angelic temper

Мир, в котором омеги сами за себя, Феликсу не нравится абсолютно. Он не знает, только в его стае так, или в других тоже, но ему точно не хочется быть сравненным с бревном. Есть легенды, которые гласят, что для превращения омеги в альфу, «слабому» полу нужно загрызть «сильный». Эти легенды приравнивали к реальным случаям с потерями омег, к убийствам и любым похожим трагедиям. Этим пугали альф в школе, заставляя быть сильнее и сильнее, при этом называя омег ничем. Ну а почему бы не попробовать? Не проверить легенду? Феликсу терять нечего. Да, у него есть прекрасный папа и брат-альфа, который душу дьяволу отдаст за Ли, но отец, как и другие взрослые альфы в стае, абсолютно небрежно относится к омегам. Это раздражает. Не родил волчат - не омега. Не помогаешь другим омегам по хозяйству - не омега. Не нашел альфу до восемнадцати - не омега. И Ли, убегая с территории своей стаи, плачет где-то глубоко в душе от несправедливости. Но и надеется, что в другой стае будет иначе. Лес за пределами стаи встречает его легким южным ветром, и Ли отправляется по направлению своей души. Минхо позаботится о папе. Он не даст его в обиду. Но Фел решил положиться только на себя и судьбу. Ближе к ночи он совсем заплутал в лесу, теряясь между бесконечных деревьев и кустов. Его проблема в белоснежной шерсти. Он - огромный для омеги белый волк с голубыми глазами. На вид суровый, больше папы вымахал, телосложение как у Минхо. Но его человеческое тело… Обычный семнадцатилетний омега. Вдруг, учуяв феромон, он погнался за запахом и нашел след, явно принадлежащий альфе. Ли погнался по следам, пытаясь догнать зверя, а затем увидел огромного черного волка с такими же черными глазами. У них в поселении ни у кого нет черной шерсти. Ли рычит, набрасываясь сверху и желая прокусить горло, но альфа тяжелой лапой придавливает его к земле. Феликс разрывает горло, рыча во весь голос и желая запугать. Кусает всё, до чего дотягивается и не дотягивается. Скалит зубы и клацает ими около чужого носа, но альфа непреклонно отстраняет зверя от себя. Не кусает, не пинает, просто придавливает к земле, поджимая под себя. Когда крики белоснежного волка уже начали сводить с ума, черный зажал ему пасть передней лапой, позволяя укусить, а затем надавил на шею. На светлую шерсть падали красные капли артериальной крови, но Феликс не боялся. Ему было тяжело дышать, поэтому ничего не оставалось, кроме как сдаться. Только вот альфа продолжал давить на шею, пока обессиленное тело не расцепило пасть. А затем превратилось в тело человека, теряя сознание. Хван, мягко говоря, в ахуе. Это с ним он только что боролся? Увидев хрупкое омежье тельце вместо мощного волчьего, альфа сотню раз поблагодарил себя за то, что не грыз этого волчонка. Сколько ему хоть? Лет четырнадцать-то есть? Маленький, тощий, зато грудь нежная и попа накачанная. Мда. Хван, превратившись в человека, закидывает младшего на плечо и решает дойти до поселения так. Пиздец какой-то. На него, вожака самой большой, южной стаи, накинулся мелкий омега и пытался загрызть. Как на это реагировать он не знает. Чего хотел мальчишка? Убить? Бред. Уж больно худощавый, даже не смотря на мощный скелет волка. Всё равно мышц мало, не поджал бы альфу под себя. Но покусал сильно. Почти всё тело Хвана усыпано царапинами от острых клыков, ранами, а запястье вообще прокушено до крови. Больно до безумия, руку он почти не чувствует и шевелить ей точно не может. Благо, омега легкий, Хёнджин тащит его на плече, удерживая правой рукой, и вот вот подойдёт к поселению. От омеги пахнет свежей малиной, её спелыми ягодами и яркими листьями. Безумно сладкий аромат, он буквально въедается в тело альфы, заставляя дрожать изнутри. И вот, подойдя к поселению, он сразу стучит в дверь лекаря. Тот, едва разлепив глаза, приветствует вожака и впускает, сразу застилая кушетку одноразовой простынёй. Туда опускают омегу, но лекарь решает осмотреть руку Хвана. Их не смущает голое тело рядом, не смущает то, что Хёнджин тоже обнажен. Это привычно, это анатомия человеческого тела. — Ты руку ему в пасть засунул, что ли? - Хан осматривает запястье. — Клыки задели лучевую кость, возможно перелом. А сейчас выпей отварчика лечебного. - Подаёт пластмассовый стаканчик с прозрачной жидкостью, которая сразу обжигает горло альфы. — Джисон! Твою мать.. какая тут крепость? - Хван выпил сорокопроцентный спирт, задавая вопрос, как тут же почувствовал этот вкус вновь, но уже своей