Миссис Снейп

      Именно в этот момент Мия завела привычку досиживаться допоздна в библиотеке.       В тот день всё было по-другому. Гриффиндорец, Кормак Маклагген стоял неподалеку, листая книгу.       — Здравствуй, Гермиона. Я рад, что вы, наконец, с профессором Снейпом перестали мериться письками.       — Прости, что? — Непонимающе переспросила Мия.       — Я говорю, замужней женщине не стоит смущаться таких слов как писька, член, фаллос. Или все же стоит? — Кормак маслено ухмыльнулся. Он мягко оттолкнулся от стены и приблизился к Гермионе. Она растерялась, прижавшись спиной к книжному стеллажу. Гриффиндорец стоял так близко, что их тела почти касались друг друга. Поднял руку с книгой, упираясь ладонью в стену над ее плечом, наклонил голову, и ее шею коснулось горячее дыхание, парализующее, словно она была загипнотизированным кроликом перед змеей. Нос забил запах одеколона и алкоголя. В ухо ворвался низкий с хрипотцой шепот: — Ты такая милая, когда смущаешься. Если Снейп не справляется, я могу помочь, девочка? — Кормак похабно облизнул нижнею губу.       — Ты пьян. Кормак, уйди. — Гермиона резко оттолкнула от себя парня. Он отступил с легкой усмешкой на лице: — Как скажете, миссис Снейп или лучше Гермиона. Но только, если захочешь, я стану твоим, намекни, — оценивающе, осматривая Мию. И это было последней каплей. Она сжала руку в кулак и ударила в нос Кормака, брызнула кровь, ей даже показалось, что она слышала хруст. «Она мне нос сломала!» — завопил Кормак, кто-то оттащил его за куртку, это был Теодор Нотт. Он встряхнул его, крепко держа за плечо: «Радуйся, что это был не я». Сквозь сжатые зубы, Нотт спросил: «Миссис Снейп с вами всё в порядке?» Мия кивнула, она никогда таким не видела Теодора. На людях у Теодора на лице постоянно легкая ироничная полуулыбка — маска для всех окружающих его людей. Здесь же стоял другой человек, прищуренный взгляд, жесткая линия подбородка, еле сдерживаемая ярость. «Иди к себе», — пробормотал Теодор, не выпуская Кормака.       Гермиона выскочила из библиотеки и направилась в гостиную, стараясь не срываться на бег. Она думала, что все прошло, что она справилась. Мия так заботливо глубоко спрятала воспоминания о том дне, думая, что всё померкло.       Это был канун сочельника, заботливые отцы семейства, отягощённые праздничными хлопотами, сбегали от своих домочадцев к папе в тир, выпить, пострелять, отдохнуть. Мия помогала отцу, в зал отец ее не пускал, но таскать со склада нужные бутылки была ее забота. Именно тогда ее подкараулил пьяный гость. Она шла с бутылками в руках, когда ее бесцеремонно схватили и жестко рванули ворот рубашки. Ткань не выдержала, пуговицы полетели на пол. К ней прижималось и терлось здоровенное мужское тело, трясущееся от возбуждения, она хотела закричать, но ей сразу зажали рот горячей рукой, и ей оставалось только хрипеть. Вторая рука бродила по телу, казалось она была везде: хватала ее за маленькие грудки, мяла ее ягодицы, пыталась совладать с молнией на джинсах. Гермиона ощущала запаха алкоголя, пота и еще чего-то липкого и противного. Ей пришла в голову мысль разбить об голову этого мужика бутылку, но если она убьет насильника, что будет с отцом — его посадят? Испуг, страх захлестнул Гермиону. Тут их застал отец: «Кхе». Гость вяло отступил, а Гермиона пыталась остатками одежды прикрыться. Отец пошатываясь, посмотрел на них пьяными глазами, расхохотавшись, сказал: «Эй, с каких пор тебя тянет на тощую малолетку? Оставь её. Тебе в зале ждет такая цыпочка». Мистер Грейнджер призывно причмокнул губами и похлопал по плечу несостоявшегося насильника своей дочери. Он, как ни в чем не бывало, повел гостя в бар, оставив дочь в разорванной рубашке и бутылками в руках. Ее не изнасиловали, она была готова разбить бутылку, но ее предал собственный отец, он не стал ее защищать, он всего лишь рассмеялся. Дзинь — эта звон не только выскользнувших из рук бутылок, но и разбитой надежды. Ее отец не защитник, ни опора. У неё есть только она, только на себя она могла опереться. Сейчас, когда Кормак зажал в угол, смех отца прозвучал у себя в голове — она словно всё вспомнила и готова была себя защищать.       Бледная, испуганная, с прямой спиной, стараясь не срываться на бег, Гермиона влетела в свою гостиную, уткнувшись на пути в обладателя черного лабораторного халата, пахнущего чистотой и стиральным порошком.       — Гермиона, — Северус отступил на шаг от девушки, спрятав руки за спину, и придирчиво оглядел ее. Заметив, бледность, лица, расширенные зрачки, капли крови на лице и одежды, спросил, — Ты не ранена?       — Нет, — выдавила из себя Гермиона, ей хотелось побыстрее спрятаться от всех и уже от отчаянья, она закричала на Снейпа, — это ты во всём виноват!       — Я? — Его одна бровь вздернулась, голос похолодел. — Иди, умойся, переоденься и если захочешь поговорить, возвращайся в гостиную.       Мия так и сделала. Включив в душе максимально, на сколько возможно горячий душ, в надежде успокоиться. Вдох. Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Выдох. Вдох. Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Она вышла из душа, переоделась и направилась в гостиную, недовольно, подумав: «Сейчас еще выслушивать Снейпа!».       Северус был без лабораторного халата, в своем привычном черном костюме. Он протянул ей чашку ароматного чая, пригласив сесть в кресло напротив камина.       — Это успокаивающий сбор. Гермиона, не хочешь поделиться, что произошло?       — Нет. Спасибо за чай. Переживаешь за свою репутацию? — Гермиона прошипела почти злобно. — Думаешь, тебя вызовут на ковер из-за разборок жены? Вряд ли парень пойдет жаловаться на девчонку, разбившую нос.       — Я не переживаю за свою репутацию. Ты показала себя, как очень благоразумная девушка. Расскажешь, кто обидел тебя? Нет. Все равно я узнаю, кто обидел тебя.– Миролюбиво ответил Северус — Покажи руку. Костяшки сбила? Мгм. Удар отец ставил? -Бережно осматривая кисть правой руки.       — Нет, близнецы Уизли, — Гермиона поморщилась, при упоминание отца. Она не ожидала от самой себя, что будет вообще с Северусом разговаривать, но вот сидела напротив, а он аккуратно держал руку и ему не безразлично. Гермиона не сомневалась, что Северус всё выяснит, можно даже немного позлорадствовать над Кормаком.       — Ясно, физически с тобой всё в порядке. — Он отпустил ее руку, — Я так понимаю, миссис Снейп разбила нос мальчишке. Я удивлен, вы оказывается не только «заучка», но еще и драчунья?       — Да, мистер Снейп, я умею не только книжки читать, но и за себя постоять. Пришлось научиться, после смерти матери, — Гермиона с вызовом в глазах, взглянула на Северуса. Он не отвел взгляд, не поменял позу, его лицо не приняло сочувствующее или виноватое выражение.       — Мне жаль — у тебя было не лучшее детство, и я краду твою юность. Но мне кажется, что ты и сама понимаешь, что это намного лучше, чем проводить время с твоим отцом. Ты в таком возрасте, когда нужно носить нелепые тапочки, смешные пижамы, влюбляться в актеров, и слушать признания мальчишек. А вместо этого ты вечерами с фиктивным мужем в гостиной, завалена школьными работами бездарей и дерешься с мальчишками пубертатного возраста. — Северус поправил тонкий локон за розовое ушко Мии. — Потерпи, скоро ты станешь свободной, только голову не теряй. — Он откинулся в своем кресле.       — Северус! Как ты можешь говорить такое. — Гермиона запнулась, она никак не ожидала такого заботливого жеста от фиктивного мужа. В попытке найти нужные слова, Гермиона встряхнула голову, — Я ценю, что ты сделал, но так хочется найти виноватого во всем. У меня есть теплая пижама. И мне не нужны нелепые тапочки, и признаний в любви бездарей, тем более. И рядом с тобой совсем не скучно, — она закусила нижнею губу, — А любовь….Мне в любви не очень то везёт. Так ведь даже лучше, без неё, правда? — жалобный голос выдавал Мию с головой.       — Какая ж ты еще маленькая! — Северус усмехнулся, — иди, отдыхай и ни о чем не беспокойся. Сегодня я сам проверю все работы.       Разговор со Снейпом помог собраться и успокоиться: «Ты мне еще в куклы предложи поиграть, — с горечью подумала Гермиона, закрывая дверь, и оглянула свою аскетичную комнату. - Северус и прав, у меня не было нормального детства, только уже ничего изменить нельзя». В комнате не было девчачий атрибутики: гламурных бантиков и цветочков. В голове Гермионы всплыл кукольный домик Джинни. Розовое одеяльце, крошечные платьица с рюшечками на куколках, даже обои с золотыми единорожками на стенах они рисовали. Миссис Уизли ненавязчиво привила любовь к рукоделию, учила девочек вязать, шить, стегать одеяльца, набивать гусиным пухом махонькие подушечки. Эти уроки домоводства очень пригодились Гермионе. Она точно знала, что её прошлое сделало сильной и она никому не позволит себя сломать.