Принцесса Египта

      Страх. Это чувство, что преследует меня во снах, чувство, что я пытаюсь спрятать за напускным высокомерием. С ним я просыпалась и засыпала, осознавая, что, несмотря на всё, моя жизнь – песчинка в огромной пустыне. Но никогда ничего подобного я не испытывала по отношению к Амену, хоть и знала, насколько он опасен. За последние два года после моего возвращения из Греции мы довольно часто пересекались и имели возможность пообщаться. Если не учитывать Далилу, то он был единственным человеком во дворце, кому я могла верить, так как изначально наблюдала за ним по ту сторону экрана и сумела неплохо его понять и изучить. Мне было спокойнее на душе от одной мысли, что в этом чужом мире есть что-то знакомое. Хотя сейчас я уже могу назвать это место домом. Прошлое принцессы стало вытеснять мои воспоминания о другом мире. Иногда я ловила себя на том, что не помню, как раньше выглядела или как меня звали. Моя личность смешалась с личностью Нефертари, и теперь я едва ли могла с уверенностью сказать, какая черта характера принадлежала ей, а какая мне. Но одно точно объединяло нас: влечение к Амену. Ранее даже планировалось, что они, то есть я и он поженимся, но это было ещё в детстве, до того как умерла царица. С тех пор принцесса часто думала о том, какой бы была её жизнь подле этого человека.       И вот сейчас меня пугала не внушительная фигура мужчины, к которой я направлялась, а мысль о том, что он может не подчиниться мне. – Приветствую, Солнце династии, – эту фразу Верховный Эпистат произнёс слишком спокойно, учитывая, что я прервала казнь. – И тебе здравствуй, – я задрала голову вверх, чтобы иметь возможность смотреть мужчине в глаза. – Полагаю, что у Вас есть веская причина, а ещё лучше – официальный документ, чтобы препятствовать выполнению моих обязанностей, – я не услышала в голосе Амена ни злости, ни грубости, хотя и кулаки его были плотно сжаты, что говорило о том, что он явно недоволен. Мне стоило лишь взмахнуть кистью, чтобы слуга незамедлительно принёс папирус. Он вложил свёрнутую бумагу мне в ладонь и тут же исчез с глаз долой. Мало кому понравилась бы царившая тут атмосфера. Все застыли в немом ожидании. Я, не нарушая этой тишины, молча протянула документ Амену. Он развернул его и пробежался глазами по строкам, потом бросил взгляд на меня и снова обратился к папирусу. – И как это понимать, принцесса Нефертари? Я ответила громко, чтобы меня могли услышать все, кто находился в эту минуту здесь: – Это приказ моего отца, фараона Менеса II. Отныне здесь я представляю его власть и ничье слово не может быть выше моего. Я приехала разобраться с хворью, и ваш отряд мне поможет. Я приказываю немедленно отпустить эту девушку, пока я не решу, что с ней делать. – Но она шезму и должна быть наказана! Таков закон фараона, – теперь Эпистат был действительно зол. – Сейчас я представляю его волю, и я не желаю повторять дважды, – я посмотрела на Тизиана и других охотников за спиной Амена. Верховный Эпистат уже хотел в гневе сойти с помоста, но остановил свой порыв. Он поклонился мне так, чтобы наши лица оказались рядом. – Я так этого не оставлю, принцесса, – от его слов так и веяло холодом. После этого он ушёл прочь, а его охотничьи псы стали освобождать Дию и разгонять толпу.       Я, не в силах смотреть на девушку после пыток, отвернулась и бросила взгляд на людей. Я искала глазами… Вот они. Эва и Ливий. Мужчина, нежно обхватив девушку за плечи, уводил её прочь от места несостоявшейся казни. Значит, она с ним? Или у неё что-то и с Аменом? Я помотала головой, словно бы выбрасывая эти ненужные рассуждения из головы. – Да какая мне разница! Не до чьих-то любовных интересов сейчас. Мне всё равно не стоит в это лезть. Следующей царице никто не ровня… Это осознание кольнуло мне сердце. Именно так я и видела свое будущее… наполненное одиночеством. Ни семьи, ни мужа, ни детей. Хотя насчёт последнего я сомневалась, потому что, возможно, мне пришлось бы завести наследников за неимением других вариантов. Но подобные мысли сейчас бессмысленны, так как я не знаю, что из того, что я задумала произойдёт в реальности. Яйцо сегодня – лучше, чем курица завтра. Сейчас мне нужно было просто находиться далеко от дворца и заниматься спасением персонажей этой истории.       