рукой. — Блять! - Выкрикнул от боли, забыв, что они не одни. Дальше Хёнджин просто закусывал губу, позволяя Хану обрабатывать и бинтовать свою руку. — Всё-всё, ты молодец. Сейчас дам таблеточки из лечебных трав, растворяешь в кипятке и пьешь вместо чая минимум четыре раза в день, это от отёка. - Протягивает первый пакетик. — Это от боли. - Второй пакетик. — Что за омега? Ребенок совсем еще.. — Накинулся на меня в лесу, пока я гулял. Из другой стаи, на вид лет четырнадцать. — Семнадцать мне.. - Хрипит нежный голосок с кушетки. — Ого, так ты у нас взрослый мальчик. А мне вот сегодня восемнадцать исполнилось, только проснулся я не в десять утра, а в два часа ночи. - Джисон бубнит, протягивая омеге таблетку и начиная обрабатывать шею от царапин. — У меня.. завтра день рождения. - Ли откашливается, сплевывая на пол кровь. Альфа всё это время упирался правым плечом в дверной проём, смотря на омег. Хан всё обработал, помогая младшему встать и дойти до Хёнджина. — Я не знаю, где ты нашел такого омегу, но следи, чтобы он хорошо кушал. - Говорит лекарь вожаку напоследок, провожая их из дома. Ли в ужасе смотрит на перебинтованную несколькими слоями руку альфы. — Это я тебя так? - С виной в глазах спрашивает омега. — Да. - Смеется старший, направляясь в сторону дома. — Переночуешь у меня, завтра разберёмся, кто ты и зачем хотел полакомиться альфьим тельцем на ужин. Уже зайдя в просторный дом, Ли понимает, что напал на вожака. Его шкура и глаза черные, а дом в разы больше остальных в поселении. Тут чисто, комфортно, но довольно по-холостяцки. Мужчина протянул ему свою футболку, которая на омеге висела как огромный мешок. Её длина почти достигала острых коленок, а ворот спадал с плеча и ключицы. Вроде бы всё ничего, Ликсу постелили на огромном диване в гостиной, вот только за дверью стояли два охранника в обличии волков. • • • По поселению прошелся вой вожака, оповещая всех о выходе на завтрак. Почти все омеги с самого утра вскочили, чтобы приготовить торжественный завтрак их любимому лекарю. Хан совсем молодой, но уже спас сотни, нет, тысячи жизней от потенциальной опасности. Феликс тоже хотел выйти, но два амбала грозно рычали на него и не выпускали из гостиной, клацая зубами у его обнаженного, скрытого лишь футболкой тела. Он что.. заложник тут? Посмотрев на себя в зеркало и переосмыслив недавнюю ситуацию, он сорвался. Понял, что действительно ничего не стоит как человек. Ничего не добился, не нашел семью. Практически ничего не делает, за исключением помощи папе и охоты с братом. Слезы предательски сильно текли по щекам, и именно в этот момент зашел альфа. Он обеспокоено подошел ближе, смотря в голубые глаза. — Кто тебя так обидел, ангел? — Никто, простите. - Он вытирает слезы, отворачиваясь от взгляда черных глаз. В них вообще есть радужка?.. — Нет, мы поговорим прежде, чем пойдём на завтрак. Познакомимся? Я - Хван Хёнджин, вожак стаи Хван, мне двадцать девять лет. И вчера на меня напал маленький мальчишка, желая прогрызть мою шею. — Я - Ли Феликс, из северной стаи. Мне семнадцать. Вчера я.. сбежал из поселения. Я хотел загрызть альфу, чтобы стать им. Хван смотрит на худощавое нежное тело, затем на безумно привлекательное личико и белоснежные, как и шерсть волка, волосы. Зачем ему быть альфой?.. Он создан был для того, чтобы его любили. Что за бред.. — Простите, мой поступок был действительно глупым. А сейчас из-за меня вы не можете обращаться.. - Имеет в виду повязку младший. — А, ты про это? - Показывает почти идеально здоровую руку альфа. И правда.. На ней нет ни рубца, ни голой кости как вчера, ни крови. — Я доминантный альфа, на мне быстрее заживает. А у тебя, вероятно, были какие-то побуждения по поводу становления альфой, я прав? — Да. - Тяжело сглатывает. — Пойдём позавтракаем, сегодня праздник. А потом пообщаемся. Ли кивает, а после получает в руки.. шорты? Зачем? В его поселении омегам нельзя было носить шорты. Либо юбка, и то, взрослым омегам, либо вообще без низа. — А зачем шорты? — О боже, мне из ада ангела отправили. Надевай, ладно ночью засветил свою сладкую попу, но сейчас-то что? Не дикари же. А Феликс почему-то смеется. Надевает короткие шорты черного цвета, удивляясь, как же в них удобно. Поправляет всё туда, куда нужно, и со спокойной душой выходит из комнаты, где рычащие альфы сменились тихими, склонившими головы перед ним. Почему?.. — Уважаемые южные волки и волчата. Хочу поздравить нашего лучшего лекаря с его совершеннолетием. Джисон, ты молод, красив