Вечные дети

После медосмотра наступило волшебное время. Даже дышалось теперь совершенно иначе, полной грудью. Впереди ждал месяц свободы, танцев, игр, посиделок у костра, купаний и песен. Если удалось бы выкроить время, то можно было бы даже устроить небольшой поход с одной ночевкой. К ночи с четвертого дня смены на пятый Волк готовился, ассимилируя весь свой прошлогодний опыт. Психологический тренинг — штука тонкая, скажи, что он будет, и часть ребят тут же напряжется и начнет что-то из себя изображать, может, так и не откроются полностью. А Женька и вовсе сбежал бы, и часть ребят за собой утащил, невольно утопив их в своем упадничестве. Поэтому Волк выбрал творческий подход: посиделки в узком кругу. Только их отряд, песни по заказам трудящихся, непрофессиональные танцы для желающих, немного выпивки, которую ребята все равно принесут, но… под присмотром им не навредит. Лучше знать, что они делают и возглавить, чем обнаружить, как эпикфэйл случился за твоей спиной. Но главная часть — фанты. Это было почти как играть в бутылочку… даже лучше, потому что особенно не нужно ни доверия, ни близости. Лешка за два дня успел собрать с каждого по два фанта, осталось только разыграть. В итоге каждому досталось бы два фанта, а времени на выполнение аж до конца смены. И все будут знать и ждать, подбадривать друг друга, ржать не друг над другом, а все вместе, ведь каждый будет в какой-то степени шутить, в какой-то — преодолевать свой предел. Лешка хотел быть с ними по-настоящему, и оттого точно знал, ему не только вести фанты, ему в них тоже играть. Он не нервничал, ведь не было в общем-то такого задания, которое Волк постеснялся бы выполнить. Он надеялся, только что ему не достанется что-то вроде звонка директору лагеря с сообщением о наводнении — отец таких шуток в Лешкином исполнении не воспринимал. Части ребят Волк немного помог придумать фанты, но по-честному не читал сданные ему листочки, и, как и все, был почти в неведении, что его ждет, но это лишь разжигало в нем интерес. В домике пацанов начался и разгорался вечер. Это был небольшой коттедж на всех шестерых человек, с двумя комнатами и большой гостиной, переходящей в скромную летнюю кухню даже с холодильником. Лешка убедил сотрудников столовой дать им с собой немного бутербродов и фруктов, под свою ответственность, конечно. Тут очень играло на руку то, что сотрудницы знали его с двенадцати лет и, пусть в свое время он доставил им достаточно много хлопот, они в итоге все же скорее его любили и были рады непринужденному разговору и улыбкам. За четыре дня и целый медосмотр ребята уже успели привыкнуть к Волку, они доверяли ему достаточно. А он не делал вид, что он главный. Он скорее был их старший товарищ. Волк уважал и ценил их, интересовался, но точно ждал уважения в ответ. И оно было. Ребята не стремились перейти границы: все же все они были немного спортсмены, и многие знали Волка раньше, они пересекались на танцах и соревнованиях. Женька вел себя поразительно уместно, в целом он… скорее немного грустил, по-королевски устроившись на подоконнике, хотя пару девчонок так упорно вились вокруг него, что трудно было не заметить. Женька даже потанцевал с одной из них, прежде чем свалить на окно, но все же не особенно радовался. Зато не бесил окружающих. А Славка был достаточно занят Олегом, чтобы оставить идеи вовлечь их высочество во всеобщий междусобойчик. Волк наблюдал за ними и еще вчера окончательно убедился, что идентифицировал верно: в его отряде, оказывается, было целых три прекрасных пары. Лена с Володей явно встречались уже давно и почти ничего не стеснялись, а вот Ира с Сережа только-только ступали на этот путь. Ну и Олег со Славой. На зависть некоторым их явным воздыхательницам, коих было много, в том числе из соседних отрядов, в перспективе — почти все, кроме занятых Лены с Ирой и