Мне выделили отдельный дом, который наиболее соответствовал статусу принцессы. Вельможа, которому принадлежало жилище, был крайне обходителен, но чересчур навязчив. Всю дорогу до моего временного пристанища он неустанно болтал, чем изрядно меня утомил. Так что я рада была остаться в одиночестве. Я осмотрелась и решила, что пройтись перед сном хорошая идея, остудить голову мне не помешает.       Я прогуливалась по коридору, отделённому от улицы колоннадой. Ночной ветер ласкал мою спину. Я потёрлась щекой о своё плечо, зажмурив глаза. Мои губы расплылись в улыбке, так как мне были по душе прохлада и тишина, которых был лишён день. – Не спится, Нефертари? Я открыла глаза, уже зная, кто задал мне этот вопрос. – А сам чего не в постели, Амен? Когда во дворце мы прогуливались вместе, я позволяла ему обращаться ко мне неформально. – Уснёшь тут после того, как такой командир прибыл, – он выгнул бровь и посмотрел на меня, – я собираюсь написать фараону с вопросом о том, что теперь делать с шезму. Его слова были как пощёчина. Мне не нравилось, что он не воспринимает меня всерьёз. Я нахмурилась и со злобой посмотрела на него. – Неужели моего приказа было мало? Я здесь власть, и ты обязан подчиняться, а мой отец и так обо всём знает. Признаться честно, не всё сказанное было правдой. Фараону я не сообщила о том, что конкретно собираюсь делать. А когда бы до него дошли вести о моей деятельности, ему бы всё равно было не до этого. – Кем он вообще себя возомнил? Меня признали даже те, кто раньше считал бесполезной дочерью любовницы. Конечно, у меня оставались враги и недоброжелатели, но за четыре года я смогла достаточно сильно поднять свой авторитет. Амен спокойно стоял напротив меня, не выражая никаких эмоций. Когда я было решила, что не получу ответа на вопрос, развернулась и собралась уйти. Но тут он подал голос: – Вы очень изменились, принцесса. Я обернулась, и он продолжил. – Когда мы были детьми, Вы боялись всего и даже в глаза людям толком не смотрели. Так редко выходили из покоев и постоянно болели. Но за последние четыре Ахета добились того, что Вас стали называть Солнцем династии. И я всё думал о том, что же такое произошло, что побудило Вас к таким переменам. – И тебе удалось найти ответ? Амен покачал головой и усмехнулся. – Страх. Я заставила себя не двигаться и не показывать своим видом того, что он угадал. Конечно, это была не единственная причина. Сюда стоит так же добавить моё беспокойство о нём, Эве, Ливии и остальных. И воля Богов, о которой мне рассказала Нефетари во сне, тоже имела значение. Но страх был главной мотивацией. Я боялась лишиться свободы, страшилась того, что всё утратит смысл, если я поплыву по течению. В другом мире моя карьера была самым важным аспектом в жизни, у меня не было ничего, кроме нее. Сильная и независимая, как было принято говорить. Но я была совсем одна, и без своей работы я словно теряла свою ценность и значимость как человек. К тому же я занимала руководящую должность и не привыкла подчиняться кому-либо. По этой причине все четыре года я так старалась урвать хотя бы кусочек власти, обрести здесь хоть какое-то значение. – Чего же мне бояться? Моя кровь священна, я дочь фараона. Кто посмеет мне навредить или посягнуть на мою жизнь? – Я не говорил, что Вы боитесь смерти. До чего же проницательным и умным Амен был. Иногда у меня возникало