Арка перемен

      — Ты уверена, что он достоин второго шанса, Хелиз? - спросил старец.       — Каждый его достоин, но не каждый понимает ценность этого подарка. - печально прошелестела она, растворяясь в воздухе. ****       Это было настолько неожиданно, насколько вообще может быть неожиданной смерть. Он не успел испугаться. Мужчина, что исчезал в туманной дымке арки, ещё чувствовал отголоски будоражащей радости от сражения. Небольшая боль от проклятия в грудь вызывала удивление, неужели он пропустил удар и теперь так легко сгинет, до конца не насладившись свободой, а последующий полет — недоумение. Последним, что замечает мужчина, это глаза крестника, что с каждым мгновением осознания неизбежного все больше расширяются и наполняются слезами. Душераздирающий крик мальчика уже не был услышан. Мужчина скрылся за вуалью смерти… ****       Когда-то давно, когда ещё не было разделения миров, и явь с неявью жили бок о бок. Люди восхваляли богов. Строили для них храмы, приносили жертвы, получая в ответ магические способности. Они никогда не скупались и давали самое лучшее, будь это крепкий и здоровый ягненок или молодая девица. Самым сокровенным желанием для людей было оказаться среди богов. Лесные шаманы, или друиды, те, что могли связываться с богами, попытались узнать способ перемещения в неявь, но терпели неудачи. Алчные же люди, обделенные даром, отлавливали друидов и заставляли строить проходы в другой мир, не желая верить в их беспомощность. Друиды делали мегалиты и арки, каждый праздник насыщали их кровью жертв, пытаясь просить помощи богов. Но ничего не выходило, они оставались обычными камнями. Боги видели их попытки. Ради веселья ли, ради поощрения людей ли, но они пришли на помощь. И в один из дней, когда стояла ужасная гроза, а гром, ее сопровождавший, сотрясал землю, смертоносные молнии ударили в построенные арки, разрывая пространство. Так появились Арки, в последствии названные Арками смерти. Но это не совсем так. Только часть людей встречала смерть. Большая же — отправлялась туда, куда не пожелала бы никогда…       Зайдя в Арку, человек никогда не возвращался, люди понявшие это, перебили всех друидов, не желая больше слышать богов и иметь с ними связь. Развязали войну с теми, кому посчастливилось заиметь способности. В отчаянной злобе они также постарались уничтожить проходы, но разгневанные боги, зачаровали их, так, что у людей ничего не выходило. Единственное, что они смогли сделать — это их огородить. С тех далеких времён и существуют эти Арки, а также грань между людьми и волшебниками. ****       Сириус, безалаберный, не сильно тянувшийся к знаниям, а тем более к истории, никогда не интересовался Арками смерти. Для него было сюрпризом оказаться в светлом пространстве перед людьми. Они в два или даже три раза превышали его рост, поэтому скорее возвышались над ним.       Сириус чувствовал себя потерянным и беспомощным. Ну и слегка поехавшим крышей.       — Что происходит? Где я? Кто вы?       Он попытался наставить на них палочку, но она развеялась, будто ее не существовало.       — Не советую тебе вести себя так невежественно и грубо, когда ты на суде. — громогласно прозвучал голос от старика, что сидел на восьминогом коне прямо перед Сириусом.       — На каком суде? Что вы несет… — попытался он возмущаться, но резко умолк, оказавшись прикованным к креслу. Он почувствовал некое дежавю этим сходством с судом Визенгамота. Он мог поклясться рассудком матери, что стул выглядит точно также.       — Ты упал в Арку Смерти, но пока не мертв. — прошелестела девушка справа от Блэка.       Он далеко не мужественно вскрикнул, когда разглядел ее лицо. С одной стороны — она была красива. Ее черные волосы, были похожи на его, но в сто раз более блестящие и густые, глаза, точнее единственный глаз карий смотрел по-доброму. Но другая же сторона была отвратительная, вся половина представляла собой один скелет, без единого намека на живую плоть.       