По стопам отца

1974 г. - Держи по ветру, дочка! Правильно идём! Эти команды отдавал Христофор Бонифатьевич, оглядывая прогулочную яхту. У штурвала стояла его пятнадцатилетняя дочка, с улыбкой глядя вперёд. Ей очень нравилось управлять кораблём, хоть занятие это было не из простых. Врунгель старший тщательно следил за процессом, смотрел, всё ли правильно. И нужно сказать, что он был доволен. У Полины всё получалось хорошо, хоть до отца ей было ещё очень далеко. С морской теорией она была знакома ещё с детства, да и с практикой тоже. Наблюдая за работой папы и других людей на судах, юная Полина перенимала их опыт на себя, многое запоминала. А когда она поняла, кем хочет стать, то стала изучать морское дело ещё более тщательно. К тому же, девушка уже доросла до таких романов, как "Пятнадцатилетний капитан", "Дети капитана Гранта", где действие происходило как раз в море. Они увлекали Полину с головой. Всякий раз, перечитывая их, юная Полина невольно представляла себя на месте героев. Она открыто мечтала о приключениях, об интересной жизни, полной походов в океан и путешествиям по разным странам. А профессия капитана как раз позволяла осуществить эти мечты, причём вполне легально. Вот и тогда, стоя у штурвала, девушка сосредоточенно смотрела вперёд и слушала указания отца. Слава о нём уже успела разлететься за пределы их родины, имя Врунгеля стало далеко не последним в списках знаменитых капитанов. Он совершал долгие походы, во время которых частенько попадал в необычные, даже комичные ситуации, о которых потом с удовольствием рассказывал журналистам в разных странах. "Однажды я тоже стану таким же умелым, знаменитым капитаном, как папа" - подумала Полина, глядя на белоснежные паруса небольшой яхты. Свежий ветер усилился, подхватив длинные чёрные волосы девушки. Полина глубоко вздохнула. Морской прохладный воздух наполнял её лёгкие и заставлял улыбаться. Девушка чувствовала себя на своём месте. Всё казалось ей таким знакомым! Даже звуки - снасти поскрипывали, в небе кричали чайки, а чуть ниже шумели волны. Солнце, которое периодически скрывалось за облаками, освещало всё вокруг, его блики ярко блестели на поверхности воды. Яхту качало, но девушка чувствовала себя прекрасно, не говоря уже об её отце. К слову, яхта принадлежала одному богатому человеку, который вместе с семьёй решил отправиться в небольшое путешествие. В качестве капитана был приглашён, как читатели понимают, Христофор Бонифатьевич. Также наняты двое мужчин, которые помогали капитану вести судно. Владелец яхты не был против присутствия юной дочери Врунгеля на борту, ведь она помогала команде, а не сидела без дела. Вскоре Полину сменил матрос, сказав, что девушке нужно отдохнуть, несмотря на её возражения. Христофор Бонифатьевич чувствовал себя неважно, к тому же он сильно кашлял. Накануне лил дождь, хотя бури и не случилось, правда ветер поднялся неслабый. Врунгель старший всю ночь нёс вахту и стоял у штурвала, промок. Но работать он был ещё в состоянии. - Почему они считают, что я слабая и не могу нести вахту? - скрестила руки Полина и прислонилась спиной к борту. Христофор Бонифатьевич грустно улыбнулся и положил свою холодную руку на плечо дочери. - Ты вовсе не слабая и тебе не стоит расстраиваться из-за их слов. Они пока... не видят в тебе моряка. Но однажды это точно произойдёт - ответил он. Полина улыбнулась. "Обязательно докажу, что я - настоящая морячка!" - твёрдо решила она. А пока у девушки появилось свободное время, она решила спуститься в их с отцом каюту. Для двоих она была тесновата, но жить вполне можно: две койки, небольшой стол, табуретка, шкаф с зеркалом на дверце. На стене висела небольшая фотография какого-то