такое чувство, что он читает меня как открытую книгу. А может, так и было. – Иногда страх заставляет идти на то, о чём раньше было и невозможно даже подумать. И снова он попал в цель. Мне стало невообразимо гадко от самой себя, ведь я знала, на что пошла ради своего будущего. Мне было так плохо от этого на душе, но я не могла поступить иначе… – И ты решил, что я поехала в Грецию учиться, потому что боялась? Я всего лишь хотела покинуть дворец на какое-то время, посмотреть другую страну. Не у всего есть скрытый смысл. Я чуть не умерла тогда, конечно, подобное меняет людей… – Но я же уже сказал. Я не думаю, что причиной был страх умереть… В любом случае, принцесса Нефертари, я не оспариваю Ваш авторитет и не пренебрегаю Вами, поэтому и пришёл сообщить о намерении написать фараону. Я всего лишь хочу знать, что будет дальше. Я подошла к Амену довольно близко и посмотрела прямо в глаза. – В таком случае можно было спросить и у меня… Но сейчас я слишком устала, поэтому отложим это до завтра. При мне бумага со знаком фараона, подтверждающая ее подлинность. Мне нечего таить, хочешь – пиши отцу, но это ничего не изменит. Ответ ты получишь в любом случае не раньше, чем через месяц. Какое-то время мы стояли в тишине, которую нарушало лишь наше дыхание. – И я же говорила, что ты можешь обращаться ко мне неформально, когда мы одни… – Я обязан подчиняться, поэтому не думаю, что это уместно. Мои же собственные слова, но я ляпнула их сгоряча. Теперь ночная прохлада ощущалась не так уютно, и я поежилась… Скорее переменилась именно атмосфера между нами. Мне нечего было сказать, поэтому я просто решила уйти. Когда мне оставалось завернуть за угол, я обернулась и взглянула на Амена, который всё это время смотрел мне вслед. – Пусть Бог Бэс охраняет Ваш сон. Я лишь кивнула ему на прощание и растворилась в сумраке ночи.       Привезённые мною из столицы служанки помогли принять ванну после долгой дороги и переодеться в ночное платье. Далила же осталась во дворце, так как никому, кроме неё, я не могла доверить особое поручение. Перед сном я размышляла о том, правильно ли я поступаю: может, мне стоило устранить иную фигуру на этой шахматной доске? Я много раз шла на сделку со своей совестью, поэтому в последнее время испытывала отвращение к своим поступкам, словно всё было неправильно. Это заставляло меня во многом сомневаться…       Я проснулась от ощущения чьего-то взгляда. Но я знала, что это невозможно: под дверью и окнами стояло по два стражника. Ещё минимум десять патрулировали дом, а ещё больше – местность вокруг него. Но на всякий случай я потёрла глаза и решила оглядеться. Лунный свет скромно проникал сквозь прозрачные занавески, и в комнате стоял полумрак. И тут в углу мигнуло два красных огонька. Я сразу поняла, кто это, но спокойнее от этого мне не стало. – Сет… – Ого, какая умненькая принцесса. Хотя нетрудно догадаться, когда всё знаешь. Ну, или почти всё… Я поднялась с постели и встала напротив Бога, решив для приличия наклонить голову в знак приветствия. – Значит, он знает, кто я на самом деле. Просто так ничего не бывает: для чего он пришёл ко мне? Неужели думает, что моё появление стало угрозой его планам? Я вновь посмотрела на Сета, стараясь сохранить спокойствие, хотя страх и так уже сковал всё тело. И неудивительно, так как я всё же стояла прямо перед Богом. Как там говорила Нефертари, моё появление здесь – воля Богов, интересно, а Сет к их числу относился? – Не задаешь вопросов, хотя интересно? – Не ответишь же, если не захочешь. Я была удивлена подобному ночному визиту, поэтому была растеряна и не до конца осознавала, что происходит. Такого я точно не могла предугадать… – И то верно. Ну раз так, то… Я сам тебе кое-что расскажу, – мужчина ухмыльнулся и с предвкушением посмотрел на меня, – а то ты, бедняжка, ломаешь