Сириус попытался спросить кто она, но не смог вымолвить ни слова.       С ним заговорил слепой юноша, сидевший рядом со страшной красавицей:       — Пока находишься здесь, ты сможешь только отвечать на заданные тебе вопросы, чтобы мы смогли понять куда тебя направить. Если бы ты просто умер, то не было бы никакого суда здесь. Смерть бы проводила бы тебя в чистилище и там бы уже было бы только два пути, вверх или вниз. Но ты провалился в Арку Перемен, поэтому у тебя появилось куда больше путей.       Сириус начинал верить, что сошел с ума. Не было никакого сражения, не было никакого Министерства Магии, да вообще не было никакого побега. Он всё ещё в Азкабане. Дементорам все же удалось добиться своего, они высосали подчистую его сознание и разум. Будь у него возможность, он заскулил бы собакой. Но все, что он мог, это смотреть на то, как слепой юноша, не мигая следит за ним, и транслирует свои мысли ему в голову, так как его рот зашит.       — Количество вопросов неограниченно. Все зависит от того, когда именно ты раскаешься и сознаешься в своих проступках, и произойдет ли это вообще. — продолжали течь чужие мысли в голове Блэка.       — Можем начать с самого простого вопроса. — бодро и громко прозвучало слева. Сириус удивился, какой живой был голос и как прекрасно выглядела его обладательница. Это стройная женщина с белокурыми волосами, заплетёнными в густую косу, и открытым прямым взглядом. Если девушка и юноша справа скорее замораживали его, то она же была будто теплым и безопасным местом.       — Хочешь ли ты жить? — был таков ее вопрос.       Сириус почувствовал, что снова может говорить.       — Конечно, да! У меня много дел незавершённых. Там крестник, и тот-ко…       Но закончить он не смог.       — Тогда, я провозглашаю начало суда, который решит достоин ли ты жизни. — громогласно звучит голос старца. Он трижды стучит по полу своим посохом и перед Сириусом появляется чаша, на манер думосброда, только она смотрит прямо на него. Сверху этой чаши возвышаются большие весы. Старинные и пока что пустые.       Для фантазий помешенного, все выглядело слишком реалистично, как считал Сириус. Да и где видано, что сошедшие с ума — лишались голоса? Будь это так, то его матушка не голосила бы так при каждом взгляде на него. Сириус только слегка проникался сим событием. Он верил в свою удачу, ну и безгрешность. Он же гриффиндорец! Храбрый и верный воин, не то, что слизеринцы, которые поголовно в Пожирателях смерти сидят. Да и что такого он мог совершить страшного? Сириус попытался пораскинуть мозгами, но кроме, как того, что он спаивал сливочным пивом первокурсников, он ничего не вспоминал. Ну и как подглядывал за девчонками, ну и как регулярно выщипывал филинов слизеринцев. А так же приодел Макгонагалл в розовые мантии, парные с Дамблдором. Но это же не грехи, это так шалости.       — Мы начнем с детства. — заговорил ребенок, что до этого не подавал голоса.       Он был с роста Сириуса, но по меркам других титанов, все же маленьким. На вид лет пяти. Пухлощекий и милый он сидел рядом с белокурой красавицей, будто продолжая тот живительный свет. — Для твоего лучшего понимания ситуации, я представлюсь. Меня зовут Сеакснеат, я — Бог Семьи.       Сириус удивлённо смотрел на ребенка, не видя в нем никакого бога.       — Вопрос такой: любил ли ты свою семью?       Сириус усмехнулся. Что за тупые вопросы. Если они и правда боги, то неужели не знают ничего? Как он вообще мог любить тех, кто не любил его. Он так и ответил на этот вопрос.       — Тебе следует прямо отвечать, для твоего же блага. Для того, чтобы ты смог все же ответить от чистого сердца, мы посмотрим сейчас твои воспоминания о семье.       Сириус едва не зарычал. Не хочет он ничего смотреть. Даже вспоминать не хочет о тех чистокровных снобах. Но никто не обращал на него внимания. На чаше уже появились обрывки из его детства. С самого раннего, даже те, которые он не помнил. Первый был одним из таких.       