Зеркальная Пантера

Несколько дней назад       — ... Короче говоря, наш город опять дичью в новостях прогремел на всю страну, — Артём сделал паузу и шумно отхлебнул коктейль через трубочку, — я такими темпами скоро не выдержу и на ток-шоу пойду жаловаться. Дескать, очень плохо живётся в городке, где происходит что-то сверхъестественное, выдайте мне квартиру где-нибудь в Италии. Пожалуйста.       Вокруг тихо галдели другие посетители кафешки, играла приятная расслабляющая музыка, а на столах горели маленькие свечки, как будто арендатор забыл заплатить за электричество и пытался выкрутиться из ситуации оригинальным способом. Атмосфера царила уютная.       — Ты и так большую часть времени где-то за границей пропадаешь, — хмыкнул Никита, — имей совесть хоть изредка показываться дома, а не в Милане.       — Кто ты и что сделал с моим другом? — переигранно вытаращил голубые глаза Бирюков, — мой балбес никогда не знал географию! Милан для него — эстрадный певец.       — Певец это Будапешт, ты не путай.       — Будапешт это божество индийское, это ты не путай.       — Не индийское, а индейское.       — Ну и я говорю: куриное. Хао, друг мой.       С Артемом всегда было спокойно. Забывались на какое-то время тревоги, не волновала работа и мелочи жизни. Никита будто возвращался на четыре года назад, когда жил обычной жизнью, а единственными проблемами были итоговая тройка по злосчастной химии и потерянный комикс.       — Ты скоро улетаешь? — поинтересовался Легостаев, зацепившись за какую-то мимо плывущую мысль — надо бы с другом куда-то сходить: в киношку или завалиться в гости к кому-то из школьных приятелей.       — А что, уже надоел? — Артём ни сколько не обиделся, только коктейль отпил ещё раз, — понимаю, Клепцова тоже количества историй про моделей не выдержала. Пообещала заткнуть меня букетом и теми конфетами, которые я ей привёз, если что-то ещё скажу про диеты или восхищусь навыком портить жизнь коллегам...       — Ты рассказывал про работу Клепцовой, а мне писал от силы раз в неделю?       — Если тебе интересны разборки моделей, могу и тебе начать жаловаться каждый день. Но для тебя это — пустой звук, а для неё все сплетни, сенсации, скандалы — материал, за который можно получить буханку хлеба. Не отнимай еду у человека, — с этими словами Артём украл из соседской тарелки ломтик лосося.       — Ладно уж, храни свои производственные секреты, — Никита окинул печальным взглядом кусок рыбы, скрывшийся во рту друга, чтобы отойти от расстройства, решил сменить тему, — надо как-нибудь с другими ребятами из школы собраться. Как думаешь, сейчас в городе кто-то есть?       — Кстати, я это и хотел рассказать! — Бирюков сменил выражение лица с расслабленного на более озадаченное, огляделся по сторонам, будто бы проверяя окружение на слежку, и понизил голос, — Матвея помнишь? Циркача?       — Циркача?       — Ну того, который стеклянная статуя и на мечах дрался классно.       Легостаев завис, мысленно перебрал всех противников, с которыми только удалось сразиться в своей жизни. Были инциденты с зеркальными пришельцами, рассыпавшимися хрустальными осколками, и среди них вроде были мечники, но с именем Матвей...       Когда до парня наконец-то дошло, он возмущённо воскликнул:       — Тëмыч, блин, нельзя было сразу сказать про Иллюзион? Я бы моментально понял.       — А что непонятного? — искренне удивился Артём, — циркач, стекло, мечи. Всё очевидно, у нас таких знакомых не так много.       — Он больше не статуя. И не мечи, а рапиры. И не очевидно.       — Когда тебя будут рубить каким-то ножом-переростком, тебе будет не до определения, рапира это или нет.       Что правда — то правда, во время драки не до каких-то глупых определений или правильного подбора слов.       — Так что ты сказать хотел? — услужливо напомнил Никита, когда друг снова отвлёкся на его рыбу, а затем ворчливо пробурчал, — заказал бы себе то же блюдо, так нет, набрал какой-то фигни и не ест...       — Я недавно встретил этого самого циркача-Матвея в магазине. Он меня сначала не узнал, так смешно глазами похлопал, когда я поинтересовался, как там у них зеркала поживают. А еда из чужой тарелки, кстати, гораздо вкуснее.       Никто из тех, кто знал Тёмыча совсем мелким, не узнал его без очков, факт. Тот неуклюжий подросток, смахивающий на ботана, близко не походил на привлекательного молодого человека, раскинувшегося сейчас на диване, с аккуратно постриженными светлыми кудряшками и в модном темном пиджаке поверх футболки. Никита рядом с ним, в своей повседневной одежде и любимой черной кожанке поверх, смотрелся слишком нелепо и как-то обычно.       — Понятно, — вздохнул Легостаев, пододвинув тарелку ближе к другу, — надо будет зайти к ним в театр поздороваться. Заодно поделюсь, что тут в последние несколько месяцев творилось.       И о той девушке, Сейлин, способной перемещаться сквозь зеркала, тоже спросить стоило. Никто не сможет проконсультировать по Зерцалии лучше чем тот, кто побывал в Зерцалии.       — Да мне кажется, они и так в курсе. Я же говорю, мы постоянно гремим новостями на всю страну. Постоянные теракты в клубах, жертвы экспериментов, паранормальные истории... — Бирюков махнул вилкой — кусок салата улетел в сторону, — а ещё к нам относят все байки Клыково, а до туда несколько часов на электричке трястись! Беспредел. Ты, кстати, мне так и не рассказал, что ты там забываешь каждый раз во время концов света и почему постоянно оказываешься в гуще событий. Начальство всегда на рожон кидает?       Никита нервно усмехнулся. Он всегда во что-то влипал. Пару лет назад остановил вместе с друзьями вторжение пришельцев из иного мира, постоянно надирал зад каким-то ведьмам, случайно оказался в Клыково во время инцидента с красным туманом и появлением монстров, разобрался с парочкой поехавших бизнесменов... Даже в долгожданном отпуске нарвался на приключения — своими глазами видел огромное чудище, чёртову Годзиллу, вышедшую из-под воды. Тогда ещё долго думал, стоило нападать на нее или нет, и печально посматривал на курортное море, показавшееся каким-то мерзким. Благо, ту ситуацию разрулили другие люди, впоследствии пришлось лишь собирать показания у участников действия. Но такой финал случился единожды, в остальные расследования и сверхъестественные истории Никита всегда оказывался втянут по самые уши. Происходили они всегда почему-то то в Санкт-Эринбурге, то в окрестностях Клыково.       Хотя бы сейчас он получал за влипание в истории деньги. И нагоняи. За сливы информации в газеты и на телевидение нагоняи получал Панкрат.             — Когда секретность документов закончится, тогда и расскажу, — по правде сказать, Легостаев просто уже не помнил все детали, а пытаться вспоминать было слишком лень.       — И когда примерно мне ждать полный отчёт от тебя?       — Лет через тридцать, полагаю? Если не продлят.       Артём все-таки подавился коктейлем — Никита ожидал этого с самого начала, когда им только принесли данную непонятную бурду малинового цвета.       — Почему так долго?       — Не переживай, дружище, я обязательно дождусь этих документов и приду читать к тебе, старцу в морщинах, лежащему на кровати в окружении пятнадцати внуков.       — Восемнадцати, — не растерялся Бирюков, — не люблю цифру пять, — а потом печально протянул, — а ты мне тогда вслух весь отчёт зачитаешь?       — Конечно, — согласился оборотень как настоящий друг, — буду читать как сказку, чтобы ты задремал, а потом сопру все твои золотые часы.       — Вот это ты гад, — рассмеялся Артём, — будешь переплавлять их в новые золотые клыки? А то негоже страшной двухметровой кисе без зубов гулять.       — Почему ты думаешь, что я в пятьдесят потеряю зубы?       — Потому что ты думаешь, что я в пятьдесят буду умирать в окружении двадцати внуков!       — Восемнадцати.       — Цифру восемь я кстати тоже не люблю.       Они рассмеялись и заговорили о более бытовых делах, больше не возвращаясь ни к какой паранормальщине.       Долгожданная встреча с Артемом, постоянно пропадавшим на съёмках за границей, будто открыла второе дыхание и вселила умиротворение.       Следующее же свидание со старыми знакомыми принесло по большей части стресс.       Вырвать в расписании часок для посещения Иллюзиона получилось только через два дня. Летняя погода тогда совсем испортилась: шел ужасный ливень, глубокие лужи размыли дороги, а холодный ветер пронизывал до самых костей. Хотелось остаться дома, укутаться в теплый плед и дремать на подоконнике, изредка поглядывая на улицу и сонно потягиваясь, однако то был единственный на ближайшие несколько недель настоящий выходной день, в который можно было со спокойной совестью вырубить телефон и посылать куда подальше звонки коллег. Пришлось заставить себя выйти из дома, а по пути к Иллюзиону постоянно недовольно фыркать на темные тучи. Как настоящий кот, Легостаев дожди не особо жаловал. К тому же зонтик забыл — никак не мог перенести вещь из квартиры в машину.       На небольшой каменной площадке перед театром уверенно танцевала парочка в белых одеждах, невзирая на погоду. Припарковав машину и подойдя ближе, Никита понял — люди не танцевали, а фехтовали. Настоящие безумцы. Рапиры в руках двигались с бешеной скоростью, выступающие будто парили над землей. Все махи и блоки казались невероятно артистичными и хорошо поставленными.       