Про стол

На низком письменном столе сидел никто иной, как Огури Муситаро. В темно-серой юкате явно слишком большого размера было жарко и неудобно, она предательски сползала с плеч, обнажая продолговатые и неловкие изгибы ключиц. Тишину в номере перебивали лишь трели цикад за стеклом бумажного балкона. Сидящий напротив Ëкомидзо эту тишину не губил. Однако молча пересчитывать в своей голове те действия, которые он может сделать дальше в этой подозрительно сладкой ситуации, безусловно, было слишком скучно, потому через несколько мгновений молчание было нарушено кокетливой фразой: – Так чья это была идея, Муси-кун? – Ты про одежду? Она просто отвратительна. И сразу ясно, что идея была твоей. – Нет, Муси-кун, я про другое... – Ëкомидзо приблизился к лицу Огури и лукаво улыбнулся. – Судя по твоему довольству и попыткам заигрывать со мной... – Муситаро несильно щёлкнул пальцами ему по носу, заставляя отдалиться, – идея была исконно твоей. – говорит уверенно, но всё же очень неправдоподобно. Сейси молчит, театрально вздыхает и печально-торжественным голосом куклы Пьеро произносит: – Так тому и быть! Признаю свою вину. Слишком уж сильно ты на ней настаиваешь, мой дорогой дру- – Долго играть будешь, актëришка? Раз уж идея твоя, неужели сам от неё и откажешься? – Эх, ладно. А я уже придумал сюжет для нового детектива!.. Господин X - актёр драматического театра, а господин N - простой зритель очередного спектакля в... – Потом напишешь. А сейчас давай, не увиливай. Ëкомидзо ещё более печально и театрально вздохнул, а после коротко кивнул на слова Муситаро. Он произвольно потянулся руками к оби Огури, осторожно развязывая узел на нём и беззастенчиво пробираясь под складки ткани длинными пальцами. Муситаро уж было хотел отпрянуть, пожаловаться на распущенность его рук и фыркнуть от раздражительности, да так, что все желание взаимодействовать с ним отпадет, но все же остался на месте, не издав ни звука. – Ну же, Муси-кун! Что за недовольное лицо? – Сейси лучезарно улыбается, не отрываясь руками от Огури, то пробираясь выше, к ключицам, то вновь опускаясь к начальной точке - поясу. – Молчи и продолжай, болтун. – Как скажешь, дорогуша! – и он улыбнулся ещё шире. Приблизившись лицом к животу Муситаро, Ëкомидзо прислонился к нему щекой, хитро смотря вверх, разглядывая напряжение Огури. Он-то чудесно знает, как долго Сейси будет дразниться, из-за чего старается никак не реагировать. Но это удаётся с огромным трудом, когда Ëкомидзо так близко, поднимается выше, шепчет что-то до ужаса отвратительное прямо на ухо, улыбается по-своему. Нагло кусает плечи, ключицы и шею, мокро целует в покусанные места, заставляя стискивать зубы и сдерживать волны возбуждения. Когда руками водит по телу, бесстыдно изучая самые интимные места, гладя, сжимая и опускаясь к ним лицом, будто собираясь начать. Дразнит, омерзительно и безумно дразнит, но не начинает. Муситаро знает этот план наизусть. Возбуждение выходит за рамки дозволенного, Огури больше не может его сдержать. Произвольно, без его разрешения, слова вырываются сами: – Прошу тебя... Сейси расплывается в улыбке и хмыкает, заранее зная, без уточнений, чего именно он просит. – Что же ты хочешь? – противно вызывающий голос, заставляющий произнести то, чего произносить явно не хочется. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять все его желания целиком, но Ëкомидзо просит слов. Муситаро молчит. Он на взводе, хочется выдать все и сразу, так хочется, что он с трудом сдерживает злосчастный скулеж, то и дело примыкающий к нëбу, желая вырваться наружу. – Я хочу... – М-м? – Сейси хитро смотрит Огури в глаза. – Не хитри и продолжай то, что начал, болван. – щëлк, вернулся в образ. Только дрожащий голос никуда не пропал. Ëкомидзо удовлетворенно хмыкает, и, не медля, тут же опускается в самый низ, к паху, прикладывает к нему руку и несильно давит, создавая определённое волнение у Муситаро. Полностью оголив низ Огури, Ëкомидзо мягко улыбается, увидев, что его старания были далеко не напрасны. Муситаро отводит взгляд, зная, что Сейси определенно захочет посмотреть ему в глаза. В ответ тот лишь усмехается. Ëкомидзо снова до мерзости приятно касается. Снова гладит, снова дразнит, бросает хитрые взгляды, пока не попросит чего-то. – Муси-кун, милый... поможешь? – Сейси указывает на свой пояс, ловя, наконец, шокированный взгляд Огури. Муситаро, спустя несколько мгновений, кивает и развязывает узел на хакаме, всячески стараясь игнорировать желание сотворить с Ëкомидзо те же вещи, которые он творил