активно увлеченных Женькой Маши и Лизы. И только Вера оставалась в стороне, хотя весь ее образ кричал о том, что… пусть девочка скромна и послушна, она готовится влюбиться, причем впервые и навсегда. Волк для начала предложил «Мафию». Ну, чем хорошая, выразительная «Мафия» хуже кусочка психологического тренинга? Они притушили свет и сыграли с наскока две партии, чтобы «разогреться». Волк даже подумал, что древние, как мир, любимые отцом «Казаки-разбойники» этим ребятам тоже зашли бы. А потом объявил фанты. Прямо под перекус и свежее местное ягодное вино, которое по вкусу и градусам мало отличалось от сока. Ходить решили с самого младшего, точнее самой — тоненькой Насти. Леша понадеялся, что ей достанется что-нибудь простое и безобидное. Но увы, ей попался вызов искупаться ночью в море голышом. Настя сперва покраснела, но Вера тут же подсела к ней, занавешивая их обеих волосами, признаться, выдающимися, и по-дружески сжимая ладонь. А бойкая Лена пришла на помощь, уверенно заявив, что девочки сами проверят выполнение этого фанта и волноваться не о чем. Пару фантов выполнили тут же, что-то вроде спеть из-под стола и подобная ерунда. Олег вытянул поразительное: «На общих танцах пригласить Георгия на танец». И застыл, его белесые ресницы откинули на покрытые веснушками щеки крылатую, полную безысходности тень. Гоша был лучшим Лешкиным другом с детства, ну и вожатым второго отряда. И в общем-то ничего удивительного в этом фанте не было: Гоша будоражил умы и сердца всегда. Этакий романтический и неприступный герой. Ему даже на гитаре играть не требовалось, Гоша оставлял в душах людей неизменный и яркий след без всяких спецэффектов. По тому, как покраснела Света стало понятно, кто этот фант написал. К счастью не всем. Славка взъерошил и без того лохматые волосы и вскочил, задрав голову, чтобы заглянуть высокому Олегу в глаза с явным укором. Хотя Олег, конечно, ни в чем не был виноват и страшно было подумать, как Слава начнет рвать и метать, осмыслив это, в поисках виноватого. И потому, как взвился Слава, они были в шаге от разоблачений, но вдруг вмешался Женя. — Давай, я с тобой поменяюсь? — предложил он, свешивая ногу с подоконника, и чуть заметно подался вперед, вцепляясь в его край и невольно роняя длинные волосы на лицо. Кто как, а Волк заметил, что если ответ будет «нет», Женя прям тут Олега и задушит. А Олег молчал, Волк даже не был уверен, что он из своего оцепенения расслышал щедрое Женькино предложение. — Давай, — тут же ответил Слава за Олега, хватая его за руку и впиваясь в Женьку любопытным взглядом. Волк с трудом не закрыл лицо ладонью, зато сам потянулся за фантом. Это дало Олегу время осознать, что он спасен, и тихо благодарно кивнуть Женьке. Волк развернул аккуратно сложенную бумажку и, почти зеленея, зачитал: «Нырнуть в крапиву, а потом пойти в лазарет и убеждать Дениса, что у тебя неизлечимая болезнь». Волк сжал зубы, сверкая каре-желтыми глазами из-под челки. Ну что ж, по крайней мере, его задание достаточно отвлекло внимание от предыдущего. Круг пошел дальше, а Лешка понял, что нервничает все сильнее. Черт! Нет, ну только не это. Волк не имел никаких возражений против купаний в крапиве, боли он не боялся, и как позорное такое задание не воспринимал. В общем-то он был готов и Денису наплести все, что угодно, но вот идти в лазарет совершенно не хотелось. Однако… назвался груздем — полезай в кузовок. Волк перевел волчий обличающий взгляд на Женю, уже понимая, кто был этот злодей, это чудовище, которое явно предусмотрело все! И страх некоторых нормальных людей перед крапивой, и страх других нести доктору всякую пургу и… их личный, не очень нормальный страх перед больницами. — Ну, спасибо, — процедил Волк одними губами, не отводя от Женьки гневного взгляда. — Пожалуйста, — Женька ответил ему также беззвучно и улыбнулся самой