Во имя мира

Когда-то давно, когда люди еще не появились на свет, а по миру бродили одни лишь драконы, земли сотрясались от постоянных войн. Убийства не прекращались на протяжении столетий, разоряя драконьи государства и не оставляя мирным жителям иного выбора, кроме как бежать. Бежать как можно дальше от грабежа, пожаров и крови. Бежать в Мертвые земли, что есть мочи, и там встречать свой конец от лап Безымянных. Так отчего же воевали Драконы? Племена Драконьи воевали за земли, ресурсы и власть. Каждое из них стремилось занять как можно более выгодное место в мире, дабы обеспечить свой народ всеми благами и оставить себе немного про запас. И было это обыденностью, на которую уже мало кто обращал внимания. Однако, даже несмотря на общую войну, более всех конфликтовали Драконы элемента Гео и Гидро. По какой-то причине, забытой даже самыми древнейшими из них, они ненавидели друг друга всей душой, не пытаясь даже найти способа примириться. И так продолжалось веками, пока Старейшины, устав от постоянных распрей, не решились на заключение мира. Вот только мир тот был завязан на женитьбе двух особей королевских кровей друг на друге, а потому обладал ужасающей силой — стоило лишь кому-то из рода Гео или Гидро нарушить собственную клятву, как о содеянном поплатится весь род, заставив их страдать от мучительного проклятья следующие десять тысяч лет. И вот Моракс — наследник рода Гео, стоит пред Нёвиллетом — наследником рода Гидро, чтобы связать собственную жизнь и судьбу с ним. Он смотрит на него с деланным безразличием, в ответ получая точно такой же равнодушный взгляд. Нёвиллет красив — бесспорно, однако Моракс, вынужденный заключить брак с другим драконом во имя мира, не чувствует к нему особой привязанности. И, как ему кажется, тот чувствует то же самое в его отношении. — Возьмите две пиалы и опоите своего будущего супруга дарами собственного рода, — продолжает вещать одна из Старейшин, протягивая драконам пиалы с морской водой и чистейшим вином. Приняв серебряную пиалу, Моракс чувствует, как начинает волноваться. Этот ритуал изобрели специально для них, а потому никто ранее не применял его. Само собой, он будет переживать: мало ли, что может случиться. Однако, сделав глубокий вдох-выдох, все же прикрывает глаза и, пригубив пиалу, отпивает из нее одновременно с Нёвиллетом. В конце концов, у них нет иного выбора. Когда морская вода попадает к нему в желудок, мир закручивается, превращаясь в бесконечную петлю. Верх путается с низом, право — с левом, а тело наполняется невиданной ранее легкостью. Быть может, прошло три часа, а может, пять минут — Моракс не может этого понять. Они все еще на главной поляне или переместились в иное место? Отчего дрожь проходится по его телу, заставляя чувствовать себя жалким? Почувствовав, как теряет над собой контроль, Моракс открывает глаза и неожиданно встречается взглядом с собой. Янтарные глаза растерянные, а лицо, более не держащее на себе маску безразличия, беззащитно потерянное, и Моракс вдруг чувствует потребность в том, чтобы защитить Нёвиллета, оказавшегося в его теле. Он и сам ощущает себя непонятно, однако не паникует, осознавая — это лишь часть обряда, которую им нужно пережить. Вновь прикрыв глаза, Моракс делает глубокий вдох-выдох и к удивлению для самого себя чувствует что-то чужеродное его существу. Вода касается его босых ног, оглаживая их волнами, словно одеялом; морской бриз проходится по лицу и волосам, немного развевая те по ветру; мягкий девичий смех поблизости заставляет сердце в груди встрепенуться — так Моракс чувствовал лишь со своей сестрой, Гуй Чжун. Неужели у Нёвиллета тоже есть сестра, о которой он не знает? Солнце припекает макушку, море шумит поблизости, заставляя душу ощутить себя спокойно, по-домашнему, и сердце Моракса приходит в полное умиротворение. Должно быть, это и есть внутренний мир Нёвиллета. Теперь он понимает его. Теперь он готов связать с ним жизнь. Когда Моракс открывает глаза, он уже находится в собственном теле и моментально встречается взглядом со светлыми глазами, уже не своими собственными. В них Моракс читает их общую уверенность в совместном будущем. Возможно, заключить этот мир было не такой плохой идеей.