Казалось бы

Казалось бы, Столас всегда был надоедой и занозой в заднице. С самого начала их знакомства. Уж Блиц это точно знал. Бес и высший демон. Казалось бы, ничто не сможет их связать, но тем ни менее, судьба свела их вновь, когда Блицу понадобился Гримуар для старта собственного бизнеса. Тогда Столас был пьян, и охмурить его не составило никакого труда. Казалось бы, заветный Гримуар в руках, просто бери и уходи, пока эта похотливая сова не пришла в себя, но… Блиц почему-то остаётся, и ему даже нравится общество Столаса. Прям, как тогда в детстве, когда забывшись о первоначальной цели, Блиц заигрался с тогда ещё маленьким принцем… Кто бы мог подумать, что этот филин с этого мгновения прилипнет к нему, не желая отцепляться. Сделка, предложенная Столасом, вполне устраивает Блица, ведь это меньшее, что мог от него потребовать принц Гоэтии. В конце концов за свою наглость бес мог поплатиться и жизнью. Казалось бы, их связывает лишь сделка и всех всё устраивает, но… С каких пор во взгляде Столаса стало появляться так много тепла? Блиц замечает, прекрасно замечает то, как отношение Столаса к нему меняется с каждой их новой встречей, но ему не верится. Не верится в то, что для принца он может быть чем-то большим, чем игрушка. «Всё это не больше, чем ёбанное лицемерие», — думает бес каждый раз, когда ловит тёплый, влюблённый взгляд Столаса. Казалось бы, он для Столаса просто очередная блажь, игрушка, и Блиц искренне не понимает, зачем принц так искусно лжёт ему и себе же самому о каких-то чувствах. Или это Блицу удобно так думать? Блиц тоже по своей натуре эгоист, иначе бы давно прекратил всё это, но всё же его душа так эгоистично тянется к этому теплу, источаемому принцем. Это получается само собой, всё же каждому существу, даже демону, хочется хотя бы капельку тепла… Казалось бы, если между ними только контракт, тогда откуда могут взяться забота и чувства? Столас подбирается слишком близко к его душе. Опасно близко… Блицу становится страшно, слишком страшно. Он никому не позволяет так близко подойти и разрушить защитные стены. «Ты боишься любить, Блици?» Да, он чертовски боится любить. Блиц не верит, что его можно любить. Любая форма привязанности становится для него цепью. Блиц совершенно не планировал привязываться к Столасу, но чем больше они видятся, тем больше его планы летят ко всем чертям. Казалось бы, Блиц больше не способен на чувство любви и привязанности, но тогда почему его охватила такая ярость, когда он увидел Страйкера, который навёл священное оружие на Столаса? Почему же сам Столас прилетел на помощь, когда вся команда оказалась в плену у этих помешанных на демонах агентов? «Просто Ваше подсознание пытается сказать, что Вам не светит нормальная близость ни с кем! Прискорбно, учитывая, как Вы этого жаждете…» Одиночество на самом деле является самым большим страхом для Блица, но привязываться к Столасу он боится больше. Его пугает то тепло, что всё чаще появляется в груди при каждом взгляде Столаса. Но ему всё равно легче оставаться холодным внешне, отталкивая Столаса, хотя с каждым разом это становится всё сложнее, ведь Столас всё равно остаётся терпеливым и мягким к нему, продолжая буравить его своим тёплым взглядом и раздражать своим «Блици», от которого по коже каждый раз пробегают мурашки… Казалось бы, игрушка скоро надоест принцу. Спустя некоторое время Столас увидит, насколько Блиц эгоистичный кусок дерьма и сам уйдёт, как все прежде уходили. Так почему этого до сих пор не происходит?        — Блици… Одиночество всегда было его спасением и одновременно проклятием. Но почему с появлением Столаса оно стало особенно тяготить?        — Блици… «Ты умрёшь один, Блицо!» — раз за разом издевательски повторяют голоса его прошлого, и кажется, от них нет никакого спасения…        — Блици! Блиц резко распахивает глаза и встречается взглядом с мягкими кроваво-алыми глазами. Бес быстро и тяжело дышит, а по телу всё ещё проходится лёгкая дрожь. Кошмар до сих пор держит его в своих цепких лапах, не желая отпускать. Ладонь Столаса опускается на спину Блицу, от чего он вздрагивает, но, на удивление, не отстраняется        — Спокойно, всё хорошо, — голос принца успокаивает и разгоняет все ночные страхи, — тебе просто приснился кошмар. Рука Столаса мягко поглаживает спину, аккуратно оглаживает шипы, проходится по плечу, шее, чтобы в конце своего пути нежно почесать беса по рогам. Блиц чувствует, как треклятое тепло снова распространяется по всему телу, оседая где-то в левой стороне груди, а ночные страхи окончательно рассеиваются под прикосновениями Столаса. Он еле сдерживает себя от того, чтобы не замурлыкать, но спустя секунду нежностей Блиц всё же не болезненно, но ощутимо бьёт Столаса по руке своим хвостом, просто так, из вредности. От этого жеста принц Гоэтии отдёргивает руку под тихий смешок своего любовника.        — Хорошего понемногу, Столас, не наглей, — по своему обыкновению ворчит бес, — я и так в ахуе от того, что ты уговорил меня остаться на всю ночь. Столас смеётся, когда видит напускное недовольство Блица.        — Но ты всё же остался, а это уже многое значит, — Столас хитро сощуривает глаза, пока окончательно проснувшийся бес отодвигается от него на край кровати. В глубине души Блицу хочется изо всех сил отрицать слова Столаса, как и всякий раз, когда эта чёртова птица начинает заговаривать о чувствах, но он лишь молча опускает глаза. Принц поник, когда увидел то, как его бесёнок нахмурился и задумался.        — Не обольщайся, Столас, — фыркнув, спустя секунду молчания отвечает бес, — это просто услуга за услугу. Блиц на миг сверкает на Столаса своими жёлтыми глазами, а затем быстро отводит взгляд, тихо прибавив:        — Ничего большего… Бес старается не замечать потускневшего взгляда Столаса, в котором пропали его задорные белые зрачки-огоньки, и Блиц не понимает, от чего в его груди появляется какое-то непонятное чувство.        — И не надо тут смотреть на меня с такой кислой рожей, — Блиц отмахивается от своих чувств, прячась за стеной своей грубости. — Свою благодарность ты получил. Столас грустно вздыхает и аккуратно берёт Блица за руку.        — Дело не только в этом, — тихо говорит принц.        — Ой, да ладно тебе, Столас, — Блиц убирает руку и нервно обматывается своим хвостом, — хорош пиздеть.        — Хочешь верь, хочешь не верь, но я действительно за тебя волновался, — мягко говорит Столас, кладя руку на плечо беса, на что тот, на удивление, даже её не сбрасывает. Блицу всё же удобнее не верить, но он не говорит об этом вслух.        — У меня действительно есть чувства к тебе, мой Блици, — продолжает Столас, на что Блиц лишь хмурится, — и я думаю, что в глубине души у тебя тоже есть взаимные чувства ко мне. Иначе ты бы не сидел здесь до сих пор. Блиц гневно хмурится, скрещивает руки на груди и сощуривает глаза.        — И ты уже, сука, заставляешь меня жалеть об этом, — фырчит он, а затем, ухмыльнувшись, добавляет: — И ты ошибаешься, и всё так и останется. Ведь если я всё же тебя полюблю, то тебе будет пиздец. Осознав свои последние слова, Блиц в ужасе расширяет глаза и прикрывает рот ладонью. Глаза же Столаса начинают сиять, а на его лице появляется широкая улыбка.        — Блядь, — говорит Блиц, мотая головой, — кажется, эта газовая хуёвина от этих агентов ещё не выветрилась из головы и я несу всякий бред, Столас, не обра… Блиц не успевает закончить фразу, потому что его заключают в крепкие объятия, от чего бес возмущённо фырчит.        — Твою мать, Столас, отпусти меня! — Блиц пытается выскользнуть из объятий наглой птицы.        — Не отпущу, — звучит в ответ, но Столас всё же немного ослабляет хватку.        — Охуевший, — тихо бормочет бес, на что слышит лишь мягкий смешок вперемешку с совиным уханьем. И как эта птица умудряется никогда на него не обижаться? Пригревшись под совиным боком, Блиц окончательно прекращает свои попытки вырваться, и хоть он ещё сердито что-то ворчит себе под нос, но всё же обнимает Столаса в ответ. Принц укладывается вместе с бесом на кровать, не разрывая их объятий. Разморенный чужим теплом Блиц сам прижимается ближе и утыкается лицом в перья на груди Столаса, на что тот начинает его поглаживать.        — Ну, и как тебе в моих объятиях, Блици? — с весельем в голосе спрашивает Столас.        — Тебе повезло, что ты такой тёплый и мягкий, пернатый, — Блиц обматывает одну из ног Столаса хвостом, чувствуя, что его глаза начинают слипаться, — и что я пиздец какой уставший…        — Или, что тебе просто сейчас слишком хорошо, и ты не хочешь уходить, — улыбается Столас, тихонько хихикая.        — Заткнись, — Блиц нисколечки не хочет признавать того, что Столас сейчас очень даже прав, даже перед самим собой. — А то я всё же уйду, — пригрозил он, но угроза получилась настолько неубедительной, что Столас лишь снова тихо смеётся.        — Ты говорил это час назад, милый, — напоминает принц, на что Блиц сердито рычит ему в грудь.        — Столас, блядь, ещё одно слово… — Блиц поднимает на принца хоть и покрытый туманом сонливости, но вполне себе сердитый взгляд, на что Столас лишь улыбается от умиления.        — Хорошо, молчу-молчу, злюка ты мой, — Столас прижимает его поближе к себе, на что Блиц удовлетворённо вздыхает и вскоре мирно засыпает в объятиях принца, а за ним засыпает и сам Столас. «И почему с этой пернатой задницей настолько уютно?» — успевает ещё подумать Блиц, перед тем, как уснуть… А наутро Блиц тихонько ускользнёт из спальни Столаса, пока последний будет ещё сладко спать. Но перед уходом Блиц всё же не удержится и сделает совместное фото со спящим Столасом себе на телефон. Уж слишком эта пернатая задница милая, когда спит… И пускай бес будет это из-за всех сил отрицать, сегодняшнее полнолуние ему безумно понравилось… Казалось бы, если у Блица нет никаких чувств к Столасу, тогда почему ему настолько хорошо рядом с ним? *** Казалось бы, Блиц никогда не отличался эмпатией, особенно к Столасу. Но когда в очередное полнолуние Блиц видит Столаса расстроенным, это почему-то очень беспокоит. Непривычно видеть его таким серьёзным, без обычных заигрываний и намёков.        — Столас, с тобой всё в порядке? — спрашивает Блиц, когда видит Столаса в таком плохом настроении. Столас вздрагивает, но увидев беса, тут же успокаивается.        — Привет, Блици, — улыбается принц, — да, я в порядке, просто… Столас не успевает договорить, ведь в следующую секунду где-то на этажах дворца слышится сердитый женский крик, наполненный проклятиями в сторону Столаса.        — Только что в очередной раз поссорился с женой… — прибавляет принц Гоэтии, пока Блиц тихо присвистнул, услышав очередной проклён, мат и звук, будто бы только что какой-то предмет разбился об стену с громким звоном.        — Ебать, — выдаёт своё впечатление Блиц, — это…        — Моя жена, да, — подтверждает Столас, устало потирая свой висок. Крики всё продолжались, пока Столас и Блиц молча сидели и слушали их.        — А она у тебя всегда такая ебанутая? — спустя минуту молчания озвучивает свой вопрос бес, на что Столас лишь улыбается над вопросом Блица и утвердительно кивает головой. — Сочувствую, — отвечает Блиц на его жест. Блиц видел жену Столаса лишь один раз, когда упал в её торт с фразой: «простите, я трахнул Вашего мужа», но он и подумать не мог, что Столасу с ней настолько тяжело, теперь Блиц мог ещё больше понять, почему Столас тогда так опрометчиво бросился в его объятия. Бес бросает короткий взгляд на принца. На мгновение даже мелькнула мысль, что всё это Столас терпит именно из-за него, но Блиц быстро её давит.        — Может, я попозже приду? — неуверенно спрашивает Блиц, когда слышится очередной звон разбитого стекла.        — Нет, — отвечает Столас, — Стелла сейчас уйдёт. Она всегда уходит после наших ссор снимать стресс со своими подругами или в очередной раз жаловаться своему братцу, — последняя фраза Столаса сочится таким ядом, что аж Блиц вздрагивает с непривычки. Действительно, в следующую секунду воздух прорезает последний крик Стеллы: «что б ты сдох, ебучий бесоёб! И твой блядский бес тоже!», на что Столас издаёт сердитый клекот, а затем громко хлопает входная дверь. Спустя ещё пару минут слышится шум мотора машины, который тут же исчезает вдали.        — Чёртова стерва, — шипит Столас, взъерошив перья и не обращая внимания на вытянувшееся от удивления лицо Блица, который никогда прежде не видел, чтобы принц ругался. По крайней мере в обычной жизни, вне постели, Столас ругался редко.        — Если тебе пожелали смерти, значит вечер точно удался, хе-хе, — пытается неловко пошутить Блиц, дабы немного разрядить обстановку, и кажется, это работает, ведь взгляд Столаса смягчается, перья приглаживаются, а на лице появляется лёгкая улыбка.        — Да уж, прости, что тебе пришлось всё это слушать, Блици, — говорит Столас, на что Блиц пожимает плечами.        — Да мне похуй вообще, — Блиц на мгновение задумывается, — но Христос на палке, Столас, твоя жена и вправду ёбнутая стерва! Столас искренне смеётся, приход Блица явно поднял ему настроение.        — Спасибо, что понимаешь меня, Блици, — благодарит он, — это действительно очень важно для меня. Блиц фыркает и опускает глаза, опять эта птица заставляет его смущаться.        — Да не за что, и это… — бес запинается на секунду, а затем продолжает, — не бери её слова близко к сердцу, она не права, иногда ты бываешь очень даже ничего… Когда усердно не просишь выебать твой зад… Столас краснеет, и его глаза сияют радостным блеском. На лице принца появляется самая искренняя улыбка и это внезапно… Радует? Блиц сам ошарашен таким открытием.        — Блици, это так трогательно! — Столас тянется к Блицу, на что тот выставляет руки вперёд.        — Без обжиманий, — сразу же возражает бес, угадав намерения Столаса, на что он опускает руки, но всё же берёт за руку, переплетая их пальцы, чему Блиц не препятствует, даруя Столасу капельку тепла, что бывало редко. Вдруг глаза Блица загораются задоринкой и хитринкой, а на губах появилась игривая улыбка.        — А знаешь, Столас, — говорит вдруг он, — у меня есть совет. Столас заинтересованно вскинул брови.        — Какой? — спрашивает принц и Блиц хихикает.        — Когда твоя жена начнёт на тебя орать или опять будет бесить, просто представь, что у неё выпали все перья и она стоит перед тобой, будто курица общипанная, настроение уж точно поднимется, — выдаёт Блиц тоном заговорщика, а Столас начинает хихикать, а затем откровенно смеяться.        — Уже представил, и это действительно смешно, — объясняет принц, — спасибо, Блици, откуда ты знаешь этот совет? — интересуется Столас. Блиц расплывается в одной из своих ехидных улыбок.        — Да так, на тебе его иногда использую, — с самым довольным видом отвечает он, а в глазах Столаса сначала мелькает недоумение, потом понимание, а затем возмущение.        — Блици! — с недовольством кричит он, а этот вредный бес лишь начинает от всей души хохотать над гаммой эмоций на лице любовника. Знает же, зараза, что ему ничего не будет. Столас с минуту хмуро смотрит на Блица, а затем всё же заражается его весельем и начинает смеяться вместе с ним. Всё же Блиц неисправим, но Столас чувствует, как на душе становится намного легче и веселее… Казалось бы, Блиц не умеет поддерживать, но почему Столас радуется даже такой неидеальной поддержке? *** Казалось бы, что Блиц со Столасом всегда были слишком разными. И сегодня Блиц это в очередной раз понимает… Асмодей и Физзаролли насмешливо смотрят в глаза и поют обо всех недостатках, полностью проходясь по нему и Столасу. Неприятное прошлое будто оживает в лице бывшего лучшего друга и бывшей возлюбленной… Но даже это не так задевает, как реакция Столаса. Столас прикрывает своё лицо ресторанным меню, и у Блица почему-то всё неприятно сжимается внутри. Действительно, Асмодей всё же прав, Столас низко пал из-за своей связи с бесом, эта связь порочна и тянет на дно, и кажется, что он только что сам это понял… Пальцы нервно сжимают руль, пока Столас просто сидит рядом и сконфуженно молчит. Им нечего сказать друг другу. И лишь возле дворца Столас решается сказать хоть пару слов.        — Спасибо, что пригласил меня сегодня, — наконец-то подаёт голос принц Гоэтии, — несмотря на всё произошедшее, мне понравился вечер с тобой… «Лжец», — упрямо крутится в голове Блица, пока он слушает эту сбивчивую речь принца. Внутри всё сжимается и надламывается. И Блиц не понимает, отчего сейчас на душе так плохо… Блиц не верит, не верит ни единому слову Столаса. Не верит в его мягкое, искреннее предложение провести вечер вместе, не верит в этот грустный, виноватый взгляд кроваво-алых глаз, просто не верит… «Лжецлжецлжецлжец», — отчаянно бьётся в висках мысль в такт пульсу и сердцебиению, почти заглушая голос Столаса, от чего Блиц устало потирает переносицу.        — Столас, не делай вид, что между нами есть что-то больше, чем то, что ты хочешь, чтобы я тебя трахнул! — срывается Блиц, — ты ясно даёшь это понять… — добавляет он с непонятной горечью в голосе, которую ему таки не получается скрыть. — Я правда не могу сегодня… Прости… Столас растерянно отступает, и Блиц в очередной раз делает вид, что не замечает боли в его глазах.        — Хорошо, — дрожащим голосом говорит Столас, — спокойной ночи, Блиц, — он машинально кланяется.        — Спокойной, — отрезает Блиц и резко срывается с места, спеша сбежать от этих грустных глаз, которые имеют все шансы заставить его передумать и остаться… А этого нельзя допустить. Блицу так не хочется быть сегодня использованным, как обычно… По крайней мере ему так удобно думать. Машина мчится вдаль, пока Блица одолевают грустные мысли. В душе крутится что-то горькое и невыносимое. Блицу тошно от всего: от сегодняшнего вечера, от Физзаролли с Асмодеем, от Столаса, от самого себя, особенно от самого себя… «Ты портишь всё, к чему прикасаешься, — гадко шепчет его внутренний голос, — от тебя одни проблемы!» Блиц крепче сжимает руль, стараясь не поддаваться волне самобичевания. «Ты гадкий! Ты сегодня испортил вечер всем! А ещё бессовестно использовал Столаса!» — внутренний голос только крепчает, и у Блица уже нет возможности его игнорировать.        — Он сам меня постоянно использует! — шипит Блиц куда-то в пустоту, — так что мы с ним квиты! «Ты жалок, Блиц, ты одинок, и ты заслуживаешь одиночества!» — голос становится всё громче и громче, и Блиц резко ударяет по тормозу, от чего машина с громким визгом шин останавливается. Благо, он уже возле своего дома, и дальше ехать ему не пришлось… Дома Блица ждёт одиночество, старый диван и записка от Луны, что она на вечеринке и вернётся поздно. Хорошо, что она хотя бы продолжает их оставлять, значит, ей не всё равно… Телефон оказывается у него в руке и Блиц тут же открывает галерею. Фотография со Столасом высвечивается самой первой, и его сердце сжимается само по себе. Фото листаются друг за другом, показывая разные события и демонов: вот свадьба Милли и Мокси, вот они с Физзом в детстве, вот они улыбаются вместе с Веросикой, а вот он вместе с мамой и сестрой… На этой фотографии к горлу поднимается комок. «Ты испортил жизнь всем, кто тебе дорог! И сам оттолкнул всех, кому дорог ты! Ты умрёшь один!» Блиц сворачивается комочком и из его глаз начинают идти слёзы. Ему сейчас как никогда плохо и одиноко… Казалось бы, их со Столасом отношения ничего не значат для Блица, тогда почему на душе сейчас такая горечь? *** Кажется, Блицу было всегда всё равно на Столаса, по крайней мере он себя в этом усердно убеждал, но отчего-то сейчас сердце замирает, когда Милли говорит фразу:        — Столаса сильно ранили…        — Столаса сильно что?! — в шоке переспрашивает Блиц, провожая врачей с носилками широко распахнутыми глазами. — Его можно ранить? Ему не верится, не верится в то, что такой сильный демон может пострадать. Не верится, что Столас сегодня мог умереть. Не верится, что он мог его сегодня потерять… Осознание этого вспышкой проносится сквозь его сознание. Они не виделись с того самого момента, когда они все вместе искали Вию, а сейчас… Сейчас он был в опасной близости от того, чтобы не увидеть Столаса больше никогда… Блиц не замечает сочувствующих взглядов Мокси и Милли, он приезжает домой, словно в тумане. Его не покидает навязчивое, надоедливое чувство вины, пускай и у него была серьёзная причина — остаться с Луной. Да и Милли с Мокси в итоге таки справились, но… Пальцы набирают на телефоне: «выздаравливай», и ответ Столаса приходит тут же, значит, он живой и в сознании, и от этого осознания к Блицу приходит облегчение. Столас пишет, что он в больнице надолго, и что Блиц может его навестить, если захочет, но Блиц понимает, что он не придёт. Уж слишком стыдно ему смотреть Столасу в глаза, уж слишком страшно ему увидеть его состояние… Блиц, пожалуй, впервые чувствует себя таким виноватым. Это состояние ему совсем не нравится, но он ничего не может с собой поделать… Ночью бесу снится Столас: весь покалеченный и порезанный. И его больше некому успокоить после кошмара. В этот момент Блиц как никогда прежде остро чувствует, как ему не хватает успокаивающего голоса и тёплых объятий Столаса. Но он так и не решится прийти из-за своей трусости… Казалось бы, Блицу полностью безразличен Столас, но тогда почему мысль о его потере сковывает его сердце таким сильным страхом? *** Казалось бы, обретённая свобода выбора должна радовать, но тогда почему Блиц совершенно не радуется, когда в его руки попадает кристалл Асмодея? Пальцы сжимают листок бумаги, письмо от Столаса, что пришло вместе с подарком, который принёс Блицу маленький бес-дворецкий лично ему в руки. Милый Блици, Я знаю, как тебя тяготит наш уговор, и больше не хочу тебя удерживать. Поэтому я решил сделать тебе вот такой подарок. Надеюсь, что этот кристалл осчастливит тебя, и ты сможешь дальше продолжать работать уже не завися от меня. Спасибо тебе за все счастливые моменты, что мы пережили вместе, и… Будь счастлив, мой бесёнок. С любовью, навеки твой, Столас Капелька влаги падает на бумагу, немного размазывая чернила. Раньше бы Блиц не мог бы нарадоваться такому подарку, но сейчас… Сердце почему-то разрывается от боли, а в душе поселяется огромная пустота. В душе проносятся куча эмоций, но среди них нет никакой радости или облегчения. Столас освобождает его от сделки, но Блиц не хочет, чтобы всё заканчивалось именно так. Хотя бы раз в жизни ему не хочется терять по своей глупости того, кто ему дорог. Возможно поэтому он сейчас и стоит на таком знакомом балконе, желая поговорить со Столасом. Путь к дворцу кажется короче, чем обычно, и Блиц не успевает собраться с мыслями. Хотя это и кажется глупым, но, возможно, у них таки есть шанс? Асмодей с Физзом вон ничего не побоялись и искренне любят друг друга.        — Блиц? — удивлённо спрашивает Столас, заметив его на пороге своей спальни. — Ты почему здесь?        — Привет, Столас, — нервно здоровается Блиц, пытаясь понять настроение Столаса. Столас выглядит подавленным, но сейчас в его глазах светилось удивление. Он явно не ожидал увидеть здесь Блица, как, впрочем, и сам Блиц не ожидал, что соскучится настолько, чтобы прийти сюда.        — Что-то не так с кристаллом? — спрашивает Столас, пытаясь напустить на себя небрежность.        — Нет, то есть… — Блиц запинается, а затем, вздохнув, продолжает, — дело не совсем в кристалле, просто… Ты даже не пришёл, а Гримуар так и остался у меня… Столас, кажется, ещё больше грустнеет, хотя, казалось бы, куда уже больше.        — Спасибо, что принёс его, Блиц, — Столас берёт книгу из рук беса, — надеюсь, мой подарок тебе понравился? Блиц вздрагивает от внезапного вопроса, но в следующую секунду он всё же отвечает:        — Об этом я и хочу поговорить. Столас с интересом смотрит на Блица, а Блиц уже не в состоянии выносить эту холодную отстранённость со стороны Столаса.        — Неужели это всё? — без обиняков спрашивает он, смотря в кроваво-алые глаза. — Наш контракт разорван? Мы больше не будем видеться?        — Разве тебя это не должно радовать? — ответил вопросом на вопрос, Столас, грустно улыбаясь, — разве не этого ты желал? Блиц на мгновение теряется от такого вопроса, но затем он вдыхает. «Ну же, Блиц, хоть раз не будь трусом и скажи всё начистоту», — думает он, а затем на выдохе он отвечает:        — Если бы я этого действительно хотел, то я бы вообще сюда не пришёл.        — Тогда, зачем же ты пришёл? — Столас смотрит на него, и Блицу на мгновение кажется, что в его глазах загорелась искорка надежды.        — Потому что… — Блиц секунду собирается с духом, — я скучал по тебе, — тихо говорит он. Столас мягко улыбается, а затем ласковым голосом отвечает:        — Я тоже рад тебя видеть, Блици, правда, рад. Учитывая то, что ты больше, скорее всего, не придёшь, хоть увижу тебя в последний раз… Глаза Блица сверкают в полутьме и он подходит к сидящему на кровати Столасу вплотную.        — Скажи, зачем ты на самом деле прислал мне этот кристалл? — спрашивает он, — только не ври. Столас смотрит Блицу в глаза и уверенно отвечает:        — Я хочу дать тебе свободу выбора.        — С чего бы это?! — Блиц недоверчиво сощуривает глаза, — ты уже решил всё за меня, раз сказал, что я больше не прийду!        — А ты всё ещё хочешь приходить? — невозмутимо спрашивает Столас.        — Я… Эм… — Блиц теряется, пока Столас продолжает говорить.        — Если ты думаешь, что я подарил тебе кристалл, чтобы отвергнуть тебя, то ты глубоко ошибаешься, Блици, — Столас вздыхает, прежде, чем продолжить, — я действительно хочу, чтобы ты был свободен, чтобы ты не зависел от меня, чтобы ты… Был рядом по своей воле. Блиц внимательно слушает его, пока Столас продолжает свой монолог, мягко усадив его рядом с собой.        — Ты и правда стал очень дорог мне. Ты не блажь, и не игрушка… И я даю тебе свободу выбора потому что… Очень сильно люблю тебя. Блиц нервно сглатывает комок в горле.        — Зачем ты это делаешь, Столас? — хриплым от волнения голосом спрашивает Блиц, — зачем лжёшь?        — Я не лгу, Блици, — Столас мягко кладёт руку на щеку беса, — я люблю тебя.        — Нет, — одними губами шепчет Блиц.        — Да, — твёрдо возражает Столас, — я люблю тебя, и мне бы хотелось донести до тебя этот факт… Если ты этого захочешь, конечно… Блиц озадаченно хлопает глазами, его хвост нервно ходит из стороны в сторону.        — Мне страшно, Столас, — отвечает он спустя секунду молчания, — эти чувства… Они пиздец как пугают, и… Я из-за этого отталкивал тебя. Все, кто был мне дорог, пострадали из-за меня, и ты в том числе… Я не хотел больше этой боли, не хотел привязываться… Но твоё появление всё во мне к чертям перевернуло… Но это проблема, да и я не ровня тебе… Столас улыбнулся и прислонился лбом ко лбу беса.        — В чувствах все наравне, Блици, — успокаивающе говорит он, — да и вместе мы всё преодолеем.        — Вместе? — переспрашивает Блиц, нервно посмеявшись, — хех, смотри, не пожалей о своих словах, пернатый, — говорит бес, на что Столас лишь тихонько хихикает. На мгновение в спальне принца царит тишина, но она не была напряжённой, Столас и Блиц просто наслаждались присутствием друг друга и атмосферой негласного примирения, после которого им обоим стало легче.        — Мне можно остаться? — вдруг робко спрашивает Блиц, с надеждой смотря Столасу в глаза.        — Ну, это как ты захочешь, Блици, — отвечает Столас, одаривая Блица тёплым взглядом, — этот выбор остаётся за тобой. И Блиц свой выбор делает. Вместо ответа он мягко целует принца, на что тот сначала удивлённо ухает в губы Блица, а затем отвечает на поцелуй, чувствуя, как сердце трепещет от безудержного счастья, ведь его любимый бесёнок остаётся рядом с ним по своей воле. Они оба ложатся на кровать и Блиц зарывается пальцами в совиные перья, прижимаясь ближе, и Столас ощущает, как от переизбытка эмоций начинает ворковать, но затем его чуткий слух неожиданно улавливает то, как Блиц начинает мурлыкать ему в ответ. Эти звуки создают самую прекрасную мелодию, показывая искреннее счастье в душе двух влюблённых. Воркующая сова и мурлыкающий бес — жаль, никто не может оценить такую милую картину, разве что Столас, который чуть ли не пищит от умиления, когда поцелуй прекращается.        — Блици, ты раньше никогда не мурлыкал! — в глазах Столаса сияют белые зрачки-огоньки в форме сердечек, — это так мило!        — Иди нахуй, Столас, — ворчит Блиц, который всё не может прекратить мурлыкать от удовольствия и счастья, от чего он смущённо прячет лицо в перья на груди Столаса. А Столас смеётся, ведь ругательство вперемешку с мурлыканьем звучит очень забавно. Когда Столас вволю наумилялся мурлыканьем любимого, а Блиц преодолел смущение, они просто оба лежат в объятиях друг друга, принц поглаживает рога беса, пока тот в свою очередь перебирает мягкие, тёплые перья, обвив хвостом ногу Столаса.        — Столас, — внезапно тихо зовёт Блиц.        — Да, Блици? — лениво отзывается Столас.        — Помнишь, я когда-то говорил, что если я всё же тебя полюблю, то тебе будет пиздец? — Блиц смотрит в глаза Столасу.        — Помню, — смеётся принц Гоэтии.        — Ну, тогда я тебя поздравляю: тебе пиздец, — изрекает Блиц, а глаза у него в этот момент хитрющие-хитрющие, но одновременно в них столько тепла, что в груди Столаса всё поёт от счастья, ведь он даже мечтать не смел о таком взгляде в свою сторону, а теперь это реальность. Прекрасная, сладостная реальность. — Я же от тебя отныне не отлипну. Ещё надоем тебе, — хихикает Блиц.        — А я совершенно не против, Блици, — счастливо вздохнув, отвечает Столас, — и ты мне никогда не надоешь. А затем они крепче прижимаются друг к другу, наслаждаясь тем, что отныне они никогда не будут одиноки, ведь они теперь есть друг у друга. Казалось бы, Блиц никогда не сможет полюбить Столаса, но Столасу всё же удалось растопить его ледяное сердце и спасти его своим теплом…