пляжа, сделанное где-то в СССР. Зайдя в помещение, Полина села на табуретку и вытащила из чемодана бумагу и ручку. Девушка ощущала прилив очень приятного чувства: в ней кипели энергия, позитив, появилось сильное желание что-то делать. Если выражаться очень просто - юная Полина сумела поймать вдохновение. Такое с ней происходило часто, особенно во время плаваний. Отец посоветовал прислушиваться к себе, к своим ощущениям и обязательно что-то делать. Так, Полина однажды попыталась что-то написать, надеясь, что у неё получится хотя бы небольшой рассказ. В своё время девушка задумывалась над тем, чтобы создать целый сюжет, посвящённый приключениям на море. Однако у неё ничего не вышло. В этот раз Полине почему-то пришло на ум попробовать сочинить песню. Девушке нравилась поэзия, написанные в рифму произведения, поэтому она решила попробовать, пока это прекрасное и мимолётное состояние - вдохновение - не покинуло её. Несколько минут Полина сидела неподвижно, буравя взглядом лист и держа в пальцах ручку. Стояла тишина, был слышен только шум воды и поскрипывание снастей. Наконец Врунгель вывела на бумаге название, первую строчку, вторую. Всё, что девушка писала, она проговаривала вслух. Перечеркнула, переписала слово. Тут неправильно, нужно поменять местами. Около тридцати минут ушло у девушки на то, чтобы создать свою первую песню. Она ломала голову над рифмой, пыталась писать максимально аккуратно и понятно. И вот, наконец, Полина Врунгель взглянула на готовый вариант. Я - девушка морей! Простым девизом я живу: Смелее, выше и сильней! Морским лишь бризом я дышу Сумею я поймать волну И паруса поднять! Нырнуть смогу на глубину И перед бурей устоять. Я в путешествиях живу Хочу весь мир я повидать! В океане вижу чудо наяву Здесь лишь радость мне искать. Да, здесь лишь радость мне искать! Здесь лишь радость мне искать... Полина осталась довольна результатом. К сожалению девушка не могла написать музыку для своей песни, не имея музыкальных способностей, но это не расстраивало её. Главное - текст, в котором она изложила свою мечту и мысли, связанные с ней. Полине не терпелось показать результат отцу, узнать его мнение. Он не заставил себя долго ждать. Уже через достаточно короткое время Врунгель устало зашёл в каюту. Полина сразу обратила внимание на то, что ему явно было нехорошо - капитан двигался не так энергично, как всегда, громко кашлял, да и в целом выглядел кисло. Полина поинтересовалась его самочувствием. - Похоже, вчера ночью меня сильно продуло. Я ведь под дождём стоял всю вахту. Только слечь в постель не хватало - ответил он, сев на свою аккуратно заправленную койку. Полина же опустилась на свою, убранную гораздо менее опрятно. - У тебя температуры нет? Выглядишь неважно - обеспокоенно спросила девушка. Врунгель приложил свою руку ко лбу. - Кажется, нет. Не хочу слечь, очень не хочу. Вечером, кажется, будет гроза... а что это у тебя? - Врунгель старший увидел лист, который держала в руке его дочка. Та, вспомнив о нём, показала отцу записи с улыбкой на лице. - Я написала песенку, папа. О себе - сказала она. Христофор Бонифатьевич внимательно прочёл. С каждым словом на его лице появлялась милая улыбка. - Девушка морей? Что же, это так. Ведь ты уже десять лет ходишь со мной почти во все плаванья - произнёс он, когда закончил читать. Полина удивлённо подняла брови. - Целых десять? Ах, точно! Мне же пять лет было, когда ты меня на корабль взял впервые - вспомнила она. Отец кивнул. - Всё верно. Ты тогда маленькая была, смешная. Взяла у меня фуражку и воскликнула: я капитан Полина! Смотрю, твоя любовь к морю не проходит - рассказывал он. Девушка рассмеялась. - Я этого не помню, но верю. Но