милой своей улыбкой, — всегда обращайся. Круг двигался без приключений, пока теперь уже Слава не озвучил очередной свой фант: — Исполнить серенаду Алисе, — задор Славы испарился за секунду, выходя вместе со словами и воздухом. Задание было… нормальным, но… Алиса была их основным инструктором по танцам, и петь ей серенаду было почетно, конечно, но и опасно. Алиса ведьмой не была, но проклясть могла, это точно. Слава обычно был не против что-то спеть, сплясать и даже показать пантомиму, но сейчас его лицо заливало румянцем. И не только лицо, но и шею и даже уши. Видно Слава считал это чем-то вроде предательства своей огромной любви? — Я с тобой схожу, — пообещал Олег мягко, без всякой претензии, беспомощно глядя на Славу — меняться на этот фант явно никто не собирался. — Я тоже, — пообещал Славе Волк в утешение. Алиса была и его личным тренером, а значит… Его она бы простила. Жене досталось безобидное говорить весь день на английском, и фант, по совести, забрал себе Олег. Он знал язык в совершенстве и только победно улыбнулся. — Вот Женьке везет! — протянул Слава завистливо, ему явно нужно было куда-то деть свои зашкаливающие эмоции. — Ваше высочество, может, ты и со мной поменяешься? На твой следующий. От такого обращения Женька всегда и неизменно заводился. Что было странно: ведь он сам выбирал этот образ, стоило вроде гордиться успехом. Но Женька обычно не вписывался в законы логики, а в этот раз он знал, как отомстить лучше всего: — Нет уж, спасибо, — ответил Женька, усмехаясь, — ты… не такой… милый, как Олег. — Брейк, — попросил Волк прямо. — Сегодня по плану нет драк, разрывания рубашек и прочего. — Жалость какая, — оповестил Слава не очень печально. — Разве же я не милый? — осведомился он с наигранной обидой. — Очень, — отозвался ему Олег, и Слава тут же утешился. Скромной Ире достался фант выступить перед всеми в общем фойе, словно ты бродячий артист и собирать милостыню. Лешка вмиг пришел и к ней на помощь, пообещав побыть ее партнером и поклошарить немного, обеспечивая аккомпанемент — эта задача казалась легкой и приятной. Его собственный второй фант оказался о том, как нужно молчать весь день. Лешка рассмеялся, а потом напрягся и честно завил всем, что в его случае у фанта будут ограничения. Он не будет говорить ни с ними, ни с другими вожатыми, но на начальство это распространяться никак не может. Все довольно легко его поддержали, позволяя эту оговорку, и Волк порадовался, что это не ему предстоит прокатиться по коридору в тазу с криком: «Дорогу, царь едет!» А потом пожалел, что этот фант не достался Жене. Хотя Слава в таком образе, конечно, будет выглядеть феерично и надолго останется в сердцах других отдыхающих. Вечер подходил к концу, и он явно удался. Лешка безмерно довольным удалился к Гоше, делиться впечатлениями. Он очень надеялся, что при том, что никто из ребята не выпил больше чем пару бокалов, и вино закончилось, никаких неожиданностей утром ждать не придется. Волк спал крепко, без подушки, ее он обхватил руками и прижал к груди, вытарчивая из-под одеяла сразу коленками, пятками, плечами и башкой. Он видел десятый сон, поразительно приятный, о том, как он мчит на спортивной тачке отца куда-то вперед навстречу закату. Призыв Маши вторгся в его сон невнятным рокотом, и у машины во сне начал барахлить мотор, Волк забеспокоился. Но потом все прошло, а он просто ехал, все увереннее и быстрее, ветер бил ему в лицо через проемы опущенных до упора стекол, а галька, выбивая бодрую дробь, ударялась о днище и капот машины. Волку казалось, что он почти счастлив. А когда доедет, то… Сон прерывался внезапно, Волк резко открыл глаза, и секунду смотрел в потолок. Ему хотелось еще поваляться, но Маша упорно звала его, и он понял, что безнадежно попал. Лешка уперся в нее взглядом, словно ощупывая и проверяя все ли в порядке. И что-то