Перерождение

Глава написала от лица Джонни!!!! *** Единственное, что я мог помнить, это моя жизнь до аварии. Я часто ныл о том, как устаю на работе, хотя на самом деле я обожал её, обожал бегать на тренировках, радостно трепать Слоу Денсер за ухом, обожал выигрывать и быть лучшим из всех, а после лицемерно удивляться своим результатам, как будто не пахал ради них. Я любил быть любимчиком всех спонсоров, любил когда множество компаний умоляли перейти к ним, предлагая бешеные суммы. Не то чтобы, я любил это время только из-за большого достатка, но это тоже. Дело в том, что не смотря на приятное чувство в груди, когда я вспоминаю это время, мне всё равно не радостно. Я любил то, что я был одинок? У меня было кучу знакомых, правда куча. Но друзей. Да и что сейчас по вашему «друг»? Мне было хорошо и без этого. Нет, мне было плохо без Джайро. Джайро не был другом, не был знакомым, он был — Джайро. Как будто для него в моей жизни было отдельное место, одна номинация, то самое место на полочке с наградами, оно было для Джайро. Я не могу, или просто не хочу, назвать Цеппели своим другом. Почему? Он не похож на друга. Он похож на... Джайро? Бог мой, как глупо. Я чувствую себя влюбленной девочкой подростком, а почему влюбленным? Потому что Джайро не был другом, он был любовником. Нет, это не романтический план, или что вы могли себе надумать. Любовников всмысле.. — . . . Я не знал. Я любил Джайро, и больше не мог это отрицать. Знаете ощущение, когда только проваливаешься в сон. Когда мозг потихоньку отключается, но ты ещё не спишь. Это чувство настолько приятное, но оно так пугает... Черт, так смешно, я не знаю о чём думать в темноте... Такой давящей, такой странной. Я почему-то не чувствую половину тела. Просто лежу. Я так люблю тебя, Цеппели. Блядство. Ах-Ха. Я сжимаю светлые локоны волос, оттягиваю их в разные стороны, свожу брови, но боли не чувствую. Я не чувствую боли, только душу. Такое душевное чувство.. Странное. Или я уже об этом говорил.... Я глотаю воздух. Точнее...нет, я вру, я почему-то не дышу..Мои лёгкие не работают, это вообще возможно? Зеркало. Я смотрюсь в зеркало. На голом теле, на груди, я вижу выписанное, размашистое имя. Джайро. Ничего не понимаю. Зеркала нет. Как я его вижу? Смеюсь. Но голос не слышно. Кричу. Но голос не слышно. Перед глазами носится белая мышка. Такая маленькая.. смешная, что она забыла в такой страшной темноте? Чем-то, она похожа на меня. Интересно, чем?.. Мой брат ведь погиб из-за такой белой мышки..... Брат? У меня нет братьев... Я глотаю, я пью, жадно глотаю алую жидкость. Вязкая, плотная, она заполняет моё горло насильно. Но я её пью, значит, не насильно. Я задыхаюсь, красная вода льется из глаз и носа. Больно, как змея скользит по глотке, и я в судороге хватаю ртом попытки дышать. Напоминает мне битву с Валентайном, я умирал так же. Кровь заполнила последний шанс жить. Кто такой Валентайн?.... Не знаю. Всё кажется мне таким холодным, хотя, температуру я тоже не чувствую. Я ничего не чувствую, это пугает. Я пытаюсь себя щипать, но в итоге ничего. Я сплю? Странный сон. В глаза резко бьет белый свет, он как вспышка на фотокамере. Быстро появляется, и лишь маленькой звездой светит где-то в конце темного пространства. Я пытаюсь встать, однако понимаю, что они не слушаются.. Точнее, они ватные. Я ползу. Так смешно выходит. Руками упираюсь в пол и еле как двигаю бедрами по скользкому полу. Однако, идти туда мне совсем не хочется. Но если я останусь здесь, то вряд-ли что-то изменится. Свет оборвался. Я всё так же сижу на одном месте. Странный сон. Больше всего мне хочется видеть Джайро. У меня точное ощущение того, что он знает, что делать. То есть... Он вытащит меня. Опять спасёт меня. Интересно, ему не надоело... О чём это я...