Предзнаменование смерти

Она ждала его во внутреннем саду в полдень, чтобы выйти в город, но время все шло и шло, а офицер поблизости так и не появился. В конец расстроенная Ниса гадала, что же могло так задержать лейтенанта, а потом мысли скатились к гребанному самокопанию и попыткам понять, чем она могла его обидеть. «Может, мне все почудилось? И не было между нами никакой искры? Наверное, он просто пытался выбить должность, а потом помог в игре и тем самым искупил должок» — сомнения грызли и царапали душу, отчего становилось все паршивее, однако и признавать правоту Мозенрата она не желала. И стоило подумать о князе, как тот появился на горизонте, да еще и не один, а под руку с дочерью Андила. Они чинно приблизились к сидящей на скамейке девушке, и когда остановились, то вновь два смертоносных взгляда столкнулись в немой борьбе. Это был своего рода ритуал, без которого не начиналась ни одна их встреча, а скрещенные словно шпаги взгляды должны были жалить противника. — Вы сегодня прекрасно выглядите, госпожа, — защебетала та, чье имя стерлось из памяти Нисы, но крутилось на языке. Адиля? Азада? Азалия? Что-то определенно на «А» и точно не имеющее значения. Ниса бы не сказала, что выглядит прекрасно, скорее как обычно. В темных шароварах и темном топе, с завязанными в длинный хвост волосами. Совсем не как подобает леди. А вот по Мозенрату точно можно сказать, что тот не спал добрую половину ночи. Одежда на нем висела кое-как, помятая и надетая на скорую руку, а под глазами на бледном лице залегли темные тени. «Наверное, опять чепуху придумывал или выискивал предательства там, где их нет», — вяло подумала она, махнув рукой и даже не пытаясь выглядеть дружелюбно. — Вашими молитвами, — буркнула она, отведя взгляд с князя на клумбы с цветами, которые хотя бы радовали глаз. — Прогуливаетесь? — Да, обсуждаем кое-что, — ответил Мозенрат за свою спутницу, а та прям покраснела до кончиков ушей, засмущавшись. «Чего она так смущается? Этот жук наверняка начал искать поводы убрать Андила с глаз долой, вот и вынюхивает все через глупую девчонку» — Ниса чуть не фыркнула вслух, но сдержалась, одарив обоих равнодушным взглядом. С одной стороны ей было жаль эту пташку, которая сама стремилась к смертоносным лапам этого паука. «Она как та самая птица из легенд… прекрасная, но в вечном поиске куста терновника, на который, спев последнюю песню, упадет грудью насмерть», — и ведь действительно эта ее песня могла закончиться плачевно, а оттого Ниса вся съежилась, сочувствуя девчонке. — Азалия, будь добра, оставь нас на минутку, — небрежно бросил Мозенрат своей спутнице, и та отошла к другой скамейке, срывая цветок и поднося к своему лицу. Ниса при виде этого покачала головой, цветок теперь мертв, да и садовники наверняка будут расстроены, ведь обычно цветы для букетов набирали в оранжерее. Такая придирчивость объяснялась тем, что в тот момент девушка была взволнована и копалась даже в мелочах в попытке отвлечься. — Решил вернуть долги? — язвительно поинтересовалась она, когда князь подсел рядом, задумчиво заправив выбившуюся прядь черных волос под тюрбан. — И чего ты хочешь? — она посмотрела на него, и колдун покачал головой, предвидя возможное желание. — Кроме освобождения сейчас. — Пф, — Ниса фыркнула, откинувшись на спинку скамейки, совсем не по-женски вытянув ноги вперед и сложив руки на груди. — Хочу, чтоб ты не лез в мои дела с Эмиром и позволял хоть иногда выбираться из этого душного замка. Мозенрат вскинул бровь и неопределенно дёрнул плечами. По его лицу пронеслась едва уловимая тень коварства и разочарования одновременно. — Это два желания. — За тобой должок, забыл? — ее ястребиный взор уперся в его лицо, и она едва не