и умён, будь и дальше таким! Спасибо за спасение наших близких, наших детей и родителей, лес ценит тебя! - Хван подходит к Хану, стоящему у длинного стола в форме буквы «п», и крепко обнимает его, треплет макушку. — Спасибо, вожак. - Омега улыбается, а после подходит к Феликсу. — Мы ночью почти не познакомились, но я очень рад, что ты здоров. Не будешь на нашего вожака кидаться больше? - Смеется «старший», держа худощавого омежку за талию. — Не буду. С днём рождения тебя.. Вожак воет, прося оставшихся волков выйти из домов. — Это - Ли Феликс, он из северной стаи, и я надеюсь, что мы примем его как родного. Правильнее было бы наказать чужака за нападение, но он находился в состоянии аффекта после сильного стресса. Но я надеюсь, что Феликс обретет покой в нашей стае. Оборотни в знак уважения хлопают вожаку, а волчата воют своим детским голоском. — А теперь прошу всех присаживаться за стол для общего завтрака. Если есть свободные руки, принесите пару бутылок спиртного из погреба. Хван благодарит нескольких альф, отстраняя от стола стул для Ли и садясь рядом. — Не бойся ничего. Всё в порядке, стая примет тебя, а южный лес залечит все твои душевные травмы. - Шепчет омеге на ушко, приступая к завтраку. • • • Дни в южной стае проходили замечательно. Феликс постоянно играл с волчатами, которых ему доверили по личной просьбе вожака. Хёнджин выделил ему маленький домик с кроватью, кухней и отдельной ванной, отчего Ли был в небольшом шоке. В его стае ванные комнаты были только в доме вожака и две больших общих: для омег и для альф. В общем, проще было помыться в речке. А тут.. И электричество во всех домах, и вода.. Хёнджин понимал его настроение всегда, доверял и уважал омегу, хотя они не были сильно близки. Поначалу некоторые оборотни все же опасались Ли, ведь тот напал на вожака. Но это быстро забыли, когда омега показал себя в деле. Волчата липнут к нему, особенно один, Хван Хёна. Маленький тёмный волчонок, альфа. Феликс даже думал, что это сын Хёнджина, но по словам папы Хвана «у этого тридцатилетнего мужика даже омеги не было никогда». Странно. И вообще-то, ему двадцать девять! Ах да, разница небольшая. Свой день рождения Феликс провёл один, лишь Джисон и Хёнджин позвали его на чай в беседке и вручили подарок в виде стопки одежды. Это было очень неожиданно и приятно, учитывая то, что омеге не пришлось больше таскать футболку Хвана и шорты какого-то волчонка-переростка-альфы. А сейчас, вспоминая запах Хёна и запах шорт, он понимает, что они принадлежали ему. — Тэсон! Доброе утро. - Ли кланяется. — Привет, ангелок. Что-то случилось? - Папа Хёнджина - Хван Тэсон - очень милый омега, который сразу хорошо отнёсся к Феликсу. — Если не секрет, кто отец Хёна? — Ох, милый. Это долгая история. - Тэсон протягивает младшему кружку с чаем и присаживается на скамью в беседке. — Мой младший сын - Хёну - понёс от городского альфы. Так вышло, что когда он родил, он уехал в город к тому парнишке, а вёз его мой муж. Малыш остался у нас, а Хёншик и Хёну попали в аварию. Так и вышло, что в двадцать четыре года Хёнджин стал вожаком, а его племянника мы назвали Хёна. — С ума сойти.. Вы прошли через такое.. — Да, малыш, такое бывает. Тот городской альфа сразу смылся, когда узнал, что родился у него не ребенок, а волчонок. Поэтому выбирай пару с умом, а лучше вынюхивай истинного. — В смысле? Разве истинность - не сказка для детишек? — Нет, дорогой мой. Ты почувствуешь своего истинного в период гнездования или предтечку. А он почувствует тебя и будет искать. — С ума сойти.. В северной стае истинность называли детскими глупостями.. - Феликс немного шокирован вновь, потому что не ожидал такого. Ему внушали, что в восемнадцать лет омега обязан выйти замуж за альфу, а до двадцати понести первых волчат. — Кстати, омежий нескромный вопросик. У тебя скоро будет первая течка, как планируешь её провести? — А разве мне не дадут любого незанятого альфу? - Спрашивает омега, хлопая глазами-бусинками. А ведь он не знал, что Хёнджин стоял за ним. Альфа приобнял его сзади, поглаживая макушку. — Ох, ангелочек. Страшно представить, что ты пережил в северной стае. Ты вовремя пришел к нам. Никто тебя не тронет, пока ты сам этого не пожелаешь. И я уверен, что ты найдешь своего истинного в нашем лесу. Лес полюбит тебя. - Шепчет Хёнджин, после отстраняясь. — Пойду я, дети мои. - Тэсон целует сына в щеку, вставая на носочки, а затем уходит. — Ангелочек, расскажи мне, что было в твоей стае с