Я забыл. Смеюсь. Опять не слышно. Я забыл всё, что не связано с Джайро. Но я помню Джайро. Помню его золотую улыбку, вкусную готовку, длинные пальцы, широкие плечи, стальные шары, валькирию, золотое сечение. Слезы капают на черное дно, от осознания того, что я его помню. Помню. Но ничего не могу с этим сделать...Шрам на груди предательски болит, заставляя открыть глаза..Хотя, они и так были открыты... *** Я дышу. Точнее, резко начинаю. Голубые глаза резко распахиваются, светлые ресницы отлипают друг от друга. Я сразу поднимаю корпус, жадно глотая кислород ртом, больше, больше, больше. В груди ужасное чувство, как будто я умирал, но по итогу выжил. Это был всего лишь сон? Какая радость. Дыхание сбитое, если это вообще дыхание, глаза предательски слезятся. Бред. В очи бьёт белый свет. Такой неприятный. Как будто.... больничный. Кислород опять не поступает, я осматриваюсь. Я опять задыхаюсь, понимая где нахожусь. Мониторы с пульсом неприятно пищат, другое оборудование издает технический шум, мне так холодно, как будто я лежу в морге, а не в больнице. Что за бред. Я пытаюсь вспомнить хоть что-то, но в голове вылезает только ОН. Я сглатываю. Окна настежь открыты, в летнюю погоду всё небо затянуто серыми тучами, вот-вот польет ливень. Ощущение, что не середина лета, а поздняя осень. Я истерически смеюсь, сильнее кручу головой. Пытаясь крутить и корпусом, однако... капельница больно впивается в тонкую кожу. Зачем мне блять, капельница! Я чувствую себя прекрасно! Или пока что боль не поступила из-за шока. Я выдергиваю иглы, отбрасывая трубки куда подальше... Этот отдел..Я помню его. Я помню его как свои пальцев. Я просыпался тут три года назад, однако, мои ноги, они были парализованные. Сейчас всё не так... Всё по другому. Плевать, как я здесь оказался. Мне жизненно необходимо увидеть Джайро. Единственное, что сейчас хочется, так это Джайро. Он же работает здесь...Да? Проблем меньше! Я встану и пойду искать его. Я побегу! Я набираю воздух в грудь, упираюсь руками в постель, и встаю...Нет, моё тело. Оно слабое... Я с испугано смотрю на свои руки.. Блядство, они выглядят как кости... Когда я так похудел? Ладно, мне вновь плевать. Я вновь упираюсь руками в жёсткую больничную кровать. Я не могу встать. Я не чувствую ноги. Зрачки дрожат.. Все тело покрывается мурашками. Я замечаю на себе множество синяков и новых шрамов. Судорожно отбрасываю холодное, белое больничное одеяло. Мои ноги. Я захлёбываюсь, я не в силах дышать. На тонких ногах медленно проявляются новые швы. Новые. Таких не было. Это работа другого врача. Раньше швы были лишь на икрах, а теперь они как змея тянуться чуть ли не с пят, до таза...Мои ноги... Что с ними? Я истерички смеюсь, резко поворачиваюсь к двери.. Нет, нет, нет.. Это ебанный сон. Я могу ходить, и я чувствую ноги...Это просто шок, они просто онемели..Да.. Сколько я лежал!? Может просто затекли? Глаза дрожат. Я опять упираюсь руками в матрас, и встаю.. Я даже не встал. Корпус перевесил, и я как какая нибудь плюшевая игрушка, валюсь на пол. Руками пытаюсь поднять ноги, однако это без успешно. Голубой взгляд метается по помещению, легкие сжалились, я не дышу. Не потому, что — я не могу, потому, что — я не хочу. Руки дрожат, настолько, что я не могу поймать их четкое изображение. Я замечаю всю боль в теле... Везде.. Кроме ног. Я их не чувствую. Я не могу ими двигать. Я умер. Я точно умер. Руками я двигаю корпус к этой чёртовой двери, но получается это настолько ничтожно, что я начинаю плакать. Да, я никчёмный, ненужный. Я просто говоря инвалид. Я не могу, и я не способен. Мои глаза заливаются единственным теплом в этой комнате, мои глаза заливаются слезами. Я пытаюсь кричать. Однако в горле пересохло настолько, что единственное, что я могу, так это жалобно и ничтожно прохрипеть. Я пытаюсь ползти, упираюсь руками в пол, подвигаю бёдра. Так несколько раз.. Несколько раз я всё больше убеждаюсь, что я не могу даже пальцами на ногах шевелить...