подумай, папа, как можно разлюбить океан и море, если я с детства их обожаю? - спросила она. Врунгель старший хмыкнул. - Верно подмечено. Я и сам не знаю, как такое может произойти, поэтому понимаю тебя. А твоя песня замечательная, мне нравится. С прозой дело не пошло, но с поэзией, быть может, получится. Старайся и всё получится - Христофор Бонифатьевич вернул записи дочке. Та сердечно поблагодарила отца за поддержку, а затем решила выйти на палубу прогуляться. *** Врунгель старший не соврал. К вечеру погода стремительно испортилась. Произошло это настолько быстро, что яхта никак не могла добраться до ближайшего берега, не попадая под стихию. Стало ясно, что нужно готовиться к сильному шторму. Полина прежде попадала под плохую погоду на кораблях, но то были большущие лайнеры, которым, казалось, и девятый вал покажется штилем. А сейчас речь шла о небольшой, хоть и надёжной яхте с маленькой командой. Её отец единственный оставался спокойным, он хорошо знал, что нужно делать. Да и Полина, обученная им, тоже знала всё в теории, но вот практики не имела никакой, от чего и нервничала. Однако нашёлся другой повод для переживаний - Христофор Бонифатьевич чувствовал себя крайне паршиво. У него поднялась высокая температура, он слёг в постель, хоть и рвался на капитанский мостик. Одна только Полина сумела уговорить отца не рисковать и не губить своё здоровье. Владелец яхты раздал всем членам экипажа зюйдвестки и дождевики, а сам укрылся вместе с семьёй. Единственное, чем он мог помочь - не мешаться. Когда сильный ветер оценили в девять баллов, а с неба вот-вот должен был хлынуть ливень, Полина поняла, что боялась. Будь отец здоров и находись он на палубе, то она не стала бы волноваться. Но он слёг в постель, лежал под тремя одеялами с температурой. А судно качало всё сильнее и сильнее, в небе слышались раскаты грома. - И надо же было заплыть так далеко. Ещё и шторм этот быстрый, как не пойми кто. Остались в открытом море - бормотала Полина. Она быстро направилась в каюту к отцу. - Папа, как нам справиться? Тебе нельзя вставать, даже не думай! Скажи, что нужно делать? - громко спросила девушка, глядя на раскрасневшееся лицо отца. Тот раскашлялся и ответил: - Помни, что я говорил тебе. Паруса убрать, выпустить плавучий якорь. Придётся дрейфовать, только необходимо следить, чтобы не налететь во тьме на скалы, они здесь могут быть - Христофор Бонифатьевич хотел сказать что-то ещё, но в тот момент яхту качнуло сильнее, а по палубе застучали капли дождя. Проклиная всё и выругавшись по-английски, юная Полина бросилась к штурвалу. Двое матросов благополучно успели убрать паруса до дождя - грот спущен, а стаксель уменьшен. Ветер завывал просто страшный! В чёрном небе громыхал гром, где-то далеко сверкали молнии. Едва не поскользнувшись, Полина добежала к штурвалу и глядя на компас, прикреплённый рядом, начала выравнивать судно на прежний курс. Сделать это без парусов было сложнее. - Выпустить плавучий якорь! - во весь голос крикнула она, обращаясь к двум матросам. Те, хоть и удивились, отреагировали быстро. Уже скоро плавучий якорь был выпущен. Ветер всё время норовил сдвинуть яхту в сторону, значительно отклонить от курса. - Нужно, чтобы ты смотрел в оба, нет ли скал в сторонах. Отец говорит, они могут здесь быть - обратилась Полина к одному из матросов. Тот хмыкнул. - А чего это ты нами командуешь? Самая младшая, не морячка - сказал он. - Смотрю, ситуация не критична, раз высказываешь недовольство. Я - дочь известного капитана, с детства знаю моря и точно понимаю, что делать. Отец болен, ему плохо, он не может вести яхту. Беру его обязанности на себя! - воскликнула Полина, чувствуя злость. Как же её раздражало