полыхала от негодования. Мало того, что Эмир так и не появился, так еще и этот юлит. — Нет, милая, — он пренебрежительно покачал головой и ухмыльнулся. — Это нечестно. — Нечестно? — еще больше разъярилась она, сжимая кулаки и угрожающе приблизившись к его лицу. — Ты, чертов эгоист, сам сказал, что если выиграю, то могу пожелать чего хочу. Плюсом ко всему я выполнила твое поручение. Поэтому желания два. Было видно насколько сильно он не хотел разрешать подобное, однако противиться своему же обещанию не мог. Он устало провел ладонью по лицу, будто смахивая ухмылку, и внезапно помрачнел пуще прежнего. У обоих складывалось впечатление, что с каждым днем их взаимоотношения становятся только хуже и будто в тягость обоим. И если Ниса по понятным причинам пыталась отдалиться, чтобы не обжечься, то мотивы колдуна пока были не ясны. Не подпускает близко, но и не отпускает далеко. — Можешь общаться с ним когда угодно, но не смей завести интрижку, — процедил маг, придя в себя после размышлений. — Из замка только с докладом о том, где была и что делала. Ниса пораженно распахнула глаза и сжала губы до побеления. — С докладом, твою мать? — зарычала она, хватаясь за его рукав и дергая на себя. — Ты с ума сошел? Ты сам сказал, что доверяешь мне! — Доверяй, но проверяй, дорогая, — в ответ так же холодно и почти безэмоционально прошептал он, сверкая глазами и отдирая ее руку от своей одежды. — Возрадуйся и этому. Она начинала ненавидеть то, как он к ней обращается. Слова «милая» и «дорогая» с бледных уст срывались вместе с ядом, жалящим кожу, которая по идее от такого воздействия должна покрыться волдырями. Он встал, пока Ниса обтекала от услышанного, ведь ожидала чуть больше свободы действий. И пока Мозенрат не ушел, подскочила на ноги и вновь дернула его на себя, заставляя скривиться не то от боли, не то от омерзения. Его эмоции сейчас стали совсем непонятными. «Он словно измучен» — подкинуло подсознание, и Ниса опешила, неосознанно проведя пальцами по его руке, затянутой в перчатку, и опустила вниз. — Что с тобой происходит, Мозенрат? — вдруг слишком откровенно поинтересовалась она, окончательно запутавшись в своих мыслях, чувствах и в нем самом. Почему, видя его усталое, изможденное лицо, ей становилось не по себе? Однако, ледяной тон не выдал эмоций. Тогда он вдруг горько улыбнулся, будто на ум пришло воспоминание, таящее в себе нечто потерянное. Потерянное с болью. Вдруг громыхнул ветер, налетевший из ниоткуда, скользнул по каменным плитам и цветам, и стер с лица колдуна странное выражение. — Ты совсем не спишь? — она выгнула бровь, не дождавшись никакого ответа на предыдущий вопрос. — Может, кошмары снова вернулись? Он расправил плечи, однако брови его свелись к переносице, будто в данный момент он снова думал о чем-то серьёзном. Чем-то, что не давало покоя не только ночью, но и днем. — Кошмары? — он припомнил, что однажды она действительно застала его кричавшим после пробуждения ото сна. Фыркнув, Мозенрат смирил ее нечитаемым взглядом. — Мне снилась ты. Ниса не подозревала, что услышит нечто подобное. Не подозревала, а потому отступила на шаг, и лицо ее вытянулось от удивления и даже… даже шока. Неужели она может кому-то сниться? Она была готова услышать что угодно: о Черных песках, о Дестане, карающим его во снах, о проклятиях, о замыленных декорациях тронного зала, где он правит всеми Пустынями, о пепелище сожженных домов… о чем угодно, но только не о себе. К тому моменту она уже обругала себя всеми словами, жалея, что ведет двойную игру, что довела Мозенрата до мыслей о себе собственноручно, и до чего же глупо теперь стоять и удивляться! — Я? — непонимающе переспросила она. — Ты, — подтвердил маг, не дрогнув под ее