точно было не так. Он подорвался с кровати, спешно натягивая джинсы, сначала попадая пальцами в дыру на колене. Дыра затрещала, увеличиваясь, но Лешка справился, и схватил свежую форменную футболку. — Пойдем, — велел он Маше, успокаивающе ловя ее руку. В комнате девчонок было удивительно пусто, все явно уже ушли на занятия и только Маша стояла рядом с Волком, и грудь ее вздымалась тревожным дыханием. Волк уже почти успел подумать, что сейчас услышит внеплановое признание в любви и ужаснуться, но голос Маши, проигнорированный во сне, настиг Лешку сейчас: «Вера не просыпается!» И ужас стал ближе, реальнее — в нем не осталось ничего забавного. Волк присел на кровать Веры, отвел густые русые волосы с ее лба, пристально вглядываясь в бледное лицо. Коснулся плеча и требовательно позвал: — Вера, проснись, там солнце… утро, новый день. За окном действительно во всю уже жарило — Волк явно проспал что-то важное. — Веру всю ночь тошнило, она почти не спала, а теперь она не отзывается! — Маша заломила руки, глядя на Лешку так… Ну как и должно смотреть на сильного и отважного рыцаря — спасителя от всех бед. — Вы что еще пили? — спросил Лешка безнадежно. — Волк, мы совсем немножечко, честное слово! Все было в полном порядке… Вообще, не пойму, что это с Верой, она даже пьяной не была, вот нисколечки. Ее только затошнило, но мы же не знали, мы думали все пройдет к утру! Сердиться на Машу сейчас никакого смысла не было. Лешка нашел плечо Веры, острое даже в куче одеял, она молчала, сжав виски тонкими пальцами. Лешка порадовался, что Вера шевелится и даже немного стонет. Но в остальном состояние Веры ему не нравилось, если она не отзовется, не встанет, то выбора нет. Только идти и сдаваться Денису. Черт, прелесть какая. Видимо, по старой доброй традиции, врачи будут ненавидеть Волка каждый год. — Леш, хочешь, я с тобой пойду? — спросила Маша, ее нижняя губа задрожала. — Я справлюсь, — ответил Волк слишком резко, и сразу постарался разрядить обстановку. — Не мне же там оставаться, а Вера меня не бросит, я уверен, — полу-шутливо сообщил он. — Ты лучше иди на занятие и скажи Алисе, что это я виноват в твоем опоздании, что ты выполняла мое ответственное поручение. В общем-то Волк не сомневался, что так и есть — это он виноват. Это он не досмотрел, это он проспал. Отличное начало, Волков, просто отличное… Лешка сжал пальцами виски. Маша быстро пошла к выходу, но он успел бросить ей в спину: — Все будет хорошо, не волнуйся ни о чем. Конечно, у них все будет хорошо, как же иначе? Волк снова разглядывал Веру. Вообще-то сдавать своих в лазарет было не по-дружески. Сам Волк, оправившись, за такое бы мстил долго и упорно. Но это же была Вера, и для нее все работало не так, наверное? А ей и правда было совсем плохо, может она быстрее отошла бы в больничке? Даже точно — так и было бы! — Вера, ты жива? Ты меня слышишь? — разрыв одеяла, Волк слегка встряхнул Веру за тонкое плечо. Вера лишь дышала и мычала в ответ что-то невнятное, а потом ее снова вырвало, Лешка только и успел приподнять ее, давая склониться с кровати и придерживая растрепавшиеся длиннющие волосы. Волк был доволен уже тем, что его не игнорируют. И даже его весьма субъективный взгляд на лазарет не мешал ему признать — Веру пора спасать. — Все, Вера. Последний заход: пойдем в лазарет? Волк решил, что если Вера против, то это ее оживит — его бы точно от таких предложений с постели подкинуло. А если — не против, то… молчание Лешка был готов счесть за согласие. Вера лишь совсем обмякла в его руках. И Волк начал волноваться всерьез. Можно было много чего сделать: дать ей лимонной воды и даже лемонтар, облить водой из-под крана, но как-то не похоже было ее состояние на то, что Волк видел раньше. — Вера, все — ты согласилась, я уверен! — Лешка старался не думать, что говорит вовсе не с Верой, а сам с собой.