то, что её считали слабой! Девушка была уверена: будь она парнем, ни у кого не возникло бы претензий, даже к юному возрасту. В этот момент гром раздался ну очень громкий. - Я справлюсь, парни. Но только если и вы мне поможете. Втроем мы прорвемся через бурю! Я стою у штурвала и веду, ты забираешься на мачту и высматриваешь препятствия, а ты приглядываешь за румпелем, его нельзя оставлять без присмотра. Вперёд же! - Ты точно не устанешь и не подведёшь? Мы всё-таки мужчины, а ты ребёнок - уточнил второй матрос, которому на вид было лет пятьдесят, не меньше. Полина поглядела на него из под зюйдвестки злыми глазами. - Кто из нас ребёнок? Я не устану. И не брошу яхту. Но не одна, а вместе с вами! Сообща мы прорвёмся через бурю! Ну же, вперёд! - поочерёдно глядя на матросов, говорила Полина громко и быстро. Последняя фраза дала понять, что разговор окончен. Матросы всё-таки решили ре тратить время на пустые разговоры. И сделано это было очень вовремя. Гром гремел, вспышки молнии появлялись всё чаще. Волны стали гораздо больше и выглядели устрашающе. Корабль качало. Полина встала у штурвала так стойко и крепко, что казалось, даже сам девятый вал был не способен снести её с места. Но всё же Полина решила не рисковать. Отыскав трос, она крепко привязала свою ногу к рулю. То же самое сделал матрос, находившийся у румпеля. - Эй, на такелаже, как обстановка? - во весь голос позвала Полина, стараясь перекричать ужасную бурю. Ветер донёс до неё слова: - Лево руля! Ни слова больше. Что было сил Полина навалилась на штурвал, матрос у румпеля тоже не зевал. Справа, очевидно, были препятствия, которые парень на мачте вовремя заметил. Он смотрел в бинокль максимально внимательно, частые вспышки молнии играли ему на руку. Ветер, до этого дул прямо в лицо, теперь же он переместился на бок. Полина быстрым движением вытерла мокрое лицо рукой. Капли дождя нещадно хлестали по нему, мешая смотреть. Видимость была плохой. "Врёшь, не возьмёшь" - подумала Полина Врунгель, стиснув зубы. Никакая сила не была способна заставить храбрую девушку убрать руки от штурвала. Несмотря на бурю, трое смельчаков держались, яхта тоже показывала все свои достоинства, проходя через огромные волны и дрейфуя. Опасность поджидала на каждом шагу, нельзя было терять бдительности ни на секунду. Оглушительный гром, почти следом за ним удар молнии. Недалеко от корабля большая волна, которая частично прошлась по палубе, окатив людей. "Не разжимать хватку!" - пронеслось в голове Полины. Она не боялась ничего. И была готова ко всему. Промокшая до нитки, она чувствовала, как дрожат её ноги, но лишь сильнее стиснула зубы, поворачивая чуть вправо. Она не теряла надежду на то, чтобы поймать фордевинд. Это могло помочь не сбиться с курса окончательно. Штормовой стаксель хорошо помогал, ведь кроме него парусов и не было. - Немного правее! - распорядилась Полина. С мачты донеслось: - Всё чисто! Полина потеряла счёт времени. Слушая оглушительные громовые раскаты, защищая лицо от ливня, борясь с сильнейшим ветром, она и двое её отважных спутников боролись с бурей и вели корабль сквозь волны и шторм. Каждый из них молился: матрос на мачте о том, чтобы зрение его не подвело, чтобы он видел все препятствия; матрос у румпеля и девушка у штурвала о том, чтобы не поскользнуться и не упустить то, чем они управляли. Снасти гремели, ветер завывал. Всё реже и реже слышались жуткие громовые раскаты. Можно было услышать лишь громкие указания юной Полины, которая изо всех сил старалась контролировать всё происходящее вокруг. Страх окончательно покинул её сердце, настолько она была сосредоточена на происходящем. Страху не было здесь места. Отважная девушка