утяжелившимся задумчивым взглядом. Он сам будто пытался держать себя в руках, чтобы дрожь не пробрала тело из-за ветра или из ниоткуда появившегося странного чувства под ребрами. Только стоял, как статуя, каменное изваяние с восковой маской на лице, где даже через глаза не лезли эмоции. — И что же я делала в твоем сне? — Ты бежала… — он вдруг загадочно улыбнулся, впервые так искренне, будто утаивал какой-то секрет, известный лишь его сознанию. И это заворожило, от чего Ниса не смогла оторвать взгляда. — Бежала так далеко… и я гнался следом. А когда поймал, то мы почему-то поцеловались. Нису передёрнуло всем телом, ибо припомнило оно каждое ощущение, свалившееся на хрупкие плечи пару дней назад. И то, какая сумятица поселилась в мыслях после одного распроклятого укуса аппетитного и сладкого плода. И то, как проминался диван под их весом, а подушки падали на пол, и каждую ядовитую улыбку с насмешкой. И то, как по-хозяйски сжимали хрупкое девичье тело настойчивые руки колдуна. Вспомнилось и накатившее тогда отвращение, когда эти же руки прижали корпус к себе, а губы насильно потянулись к её устам. Зубы, вдруг обратившиеся клыками, впивающиеся в плоть, неумолимо терзая нежную кожу шеи. Тогда казалось, что он выпьет ее, как вампир, без остатка… В этот момент она снова увидела перед собой того самого пугающего монстра, что гнался за ней, притворился Эмиром и пытался… что он пытался сделать? Задержать? Присвоить себе? Кто знает, что бы тогда с ней было? Что сотворил бы этот жуткий «человек», если бы Ниса проиграла? Да, она вспомнила каждую его черту, будто прямо сейчас стояла перед бесом, что диктовал свои условия. Его испытующий взгляд, его жестокие фокусы и уловки, угрожающую походку и жесты, от которых вздрагиваешь невольным образом. Неимоверно странно, но оттого в груди будто разлилось что-то тёплое, бережно заключив тревожное сердце в мягкие объятия — это пришло понимание. Понимание и осознание того, что хоть перед ней сейчас стоит настоящий Мозенрат, всеустрашающий Повелитель двух Пустынь, однако так вдруг случилось, или даже посчастливилось, что князь растерял большую часть своих злодейских черт, либо же демон слишком переигрывал, запугивая ее. «Он никогда бы не поступил так со мной. Играет, угрожает, но никогда не… не целует…» «…так, что земля уходит из-под ног» — добавило подсознание, и Ниса сдалась. Она стушевалась под его пронзительным взглядом и позабыла все слова, не в силах подыскать подходящий ответ. Но ответа было и не нужно. Он не ждал его, вновь растянув губы в лживой улыбке и прошептав: — Это было так реалистично. И ты выглядела точно так же, как тогда, когда вернулась из поездки. — Ну и фантазия у тебя, княже, — нервно хихикнула Ниса, стараясь зарыть всякие дурацкие мысли как можно глубже. — Мечтаешь о поцелуе со мной? В тот миг она готова была поклясться, что услышала, как скрежетнули зубы мага, чей вид стал больше напоминать злодея из каких-нибудь комиксов. — Ты омерзительна, Ниса! — гаркнул он, поддавшись всколыхнувшему его порыву, однако в глазах его заплясало озорство, будто эта игра была лишь на потеху. — Наглая нахалка и хамка! Ниса рассмеялась в открытую, звонко, безудержно, словно над самой лучшей, но нелепой шуткой. И эта самозащита сработала на ура, прогнав странные ощущения в теле и злобного демоненка в голове. А вот Мозенрат неодобрительно покачал головой и напоследок добавил: — Иди к Гафуру, он сейчас в зале советов, но, думаю, не откажет провести тебя к учителю по этикету. Я все еще помню об этом. И ушел, «подобрав» с собой заскучавшую Азалию, которая так и просияла, вновь ухватившись за его здоровую руку. А Ниса, вздохнув, отправилась на поиски Гафура, подавляя внутри рвущуюся истерику.