с ним. После завершения, сразу отодвинувшись и убрав руки, Огури отсел на стол чуть подальше. – Очень кстати, Муси-кун. Один нескромный вопрос... готов начать? – увидев волнение в глазах Муситаро, Ëкомидзо нежно проводит рукой от груди до бедра, немного расслабляя и тихо шепча: – Я очень аккуратно. Дрогнув, Огури стискивает зубы ещё сильнее. И, приняв удобное положение и оперевшись руками о стол, нервно кивает. Сейси постепенно вводит палец одной руки, второй продолжая гладить, иногда несильно нажимать на кожу, всячески отвлекая внимание Огури от первичной боли движений внутри него. При вводе второго пальца Муситаро шумно вздыхает-стонет, сразу же закрыв рот рукой. – Не сдерживайся, милый! – смотрит ему в глаза и улыбается Ëкомидзо, начиная осторожно двигаться. – Я не... н-не милый... – Огури краснеет, отводит взгляд, но все же убирает руки. – Хорошо. Милый мой. Так лучше? – Ещ... – Муситаро резко замолкает, языком преграждая путь "постыдным" звукам. – ещё хуже. – Как знаешь! – Сейси по-доброму усмехается. Из-за продолжающегося движения, Огури уже совсем ничего не ответил. Боль сливалась с волнением и приглушенным возбуждением, заставляя издавать тихие вздохи, неразборчивый шепот, явно лепечущий пожелания или "чьё-то" имя. Ëкомидзо был сосредоточен, но не переставал мягко улыбаться. Это вызывало сомнительное успокоение, однако было слишком сложно быть сосредоточенным на двух вещах одновременно. Верно, Муситаро? Закончив с растяжкой, Ëкомидзо вытащил пальцы, вновь спрашивая: – Муси-кун, милый, ты готов? От этих действий и прозвищ уже кружилась голова, но Огури кивает, на выдохе произнося тихое «готов». Сейси оголяется до конца, заставляя Муситаро снова стыдливо прятать глаза, отворачивать голову и разглядывать случайные вещи, лишь бы не смотреть прямо на него, пока в голове появляются все новые и новые мысли. Не совсем уместные и не совсем приличные. Те мысли резко обрывает новая мучительно приятная боль. От неожиданности по комнате раздается звенящий стон, скомканный, прикрытый рукой в его скором конце. – Больно? – Ëкомидзо останавливается на несколько секунд. – Не-не-н... не больно. Продолжай. – произносит Муситаро, стараясь быть таким же серьёзным, как и всегда. Но этот образ тут же ломается новым толчком, заставляющим закрыть лицо руками и негромко вздохнуть. Привыкнув к медленному темпу, Огури наконец смог расслабиться. Внезапно Сейси ускорился. Муситаро хотел было что-то спросить, но вместо этого он лишь издал очередную череду стонов и обрывающееся на половине слова имя. В ответ Ëкомидзо лишь добродушно улыбается, ускоряя темп ещё сильнее. От странных ощущений хотелось отвратительно громко кричать, руками впиться в какой-то предмет, дрожа от желания получить что-то большее, от того, как нежные прикосновения к шее быстро переходят на грубоватые толчки. Муситаро протягивает руку, и Ëкомидзо её принимает, просовывая свои пальцы через чужие, несильно прижимая тыльную сторону ладони к столу. Огури делал попытки снова делаться серьёзным, нахмуривал брови, но тут же их разводил. Поняв, что это бесполезно, Муситаро все же сдался. – Мне нравится... как ты пытаешься держать свой образ даже в таком положении, Огури-кун! – Ëкомидзо делает ещё одно грубое движение, заставляя Огури сжать руку Сейси ещё сильнее и издать резкий и громкий выдох. До хныканья и сдержанного скулежа, задыхаясь от возбуждения, неумолимо быстрого темпа Ëкомидзо, звучащего с ним в унисон. – Муситаро, милый... – Я н... не устану... – повышая голос, – повторять... что я н... не милый! – в недовольстве практически кричит тот. – Предупреждаю!.. – О... О чем?! – продолжает он громко. – Перес... Перестань кричать! – И т... ты перестань! – Муси-кун!.. – наконец выдыхает Сейси. Он полностью входит в Муситаро, из-за чего тот, одновременно с Ëкомидзо, издаёт громкий звук, тут же стараясь его заглушить. Внутри разливается теплая жидкость, издавая неприятное липкое хлюпанье. Излившись на собственный живот, Огури тихо вздыхает, но все же сердцебиение учащенное, а дыхание настолько быстрое, что можно подумать, что тот пытается отдышаться. Сейси выходит, тоже вздыхает, после чего нежно целует Муситаро в щёку. – Ты как, Муси-кун? – Устал. И, кажется, прилип ко столу... Ëкомидзо усмехается, протягивает ему руку и помогает подняться. – Люблю тебя. – Ëкомидзо улыбается и гладит Муситаро по плечу. – И... – Огури на мгновение задумывается, – и я тебя люблю. – он неловко хихикает, будто сам в это не веря. Но Сейси верит и знает, поэтому молча и нежно улыбается.