совершенно не сразу увидела, что начало светать. Облачность никуда не делать, но дождь уже успел закончиться. - Это что же получается, мы стояли на вахте... всю ночь с вечера? - вслух спросила у себя Полина. Оглядевшись, она поняла, что буря миновала, - Эй, на такелаже! Видишь землю? Теперь, когда ветер утих, его слова можно было услышать гораздо более чётко. - Нет, не вижу! Мы всё же сбились с курса! - последовал ответ. Матрос выглядел настолько потрёпанным и уставшим, что и описать сложно. Там, наверху, бедняге досталось от ветра больше всех. - Это не беда. Главное, что через бурю прошли, а на курс вернуться проще простого - раздался голос второго матроса, который уже отпустил румпель. И лишь тогда, в тот самый момент Полина осознала всё окончательно. Опасность миновала. Они прошли через ужасную бурю на небольшой яхте и побндили. Матросы победили. И она тоже. Дрожавшими, уставшими руками девушка отпустила наконец штурвал. Её ноги подкосились, не выдержав крупной дрожи, и Полина упала на колени. - Что, первый шторм? - ухмыльнулся матрос. Девушка молча покачала головой. - Нет, их было много... но это первая буря, которую я прошла сама... без помощи папы. - Что же, поздравляю. Теперь ты взрослее. Пройти через такую опасность не хухры-мухры - сказал матрос и помог Полине подняться. В это время к ним спустился второй парень с такелажа. - Мы молодцы! Через такой шторм пройти надо уметь. А ты, Полинка... извини, что наговаривал. Я правда не знал, что такое бывает. Что юная девица не боится бури, стоит до конца у штурвала, да и берёт на себя командование. Гены отца, не иначе - говорил он. - Всё-таки такую смелую, умелую и при этом юную девушку нечасто встретишь - поддержал второй матрос своего товарища. Полина улыбнулась. - Рада, что всё хорошо закончилась. Вы оба очень смелые и сильные, без вас я бы не справилась. Втроём мы преодолели эту стихию! - радостно воскликнула Полина, забыв про адскую усталость. Уже скоро, совсем скоро, владелец яхты вышел на палубу, видя, что буря прошла. Капитан, которому немного полегчало, тоже появился там. Все были в настоящем шоке, когда узнали, что трое матросов, одна из которых пятнадцатилетняя девушка, стойко провели корабль через стихию и спасли всех. Всё, что угодно могло произойти той ночью, ведь капитан, опытный и знаменитый, не мог вести судно по состоянию здоровья. Этот факт особенно всех впечатлил. Пока на палубе стоял гул голосов и небольшой переполох, Христофор Бонифатьевич держался рукой за борт и молча улыбался. Он смотрел на свою любимую дочь и чувствовал гордость, переполнявшую его сердце. Врунгель действительно гордился своей дочкой, которая вместе с двумя матросами спасла корабль и прошла через страшную бурю. Как же она повзрослела! Врунгель множество раз за тот день сказал ей, какая Полина молодец и как он гордится ей. А когда владелец яхты с улыбкой на лице сказал "вся в отца", Христофор Бонифатьевич улыбнулся ещё сильнее. Так и есть. Полина была вся в него, и это, разумеется, являлось поводом для радости. *** Учась в старшей школе, Полина Врунгель была вынуждена отправляться в плаванья с отцом реже - нужно было много учиться, не пропускать занятия, готовиться к поступлению в училище. Это немного расстраивало девушку, однако, она старалась не унывать. Серые школьные будни она разбавляла прогулками с подругами, занятиями по лёгкой атлетике, изучением морского дела, просмотром фильмов и чтением книг. Также периодически, когда девушка чувствовала прилив вдохновения, она писала песенки. В предпоследнем, девятом классе Полина была торжественно принята в комсомольцы. Это событие очень обрадовало девушку, а её отца ещё больше. - Красавица, спортсменка, комсомолка. А