***
Ее швырнули в какое-то странное, полутемное, пропахшее мочой и потом, помещение. Там, в начале длинного полуподвального коридора стоял грубо сколоченный стол, за которым сидел рыцарь, старательно выводивший какие-то каракули при слабом огарке свечи. Он поднял голову на вошедших и недовольно сморщил нос, что-то спрашивая. Джорджи ничего не поняла, но мужчина, крепко державший ее за плечо, что-то быстро рассказал, потом они оба над чем-то посмеялись. Сидевший за столом что-то спросил у Джорджи, но та ничего не поняла, хотя ради приличия поздоровалась и назвала свое имя. — Здравствуйте, почтенный магл, меня зовут Джорджиана Уизли. Не сказать, что я рада знакомству и своему пребыванию здесь. — Магл… Магл… Магл… — как попугай затараторил рыцарь, пробуя странное и незнакомое слово и посмеиваясь. В его речи слышались слова, отдаленно напоминающие французский, немецкий и латынь одновременно, но разобрать на каком именно языке он говорил, Джорджи не могла, как ни пыталась. Рыцари вновь обменялись какими-то шутками, а потом один из сопровождавших Уизли подтолкнул ее в плечо и они направились дальше по коридору. Он довел ее до какой-то камеры, где уже копошились сомнительные личности, отпер ржавую решетку и втолкнул внутрь девушку. — Эй, не очень-то любезно! — раздраженно крикнула она и чуть тише добавила. — Осел… Отвернувшись от удаляющегося рыцаря, Уизли скрестила руки на груди и оглядела место: помещение было небольшим, размером напоминавшее ее с братом комнату в Норе, устланное воняющей соломой, а под самым потолком было небольшое окошко. Жуткая средневековая магловская тюряга, ни дать, ни взять. Джорджи никогда в своей жизни не была в тюрьмах маггловских и магических, зато почти каждый месяц исправно посещала кладовку Филча, где он хранил цепи и прочие радости завхоза, и вот теперь, глядя на открывшуюся перед ней картинку, Уизли понимала, откуда Филч черпал вдохновение для своей комнатушки. Личности, копошившиеся в углу с интересом посмотрели на новенькую, хмыкнули, перебросились несколькими фразами между собой, а потом и вовсе, казалось, потеряли к ней интерес и вернулись к своему занятию. Сели играть в карты. Джорджи покосилась на них и сначала думала попроситься к ним, все равно делать больше нечего в этом унылом местечке, но потом поняла, что правил не знает, да и не говорит на местно языке, что значительно усложнит ей жизнь в установке контактов с сокамерниками. Поэтому Джорджи решила просто плыть по течению и лечь спать, мечтая, что вся эта дурацкая ситуация разрулится магическим образом сама собой. Поплотнее завернувшись в школьную мантию и надев капюшон на голову, Уизли села на корточки и, привалившись телом к решетке, попыталась уснуть, что, на удивление, получилось у нее довольно быстро.***
Проснулась Джорджи от того, что кто-то немилосердно ударил чем-то тяжелым по железным прутьям решетки, отчего те издали противный громкий звук, а Уизли моментально подскочила и ощутила, что у нее в голове как будто бил колокол. — Ах ты тролль с дубинкой, будь моя воля — превратила бы тебя в него! — простонала девушка, держась за голову и глядя на пакостно ухмыляющегося рыцаря в белом. Он почесал бороду, противно улыбнулся, а потом вынул из-за пазухи кусок хлеба и бросил его сквозь прутья решетки в камеру, прокричав при этом что-то. Остальные тут же набросились на еду. Джорджи, которую едва не задел этот вихрь из людей, поспешно отошла в сторону, запрыгнув на решетку. Глядя на эту толпу дерущихся, Уизли разумно рассудила, что еще не настолько голодна и в целом может потерпеть. Оказавшись наверху, Джорджи с удивлением обнаружила, что отсюда открывается хороший обзор на другие камеры, а также обзор на коридор, в котором сейчас были только два рыцаря, лениво переговаривающихся между собой и изредка прикрикивающих на особо шумных заключенных. Пока все были заняты едой, Уизли спрыгнула обратно и подошла к двери, на проверку дернув ее — мало ли, забыли запереть? Но вот чего маглы точно не забывали, так это надежно запирать все двери. Девушка достала свою палочку, две половинки которой успела соединить лоскутом порванной рубашки и без особой надежды направила на замок, произнеся: — Алохомора! Замок, разумеется, не поддался. Неисправная палочка, по обыкновению, выпустила сноп искр, которые, к счастью, никто не заметил. — Мерлин… — раздосадованно вздохнула Джорджи и убрала палочку, чтобы не привлекать еще больше внимания. Расставаться с теперь бесполезной, но милой сердцу вещицей совсем не хотелось. Как-то раз умная Гермиона Грейнджер, помянутая Джорджи уже в третий раз за сутки, говорила, что существует особый раздел магии — беспалочковое волшебство, где заклинания можно было творить без палочек, концентрируя магическую силу в руках. Уизли ей тогда не поверили, потому что даже их мама, у которой были вечно дела по дому, пользовалась исключительно палочкой, чтобы совсем управиться. Но вместе с этим теория звучало логично: ведь если волшебники сами наделены магией и способны ее творить, то разве обязательно им для этого нужен проводник? Да, такая магия требовала большей концентрации и усидчивости — качеств, которых у двойняшек Уизли явно не было, но это не значит, что она не могла существовать. Некоторые, вон, умеют летать без метлы, читать мысли или разговаривать со змеями, хотя многим это не под силу. Всему можно было научиться. Это внезапное озарение, пришедшее в голову к Джорджи, воодушевило ее, заставив мозги работать в два раза быстрее, вспоминая, что еще такого она могла слышать или видеть. Уизли, расправив плечи, вновь подскочила к двери и направила на нее свой указательный палец, сосредоточившись и хорошенько представив, как заклинание срывается прямо с кончика ее ногтя и попадает точно в цель, девушка уверенно произнесла: — Алохомора! Но замок вновь не поддался, однако то тепло, которое она ощутила, придало ей уверенности в своих силах. Вновь собравшись, Джорджи упрямо вытянула руку вперед и твердым голосом воскликнула: — Алохомора! Замок тихо звякнул и открылся. Джорджи Уизли ликовала. Пора была сматываться отсюда!