***

Азалия была настолько раздражительна, что к концу дня Мозенрат страдал от головной боли. Он с удручением понял, что отобедал с девчонкой, весь день прогуливался по замку, хотя это был единственный выпавший на голову «полу-выходной», да еще и на ужин остался. Сил, чтобы переваривать все услышанное не хватало. Азалия заваливала его вопросами о нем самом (о чем маг крайне редко предпочитал говорить), затем щебетала об изменениях в гардеробе и порядках при дворе, восторгаясь при этом отмене большинства правил этикета, — но только не о самом важном. Из ее прелестного рта так и сыпались порой глупости, от которых Мозенрат нередко кривился совсем не по-королевски: — Никогда не понимала почему Пустынь семь? — Азалия прикусывала свою нижнюю губу, откровенно и неумело флиртуя за обедом. — Ведь во многих королевствах песков нет… — Потому что границы любой из стран пересекаются в пустыне, — раздражительно ответил колдун, желая, чтобы вместо воды в его бокале оказалось что-то покрепче. — Да, пустыня огромна, но не опоясывает все области целиком, однако в каждом королевстве что-то от нее есть. Пожелай Мозенрат узнать какой фасон платья нынче в моде, так пошел бы напрямую к неосознанно руководящей модой Нисе. Нет, все неверно. Ему плевать на цветы в прическах, на цветовую гамму, которая бы подходила к погоде, настроению, моде и естественно дню, когда была выбрана. Его интересовал лишь Андил, который совал свой длинный нос в дела его не касающиеся. Но о родителях кокетке хотелось трезвонить меньше всего, и ее мордашка при этом наталкивала на определенные мысли. — А что твой отец? Чем занят в свободное время? — ненавязчиво спросил князь. Лицо собеседницы, чей рот заткнулся лишь во время еды, непроизвольно вытянулось. Она отвела глаза на свои руки и тихо сказала: — Так спросите его, Ваше Величество. Он не посвящает меня в большинство своих планов, но вы можете ему безоговорочно доверять. «Безоговорочно доверять» Мозенрат не мог даже сам себе, а потому надменно фыркнул и опустил эту тему. Если Азалия притворяется дурой, то у нее это выходит мастерски, но вот если она на деле дура, то все гораздо сложнее. К Андилу было не подобраться — блестящий счетовод, понимающий в политике и знающий все в королевстве, как свою пятерню. Жена умерла, оставив единственную дочь. Ему отведены шикарные покои, как и его дочери, а также есть имение и огромный достаток. И Мозенрату он не перечит. Уж слишком все сладко, так думал колдун. К нему было невозможно подобраться с любой из сторон, ведь даже на деле оказалось, что у Андила врагов не было. Однако, остальные визири и большая часть знати старательно не начинала с ним споры и диалоги, возможно, все еще помня о предательстве бывшего халифа. Мозенрат тоже помнил об этом и отметал «пешек», что были не способны на заговор, пока не понял, что на поле осталась единственная фигура. Андил был соучастником всего предприятия, именно он подготавливал всех к смене власти, но каким образом — узнать не удалось. Подкупом ли или угрозами? Было понятно одно — он стал огромным пауком, раскинувшим свои сети по всему замку. Это заставляло опасаться. Пребывая в едва уловимой тревоге, князь добрался до Южного крыла замка, где располагались казначеи, секретари и учебные классы. В одном из таких он обнаружил Дамира, кропотливо что-то добавляющего в свой котел. Этот вечно хмурый человек не имел ни семьи, ни собственного дома, кроме комнат в замке, ни даже детей. После прихода Мозенрата к власти он выпросил для себя и учеников книги по магии, и повелитель одолжил их ему, чтобы продвигать собственные взгляды на это ремесло. Вот и сейчас в огромном классе за столами, на которых стояли котлы, подогреваемые магией, расположились не меньше дюжины человек, изучающие свитки, ингредиенты и бурно переговаривающиеся между собой. — Ваше Величество, — заметил Дамир застывшего на входе Мозенрата, и все его ученики разом поклонились, однако тут же вернувшись к своим делам. — Мы изучаем зелье, которое описано в вашей книге. Здесь говорится, что с помощью него можно стать невидимым. Конечно, многие ингредиенты мне дорого обошлись, зато