скоро уже будет и студенткой - говорил он о ней фразой из известного фильма "Кавказская пленница". Врунгель старался проводить с дочерью больше времени, однако, от работы никуда не деться. Всякий раз, когда Врунгель старший отправлялся в плаванья, он спрашивал дочку, что ей привести в качестве гостинца. Как правило, он уплывал за границу, поэтому это была прекрасная возможность получить что-то импортное, чего в Союзе не достать. Однако Полина Врунгель была не жадной и бескорыстной, поэтому просила что-то недорогое, доступное - джинсы, пластинка группы ABBA или Bee Gees, либо фотоаппарат. Но несмотря на это, её главным желанием было, чтобы папа вернулся домой. Импортные вещи были у девушки почти всю жизнь, ведь катаясь по разным странам с отцом, у неё была возможность приобрести то, о чём в СССР могли только мечтать. Полина ими очень гордилась, но никогда не хвасталась. Жизнь шла своим чередом. Обстановка в стране стояла стабильная, как и в жизни семьи Врунгелей. Просыпаясь по утрам, Полина часто находила на небольшом холодильнике маленькие записочки от отца, который мог куда-нибудь уйти. "Не забудь позавтракать", "В буфете печенье, возьми в школу". А если Христофор Бонифатьевич уходил днём или вечером, то записки были такого содержания: "Ужин ждёт на плите", "Спасибо за кашу с утра. Было вкусно", "Буду поздно, не засиживайся". Полину эта своеобразная традиция всегда умиляла. Она видела в этом проявление заботы. А также девушка всегда отвечала на них такими же маленькими записками: "Жди пятёрку по географии", "Никогда не голодаю", "Спасибо за блинчики. Люблю тебя, папа". Всё это, разумеется, появлялось только когда её отец был дома. Их разлкука обычно не длилась больше месяца, обычно даже меньше. Но вот в ноябре 1975 года, когда Полина училась в последнем, десятом классе, Врунгель старший объявил, что уходит в очень важное плаванье на целых три месяца! У Полины чуть земля из под ног не ушла. На такой долгий срок они никогда не расставались. Девушка хорошо запомнила тот вечер, когда они сидели за столом кухни и разговаривали. Понятное дело, что Полина не могла пропустить три месяца школы, тем более последнего класса. Конечно, ей было не в первой оставаться надолго одной, она делала это лет с двенадцати. Первые год-два за ней приглядывал дедушка, приезжавший раз в несколько дней, а потом Полина стала спокойно обходиться без помощи, хоть и не отказывалась от неё. Но вот остаться на три месяца одной было для девушки чем-то новым. Бабушка и дедушка к тому времени уже умерли, приглядеть за Полиной было некому. - Ты не волнуйся, пап. Я уже достаточно взрослая, смогу о себе позаботиться. Только... присылай письма или международные телеграммы хоть иногда. Не знаю, смогу ли написать в ответ, но если получится, то я сделаю это непременно - говорила Полина. Христофор Бонифатьевич хмыкнул. - Я в тебе не сомневаюсь, доченька. Ты у меня ответственная, взрослая. Через бурю прошла, а это гораздо сложнее. Только пожалуйста, не забывай про учёбу, у тебя на носу окончание школы. Я дам тебе деньги, чтобы ты еду покупала и покажу, как нужно платить за воду, электричество и так далее. Трать деньги с умом, чтобы не остаться с пустыми карманами через месяц. Про Штурмана... ты помнишь - говорил он. Полина слушала внимательно. Да, впереди ждало серьёзное испытание, но оно могло хорошо подготовить юную девушку к самостоятельной, взрослой жизни. А это невероятно важно. Конечно, соблазн прогулять школу был и немаленький, но Полина решила держать себя в руках. Всё-таки она была воспитана дисциплинированной. Эти три месяца, в которые Христофор Бонифатьевич отсутствовал, тянулись медленно. Он уплыл в начале