что ты извиняешься? — спросил он, лукаво подмигнув. — Это же был наш план, разве нет? Ирука мог только недоверчиво покачать головой. — Ацухиро… — начал он, затем остановился, не зная, как продолжить. — Ты заслуживаешь всего, чего хочешь, Ирука-сенсей, — сказал тот, обнимая своего наставника, — и его обязанность — дать тебе это. Не забывай об этом. — Бесстыдник! — воскликнул Ирука, невольно улыбаясь. — Я буду скучать по тебе. Ацухиро крепче обнял его, боясь отпустить. Он делал то же самое в детстве, и это вызвало слезы на глазах Ируки. Он не хотел его отпускать, но знал, что должен. — Ты помнишь, что я тебе тогда сказал? — Держать голову высоко поднятой, а сердце открытым, — повторил Ацухиро слово в слово. — Никогда не позволять боли пересилить во мне любовь. — Ты вырос великолепным шиноби, Ацухиро, — подтвердил Ирука, невольно проливая слезы. — С твоей любовью и мудростью ученики, находящиеся под твоей опекой, несомненно, вырастут такими же благородными. — Спасибо, Ирука-сенсей, — сказал альфа, его голос дрожал от волнения. — Я обязательно напишу. — Жду не дождусь. Ирука направился обратно в сторону Академии, на ходу вытирая глаза тыльной стороной рукава. Послеполуденное солнце боролось с резким ветерком, весна медленно уступала место лету. Настроение Ируки было приподнятым, даже несмотря на растущие обязанности. Но сейчас ему не хотелось зарываться по голову в дела. Конец света не наступит, если он побездельничает день или два. Мягкая улыбка украсила его губы, когда он почувствовал укол боли под воротником униформы; последний укус Какаши все еще был свежим, из-за чего при прикосновении одежды его слегка покалывало. Им двоим нужно было помнить, что необходимо уделять время себе и друг другу, вместо того, чтобы пускать все на самотек. Он любил Какаши и не хотел, чтобы их любовь превратилась в ничто. Нет, ее нужно было поддерживать. Хрупкий баланс необходим для того, чтобы чувства процветали и оставались такими же мощными, как и в их далекие двадцать. По другую сторону двери кабинета его ждал сюрприз. Какаши сидел за своим столом, а рядом стояла миска дымящегося горячего рамена. Ирука почувствовал, как его сердце остановилось. — Ширасака-сан ушел? — спросил его супруг, привлекая Ируку мечтательными нотками в голосе, такими проницательными и одновременно беспечными. — Да, — ответил Ирука, обходя стол и направляясь к креслу, в котором восседал Какаши, откинувшись на спинку. Прежде чем он успел попросить Какаши подвинуться, альфа потянул его вперед и вниз, пока Ирука, к его большому удивлению, не оседлал его колени. Он обвил руками шею своего Хокаге. Пространство между ними тут же наполнилось ароматом жимолости. — Вы чувствуете мой запах, директор? — спросил Какаши, и его руки скользнули вверх по бедрам Ируки, пока не остановились на его бедрах с глубокими отметинами. — Да, Хокаге-сама. — Есть ли еще какие-нибудь влюбленные дети, о которых мне следует знать? Ирука фыркнул на его нелепый вопрос, потратив время на то, чтобы снять маску Какаши. — Я не уверен, Хокаге-сама, — произнес он, их губы почти соприкоснулись. — У меня много бывших учеников. Любовь, сиявшая во взгляде Какаши, отражалась в нем, как маяк глубокой ночью. Вместе они могли ориентироваться в темноте и коварных водах, которые их окружали. Ирука не смог удержаться от поцелуя, его пальцы запутались в серебристых прядях волос Какаши. — В следующий раз, я лично буду заниматься каждым новым преподавателем, вместо того, чтобы отвлекать тебя, — задумчиво произнес Какаши, его дыхание коснулось жаждущих губ Ируки. — Разве ты не занят бумажной работой? — спросил Ирука, откидываясь назад только для того, чтобы его снова потянуло вперед, как мотылька на пламя. — Она может подождать.