На плоской матовой поверхности появилась его мать. Она была совсем молодой, стояла напротив гобелена и с нежной улыбкой смотрела на небольшой отросток веточки, на которой пока даже имени не было. Но Сириус догадался, что так она узнала о беременности. Он не хотел это видеть, но отвернуться не мог. Что-то заставляло сидеть его неподвижно.       Следом пошло воспоминание родов женщины, ее облегченный выдох и гордый голос, произносящий его имя.       » — Это наследник нашего рода. — со скупой улыбкой проговорил Лорд Блэк».       Затем воспоминание, где шестилетний Сириус за руку ведёт четырехлетнего Регулуса к соседям. Это было лето, которое они проводили у дяди Альфреда. С ним всегда было легко и весело. Поэтому в чаше дети счастливые. Сириус оставил брата на стрёме, а сам таскал яблоки из чужого сада.       » — Чужие яблоки самые вкусные, Рег. — рассмеялся маленький негодяй, откусывая половину фрукта после совершенного действия. Регулус же распахнутыми и доверчивыми глазами смотрел на брата.»       Дальше Сириус отправляется в Хогвартс. Все нервничают в этот день. Вальпурга Блэк все ещё холит маленькую надежду на то, что старший сын будет достойным наследником. Но ее чаяньям не суждено сбыться, Сириус оказывается на Гриффиндоре. И с каждым годом он все больше отбивается от рук. В день, когда она изгоняет Сириуса из рода, она позволяет себе пустить слезу при взгляде на соженное пятно на гобелене.»       Сириус фыркает. «И что мне ее теперь пожалеть?» С каждым новым показом момента из прошлого он больше злится. Этот суд будто пытается выставить его злодеем! Как же так, какой он ужасный сын…       — Хоть твои представления о жизни не совпадали с материнскими. — снова заговорил Сеакснеат. — Но она оставалась твоей матерью всегда. Она дала тебе жизнь, проявляла любовь настолько насколько могла…       Блэк беззвучно зарычал, что несёт только этот младенец!       Сеакснеат обиженно поджал губы и покачал головой.       — Почему ты не любил брата?       — Он слизеренец, который делал все, лишь бы услужить чекнутой матери. Более того он грёбаный Пожиратель Смерти! — проорал злобно Сириус.       — Считаешь ли ты, что его не за что любить?       — Считаю!       Чаша пошла рябью и показала семнадцатилетнего Регулуса. Он сидел в комнате и рыдал.       » — Кикимер, я боюсь. Родители счастливы от того кем я являюсь. Но он монстр, Лорд, в которого они верят, просто безумная обманка.       Кикимер молча стоял рядом, он даже не мог начать себе причинять вред, зная, что это только больше расстроит его молодого господина.       — И Сириус…я бы хотел, чтобы он помог мне. Чтобы был рядом и подсказал, как поступить…       Задушенно в колени шептал юноша.       — Знаешь что, Кикимер, отведи меня снова в ту пещеру. — безумно зашептал Регулус, резким движением хватая за руки маленькое существо. — Я достану крестраж, который Лорд там спрятал, а ты постараешься его уничтожить. Чтобы я там не просил тебя сделать, не помогай. Уходи и ищи способ избавиться от артефакта! Понял?!       — Я не могу, молодой господин. Это означает, что вы сгинете! Не за что я так не поступлю с наследником великого рода Блэк! — закричал домовик, начиная бить себя попадающимися под руки предметами.       — Угомонись! Я не спрашивал тебя, я приказал и ты выполнишь волю наследника. — неожиданно жёстко прозвучал голос недавно расстроенного юноши.»       Внезапно до Сириуса дошло осознание того, что он плачет. Он никогда по-настоящему не ненавидел брата. Может иногда завидовал, его положению любимчика в семье, может разочаровывался из-за выбранного им путем. Но сейчас, наблюдая его жуткую смерть среди инферналов, он чувствовал беспомощность и злость на себя, что никогда не пытался сблизится с Регулусом. Он же старший, он должен был быть опорой для младшего. Но он не справился с этой ролью.       — Итак, можешь ли ты ответить, была ли у тебя семья?       Мужчина сглотнул неприятный ком в горле и выдавил:       — Это достойный героя поступок, но…       — Ты снова увиливаешь от ответа.       — Давай разберемся в таком вопросе: умеешь ли ты любить? — в два голоса заговорили девушки по обе стороны от старца. Одна была яркой рыжей красавицей, с сапфировыми глазами, небольшой лишний вес ее не портил, только больше вдыхал жизни. А другая была будто некачественной подделкой, тенью первой девушки, настолько она была блеклой.       — Умеешь ли ты любить?       — Да. — успокоившийся Блэк, начинал снова раздражаться, когда уже закончатся эти глупые вопросы!       На чаше стали появляться моменты его взаимодействия со Снейпом. Сириус задёргался в цепях. «При чем здесь этот носатый урод?! Почему вы не покажете девиц, которых я охмурял, ну или мародеров?!»       — Способен ли ты признать, что вел себя ужасно по отношению к Северусу Тобиасу Снейпу?       — Он отвратительный пожиратель смерти!       — Я узнала, что хотела, следующий может задавать свой вопрос. — закончили девушки, выглядели они при этом опечалено, будто Сириус несмышленный ребенок, что так ничего и не понял.       Блэк удивился. Он думал, сейчас снова начнут, что-то показывать, доказывая обратное, что Снейп белый и пушистый. Но походу у них ничего нет, он победно оскалился.       Боги посидели в тишине, будто решая есть ли у них вопросы.       — Я задам последний вопрос, — заговорила белокурая красавица. — Раскаиваешься ли ты, за чуть непогубленную жизнь Северуса Тобиаса Снейпа, с твоей подачи едва не угодившего в лапы оборотня?       «Снова он, да что на нем свет клином сошёлся?»       — Нет! Если бы он тогда умер, то минус один Пожиратель был бы!       Она нахмурилась, стала будто выше и громогласно провозгласила:       — Я — Богиня жизни, Эостра, голосую за то, что он не достоин второго шанса!       Сириус, в который раз за…вечер или сутки, неизвестное количество времени, удивился, Богиня жизни? Разве она будет голосовать против его жизни? И почему? Из-за Снейпа, этого ублюдка?       На весы упал золой шарик, который стал перевешивать в левую сторону.       — Я, Сеакснеат — Бог Семьи, также голосую против. Он не понимает ценность семьи, и ни когда не пробовал ее завести. — плаксиво проговорил ребенок.       — Я — Фрейя, — блеклая девушка, — Я — Фригг, — яркая красавица, — Богини любви. Голосуем против.       Сириус чувствовал надвигающуюся истерику. Что это за суд? Почему они все против? Он что снова окажется за решеткой? За что? За не любовь к Нюниусу? Да это бред!       — Четверо из нас проголосовали против. — заговорил старец, смотря на четыре разноцветных шарика на весах. — Хочешь ли ты, что-нибудь добавить, Хелиз? Возможно твой голос сможет как-то повлиять на решение большинства.       Ее взгляд пронизывал насквозь, но закрыться от него Блэку не удалось бы.       — Ты способен на любовь. Ты любил своих друзей, крестника. Однако ты слепой глупец, который верит только тому, что видит, не пытаясь узнать всей картины. Но ты самоотверженный, готов расстаться с жизнью ради тех, кого считаешь своей семьёй. Я голосую за твою жизнь, в надежде на твое исправление. Но! Если мы снова здесь встретимся, а ты останешься прежним, я первая отвернусь от тебя. — под конец, ее голос зазвучал внушительно.       Сириуса слегка пробрала дрожь. Он мало верил в хороший исход, что может одна Богиня против всех. И Блэк мало понимал в чем он должен исправиться, вся его семья мертва, ну не Нюниуса же полюбить?       — Я — Тив, Бог — справедливости, голосую за жизнь этого ребенка. — прозвучал в головах всех слова слепца.       Старец постучал по полу снова три раза, и Блэка окутало какое-то свечение. Он не понял, что с ним решилось, ведь большинство против него, а вердикт главного, или кто этот старик, он не услышал, но он снова не успел испугаться своей возможной кончины…