взгляните… Он махнул рукой в сторону, где один парнишка был почти прозрачным. Вокруг него девчонки делали какие-то выводы, все записывая и поглядывая на готовое зелье. Однако, эффект был плохой, ведь если бы у них все действительно вышло, то этого парня видно бы и вовсе не было. — Занимательно… — прокомментировал Мозенрат. — Да, мы еще работаем над тем, чтобы продлить подобный эффект, — кивнул Дамир, увлеченный своим занятием. — Пятнадцати минут как-то маловато. — Молодец, Дамир, надеюсь, в скором времени у вас получится не только это зелье, — он подошел ближе к Дамиру и добавил чуть тише: — Я не по этому поводу. Мне нужно с тобой переговорить. — Конечно, — с серьезным лицом кивнул ему Дамир и указал рукой на дверь. Выйдя из пропахшего зельями помещения в прохладный коридор, Мозенрат убедился в первую очередь, что их никто не подслушивает. — Что ты знаешь об Андиле? — прямо спросил он, но Дамир не дрогнул под пристальным взглядом, лишь непонимающе вскинув бровь. — Каким образом он призвал вас к заговору? — Не было никакого заговора, — пожал плечами мужчина. — Знаю лишь то, что многие были недовольны правительством Капока, а Андил распалял ненависть к нему с помощью своих шестерок. Они разносили всякие мерзкие слухи и тому подобное. — Но как же ты? — криво усмехнулся князь. — Почему ты так быстро перестроился? — Маги были гонимы бывшим халифом, — лицо Дамира потемнело, но в этом был виноват далеко не князь. — Мне приходилось скрывать свой дар, а вот мои родители не пожелали поступить также. Он вышвырнул их из королевства, лишил нас всего, но меня в качестве исключения оставил в замке, чтобы я приглядывал за библиотекой. Меня всегда тянуло в ту степь, но я изучал только свитки про магию. Ваш приход только развязал мне руки, поэтому я не был против. — У каждого свои мотивы? — Верно, — уверенно кивнул Дамир. — Я могу говорить лишь за себя, повелитель, но уверен, что если вы подойдете к каждому, то большинство назовет разные причины такого поступка. Вы не доверяете Андилу? Вопрос застал Мозенрата врасплох, хотя его можно было бы ожидать. Он отпрянул от собеседника и помрачнел, теперь копаясь в самом себе, пытаясь понять откуда взялось это недоверие. Он вел переписку с Андилом уже много лет. — Я познакомился с ним давно, когда еще Дестан был жив, — аккуратно начал Мозенрат, прислушиваясь, чтобы никто не прошел в их сторону. — Его интересовали мамелюки и зелье, способное воскресить мертвецов. — Такое существует? — удивленно вскинул брови Дамир. — О, да, — мрачно отозвался князь. — Но я его не видел, лишь слышал о том, где его добывал Дестан в свое время. — Но зачем это Андилу? — Без понятия, — он пожал плечами и нахмурился. — По его словам, он считает, что Упанистану нужен достойный правитель. Он обещал мне помочь если я приведу сюда мамелюков, если я сделаю все во благо народа, предварительно убрав Дестана и Капока. Он грезит магией, хочет быть колдуном, но в нем нет ни капли предрасположенности к этому, иначе он бы сейчас сидел в том зале и кропотливо изучал зелья. — Ты думаешь, он желает стать… еще выше? — с удивлением спросил Дамир, выстраивая логическую цепочку в голове. — Ведь правителем он быть не может, в отличии от тебя. Ты князь, ты сам пришел к власти, свергнув Капока, а он… он просто визирь, в нем нет королевской крови. Маг усмехнулся, про себя подумав, что и в нем от царского маловато, но хорошо что никто не знает, о том, что Дестан — его приемный отец. Даже не отец, а наставник. — Я предполагаю, что его стремление помогать мне завоевать все пустыни не бескорыстно. Да, он сейчас второй человек при дворе, исключая Нису, но… что если он хочет получить все чужими руками? Его мотивы мне пока не ясны. — Звучит все очень туманно, Ваше Величество, — Дамир задумчиво тронул подбородок. — Я замечал за ним страсть к подслушиванию и знанию всего, до чего можно дотянуться. Но не могу судить, ведь лично мне он ничего плохого не делал. Мозенрат понимающе кивнул, не видя в собеседнике лжи. Дамир бы не стал ему лгать, ведь он по сути человек прямолинейный и порой даже грубый в своих высказываниях. — Что ты предлагаешь, повелитель? — не