голову, почему оказалась тут. Сет был Богом хаоса, поэтому очевидно, что его намерения благими никак назвать нельзя. Особенно учитывая то, что я была представителем династии, а Сет был врагом царской власти. – Прошло, чёрт возьми, четыре года, а он решил что-то поведать мне сейчас? Это явно не для того, чтобы мне помочь. Решил позабавиться или сбить меня с моего пути? В любом случае для начала стоило понять, чего он от меня хочет. – Я слушаю. – А ты немногословна… Ну, так или иначе ты спасла кудрявую шезмочку, и я решил тебе отплатить услугой за услугу… – его голос стал вкрадчивым. Я понимала, что его «услуга» вряд ли принесёт мне какую-либо пользу. Тем не менее он продолжил: – Твоя мать Катарина была не только безусловно красива, но и хитра. Ей удалось вымолить у Богов любовь фараона, но взамен ей пришлось отдать кое-что очень ценное… Я молча смотрела на Сета, ожидая продолжения, которое мне явно не понравится. – Она утратила возможность рожать сыновей. Ей не нужна была ни власть, ни место царицы. Она просто любила фараона. И всё случилось, как она желала. Но вот только царю Египта нужен был наследник, которого у него всё не рождалось. И после того, как тебе минуло девять, Катарина внезапно умерла, а его законная жена понесла. Так родился твой брат. Страшная догадка промелькнула у меня в голове. – Но он же любил её… – мой голос отчего-то дрожал, мне не хотелось, чтобы это оказалось правдой. – Да… Принцесса скрыла от тебя самое болезненное воспоминание. Она узнала, что её отец принёс Богам в жертву самое дорогое и любимое, что имел, чтобы получить сына. Не стоило ей тогда подслушивать… Моё тело покрылось мурашками. Я впилась пальцами в свой живот, который скрутило от боли. На глазах проступили слёзы… Это не моя мать, но мне так больно, словно это я потеряла близкого человека, единственного, кто нежно обнимал меня, когда было больно, и защищал, когда было страшно. – И вот принцесса заболевает, утрачивая какую-либо волю к жизни. Умирая, она молит Богов о том, чтобы отдать свою душу взамен на то, чтобы кто-то отомстил за её мать. Наивная девчонка… Но Исида, Богиня материнства и по совместительству жалостливая вдова, была так тронута просьбой умирающей дочери, что решила помочь ей. И вот она выдергивает тебя из твоего мира. И, как иронично, тебя тоже зовут Катарина… Я была шокирована и опустошена. Слёзы продолжали стекать по щекам, а я словно вернулась на четыре года назад в то отчаяние, что испытывала. Мной распоряжались, как вещью, кидая из одного мира в другой. Во мне стали закипать ненависть и обида. – И то, что ты считала игрой, было лишь подготовкой к тому, что тебя ждёт. Всё было предрешено, понимаешь? – Сет подливал масла в огонь, и я закипала сильнее. – Ненавижу… – произнесла я одними губами. – Что-что? – посмеиваясь, произнёс Сет. – Ненавижу вас всех, – злобно прорычала я, – тебя, Исиду, Катарину, Нефертари, фараона! – Ну вот ты и показала зубки. Но я-то тут причём, я всего лишь рассказчик. Тот, кто предал тебя и твою мать, – это фараон. Так вот зачем он всё это говорил. Хотел настроить меня против фараона. Убрать его своими руками он не может, а вот моими – запросто. Именно Менес II второй принял закон о казни всех шезму, которых называли подручными Сета. Никто не обладает достаточной властью и мотивацией, как я, чтобы устранить отца. Воспоминания Нефертари снова брали надо мной верх: я представляла свою маму: молодую, красивую и так несправедливо погибшую. Сет не прогадал и знал, куда надавить. Но и я не так глупа, чтобы идти на опрометчивые шаги. – Я знаю, кто мой главный враг, – говоря это, я смотрела прямо в глаза Богу. Ему явно понравилось то, как капля ненависти меня взбодрила. – Что ж, сказочку на ночь я тебе рассказал, так что пора идти. Стоило мне моргнуть, как Сет исчез, а я так и не сомкнула глаз до утра.       