совершеннолетними омегами. - Хёнджин садится рядом, приобнимая омегу за плечо. Молчание Ли затянулось. Он тяжело сглотнул, представив себе это. — В день совершеннолетия омеги его выдавали замуж. В тот же день была первая брачная ночь, при которой омега должен был потечь от альфы, но такого не было. Альфу выбирали любого свободного, обычно альфа сам выбирал себе омегу и дожидался его. После.. брачной ночи.. - Закашлялся. — Омеги начинали течь из-за сбоя гормонов. И тогда альфы оплодотворяли их. — С ума сойти.. Вот же блядина северный вожак.. С омегами, самыми нежными существами.. - Хван обеспокоено смотрит на Феликса. — Ты очень вовремя пришел к нам. Лес позвал тебя. Лес заставил. Кстати.. Когда начнется твоя течка, ты можешь пойти в специальный домик у моря. Провести её там один или с кем-то. — А истинность.. правда существует? — Да. Ты почувствуешь своего истинного в предтечку когда начнешь гнездиться от его аромата. Ты найдешь его. А он почувствует тебя. — Я бы хотел.. — Всё впереди, ангел. • • • «Впереди» началось через две недели. Феликс будто в состоянии наркотического опьянения стащил футболку из шкафа вожака, когда тот позвал близких к себе на чай. Через три недели таких футболок у Ли было десять. И Хван бы не заметил пропажу, если бы не чувствовал постоянный запах омеги у шкафа со своими вещами. Как будто он тёрся об эти несчастные футболки.. Хёнджин убедился в этом, увидев гору своих вещей в кровати Феликса. — Папуль, это пиздец. - Говорит Хван, сминая в руке скомканную футболку. — Что случилось, Джинни? - Только Тэсон так по-нежному называл сурового вожака. — Феликс мой истинный. Он стащил у меня несколько футболок, а остальные в шкафу пахнут малиной. — Малиновый ангелочек! Он твой истинный! С ума сойти! - Тэсон прыгает от радости, обнимая сына, а тот все еще в недоумении. — Боже, значит он начинает гнездиться! Хёнджин, ты обязан доставить шкаф своей одежды в его дом. И себя заодно. А лучше его забери.. — Пап. - Прерывает альфа. — Он не готов к сцепкам. А если мой альфа почувствует его течку, то они неизбежны. — Тоже верно, милый.. Он действительно не готов, он бежал от этого.. - Тэсон загрустил. Второго внука пока что не видать. Хван присел на диван, укладывая голову на колени. Родитель видел его потерянное состояние, поэтому сел рядом, обнимая. — Зайди к нему. Положи стопочку своих грязных вещей на кровать. Он будет безумно благодарен тебе, поверь. - Тэсон целует сына в щеку, а у того улыбка на лице. — Пап, ты лучший! - Хван вскакивает, убегая к себе. Так он и сделал. Достал из корзины свои вещи, пропахнувшие запахом шалфея, после чего в знак уважения омеги прокусил клыками наволочку его подушки. Таковой символ, выражающий «поклон» омеге за его возможность нести волчат. А затем сбежал, оставляя за собой шлейф аромата. Феликс был действительно удивлён, увидев это. Вся комната пропахла его истинным. Это невероятное ощущение. Хочется растаять. Ли видит след клыков на подушке. Черт, это слишком мило.. Это невозможно. Ему хочется прямо сейчас поговорить с Хваном, чью вещь он прижимает к носу уже минуту, но резко чувствует как из заднего прохода вытекает большая капля смазки. Черт, нет.. Его скручивает от резкого, абсолютно непривычного ощущения. Тэсон говорил, что в первую течку бывают даже сильные боли, но у Феликса, скорее, просто неприятные ощущения. Необычные. Ведь уже спустя полчаса они сменились дикими. Он течет как сука. Вот не меньше. Сначала лежал в позе эмбриона, а позже, почувствовав сильное возбуждение, начал тереться пахом о футболки Хёнджина. Вскоре понял, что это не то. Что он не может один. На дворе уже стемнело, поэтому Ли, превратившись в волка, побежал в дом Хвана. Рычал под его окном, мурчал, но старался делать это тише, чтобы не обращать на него внимания. Было стыдно заходить в человеческом облике, потому что про одежду он вовсе не вспомнил. Ну, что ж. Что там Хёнджин не видел.. Ли превращается, забегая в дом и поднимаясь в спальню альфы, но прямо перед дверью валится с ног, чувствуя резкую тянущую боль. — О боже, ангел.. - Старший, увидев состояние омеги, сразу понял абсолютно всё. Феликс нуждается в помощи. Истинность сведет их с ума, если они не проведут течку вместе. Хёнджин поднял омегу, укладывая на кровать. Черт.. Что делать?.. — Хёнджин.. пожалуйста, помоги.. Мне так больно. Там так мокро.. - Ли хнычет, впиваясь мертвой хваткой в тело альфы. — Ангелочек, потерпи.. Я не могу вот так взять и.. - Не