Мне хочется кричать, громко плакать, пинать всё, что я здесь вижу. Но единственное,что я могу. Это дрожа тянуть руку к ручке двери, забывая о бо всём. Даже о нём... Мне так страшно..Мне так страшно, Мне так страшно... Пальцы касаются края ручки, но у меня нет сил её сжать.. Мне остаётся лишь заливаясь слезами, сидеть на холодном полу в больничной рубашке, рукой сжимая каменную ручку двери. Однако, рука резко падает..Ручка двери предательски отдаляется, заставляя меня поднять зареванное лицо, и тут же ослепнуть от ещё более яркого света... Щель в двери резко увеличивается... Я проглатываю желание закричать, когда на меня смотрит самое нужное лицо в этом мире... Джайро...Но не Джайро. Он такой непривычный... Длинные волосы забраты в низкий растрёпанный хвост, яркая одежда сменилась на больничный халат..Вместо яркого и улыбчивого лица..Бог мой, он скинул минимум килограмм пять. Его глаза...Не блестят как раньше, нет того изумруда, они блеклые, как болотная тина... На лбу появились видные морщины, мешки под глазами настолько большие, что кажется, что его несколько раз били в глаза.. Он бездушно смотрит на кровать, как будто знает о том, что на ней ничего не измениться...Но стоит Цеппели заметить непривычную пустоту, так очи распахиваются, и он дрожа опускает взгляд на меня. Мне не хочется, чтобы он видел меня в таком состоянии. Мне кажется, он больше не будет возиться со мной как раньше. Не смотря на доли секунды, которые я смотрел на него. Я вспомнил всё. Я вспомнил ежегодные скачки, его золотую улыбку, белую мышку которая быстро пробежала перед моей лошадью, заставляя её взбеситься, опрокинуть меня на трассу, когда сзади меня...меня, лидирующего, несутся ещё 9 жокеев, которые со всей силы пытаются меня обогнать... Дальше пыль, адская боль, крики трибунов и Джайро...Который рванул прямо на дорогу, громко крича одно единственное имя... Моё имя. Я осознал о том, что я инвалид. Что я не могу ходить то, что моя карьера закончена с провальным треском, и все газеты рвутся о том, что я остался инвалидом без ног...Я осознал, что мне не на что жить, я осознал то, что со мной никто не будет возиться. Я обречён...Я душевно умер... Всю правду мне открыли дрожащие глаза напротив...У меня не было слов, только слезы. У Цеппели скорее всего тоже, иначе я не могу объяснить наше угнетающее молчание.. Прошло от силы секунды три, а казалась, целая вечность..Целая вечность. И я опять его забыл.. Итальянец набросился на меня, буквально. Он упал на колени, полностью разбивая их об больничную плитку. Руками обхватил моё худое тело, со всей силы прижимая к себе. Я впервые слышал, как плакал Джайро, и от этого заплакал ещё сильнее..Мы так и сидели. Крепко обнявшись на холодном полу, рядом с упавшей капельницей. Сидели и рыдали, пытаясь утешиться в своих же телах. Пытаясь сказать друг другу хоть слово, но это не выходило. Мы утопали, утопали в солёном море, задыхались, и от этого не было стыдно...