Бессилие и несправедливость тяжёлым камнем лежали у меня на душе. Я словно вновь стала слабой и покинутой девочкой, запертой во дворце. Глаза щипало от слез, веки опухли. Мне не хотелось, чтобы кто-то видел меня такой надломленной. Я не ждала подобного удара под дых, и это ещё раз напомнило мне, что я всего лишь человек: мне не подвластно абсолютно всё. – Но, как говорится, не Боги горшки обжигали. Мне нужно было наскрести остатки сил и гордости, чтобы поговорить с Аменом о моём решении в отношении шезму.       Солнце ещё только переливалось на горизонте, небо затянулось прозрачной голубизной, прогоняя ночь, поэтому я решила сначала привести себя в порядок. Служанки вновь наполнили ванну, и я, погрузившись в горячую воду с разными цветами, надеялась немного снять напряжение. Но, смотря на своё отражение в воде, я с досадой подумала о том, что не успела спасти Исмана… Я плохо помнила, когда именно это произошло в игре, поэтому не смогла точно рассчитать время. После перемещения сюда я крайне долго и упорно пыталась понять местное летоисчисление, но временные рамки в моей голове размывались так же, как и силуэт в воде от волн. Как же я виновата… При всех моих знаниях, стремлениях я просчиталась в таком важном вопросе. Теперь его смерть навсегда останется грузом вины у меня на плечах. – Хотела отвлечься, а мне только паршивее стало… Моё душевное состояние оставляло желать лучшего. Я была разбита. Сложно представить, как в таком состоянии я должна была вести какие-то дела. Но я не могу попросить время остановиться, а жизнь замереть на миг.       И вот я уже стояла напротив дверей кабинета, в котором обычно работал Амен. Я приказала страже остаться снаружи, а сама зашла внутрь. Я надеялась застать его в одиночестве, но перед столом возвышался тонкий женский силуэт, в котором я узнала Эву. Они оба посмотрели на меня: девушка тут же поклонилась, а мужчина поднялся со стула и приветственно кивнул мне. – Не думала, что у тебя посетители в такую рань. – Это писарь из моего отряда – Эвтида, – девушка робко взглянула на меня. Не ожидала такой покорности от той, что смела дерзить даже Верховному Эпистату, но, видимо, она поняла, что раз даже ему приходится мне подчиняться, то со мной шутки плохи. Хотя я никогда бы и не причинила ей зла. Мне было бы интересно с ней поговорить, но сейчас у меня совершенно не было на это сил. – Что ж, Эвтида, оставь нас наедине. Придёшь чуть позже, – мой голос был бесстрастным, но прозвучал чуть суровее из-за усталости, чем я хотела. – Как прикажете, принцесса Нефертари. Когда девушка покидала залу, Амен задумчиво уставился на меня, выгнув бровь. Услышав, что дверь захлопнулась, он сразу же произнёс: – Она успела Вас чем-то расстроить? – О чём это ты? – я недоуменно уставилась на Амена, который продолжал стоять возле стола. – Вы так резко приказали ей уйти… Вам не по нраву, что она была здесь? – он старался не выражать никаких эмоций, но я прочитала на его лице усмешку. На секунду я задумалась о его словах. – О Боги! Неужели подумал, что я ревную? Да как… Да я… Как такое в голову ему взбрело?! Устало выдохнув, я потерла пальцами переносицу и зажмурилась. Потом посмотрев Амену прямо в глаза, сказала: – Не спала толком. Вот и раздражена из-за этого. Я пришла по делу. – Вы действительно бледнее, чем обычно. Прошу садитесь, – мужчина указал на единственное место, куда я могла опуститься, – его кресло. Сначала меня это смутило, да и мне не хотелось казаться слабой, но несколько дней в пути и бессонные ночи брали своё. Я подошла к стулу и хотела было сесть, но Амен взял меня за руку, придерживая, словно я могла свалиться без этой помощи. Я недоуменно посмотрела на него, но он был полностью сосредоточен на наших соединенных руках. После отошёл и облокотился на стол как ни в чём не