заканчивает. — Можешь! Пожалуйста, мы истинные. Ты мне нужен.. И Хван сдается, видя растерянность омеги. Целует нежные губы, подминая тельце под себя, а руку протягивает к заднице младшего, собирая смазку. Он такой вкусный.. Такой малиновый ангел.. Хвану хочется его съесть. Самое главное, чтобы у него не начался гон до окончания течки омеги. Потому что гон Хёнджин проводит исключительно в теле волка. И, конечно, боится, что буквально сожрет младшего. Феликс мурлычет, дергаясь от чужих касаний снизу. Это невероятно. Руки Хвана огромные. Его длинные пальцы входят в расширяющуюся дырочку, он ласкает тело Ли губами, трётся своим пахом о чужое бедро. Из альфьих уст то и дело вырываются стоны, потому что омега дергается, задевая и стимулируя этим его член. Невозможно. Нет. Это пытка. Хван стягивает свою одежду, вновь укладывая пытающегося встать с постели омегу, снова укладывает его под себя и входит уже членом. Делает плавные, но глубокие толчки, выбивая из Ли остатки кислорода, а тот тянется за очередным поцелуем, вешаясь на шею старшего как коала. Черт.. С Феликсом невозможно. Он невозможный. Он ласковый, нежный; он полностью доверился взрослому альфе, позволив взять себя без защиты в течку. Причем в первую. Когда омеги текут впервые, большинство времени они находятся в ясном сознании, организм защищает их от новых, иногда неприятных ощущений. И поэтому ни одна омега, не желающая вязки и детишек в животе, не позволит альфе взять его без защиты в течку. А Феликс позволил. Сам попросил. Истинность тоже имеет свой вес в данной ситуации, но Ли буквально вымаливает узел. — Альфа.. альфа, пожалуйста, я хочу твой узел, прошу, я хочу узнать, каково это, я хочу твоих волчат в себе.. — Милый, милый омега.. - Хван целует мягкие губы, потому что сладко. При поцелуях с истинным даже его слюна имеет вкус феромона. Хван делает финальные толчки, оставаясь в омеге и кончая в нежное нутро. Кажется, от ощущений первой сцепки Ли прямо сейчас развалится на мелкие частички. Аромат шалфея въелся в нос, он дурманит, сводит с ума, заставляет скулить. Хёнджин вылизывает шею младшего, не осознавая, что у него предгон. А вот Феликс это чувствует. Чувствует, когда Хван, едва прикусив нежную кожу на шее, случайно рвет ее увеличившимися клыками. Блять. Хоть бы течка была короткой.. Обычно первая течка длится не более двух дней - такое рассказал омеге Тэсон. А вот когда цикл наладится - омега может течь до семи-девяти дней без остановки. Ох. Что-то страшно стало. Это же насколько долго можно заниматься сексом.. — Ангелочек, о чем думаешь? - Хёнджин, зализав ранку, жмется ближе к омеге. Всё-таки сцепка только началась, им еще долго так лежать. — О жизни. — Информативно, однако. - Оба уже спокойные, чуть уставшие, буря чувств спала и позволила комфорту течь по венам вместо крови. — Я хочу быть с тобой, Хёнджин. — Я тоже хо.. - Не успевает договорить. — Сколько длится твой гон? - Омега сам от себя не ожидал такого откровенного вопроса. — Шесть дней. Но папа говорил, что гон с омегой проходит быстрее. - Хёнджин вновь целует нежное плечо, поглаживая худощавую талию сзади. — Ты никогда не проводил гон с омегами?.. - Ли, честно, чуть-чуть шокирован. Всё-таки альфе двадцать девять.. — Никогда. До смерти Отца и Хёну я ждал истинного. Потом слишком много всего навалилось.. И я все равно надеялся. — А я думал, что истинности не существует. У нас много легенд было, знаешь, но их не рисковали проверять. — Ты знаешь легенду о метках? - Хёнджин аккуратно перекладывает омегу, стараясь не повредить их вязку. Берет его ладони в свои, сжимая. — Если альфа пометит омегу, а метка в теле волка не заживет, то они истинные. — Да. Нам говорили такое на занятиях. Но все равно никто не проверял. — Это правда. Мой папа меченый, но его метка на холке, поэтому ее не видно. Папу пробовал укусить еще один альфа, еще в молодости, но метка зажила менее, чем за час в теле волка. Теперь на церемонии альфы смело метят своих истинных, укрепляя связь. - Альфа целует младшего вновь и вновь, любуясь его прекрасным личиком. И как он сразу не понял, что Феликс - его пара?.. — Я.. тоже хочу метку. Я хочу быть с тобой, хочу принадлежать тебе. — Ты не думал о том, как так быстро захотел? — Думал. - Секундное молчание. — В моей стае омег не уважали. А ты, будучи вожаком и помня, как мы встретились, относишься ко мне бережно. И я не хочу ненавидеть тебя так, как их.. - Ли целует первым, несмело, боясь потерять эти губы. — Не ненавидь. Будь моей