ноября, а вернуться должен был в начале февраля. Одиночество не пугало Полину Врунгель, она совершенно спокойно его переносила, хоть и любила, чтобы кто-то был рядом. Её огорчило то, что новый, 1976 год, ей придётся встречать без папы, её единственного родственника. Этот праздник принято встречать с семьёй или самыми близкими людьми. А в тот раз такой возможности у Полины не было... Однако девушку выручила её лучшая подруга Ира, предложившая встречать Новый год вместе, на что Полина охотно согласилась, ведь это всяко лучше, чем в одиночестве. Но, конечно, девушка пользовалась полной свободой действий. Не обошлось без посиделок с подругами, прогулок до позднего вечера, прослушивания музыки на полную громкость или просмотра фильмов по среди ночи. Всё это было несомненным плюсом - Как же я хочу поскорее окончить школу, Штурман. Уже представляю, как раз и навсегда распрощаюсь с этой дурацкой формой, ведь в институте её нет - Полина говорила это своему коту, который запрыгнул ей на колени и мурлыкал. Девушка сидела на кровати и смотрела фильм. Кот Штурман уже был немолодым, он жил у них почти десять лет, но менее ласковым и любопытным с возрастом не становился. Всякий раз, оставаясь без папы, Полина общалась со своим котиком, будто он мог её понять. Это было единственное живое существо в доме помимо неё, выбора не оставалось. Но кот как будто слушал её и казалось, даже хотел что-то сказать. - Хорошо тебе, котик. Не надо тебе носить эти значки, дурацкие шерстяные платья... лишь значок останется - вздохнула девушка. Говоря о значке она имела в виду комсомольский. Те три месяца запомнились Полине Врунгель отчаянными попытками научиться готовить. У неё это получалось достаточно плохо, а если какое-то блюдо и выходило нормально, то что-то самое базовое - яичница, манная каша, макароны, салат из помидоров и огурцов и так далее. Часто что-то могло подгореть, перевариться, и Полине приходилось есть, что получилось. Кулинария была совершенно не её занятием, как и шитьё, вышивание, вязание. Именно из-за этого в средней школе девушка сильно страдала на уроках технологии в школе, ведь именно этим они там и занимались. Но Полина не сдавалась и продолжала. Все испытания - попытки готовить, грамотное распределение бюджета, оплачивание коммунальных счетов - хорошо помогли девушке подготовиться к самостоятельной жизни, узнать, каково быть взрослым. И нужно отметить, что Полина не разочаровалась. Конечно, было сложно. А особенно, когда ты одна, спросить совета ни у кого. Но юная девушка не вешала нос и старалась жить, получая удовольствие. И это у неё неплохо выходило. А уж с какой великой радостью встречала она своего отца из плаванья ранним февральским утром! Стоя на заснеженной пристани, Полина, одетая в синее пальто и большую шапку-ушанку, не сводила глаз с огромного парохода, который с минуты на минуту должен был пришвартоваться. Народу собралось много. Кто-то встречал родственников, кто-то просто наблюдал за интересным зрелищем, которое не назвать обыденным. Сердце девушки колотилось, когда спустили трап. Полина знала, что капитан покинет судно позже других, но это её не пугало. Она собиралась ждать ровно столько, сколько потребуется. Даже несмотря на сильный ветер и снегопад. Пальто, меховая шапка и импортный свитер здорово согревали, да и вся остальная одежда тоже. Мимо Полины проносилось много людей, шум голосов очень раздражал. Она казалась малюсенькой песчинкой в этом хаосе. Но вот она увидела наконец знакомую фигуру! Её отец, Христофор Бонифатьевич Врунгель, который ни капельки не поменялся за три долгих месяца разлуки, быстрыми шагами спускался по трапу! Он знал, что дочь ждала его на пирсе, поэтому