бывало. – Полагаю, пришли поговорить о шезму? – Именно. Отныне я запрещаю пытать и убивать их без моего дозволения. Я заметила, как под тонкой светлой кожей Амена напряглись грудные мышцы. – Почему? – Потому что та девушка ни в чём не виновата. Её смерть не приблизит нас к цели найти старших. – Она нарушила закон, – сказал как отрезал. Меня огорчало, насколько холодным и равнодушным был Амен. – Послушай… Я поднялась со стула и оказалась непозволительно близко к его лицу. Заглянув ему в глаза, я продолжила: – Ты знаешь, был ли у этого дитя выбор, есть ли у неё родители? – Ей столько же лет, сколько и Вам, – перебил меня мужчина. – Да какая разница? Я принцесса, и мне вряд ли знакомы муки её выбора. Может, это был для неё единственный шанс на нормальную жизнь. Поверь, многие девушки предпочтут смерть, нежели стать жрицами любви и продавать своё тело… – я злилась, что не могла достучаться до человечности Амена, а он злился, что моя воля идёт в разрез с законом. – И что? Значит, можно пренебрегать указом фараона? Это оправдание будет работать так же, когда она пойдёт убивать?! – Она не виновата в смерти твоих… – я осеклась и отпрянула от мужчины. Я заметила, что на секунду в его глазах промелькнула тоска, которую он прятал глубоко в своей душе. Я вновь откинулась на кресло, и между нами повисла неловкая тишина… – Сейчас твоя цель – это её наставник. Реммао. Виновен тут только он. Первым делом я хочу, чтобы ты выбил из него как можно больше информации. Я развязываю тебе руки, используй любые средства, какие захочешь… Но остальных не трогай. Ту девчонку я заберу с собой во дворец или даже отправлю раньше на обучение к Далиле. В ответ тишина. – Не забывай, что под масками те же люди. Прими мой отец этот закон чуть раньше, думаешь, он был пощадил их? Враги не всегда те, кого мы таковыми считаем. Амен понимал, что я говорила о его родителях. Никто не знает, как бы всё обернулось, но и в моих словах была доля правды. Фараон Менес II был ужасным человеком, но не таким плохим правителем. Но он обрёк сотни, тысячи людей на смерть. – Может, эта хворь на самом деле наше наказание и искупление? Амен продолжал молча смотреть в сторону. – Ответь мне уже хотя бы что-то… – Я понял Вас и последую приказу, – его голос звучал отрешённо, но успехом было уже то, что он согласился делать так, как я хотела. Но и выбора как такового у него и не было… – Спасибо, – я дотронулась до плеча Амена там, где его прикрывала ткань. Он проследил за этим касанием и словно бы немного расслабился. Мы немного ещё обсудили детали, а после я покинула его.       Было ещё одно важное дело, на которое мне нужно было потратить остатки сил. Передо мной открыли двери, а на улице слуги уже растянули небольшой тент, под которым я ходила, чтобы защитить кожу от солнца. Эта конструкция представляла собой четыре палки, которые были соединены с полотном из прочной ткани. Таким образом меня сопровождали четыре стражника и ещё две служанки. Наша небольшая группа привлекала довольно много внимания, но никто не осмеливался подойти или что-то сказать. Таково было классовое неравенство. Считалось, что династию оберегает сам Ра и наша власть священна, так как мы посланники воли Богов.       В итоге мы оказались у тех домов, где расположилась группа врачей, и в этой же части находилось что-то наподобие лазарета. Именно это было моей целью. Сначала в помещение вошла служанка, которая придерживала мне дверь, а следом появилась я. Ливий стоял к нам спиной, поэтому наверняка подумал, что это его помощница. – Где тебя носит, я же просил принес… – он обернулся и увидел меня. На пару секунд он застыл, не закончив фразу, затем осознав, кто я, тут же поклонился. – Приношу извинения, принцесса Нефертари, я подумал, что это… – Всё в порядке, можешь поднять голову, – не дала я закончить лекарю. – Ливий