парой. Когда закончится твоя течка и пройдет мой гон, мы обручимся, хочешь? Я поставлю тебе метку. Расскажем всем. — Я боюсь. - Вновь молчание. — Боюсь, что меня осудят. Я чуть не загрыз тебя.. — Тебя любят, ангелок. Ты бежал от плохого отношения к себе. Тебя тут понимают. Многие в моей стае пришли, а не родились тут. Да и что самое важное, тебя любят волчата. Они плавятся маленькими ручейками вокруг тебя, спят на твоей шкуре и просят вылизывать их. А отношение волчат к людям самое правдивое. Ты будешь хорошим папой для наших детишек. — Буду. Папой. - Ли плачет, но уже от счастья. И новая волна течки заставляет их сцепиться вновь. • • • Течка прошла, казалось бы, как сладкий сон. Но вот проснулся Феликс от того, что длинный шершавый язык вылизывает его лицо. — Мф.. - Скулит, пытаясь разлепить глаза хоть на мгновение, но спать хочется безумно. Секс с истинным вымотал его, Ли буквально забыл, что его тело может нормально функционировать. А что будет, когда цикл наладится?.. Омега слышит волчий вой, после чего резко отстраняется от подушки, садясь. Рядом с кроватью стоит огромный волк. Его черные глаза в душу смотрят, а морда лезет к телу Ли. — Хёнджин.. Волк скулит, запрыгивая на кровать, которая ощутимо продавливается под его огромным весом, а затем валит массивной лапой омегу на подушку вновь. Тычется носом, вылизывая случайные недавние укусы, задевает клыками тонкую, лебединую шейку вновь. Омега вообще не знает, как реагировать. И что вообще проис.. — Ангелочек! Доброе утро! - Тэсон врывается в спальню, прекрасно зная то, что омега там. — Ты извини, что я так рано. Но хочу тебя предупредить.. - Волк порыкивает на старшего омегу, но сдерживается. Будто молвит «не подходи к моему ангелу..». — А, я вижу, ты и сам все понял. — Нет, я.. Что происходит? - Феликс реально тупит. — У Хёнджина гон, и проводит он его в теле волка. По крайней мере чаще всего. — Почему?.. - Почему гон? Блять, Феликс, спроси у матушки-природы. Ладно, он успокаивает себя тем, что еще не проснулся. А тут его вылизывает шершавый язык огромного животного. — В теле волка он может защитить тебя. Раньше он ошивался вокруг Хёну, потом охранял меня. Но это все было, конечно, не в такой мере. Он от тебя не отлипнет. — С ума сойти.. — Ну, я тебя предупредил. А вообще, залазь на этого кабана и бегите на завтрак. Ему я пожарил мяса, тебе - блинчики. Феликс вновь заторможенно кивает, видя, как волк, не прекращая, ходит у кровати, загораживая омегу собой. Тэсон уходит, а Хёнджин вновь запрыгивает на кровать, виляя хвостом. Кажется, была легенда, что если почесать оборотню-альфе живот, то он превратится в человека.. Ведь.. Не сможет укусить обидчика, когда его рука в таком уязвимом месте? Феликс не уверен. Он тянется между лапами альфы к низу его живота, начиная щекотать, а тот шипит, резко обращаясь. — Блять.. — Ангел! - Хван, полностью обнаженный, падает на омегу и вылизывает его шею вновь и вновь. — Стой! Хёни! Альфа с немым вопросом смотрит на омегу. — Ты.. испугал меня немного. Ты можешь иногда быть человеком в свой гон? Я не хочу обращаться в волка сейчас.. — Я? Да? - Хван, кажется, соображает еще туже, чем Феликс. Он о чем-то задумался, после чего выдал: — Если.. я буду в теле человека до вечера, и мы уйдем в дальние домики.. Ты позволишь мне вылизать тебя? - Его глаза огромные, кажется, что зрачки слились с радужкой. Он смотрит пьяным взглядом, не отлипая от тела младшего. — Я не знаю. Хорошо? Этого было достаточно, чтобы Хван вновь начал вылизывать прекрасное личико, целовать везде, до куда дотянется, и просто ласкать омегу. На завтрак они пошли после нескольких оргазмов. На обед, черт с ним. • • • После нескольких раундов секса омега едва успел положить голову на подушку, как погрузился в глубокий сон. Кажется, он не проснется, даже если Хван его в теплую ванную посадит. А идея-то хорошая.. Омеге нужно отдохнуть. Альфа, решив что-то в своей опьяненной сексом голове, понял, что может и сам вымыть своего ангела. Новая волна гона не заставила себя ждать, поэтому уже спустя минуту волк тщательно вылизывал обнаженное тело, периодически кусая нежную кожу и наслаждаясь ее сладким вкусом. После долгого беспрерывного секса омега весь вспотел, пропах своими феромонами и буквально ощущается на языке альфы как нечто самое сладкое на этой планете. И на других тоже. Хвану хочется его съесть. Ну какой же вкусный.. Волк, вылизав ключицы и шею омеги, повалил его на живот. Острые лопатки, худая