От этого и не должно быть стыдно! Нашли нас не скоро. Поток бесконечных слёз и мурашек по телу прервала рядом проходящая медсестра, она сразу сообщила о моём пробуждение врачам. Оказывается, я был в отключке более 10 дней, все утверждали, что это кома, почти переложили в отделение тяжело больных, а там Цеппели не работал. Нас оторвали друг от друга еле-еле. Нет, я не шучу. Руки врача насильно отдирали от меня два других медбрата, меня оттащить труда не составило, я сильно ослаб. Последнее, что мне хотелось, так это смотреть как длинноволосого буквально вышвыривают из моей палаты, в горле оставалась мерзкая недосказанность, как же её проглотить то... Я был напуган. Чувствовал себя маленьким котёнком, которого только что забрали от мамы кошки. Вокруг носились врачи, медсестры, внимательно лапая каждый участок моего тела. Но я не чувствовал... Бессильно упал на жёсткую подушку, и просто закрыл глаза. Я казалось и позабыл, что теперь официально инвалид. Как смешно, мне даже за операции нечем заплатить. Представить как я буду жить без ног, труда не составило, я жил так год, и это был худший год в моей жизни. Мне сказали, я повредил спиной мозг больше, чем сами ноги. Новые швы, это от операций по восстановлению костей. Встать на ноги опять? Я даже не спрашивал. Мне больше вообще вставать не хотелось, я бы врос в эту больничную кровать и умер. Такой исход сейчас самый привлекательный. Как смешно... Я не буду вдаваться в подробности, хочу сказать, что остальное время проходит как в тумане. Я даже не слышал диалоги со мной, ну, тогда это были монологи. Единственное, что мне хотелось, так это увидеть Джайро. Однако, его почему-то ко мне не пускали. Единственную чужую речь, которую я мог различить среди всех, что были мне адресованы. Это была речь Цеппели...Ну как речь, скорее всего крики из коридора, когда его очередной раз оттаскивали от моей палаты. Я не понимал, почему ему не дают со мной увидеться. Скорее всего, чтобы я там.. не переволновался? Уже все видят, что мы просто два мужчины педика? Как смешно. Ну, они чертовский правы, моё бы сердце в пятки провалилось, даже от представления диалога с ним. Никто из родителей не появился. Ожидаемо. Хотя, я даже не знаю где мой телефон. Скорее всего так и лежит в шкафчике на ипподроме, ну если его конечно не снесли и не выбросили как мусор...Я мусором и являлся. Сколько у меня на счёте? Баксов двести.. на месяц еле хватит. Блядство, ещё больничные счета..Я в полном дне. С такими мыслями и отрубился. Надеюсь не проснусь. *** Однако, проснулся. По среди ночи. Так обречённо. Руки по швам, ноги.. не знаю, не чувствую. В голове до жути неприятный скрежет, как будто я схожу с ума, хотя, так наверное оно и есть.. Скрежет, шум, звон, неприятный скользящий звук. Стоп, я не настолько свихнулся. Я отрываю корпус от кровати, судорожно смотря на настежь открытое окно... Блять. Джайро.. Он стоял запыханный, растрёпанный, в лёгкой футболке фиолетового цвета и привычных охристых штанах. Длинные волосы трепал холодный ветер.. сейчас сезон дождей, действительно холодный. Я понял, что скорее всего лежу на этаже втором, может быть третьем. Но чем дальше я размышлял, тем сильнее удивлялся безбашенностью итальянца. Стоило нам вновь встретиться взглядом, как глаза снова заливались слезами, однако не так сильно как в прошлый раз. Мы тяжело дышали, сверля друг друга взглядом. Спрашивать, как он сюда пробрался. Я не стал. Шаг, ещё один. Клянусь, стоило ему опять сжать меня в объятиях, как я почувствовал всё тело, и ноги, и сердце. Итальянец упёрся коленкой в жёсткую кровать, крепко скрепил руки под моими ребрами, носом уткнулся в мои тонкие волосы, и глубоко вдохнул. Я схватился за него, как за спасательный круг, как будто я посреди океана, не умея плавать. Блядство. Блядство Джайро. Что тебе говорить, как себя вести с тобой? Мне кажется, что это чертов сон. Если я сейчас начну дышать, то ты исчезнешь, уже навсегда. Мне так плохо, но мне так хорошо. Мы сидели так минуты три, просто вжимаясь в друг друга, не говоря, просто сидели, просто. Отрываться друг от друга было чем-то невыносимым. Чем-то настолько жестоким, смотреть друг на друга, и пытаться вымолвить хоть единое слово..