Пеллийский, принцесса. – Ты занимаешь лечением этой девушки? – я указала рукой на Дию, которая лежала на небольшой кровати. – Да. Сейчас она без сознания, потому что пережила много боли и… – Ливий не нашёл слов, чтобы описать весь тот ужас, что испытала эта девушка. Я прошла вглубь комнаты и опустилась на кровать рядом с ней. Откинув одеяло, я увидела забинтованные кисти рук. Я прикоснулась ко лбу Дии, и когда поняла, что лихорадки нет, то стала гладить её по волосам. Ливий и моя служанка застыли в немом изумлении. – Как её имя? – Дия, – ответила Эвтида, которая показалась из другой комнаты. Она несла что-то в руках, и, передав это Ливию, поклонилась и поприветствовала меня. Я решила улыбнуться ей, дабы сгладить впечатление, которое произвела утром. – У неё есть семья или родные? – Нет, она сирота… – А кто за неё отвечает? – я знала ответы на все эти вопросы, но не могла просто так пользоваться этой информацией. – Наш наставник Реммао, мы обучались пись… – Мне не нужно лгать. Я и так уже всё знаю, – мой голос был мягок, и в нём было ни капли угрозы или строгости. Я продолжала гладить Дию по волосам, несмотря на людей вокруг, но почувствовала, как в комнате повис страх. – Хоть она и шезму, но смерть ей больше не грозит. Пока я здесь, все в безопасности. Я взглянула на Эву, которая застыла, как зверёк в кольце огня. Ей не верилось, что подобное возможно. – Кия, оставь нас, – моя служанка поклонилась и тут же оказалась за дверью. Я поднялась с кровати и подошла к столу, на котором расположились разные склянки и бутылочки. Внимательно разглядывая их, я продолжила говорить, но значительно тише: – Дия рассказала о Реммао и его брате, но не о тебе, Эвтида. Но это лишь вопрос времени, когда бы Амен всё узнал. Если он уже не в курсе… Очевидно, что ты не могла бы оказаться никем иным, кроме как подобной им. Как я и сказала, сейчас вас никто не тронет. Но… – я обратила взор к Эве. – Моё покровительство не вечно. Как и было объявлено, я здесь, чтобы разобраться с хворью. Для этого мне нужна будет помощь шезму. Я в долгу не останусь. Девушка заметно колебалась, потому что знала, что должна убежать, как проникнет в сон Эпистата. Но раз ей ничего не грозит, то как это меняет ситуацию? Я могла бы с точностью сказать, о чём она думает. Отказать принцессе она не может, но и не подчиниться Сету тоже. – Конечно, Вы можете рассчитывать на нас, но мы не так искусны… – Меня это вполне устраивает. Если что-то станет известно или случится, то стоит незамедлительно идти ко мне. – Как прикажете, принцесса. Я подошла к ней и взяла за руку. – Это не приказ, дитя, а рекомендация, – после этих слов Эва тихо и облегчённо выдохнула. Я хотела было уйти, но вспомнила, что ещё хотела спросить. – Кстати, когда Дия сможет передвигаться в колеснице? – Ну… Не ранее, чем через месяц или даже полтора… – А зачем ей куда-то ехать? – с волнением поинтересовалась Эва. – Я хочу отправить её во дворец. Она станет моей служанкой. Дия и так уже достаточно натерпелась. Ливий и Эвтида напряглись, так как не понимали моих мотивов. Я могла лишь представить их недоверие ко мне. – Что ж, позаботьтесь о ней, Ливий из Пеллы.

Месяц спустя.

      Я отпрянула от Амена как от огня, когда услышала стук. Лицо горело от осознания того, что тут творилось. Я пригладила волосы и поправила лямку платья. – Но скрыть опухшие губы мне не удастся… Запустив руку в волосы, Амен развернулся ко входу в кабинет лицом, прикрывая меня своей внушительной спиной. – Войдите. Дверь тут же распахнулась, и в комнату влетел человек. Он тяжело дышал и, казалось, был напуган. – Случилось страшное, господин, это письмо из дворца. Принц, он… Больше я ничего не слышала, любые звуки звучали словно из-под толщи воды. Оно произошло. Мой план пришёл в действие. Но каким страшным теперь казалось будущее…