талия, пухлая попа. Самое сладкое на потом. Он наслаждается вкусом, теплом на языке, нежностью человеческой кожи. Гладит задницу подушечкой лапы, не задевая когтями. Хотя его спина - наглядный пример длинных ногтей омеги и миссионерской позы, в которой того брали. И вот очередь доходит до самого нежного, вкусного местечка - попки Ли. По морде волка уже течет слюна, он наслаждается этим. Мягкая, маленькая дырочка. Аккуратный шовчик у яичек. Небольшой член, выпирающие тазовые косточки. Это сумасшествие. Омега мурлычет словно кот, будучи не в силах проснуться по-нормальному, но когда чувствует язык волка на своей заднице - готов сквозь землю провалиться. Морда волка размером с его попу. Ладно. Черт с ним. Ему это нравится. • • • 31 декабря. Феликс, сонно потирая глаза, чувствует волчью шкуру под боком. Наступила зима, наступила и пора вечных болезней и простуд у омеги. После гона альфы спать с его волчьим обликом стало чем-то максимально комфортным. Температура тела волка значительно выше, чем у человека, поэтому нежная фигурка омеги всегда теряется ночами в шкуре хищника. Каждое утро начинается одинаково. Феликс умывается, чистит зубы и переодевается лишь после того, как почешет волка за ушком, прочешет ладонями его шкуру, зацелует большой бархатный нос и почешет брюшко как знак, что пора вставать. Но сегодняшнее утро.. особенное, что ли? Он жмется к телу волка, обнимает его как может, целует в нос. Гладит, царапает, ласкает словно волчонка. Вроде бы все как обычно, но атмосфера другая: за окном снег летит хлопьями, деревья вовсе не качаются, словно ветер где-то там, далеко, не смеет их тревожить. Слышатся отголоски людей, которые активно готовятся к новому году, а Феликс с Хёнджином.. не спешат? Да, омега явно не хочет торопить этот день. Хван так долго работал, постоянно уходил сразу после утренних ласк. Но сегодня его ждет сюрприз. — Ррр.. - Сонно рычит, неторопливо обращаясь в тело человека. — Мой ангел.. Доброе утро. — Хёни.. - Феликса утягивают в поцелуй. Его абсолютно всегда сводили с ума этим мягкие, пухлые губы. Они как сахарная вата. Его мужчине очень повезло с внешностью, телом и губами. — Я должен сказать тебе кое-что. — Можно я первый? - Хван утыкается в ключицы омеги, вдыхая любимый малиновый феромон. — Да? Хорошо, говори. — Вчера я вернулся поздно, потому что встречал новых людей в нашу стаю. Омега непонимающе смотрит. Он, вроде, не докапывался, не ревновал и не интересовался вчера этим… — Это твой папа и твой брат. Что?.. — Хёни?.. Ты не шутишь? — Нет, ангел. - Хван целует уголок губ. Кажется, он готов делать это вечность и еще больше. — Сейчас они, должно быть, уже завтракают с моим папой. Пойдем умываться? - Хёнджин встает и протягивает руку, но его тянут обратно в мягкую, новую постель. Покрепче прежней. — У нас будет волчонок, Хёни. А сейчас в ступоре старший. Неужели.. Правда.. Волчонок. У них. В груди разливается тепло, которое не скрыть температурой тела, нет. Это другое. Это бесконечная любовь вырывает сердце, вшивая на его место чужое, но уже такое родное.. Это губы горят из-за нужды в поцелуе. Это руки непроизвольно тянутся к животу беременного омеги. Это коленки подкашиваются, подводя альфу. Он падает в ноги младшему, он едва сдерживает слезы, он просит, нет, он молит бога о том, чтобы это был не сон. И это не сон. Он свою омегу даже во сне почувствовал бы. Потому что только его омега стал бы чесать его за ушком, улыбаясь так по-родному.. Это невозможно. — Блять, ангел.. Я так рад.. Я безумно счастлив.. Я не верю.. Ли, наклонившись к мужчине, целует его вновь. Это нечто невозможное. — Я люблю тебя так, как не любил никогда. - Альфа подтверждает свои слова поцелуем в живот. И как он раньше не заметил?.. — Я люблю тебя так, как не любил никого. - Встав, он кладет омегу на постель, видя его слезящиеся глазки. Такие светлые, невинные.. Он такой малыш.. Хван нависает сверху, вылизывая нежную шейку слева. Лижет, ласкает, а после прокусывает. Омега лишь чуть дрогнул, но этого хватило, чтобы феромон альфы усилился в разы, успокаивая и убаюкивая. Это невозможно. Это нереально.. Феликс растворяется от тонны ощущений. Всё вокруг как сон, самый сладкий и желанный, после которого даже больно просыпаться. Альфа для него - дом. Дом, в который всегда хочется возвращаться, из которого, порой, даже уходить не хочется. Он нашел отдушину в этом мужчине, он нашел в нем тепло, комфорт, спокойствие и самое главное - любовь. Их истинность больше, чем