внимательно всматривался в толпу. Он сам немного волновался, ему не терпелось увидеть самого дорогого человека в его жизни, по которому он так скучал. Не сразу заметил Врунгель быстро приближающуюся к нему фигуру, которая выскочила из толпы и помчалась к капитану. Это Полина, его дочка! Она бежала к нему, наплевав на то, кто да что о ней подумает. Её папа вернулся после трёх месяцев разлуки! Он приехал, здоровый и счастливый! Увидев дочку, уставшие глаза Христофора Бонифатьевича сверкнули, он расплылся в улыбке и сам едва не бегом направился в сторону дочери. И наконец они вместе. Полина с криком "папа!" крепко обняла его. Христофор Бонифатьевич тоже заключил любимую дочку в объятия, слегка приподнял над землёй и покружил. Так он был рад увидеть родного человека! Просто не верилось, что разлука окончена. Отец и дочь снова вместе. Долго стояли они обнявшись под снегопадом, слушая гул толпы, шум воды и кораблей, прибывавших и убывавших. *** - Полина, я хочу кое-что тебе сообщить. Это касается меня напрямую - сообщил Врунгель старший, когда его дочка вернулась домой со школы. Услышав его слова, Полина положила ранец на пол и прошла в комнату отца. Прошла неделя с возвращения Христофора Бонифатьевича домой, он отдыхал после долгого и утомительно плаванья. А также проводил много времени в раздумьях. Девушка подошла к письменному столу, который был весь усыпан картами, книгами и какими-то рисунками. - Что такое? - поинтересовалась девушка, подняв свои густые брови. - Лучше сядь. Ничего не понимая, Полина молча опустилась на аккуратно заправленную кровать отца. Тот глубоко вздохнул и начал: - Мне было достаточно сложно принять это решение, но всё же я взвесил все "за" и "против"... я решил временно уйти в отставку. Изумление на лице Полины не увидел бы только слепой. Широко раскрыв глаза, она чуть нахмурилась. - Почему? Из-за чего? - девушка начала засыпать отца вопросами. - Я хочу быть поближе к дому, к тебе. Мы с тобой не виделись три месяца. Если бы у меня не было дочери, то переживать не нужно было. Но у меня есть ты, и пока что не можешь плавать так часто и долго. Да и, признаюсь, устал - серьёзно говорил Врунгель. Полина бросила взгляд на фотографии отца, которые висели позади него. Они были из его путешествий, на некоторых присутствовала и Полина. - Но как же ты будешь без моря, без плаваний? Чем будешь заниматься? - поинтересовалась девушка. - Я думал над этим, доченька. Как ты знаешь, знаний о морской профессии у меня полно, и мне неплохо удаётся передавать их людям. Мной было решено пойти преподавать в мореходное училище. Буду учить студентов навигации - ответил он, улыбнувшись. Полина вытаращила глаза. - Уж не туда ли, куда я хочу поступать? Если ты будешь преподавать у меня, будет замечательно! - воскликнула она. Девушку это обрадовало, потому что её отец действительно мастерски знал своё дело и мог научить кого угодно. - Именно туда. Я не хочу снова бросать тебя на такой долгий срок, пока ты не взрослая. Впрочем, за это время ты так выросла. Не в плане роста, а психологического развития, - сказал он, поправив чуть поседевшие волосы, - но не волнуйся. Я не навсегда ухожу от профессии капитана, непременно ещё не раз выйду в море. Без него, боюсь, я долго не протяну. - Что же, это твоё решение. Быть может, в училище ты будешь самым востребованным преподавателем, - пожала плечами Полина, - в жизни всё бывает. - Да, всё верно. В жизни всё бывает - поддержал её отец. С того дня жизнь Христофора Бонифатьевича изменилась достаточно сильно. Всё-таки непривычно было без долгих плаваний. А вот у Полины всё было стабильно - подготовка к выпускным экзаменам и поступлению в мореходное училище.