Мне было хорошо, я врал, что чувствовал себя плохо, с тобой мне было хорошо. Я вобрал воздух в лёгкие, смел приоткрыть сухие и потрескавшиеся губы... — Джайро... — Джонни.. Мы синхронно вымолвили имена, и так же синхронно одернулись. Наши пальцы невольно сплетались, и мы как подростки краснели. Хотя, от чего? От стыда? От того, что забыли друг друга? О того, что не узнали друг друга с самой первой встречи? Что жили бок о бок, даже не подозревая... От того, что сразу не могли признаться или... — Джонни — Джайро Мы вновь одернулись от того, что сказали всё в один момент. Уставились друг на друга в кромешной тьме, лишь свет фонаря где-то на улице помогал различить черты любимого лица.. Смешно, что я думаю о Цеппели в таком контексте...Хотя в этом нет ничего такого, просто люблю. Итальянец уперся руками в мою постель, важно нависая надо мной, мои руки обвили его шею в слишком интимных объятьях, сильнее прижимая к себе. Мне безумно страшно, безумно страшно, что это окажется сладким сном, который в итоге исчезнет... — Джайро... В этот раз он молчал, сверлил меня изумрудным взглядом. Мне стало даже не по себе.. Придётся говорить первым. — Ты же...Помнишь, да? — Я помню. На тонких губах появилась неловкая улыбка, врач ответил тем же. Как дальше пробивать стену, никто из нас не знал. Просто сидеть в миллиметрах друг от друга, обжигаться горячим дыханием, и не сметь пересекать черту.. — Что ты помнишь...? — я шептал, настолько тихо, настолько хрупко. Я всё ещё не верю в то, что мужчина стоящий передо мной — реальность. Хотя, судя по множествам садинам на его лице...да и не только, он правда лез на второй этаж? Или это тоже плод моих фантазий. — Всё... абсолютно всё. — он шепчет так же еле слышно. Прислоняется своими губами к моим. Просто прислоняется, ничего больше. Как будто это не поцелуй, а просто жест какого-то сильного доверия или привязанности, хотя по сути, поцелуй таким и является. Мне сносит крышу, я руками цепляюсь за его плечи и отстраняюсь, не потому-что мне не нравится или что-то по типу такого, а потому-что мне страшно. Я сам не понимаю чего боюсь. Своей рухнувшей жизни, или целоваться? В этой жизни, я просто ни разу и не... — Джонни, я помню каждый момент связанный с тобой, каждое движение, каждый вздох. Не знаю, что за бред происходит сейчас и как я в вообще к такому пришел. Звучит смешно и нелепо.. Как будто раз, и вся недосказанность и вопросы пропали...— голос Цеппели. Я готов в нём тонуть, что успешно и делаю. Прикрываю глаза ресницами, покорно укладываясь спиной на жёсткий матрас. Только сейчас я замечаю, что старший босиком, ловко нависает сверху, уже двумя коленями сжимая мои бедра. — каждый чертов день в этой чертовой жизни, ты снился мне. Слышишь? После встречи с тобой, я места себе не находил. Блядство, Джонни, я понимаю почему.... — я глотаю ртом воздух, это не получается, лёгкие сжимаются, тело покрывается мурашками, я судорожно закатываю глаза. Клянусь, я чувствую ноги. Я блять чувствую ноги. — Снился...? — я шепчу так же тихо, не смотря на то, что партнёр переходит на обычный тембор. Однако в ночи, он звучит безумно приятно и.... сексуально. Как ни как, с воспоминаниями вернулись и постельные сцены. — Снился. Ты представляешь каково это просыпаться из-за того, что мне снишься ТЫ? — он выделяет последнее слово, как будто это не обычное местоимение.. Ладонями я обхватываю его щёки, дрожа глажу чужое лицо большими пальцами, замечаю, что измучен здесь не только я. Я прекрасно представлял каково это, глупец, ты снился мне так же. В ответ, лишь робко киваю. — Блядство, Джонни... Mi stai facendo impazzire! Proprio tutti.... — мужчина переходит на итальянский, громкий, нежный.. А я хлопаю лазурными очами, расплываясь в