сумасшествие, их истинность - счастье. Их тела сплетаются воедино, души давно неразлучны, а голоса сливаются в нечто нежное, показывая, как они дороги друг другу. Хван входит нежно, аккуратно, боясь сделать больно. А Ли тает, окунаясь в огромную бездну чувств. Этот день для них особенный. • • • — Мальчики, ну какие вы долгие! - Тэсон крепко обнимает ангелочка, а после и сына, хватая их за руки и утягивая в сторону общего стола. Волчата роются в сугробах, альфы расчищают дорожки, омеги накрывают стол. Идиллия. Дети постарше украшают ёлки около стола деревянными украшениями, которые выстругивали на занятиях. Снег уже не летит хлопьями, он сменился ярким зимним солнышком. В южной стае, наверное, впервые такая явная зима. Это радует Хвана, потому что сейчас всё по-особенному. Омега под боком улыбается. Ему тепло. На улице довольно тепло для конца декабря, поэтому омега укрылся лишь тёплым свитером с высоким горлом, а на ноги натянул домашние штаны. Снег приятно охлаждает лодыжки, не скрытые носками, и альфа, увидев это, цокает. Они останавливаются, потому что Хёнджин, сев на корточки, подтягивает носки омеги выше. Заботливый. Тэсон умиляется с них. Вскоре они присаживаются на скамейку, и тут Феликс видит брата. — Душа моя! - Кричит Минхо, подбегая к омеге и целуя в щеку, после крепко обнимая. — Я так скучал, почему ты не сказал о побеге?! - Хо в шутку рычит на младшего, улыбаясь и вновь утягивая в братские объятия. — Я.. — Ликси, сынок! - Его папа - Ли Ёнсу - подходит, обнимая сына и нежно целуя. — Божечки, родной, как мы скучали.. — Я тоже скучал по вам.. - Омега плачет, ища взгляд своего парня. Мужчины, блять. — Пойдем скорее, мне так интересно, как ты тут устроился! — Постой, пап. - Ли отходит, взяв Хвана за руку и говоря ему что-то. — Хёнджин мой альфа. Минхо, мягко говоря, в шоке. Папа улыбается. — И он меня пометил. - Оттягивает горловину свитера, показывая свежую метку. Тут уже шок семьи Ли не скрыть. — Сыночек, это же прекрасно! Боже, как я счастлив! — И у нас с Феликсом будет волчонок. - Хёнджин заканчивает. Минхо, кажется, хватит потрясений на сегодня. Он обдумывает то, как за четыре месяца его брат успел найти альфу, забеременеть от него и получить метку. Ёнсу кричит от радости, как и Тэсон рядом, они обнимаются, понимая, что станут дедушками. Минхо заторможенно смотрит на пару. Феликс жмется к Хвану, это видно. Ему комфортно с этим альфой. А альфа глядит на него глазами-сердечками. Хо подходит, протягивая старшему руку и крепко пожимая ее. А после спрашивает: — Могу я потрогать животик?.. - И неясно, у кого спрашивает, но пара кивает. Рука Ли перемещается на еще совсем худой живот братика, но.. — Сколько недель?.. — Два месяца. Моя течка была в начале октября, лекарь сказал, что примерно так. А сзади подбегает Джисон, обнимая омегу и шлепая Хвана по заднице. — Приветики всем! - Тянет Хан, вновь утягивая друга в объятия. — Это наш молодой врач Хан Джисон. - Объясняет вожак Минхо. — Ну как тут карапузики? Токсикоз еще есть? - Хан смотрит на животик глазами-сердечками. — Неа, уже всё прошло. Мой альфа не застал этого периода. — Да я так и думал! Хван, ты скотина такая, работал он с утра пораньше! - Джисон толкает альфу. — Нет бы омеге волосы подержать, или стакан водички подать, так ты сваливал вечно куда-то. И вот сейчас Хёнджин понимает, что не узнал о беременности раньше по этой причине. Ладно, он успеет зализать вину. Омега тепло улыбается, когда видит взгляд брата на Джисона. — А, кстати, я Джисон или просто Сони, приятно познакомиться! - Он тянет руку к незнакомому альфе, а тот целует ее. — Минхо. Очень.. Очень приятно. Феликс утягивает Хвана к родителям, оставляя их наедине. А вдруг получится?.. • • • Новый год пришел быстро, озаряя жителей поселения нескончаемыми улыбками. Праздновали дома у Хёнджина, но ближе к двум ночи перешли в уличную беседку, потому что вечерний ветер пропал. Феликс вымотался, из-за чего лишь сидел на коленях своего альфы и жался к нему. Было решено уложить ангелочка спать. Хван все еще не может уложить в своей голове то, что омега родит ему волчонка. Кажется, летом? Да, это должно случиться в начале лета. Раньше альфа не любил это время года. Теперь безумно ждет. Омега крутится на постели, не отпуская альфу, целует его, вдыхает аромат и тянет на себя. Даже во сне он продолжает дышать своим мужчиной. Тянется к нему, жмется в бок и позволяет гладить свой животик. Хёнджин счастлив, потому что его ангел тоже.