Всё шло гладко, пока фехтовальщик пониже — из-за маски на лице было непонятно кто это — не поскользнулся и не рухнул на камни. Второй моментально прекратил атаку, наклонился, чтобы помочь напарнику подняться, а затем грохнулся следом — тоже поехали ноги по скользким кирпичам.       Легостаев хотел было рвануть вперёд и помочь, но фехтовальщики, перепачканные и потрёпанные, поднялись к тому моменту, как он подошел к ним.       Ливень не давал уловить запах людей, но Никита знал только двоих идиотов, готовых биться на рапирах в такой дождь. Подобных неадекватов среди его знакомых не было — у других слабоумия и отваги содержалось либо меньше, либо в несколько раз больше.       — Вам так нравится мокнуть? Вы нормальные? — с шуточной претензией спросил Никита, стараясь перекричать шум дождя, — другого времени для спарринга не нашлось?       — Тренировка навыков, — Катерина стянула с себя промокший шлем, волосы смешно упали на лицо как какое-то желе, — но ради тебя мы готовы её отложить. Скорее в театр!       Через минуту ребята стояли в фойе Иллюзиона, разглядывая лужи, появляющиеся от стекающей с них воды.       — Так вот, повторю ещё раз. Вы нормальные, друзья-психопаты? — Никита отряхнулся как зверь, головой замотал туда-сюда по привычке, — как вам водные процедуры?       — Замечательно, — Матвей наконец-то стянул с себя шлем и вымученно улыбнулся, слишком устало, — рад видеть тебя, усатый.       — Приветик! — Катерина обменялась с гостем крепким рукопожатием, — какими судьбами?       — Да просто пообщаться забежал. Давно хотел, но то вы на гастролях были, то я в командировках, — оборотень хмыкнул, отметив про себя, что место его работы и должность опять станут большим сюрпризом и вызовут много вопросов, — поэтому рассказывайте, как поживаете.       — Расскажем, — кивнула Державина, переступив с ноги на ногу — вода печально хлюпнула под подошвой, — но сначала в гримёрку забежим переодеться.       — Зачем вы вообще решили тренироваться под дождём?       — Мы обновили программу, — пояснил Матвей пока они шли в сторону служебных помещений, с энтузиазмом расчесывая прилипшие волосы пальцами, — она стала сюжетной и повествует об отважном искателе приключений, который украл сокровище из древней гробницы и пытался попасть домой. Вокруг опасности, монстры, неизведанные локации, сражения на шпагах и мечах. Кульминация — бой под ливнем, и главный герой побеждает своего самого заклятого врага, пронзая его насквозь. Сцена от воды становится противной такой, скользкой, без тренировок не удержаться.       — Боюсь представить, как вы такое вообще придумали, — заметил Легостаев, — а ещё знать не хочу, как реализовали! Надеюсь, никакую трубу в сюжетных целях не станете бить...       — Да нет же, — хохотнул Матвей, — всё уже продумано, нам даже почти ничего делать не пришлось — так, посидели дня два над системой пожаротушения, и всё. А что насчёт идеи...       — Постановка посвящена Николаю Назарову, отцу Игоря, — тихо сказала Катерина, — приурочена к годовщине его смерти.       — Оу, — других слов Никита не нашёл.       Он помнил Игорька со школы — долговязого парня со скверным характером, ужасно комплексующего из-за высыпаний на лице и невысокого роста. Он никогда не распространялся, что именно произошло в семье, хмурился, стоило кому-то спросить, или переводил тему. После остановленного конца света под самый Новый Год, Игорь сильно изменился — стал более мягким, открытым, даже в школе стал излучать другие частицы. Отпустил отца и решил проблемы, беспокоившие всё это время.       Никто подумать не мог, что больше десяти лет назад Николай Назаров не ушёл от детей и жены, а попал в иной мир, выбраться живым откуда не смог. Придумать такое тяжело, не был бы Никита посвящён в эту историю — никогда бы не поверил.       К тому времени, как диалог повис на неловкой ноте, ребята дошли до гримерок.       — Пять минут! — объявила Катерина и скрылась за дверью.       Через четверть часа друзья сидели в небольшом буфете театра, ныне закрытом и пустом, и аппетитно уплетали пирожки со сладким чаем — Никиту не оставили в стороне, угостив наивкуснейшей выпечкой авторства Матвея.       Сначала разговоры текли неловко, с большими паузами, но в конце концов перешли в более бурную стадию, всё чаще раздавался смех и галдеж, всё больше Никита забывал о том, что изначально хотел спросить. Пока Катерина не заговорила о Зерцалии.       — Жизнь налаживается, — загадочно протянула девушка, ногтем ковыряя край пластикового стаканчика, — мы уже выучились и работаем, созерцатели у себя установили мир, пострадавшим от действий Властелинов помогают...       — А о нас все забыли, — хмыкнул Матвей, — ни спасибо, ни какого-нибудь праздничного торта на первую годовщину освобождения, а ведь четыре года прошло. Не спишешь на проблемы меж зеркальной почты и утерянную посылку.       Печально жить так серо и обычно, зная, что ты когда-то спас мир. Какое-то знакомое чувство, обреченное.       — Вы совсем не общаетесь с этими чудиками из отражений? — Никита покосился в сторону высокого зеркала, висящего у самого входа в буфет.       С тех самых пор окутывала какая-то загадочная паранойя, стоило обернуться к зеркалу спиной. Поэтому единственное в квартире Легостаев повесил над раковиной — так, на всякий случай. Хватит с него гостей из того мира.       — Алекс заходил пару раз — сожрал всю еду из холодильника и довёл Аглаю своими шуточками. Но это он сбегал от обязанностей, а теперь, видимо, забот больше — не получается улизнуть, — Державина вздохнула, — я почему-то думала, когда-нибудь мы будем ходить в Зерцалию в гости каждые выходные. Но, спустя столько времени, — она поежилась, — не то, что не хочется, просто... Нереальным всё кажется. Выдумкой детской.       — Иногда я просыпаюсь и сомневаюсь, а со мной ли всё это происходило, — Воронин побарабанил пальцами по столешнице, — сидишь в кровати, пялишься на руки и думаешь: а не поехала ли кукуха, раз ты отчётливо помнишь свои ладони стеклянными.       — А вот я нисколько не сомневаюсь, что это действительно было! — Никита в момент вспомнил все те ситуации, когда жизнь висела на волоске из-за монстров из чёрного стекла или ведьм, — парочка шрамов на всю жизнь — лучшее тому доказательство.       — Но ты ведь... — Матвей замялся, — не человек, разве не должен исцеляться?       — Я про душевные шрамы, — после уточнения все хихикнули, — нет, серьёзно, созерцатели должны оплатить нам психотерапевта — я до сих пор не могу спокойно в зеркала смотреть, как будто кто-то оттуда наблюдает и вот-вот вылезет, чтобы подрезать мой шикарный хвост.       — Не знаю, станет тебе легче или нет, но ты не сходишь с ума. За нами действительно могут наблюдать, — спокойно сказала Катерина, — рано или поздно привыкнешь. Но закрывать зеркало в ванной полотенцем, пока моешься, не перестанешь, и в спальне его никогда не поставишь.       Повисла невеселая тишина. Вот они, герои двух измерений: циркачи и полицейский — сидели прямо сейчас в каком-то театре и довольствовались домашними пирожками с чаем, вместо того, чтобы жить жизнью мечты. Почему-то чувствовалось: победители не должны существовать как... Как... Вот так! Может то влияние фильмов или мультиков без продолжения, закончившихся на исполнении всех желаний и полной утопии? Кто его знает. Может и эти герои рано или поздно выпадали в кризис. Кризис героя.       — Мы втянули тебя в это, Никитос, — внезапно заговорил Матвей, — и я до сих пор чувствую вину, что из-за нас чуть не погибли другие люди, наши друзья, но... Мы не справились бы без вас. Спасибо.       Четыре года прошли как мгновение, им не удавалось душевно поговорить до этого. Стало неловко.       — Пожалуйста, — беззаботно ответил Легостаев, ощутив прилив тепла в груди и вспыхнувшую сентиментальность, — для этого и нужны друзья — чтобы помогать. Все мы: и Ирина, и Артём, и многие другие присоединились потому, что сами захотели. Ты не несёшь ответственность за чужой выбор.       — Но если бы кто-то погиб, я... — начал было Воронин, однако был перебит.       — Но не погибли, — Никита сам удивился стали в своём голосе, — горевать нужно по тем, кто ушел, а не кто мог бы.       Никита понимал его чувства и сам с ними сталкивался. Но когда жизнь каждого приятеля, встреченного на пути, стала тяжким грузом на плечах, понял: не вывозит. Слишком много царапин оставили смерти близких, слишком болезненно пережил прощание с теми, кто никогда больше не появится в его жизни. Легче никого не подпускать ближе, даже родственников, чтобы они не пострадали. А если он перестанет заглушать противный голос вины, крыша окончательно поедет.       Избегание — тоже решение проблемы.       — Не берусь говорить за других, но если бы не эта заварушка, я бы сейчас с вами не говорил, — расследования пятилетней давности даровали самое важное — умение противостоять разным соперникам, различать ведьм и представителей нежити от нормальных людей, — это был удивительный опыт, по-своему увлекательный. Я многому научился только благодаря вам. Поэтому тоже могу сказать спасибо.       — Мы все молодцы, — решила подвести итоги Катерина, — пусть другие забудут, но мы-то будем помнить как и какой ценой достался мир, — она помрачнела, неприятное воспоминание пробежало в глазах.       Да. Ценой сотен лет страданий жителей Зерцалии от тирании, жизнями невинных и жертвами отважных воинов.       