широкой улыбке.. — Люблю тебя... Настолько, что ты преследуешь меня вторую жизнь.. Знаешь что, я не хотел тебя вспоминать. После ежегодных скачек... Если бы не... — он проглотил. «Если бы не резкая травма....» Джайро окинул взглядом мое тело, закусил губу, попутно отворачиваясь в сторону окна.. — я бы и так признался, после скачек. Понимаешь? А теперь... Сволочь, мне плохо от того, насколько я жалкий в любой своей же реикарнации, если бы я тогда был бы хоть чутка сильнее, я бы... — Недоволен, что встретился со мной в следующей жизни? — я притягиваю чужое лицо к себе, заставляю чуть ли не прижаться к моим губам, соприкосаясь с ним лбами. — Как я могу быть тобой не доволен... — шепчет он в мои губы. Я полностью задыхаюсь... — Так скажи... — Я люблю тебя, Джонни... — Я люблю тебя, Джайро... Наши губы наконец-то сплетаются в настоящем поцелуе. Первом в этой жизни. В таком влажном, слюнявом, трепетном и нежном. Цеппели неловко принимается за уста, кусает то верхнюю, то нижнюю губу, вводить язык не смеет. Ждёт моего разрешения.. как глупо. Я приоткрываю рот, и флаг сразу поднят. Мне так не хватало. Так не хватало обнимать его за шею, опускаться руками к его рубашке, судорожно расстёгивать маленькие пуговки, ощущать, как чужие руки подминают мои неподвижные бедра, как чужой язык исследует мой рот, иногда отстраняясь, дабы расцеловать остальные части моего лица, в такие моменты мне осталось только растянуться в улыбке.. Самое смешное было снимать с меня больничную рубашку, расстёгивать тугие пуговицы для Джайро, было чем-то непостижимым. Я не помнил почти ничего, в голове лишь только одна мысль, о том, что мне чертовски хорошо. Настолько, что кроме вскриков и гортанных стонов с моих уст ничего не выходило. Итальянец ничем не изменился, в сексе тоже. Всё так же прекрасен, всё такие же повадки. С этого даже смешно... Хоть что-то изменилось между нами за такое время? Нет, нисколько. Он продолжал усыпать моё тело засосами, ну что за дурак. Очень интересно, как отреагируют врачи, когда на моей шее будет красоваться пятнистый узор и следы от укусов. Темп, дыхание, размер. В постельных сценах ничего не изменяется..Ну разве что.. Теперь я просто сходил с ума, от осознания того, с кем и как я сейчас нахожусь.... *** Лежать теснясь на больничной койке, единственное, о чем я мог сейчас мечтать. Цеппели игрался с прядями моих волос, накручивая их на палец, а после отпуская в недолговечные кудряшки. Я в своё время вальяжно устроился у него на груди, одной щекой плотно прижимаясь к чужой коже. — Когда планируешь начать реабилитацию? — мурчит врач, целуя мою макушку. Как будто несколько минут назад не вдабливал меня в эту чёртову кровать. — В каком смысле? — я мурлыкаю в ответ, сладко зевая. За окном уже розовый рассвет. — Ну, вставать на ноги. — Очень смешно, Джайро. — я реагировал спокойно на свою инвалидность, потому что я жил так раньше, и не только в этой жизни. Уверен, если бы слепые воспоминания ко мне не вернулись, я бы впал в истерику, а не трахался бы после возможной комы... Надо же, как быстро меняется моё настроение. — Что смешного?..— он хлопает изумрудными глазами, поднимая черные брови. — шанс встать более шестидесяти процентов.. ты вообще читал свои анализы? Массажи, ещё несколько моих операций да и... — у меня же что-то со спинным мозгом.. это же.. — это поправимо, Джонни.... Конечно, потом ходить с тростью всю жизнь. Ведь твоя левая нога гораздо хуже, да и в принципе... Я удивлено хлопаю голубыми глазами, дальше Джайро я не слушаю. Расплываюсь в сонной улыбке, и так же засыпаю. На утро Цеппели разгоняли с громкими криками. *** Золотую гриву Слоу Денсер трепал прохладный ветер. Я не мог поверить, что на дворе поздний август, и вот-вот желанное лето закончится. Я не любил осень, особенно дождливую, от представления слякоти и грязи, по телу пробежались мурашки...На фоне моя лошадь протяжно заржала, поскольку рядом стоящая Валькирия в наглую отбирала только что полученное лакомство в виде морковки, картина заставляла расплываться в улыбке. Рука приятно сжимала черную трость. Ноги.. Точно. Я хожу еле-еле, пока что. Мой любовник много раз твердит мне о том, что я ещё буду бегать. Но это не так, максимум, что мне возможно, так это вернуть спокойный шаг. Мне больше не надо, честно. В спорт я же всё равно не вернусь.. По поводу спорта.. Я отписал все контракты самостоятельно, на моё удивление, меня не выперли сразу после травмы, наоборот даже..Но я прекрасно понимаю, что всё это было из-за человеческой жалости, а строить карьеру на людских чуствах. На такое способен только Диего..По поводу его..Они недавно обручились с Хот Панкц, по-моему. На свадьбу не позвали, сказали, что праздновать не будут. Эти двое несколько раз навещали меня в больнице..Ну как двое, девушка рассказывала мне о жизни, а Брандо подпирал дверь спиной, скрещивая руки на груди, лишь иногда вставляя какие-то малые фразы, или просто улыбаясь..Как сложилась их карьера? Дио выиграл на ежегодных скачках, а Хот Панкц к сожалению, выбыла перед финалом. Что же у меня с деньгами? Блядство, я работаю в модельном. Как так вышло? Проиграл в споре с итальянцем, на что моё фото полетело на почту очередного кастинга с широкой улыбкой. Какого было наше удивление, когда меня утвердили. Ну, отказываться ведь смысла нет? А там и пошло.. Оказывается, проблемы с ногами никак не мешают в таких профессиях.. Джайро? А Джайро сначала заставили месяц работать сверхурочно, за то, что сломал ручку окна в моей палате, ну и за то, что домогался до больного. Однако, это никак не мешало. Ближайший месяц я находился всё в той же палате, а врач находился со мной ещё дольше. Мы съехались ксати.... Смешно? Не в мою квартиру, в его. Она ближе к больнице, да и находится на окраине, шума машин не слышно. Жить с кем-то в одном доме, всегда казалось для меня невозможным. Я просто любил одиночество и тишину, хотя нет, я просто любил тишину...а Цеппели...Цеппели антоним слова тишина. Он всё время что-то напевает, ёрзает, жестикулирует, бог мой, у него дома радио. При наших прошлых ночевках, меня это слегка раздражало, но сейчас... Ладно, меня это до сих пор раздражает, но приятно-раздражает.... Я расплываюсь в улыбке вновь, бёдрами ерзаю по зеленой траве, прикрываю очи, однако не на долго. На моих губах я чувствую чужую помаду, которая ловко смешивается с моей в небольшом поцелуе. Я открываю светлые ресницы, вопросительно мычу, когда вижу Джайро сидящего передо мной, как всегда, с широкой улыбкой на золотых грилзах. — Ещё проедимся? Или обратно? — шепчет тот, роняя меня землю. Пахнет свежестью, ну и его сладкими духами... — Мы же только выехали... — шепчу в ответ так же хрупко, однако больше не боюсь, что эта хрупкость потрескается.. Руками вожу его его скулам, заставляя партнёра наклониться к моей шее и кончиком носа проходиться по всей её длине. — Ну и что... Представь..Ты, я и наша спальня.. Хотя, на конюшне есть гостевые комнаты..Можно и не терпеть..— смеётся тот в мои ключицы, оставляя смазанные поцелуи с зелёными отпечатками, на заднем фоне Валькирия обиженно ржет, заставляя врача оторваться и обернуться... Я заливаюсь звонким смехом, а после завороженно вглядываясь в хлопья белых облаков. Итальянец вновь оборачивается на меня, видимо их немой спор с лошадью закончен. — Ну так, как смотришь на самое выгодное приложение в твоей жизни? — Придурок... — Джонни, а у тебя волосы как вино льются.. — Что ты вообще бредишь?!