Как жаль, что одной такой «войной» жизнь Никиты не ограничилась. Каждый год — новое побоище, новые страхи и бесконечная тревога. Пробежки по ночному городу, работа, попытки отвлечься — заглушение громких мыслей. Дрожащее сердце при виде Тани, долгие гудки во время звонка родителям или сестре — слабость. Согласие с корочкой в кармане и уступка начальству — компромисс, желание обезопасить близких. Своими силами он не может их защитить.       Хотя бы Настя держалась на расстоянии — не связывалась с паранормальщиной, осознавала свои умения и слабости, постоянно пропадала в учебных командировках. Такой расклад Легостаева устраивал, но сама мысль, что учёба девушки когда-то закончится, и наступит пора жить вместе, пугала.       Нельзя ни с кем сближаться, иначе придет пора новых потерь.       Лучше пока на эту тему не думать — сплошные расстройства.       — Слушайте, я спросить хотел, а кто вообще может перемещаться через зеркала? — решил перевести тему Никита через какое-то время, — только ведьмы и созерцатели?       Катерина не успела ответить — в полной тишине раздался тихий звук, переросший в оглушительный хрустальный перезвон. Все трое моментально вскочили со своих мест и напрягались.       — Да ну твою-то ма-а... — обреченно протянул Матвей, укрывая Державину за своей спиной. Без оружия оба мало что могли противопоставить пришельцам.       Никита встал перед ними, взъерошенный и готовый к бою. Когти удлинились, а в глотке замер рык, когда из того самого злосчастного зеркала на стене вышла фигура.       Нападения не последовало. Человек огляделся по сторонам и радостно воскликнул:       — Нашлась!       — Алекс, — когда Катерина с облегчением выдохнула, обстановка стала более расслабленной, — только о тебе вспоминали.       — Так вот почему мне так чихать хотелось! — возмущенно заявил парень, — я сначала домой к вам завалился, выхожу как обычно, ожидаю удар сковородкой по спине, а никого нет! Думаю, ну, вроде бы недавно вас сквозь отражения видел, значит еще в путешествие не укатили, решил перенестись в театр, уже перешел через зеркало и как чихнул! Меня от силы унесло в чей-то особняк: вывалился прямо в коридоре. А там не просто хоромы, а хоромища: дорогая плитка, огромные люстры, как будто не на Земле оказался, а снова к своему любимому дядьке Корнелиусу в кабинет зашел. Ужас!       — Опять какую-то бабку до сердечного приступа довел? — с сочувствием спросил Матвей, но не смог скрыть издевку в вопросе, — не надоело?       — Не знаю, была это бабка или нет, но какая-то тетка точно в ближайшие пару дней спать не сможет. Она сначала завизжала, а потом швырнула в меня швабру. Но это еще не все, ведь потом почти взяла меня в удушающий и как вцепилась в волосы! Я думал, прямо там окочурюсь от испуга — правда, ну кто ожидает от толстушек такой прыти. Особенно по отношению к тому, кто только что выпал из зеркала. Вы думали это финал? — Алекс перестал тараторить на долю секунды, чтобы перевести дух, — нет! К ней на помощь откуда-то прибежала еще одна тетка — хотя может это и девушка была, не разглядел — и вот она уже бросила в меня книгу! Книгу, понимаешь? Еще никто не пытался убить Алексея Грановского сборником сказок, а у нее почти получилось, — созерцатель приподнял челку, оголив багровый синяк в центре лба, — а когда им на помощь какой-то мужик прибежал, я понял: из меня сделают коврик для гостиной семейная парочка и их уборщица, если сейчас же не вернусь в зеркало. В общем, используя свою смекалку, очарование и ловкость, мне удалось ввалиться обратно в пространственный коридор, и вот, я наконец-то здесь! — он похлопал хлыст, скрученный в баранку и прикрепленный к поясу, — в общем, сестренка, ты должна мне моральную компенсацию за потраченные нервы.       — Тогда садись, компенсируйся, — улыбнулась Катерина, указав на стол, — на твое счастье, у нас осталось немного пирожков.       — Вот за это спасибо! Надеюсь, они не с капустой, как в прошлый раз — терпеть не могу вегетарианскую еду, — Алекс наконец-то обратил внимание на Легостаева, с трудом сдерживающего хохот, — о, привет. Не помню кто ты, но лицо знакомое. К тебе я тоже однажды в дом вваливался? Или мне начинать объяснять, что у тебя никакая не шизофрения, и тихонько вырубить под шумок?       — Пока не довелось видеть тебя в своей ванной, — загадочно ответил оборотень, — и не надо. Я в курсе этой вашей "зазеркальной" тусовки.       — Алекс, это Никита, он здорово помогал "земной группе сопротивления", когда меня засосало в Зерцалию. Никита, это Алекс, мой кузен, — представила парней друг другу Державина, — вы вроде бы виделись?       — Даже если так, не помню. У меня отвратительная память на лица, — Грановский завалился на стул и приступил к трапезе, — а пофле фегодняфней тфавмы тем бофее.       — Все еще не понимаю, как тебя одного отпускают в путешествия, — Катерина покачала головой, — тебе почти двадцать, а безответственности с каждым годом все больше и больше.       — Катюх, — слишком серьезно спросил Алекс, присутствующие моментально напряглись, — а тебя случайно Корнелиус не кусал? Говоришь прямо как он.       — И такое каждый раз... — тихо простонал Матвей, — куда девается все его здравомыслие в повседневной жизни...       Никита хмыкнул. Семейная идиллия напоминала старые ссоры с сестрой — они вечно подкалывали друг друга, когда находились в одном помещении.       — Ты зачем, кстати, пришел? Просто так в гости решил зайти, подкрепиться? — через какое-то время, когда все пирожки кончились, а на столе остались только пустые стаканчики, спросила Катерина.       — Черт, — Алекс неожиданно хлопнул себя по лбу, — вот, я же говорю, травма усугубила мои проблемы с памятью! Я же здесь по очень важному вопросу. У вас случайно нет какой-то подпольной связи, агентов, охватывающих весь мир? Чтобы им задание дать, и они раз: на следующий день уже все выполнили. И кого нужно без вопросов нашли.       — А губозакаточную машинку тебе не подарить? — возмутился Воронин, — с чего такие требования?       — ЧП, мой дорогой. Самое обыкновенное ЧП, — Грановский озадаченно почесал затылок, — годика полтора назад у Корнелиуса из-под носа украли очень важные порошки и парочку артефактов, но дедульку жизнь ничему не научила. Это повторилось сегодня ночью.       — У вас уже крали ресурсы? — Катерина повысила голос, — у вас?!       — Орден слишком расслабился. Мы поверили, что все устаканилось и наступил мир, но... Но хмыри всегда найдутся. В прошлый раз, кстати, им был человек из вашего мира. Меня из-за него на несколько недель превратили в стеклянную статую! Если найду этого гада — просто так он не отделается, — угроза в словах парня показалась искренней, — сейчас же вором был Созерцатель. Мальчуган лет пятнадцати, мы недавно его нашли на самом западе Зерцалии, когда разбирались с остатками ведьм. Он вроде бы шел на контакт, мы даже поговорили накануне вечером, а утром я просыпаюсь от вопля Корнелиуса и обвинений этого самого лягушонка в краже. Говорят, спер что-то важное и прыгнул в зеркало, которое зафиксировало переход сюда. В общем, я здесь, чтобы вернуть его домой и притащить на суд, но без вашей помощи не справлюсь.       — Вау, — выдохнул Никита, о котором все забыли, — ничего не понял, но очень интересно.       А ведь у этого Алекса можно будет украдкой поинтересоваться про Сейлин и задать еще парочку вопросов, волновавших несколько лет. Например об Иоланде...       — Понимать и не надо, нужно действовать, — Грановский ударил кулаком по столу — ножки несчастно подпрыгнули, — мы без понятия, что творится в голове у Калеба, он может натворить что угодно. Это бомба замедленного действия, но неизвестно, когда она рванет. Может уже сейчас он что-то натворил?       — И чем мы можем помочь? — Матвей нахмурился, — это все равно, что искать иголку в стоге сена — он может быть где угодно.       — Не где угодно. Вы не замечали, что всякие сомнительные личности стекаются именно в этот город? — Алекс закинул ноги на стол.       — Разве? — озадачилась Катерина.       Никита почувствовал, как сердце забилось куда чаще. Близился ответ на один из самых волнующих вопросов: почему именно Санкт-Эринбург всегда становился местом для всяких историй, начиная концами света и заканчивая восстаниями монстров?       — Я в этом не особо разбираюсь, но моя знакомая гадалка как-то сказала, что именно здесь пересекаются какие-то там линии, влияющие на магическую силу и колдунов. Таких мест в вашем мире — раз-два и обсчелся, а вблизи этого города их целых три, — Грановский оттопырил три пальца для лучшей наглядности, — весь Эринбург — или как вы его там называете — одно большое пересечение. Представляете, насколько лакомый кусочек для разного рода тварей? Вам очень повезло, короче говоря, всегда какие-то приключения да настигнут.       — А еще два места, — голос Легостаева на мгновение дрогнул, — случайно не в Клыково и Ягужино находятся?       Это объяснило бы не многое. Это объяснило бы абсолютно все.       — Без понятия о каких зубах и гадюках ты говоришь, я же не местный, — Алекс пожал плечами, — это вы сами у Феофании уточните. Скажите, что пришли от меня, и она сразу все расскажет — на самом деле за образом одинокой и злой кошатницы скрывается настоящая душка. Блин, перебили! Я вот к чему вел: Калеб выйдет где-то в городе, возможно из зеркала, откуда уже выходили мои соотечественники — к таким проще пробиться, и отследить новый переход сложнее из-за присутствия других дорожек, а неиспользованные будто покрыты пылью, следы легче найти...       — И дорожки протоптаны там, где выходил ты, — мрачно сделал вывод Матвей.       — И где выходил я. Ждите гостей.       — О, Боже, я надеялась, что это закончилась, — поморщилась Катерина, — опять с рапирой ночевать.       — Это ведь такая мотивация: поскорее поймать засранца, чтобы как можно скорее спать спокойно. Здорово же! — Алекс, как обычно, не унывал, — вы поможете мне?       — Я всеми лапами за, — сообщил Никита, чем удивил присутствующих, — если Калеб действительно может натворить что угодно, то представляет огромную угрозу обоим мирам. Если будет нужно — подключу коллег.       — Коллег? — не понял гость.       А. Точно. Он забыл об этом рассказать.       — Это долгая история, но я теперь следователь, — удивлённые взгляды показались особенно колючими, — и, если нужно, могу поднять ту самую подпольную сеть, о которой вы говорили.       — Нет, — внезапно отрезал Матвей, — нет-нет, больше никаких посвящений в зеркальный кружок, хватит с нас новеньких. Справимся сами — локаций для слежки не так много.       — Почему нет? — не понял Алекс, — это упростит работу.       — Ты ведь сам говорил — неизвестно что у Калеба в голове, — согласилась с другом Катерина, — он может навредить людям. А мы знаем, как с такими бороться и чего от них ждать. Это всего лишь ребёнок, он не сможет оказать сопротивление двум фехтовальщикам, одному созерцателю и оборотню.       — С отрядом будет безопаснее, — решил настоять Легостаев.       — Никит, а ты всем в своём отряде доверяешь? — Державина подошла ближе, — скоро каждый второй будет знать о Зерцалии, ещё захотят туда проникнуть и повторить Эру Властелинов. Да, сейчас порядок охраняет Орден, но где уверенность, что не появится какой-то могущественный колдун, решивший попасть в ваши ряды для маскировки? Что тогда произойдёт? Мы не сможем помочь им снова. Это будет конец. Нельзя доверять всем подряд.       А ведь его уже обманывали "друзья". Вонзали нож в спину в самых неподходящий момент. Действительно, а не повторится ли это?       Нет, так нельзя — если подозревать всех подряд, крыша точно улетит. Татьяне и Антону доверится можно.       — Хорошо, я понял, никаких отрядов и подкреплений, — оборотень в знак примирения поднял руки, — это не моя тайна, чтобы решать. Но если помощь потребуется — есть два надежных человека. Очень надежных, — отметил с нажимом, — и связи необходимые тоже есть, в случае провала легко возьмем ситуацию под контроль.       — Спасибо, — тихо поблагодарила девушка.       — Корнелиус говорил, в Зерцалию с нашей победы совершали от силы двадцать зафиксированных переходов, больше половины из них были обратными в тех же местах, — Алекс моментально стал серьезным, когда дело дошло до работы, шестеренки в его голове завертелись с невероятной мощностью, — дедулька накидал карту возможных мест на Земле, откуда могли заходить, но информация примерная, нужно уточнить. В сумме в районе города получится двенадцать точек.       — Тринадцать. Ты из-за чиха вышел в чужом доме, — напомнил Матвей.       — Хорошо, тринадцать, — не стал упрямиться Грановский, а затем откуда-то достал небольшую бумажную карту, — повторюсь, местоположения нарисованы очень примерно.       Рисунок был очень блеклым и состоял всего из нескольких точек.       — Вот эти три находятся очень далеко, — заметил Никита, вглядываясь в бумагу, — если учитывать, что этот самый Корнелиус равнялся на нашу нормальную карту, в той стороне находится Клыково.       — Очень далеко? Тогда их сразу отметаем, — Катерина вздохнула — разбор только первых локаций, а у них уже появились какие-то проблемы.       Матвей додумался открыть карту города на телефоне, и четыре макушки склонились над столом, стараясь угадать хотя бы масштаб.       — Вот эти три или четыре как будто в районе Иллюзиона. А может и к заброшенному луна-парку относятся — но выходил ли оттуда кто-то после ночи затмения? — еще сильнее нахмурилась Катерина, — а остальные... Не понимаю.       — Еще одна в области нашего дома, одна неподалеку от школы, одна на западе, где-то в старом городе, — вынес Матвей вердикт через десять минут, — в принципе, не так уж и далеко. Оставшиеся в самом центре Санкт-Эринбурга.       — Правильнее будет караулить здесь, — Алекс обвел самое большое скопление точек, относящихся к Иллюзиону, — но, зная нашу удачу...       — Матвей пусть караулит дома, — предложила Державина, — он сможет защитить Прохора и Аглаю... Не смотри на меня так, я не договорила, — замечание предназначалось Воронину, — мы с Никитой, Игорем и Алексом будем сидеть в засаде в театре. Отсюда быстрее всего добраться до пяти локаций. Нас много, задавим количеством.       — Напомните, а зачем нам сидеть в засаде? — поинтересовался Никита, — Калеб обещал, что именно сегодня выйдет?       — Я образно. Сегодня нужно хотя бы исследовать локации, может разбить парочку зеркал, чтобы уменьшить пути отступления.       — Но до тех, в Зубцово, мы никак не доберемся — мне не нравится, что туда так долго ехать, — признался Грановский, — слишком много времени потеряем, а если разобьем все остальные, то лишь спугнем его.       — Значит уберем одно-два в Луна-парке, самые неудобные по расположению, и то, что в городе. Вор вряд ли что-то заподозрит — мало ли, что могло случиться со старыми дряхлыми зеркалами, — Матвей дотронулся до своих подсохших волос, — это все конечно хорошо, но как мы поймем, что именно нужно бить? Отражающих поверхностей очень много, взять те же стекла...       — А вот тут у меня есть решение! — Алекс вытянул из кармана круглую коробочку, чем-то похожую на компас, и аккуратно положил на стол, звякнула золотая цепочка, — знакомьтесь, одно из лучших изобретений дедули за последний год — определитель энергии Созерцателя. Если подойти близко к предмету, откуда был совершен переход, то... — парень вытянул руку с компасом в сторону того самого зеркала, откуда вышел накануне, и коробочка начала трещать, — радиус может растягиваться до пятнадцати метров, но звук тогда совсем тихий. Как вам?       — Удобно, — оценил Никита, — так каков в итоге план? Проверяем все точки, которые только сможем, разбиваем зеркала в городе и старом парке, а затем по-настоящему садимся в засаду?       — А что нам еще остается? Нужно постоянно оставаться на связи, а на улице такая буря, жуть... — Катерина устало облокотилась об стол.       — Дождик созерцателям не помеха, чем быстрее справимся — тем быстрее освободимся. Так что, товарищи, ноги в руки и бегом! — вернулся к своей дурости Алекс, заряженный на подвиги.       Как печально: планы всегда идут под откос. Ребята не успели посетить и четыре места, как Никиту вызвали на внеплановое дежурство из-за чрезвычайной ситуации. Часов в двенадцать, когда Легостаев, грязный и уставший, сидел в своей машине, Державина прислала сообщение, что парень мог спокойно отсыпаться, ведь они закончили расследование и дальше прекрасно справятся без него.       Эта ночь наконец-то могла подарить нормальный отдых, но... ***       Никита очнулся от жжения в кончиках пальцев и четкого ощущения, будто что-то хлестало его по щекам. Он шумно вдохнул, как будто до этого лежал без дыхания, и резко сел, все еще оглушенный.       — Живой, — облегченно заключил кто-то, — Никита, ты как?       Легостаев прищурился и часто заморгал, стараясь разобрать плывущую картинку. Перед ним на корточках сидели Катерина и Алекс, а некто третий стоял поотдаль.       — Что произошло? — оборотень зажмурился, когда в голове застучала кровь и боль, — я помню, как мы с вами придумывали план, потом какой-то учитель истории ловил рыбу, а затем я поймал кота и отобрал у него какую-то маску...       — Сейчас мозги на место встанут, подождите, — пообещал Грановский, — превращение из статуи обратно в человека здорово влияет на рассудок. Я когда это переживал, такую околесицу нес, что потом месяц перед Корнелиусом краснел.       — Тебе нужно быть осторожнее, — заметила сестра, — а если бы у него не осталось порошка?       — Тогда он бы создал еще. Это, собственно, и произошло, теперь всегда ношу с собой антидот. А на мешочек еще пришил надпись: "пожалуйста, посыпьте меня этим, если я стану стеклянным". Жаль, что никто из местных наш язык не поймет.       Оборотню потребовалось несколько долгих минут, чтобы прийти в себя.       — Упустили! — прорычал он, поняв ситуацию, — черт, я недооценил Калеба! Почему ты не предупредил об этом обращающем порошке?       — Потому что не знал, какие именно он спер. Теперь узнал, — Грановский никак не отреагировал на агрессию, — не рычи, киса, все хорошо, мы тебя спасли.       — А надо было бежать за вором, пока он не ушел далеко! — нервы накалились до предела, — дай сюда! — Никита вырвал из рук Созерцателя компас, а затем шумно втянул в себя воздух, сохранивший цветочный аромат, — я сам найду его и притащу сюда.       Самое главное — случайно не убить.       Нет, ему все-таки нужен выходной.       — Никита, стой! — третий — им оказался Игорь — пытался докричаться до друга, но на землю уже спрыгнула пантера, сжимающая золотой компас в зубах.       Зверь помчался в сторону города, вслед за запахом.