дождавшись от Мозенрата завершения диалога, спросил Дамир. — Изучи зелье истины, Дамир. Хочу узнать правду, не прибегая к пыткам и угрозам. Дамир кивнул, ведь действительно нечто подобное видел в книгах, а Мозенрат спешно отправился в свои покои. По пути он думал о том, что и сам мог бы сотворить зелье, но времени на это не было. Оно готовится достаточно долго и муторно, к нему всегда нужен доступ, чтобы что-то добавить и помешать. Да и зачем ему такие люди, как Дамир, в таком случае? Нет, пусть они этим занимаются, а ему уже не до этого. На повестке висело еще много нерешенных вопросов, и он буквально разрывался от дел. Завтра несколько встреч с послами из других королевств, советниками и прочими людьми, которые что-то от него хотят. Потом стоило бы поглядеть на строительство банка и еще много чего, что требует внимания к себе. Князь сам себе признавался, что хоть и был подготовлен к подобной должности, но совсем не успевает за всем следить, а Андилу доверять не спешил. Он лично возложил на себя всю эту гору ответственности, которая в минуты раздумий давила на голову, как если бы то было короной из терновника, чьи шипы вонзаются в голову и причиняют боль. Он едва не подумал «А может, зря это все было?», за что тут же возненавидел подобные мысли. Нет, не зря. Он всю свою поганую жизнь хотел стать первым. Занять место лидера и вести народ к процветанию, чтобы никто не жил так, как жил он. И всегда его на первый взгляд добрые идеи непременно проходили жестокий и кровавый путь.

***

— Мрачность и торжественность, госпожа, только так и никак иначе. В своем кабинете Гафур расхаживал перед Нисой с непередаваемо важным лицом, несмотря на невыносимую духоту помещения. Это круглое пространство с парой шкафов и единственным столом и стулом вызывало тошноту спустя пару часов такого «урока», который Гафур решил лично преподать Нисе, чем поручать это дело какому-то другому человеку. И вообще из него был учитель хороший, немного строгий, но строгость эта была скорее напускная. Хотя по своей природе пухлый визирь был нерасторопным и сам зачастую становился объектом всеобщих насмешек. Так и сейчас он дико вспотел, теребя нервными коротенькими пальцами платок. — Раньше при дворе стояла гробовая тишина и даже знать общалась друг с другом жестами, чтобы не нарушить молчание. Но времена те прошли, нравы изменились, однако все-таки не стоит кричать на весь коридор, и голос ваш должен быть тих. Ниса нервно сдула прядь с лица, рассевшись у стеллажа на подушке. Битый час она уже выслушивает подобные наставления, которые смешались в голове, а Гафур все никак не мог остановиться. Наверное, он не понимал, что за день все знания в голову не запихаешь. И она не понимала зачем ей это, если она и так все знает, просто из принципа не может себя вести подобным образом при Мозенрате. И она не считала себя пока еще человеком, который должен следовать порядку. А потому и заскучала, изредка лениво добавляя какие-то факты Гафуру, который тотчас восторженно восклицал: — Браво! Я знал, что ты умная женщина! Только умения эти не применяет. Выслушав про молитвы и пост, Ниса уже была готова взвыть от отчаяния и непременно подскочила на ноги. — Это был полезный урок, Гафур, — второпях сказала она, ринувшись к двери. — Но мне уже пора! — Почтите меня и супругу своим визитом, и я научу вас этикету во время обеда! — вслед ей кинул Гафур, сконфуженный таким быстрым исчезновением девушки. А та уже мчалась по коридорам, едва не взлетая с помощью магии, чтобы быстрее оказаться в своей комнате. Однако, едва переступив порог своих покоев, застыла как вкопанная, нервно сминая пальцами ткань шаровар и бегая глазами по пустому пространству. Ветер за плотно открытым окном разбушевался сильнее, бросаясь вперед и разбиваясь о стекла, гудя где-то сверху и завывая, заставляя вспомнить все, что с ней произошло за последнюю неделю вновь. Из щелей лезли воспоминания, похороненные под плинтусом эмоций, тайны заскребли когтями по деревянному стеллажу, бестолково набитому всякой всячиной. — А вдруг он сбежал? — словно в бреду прошептала она, едва сдерживая слезы какой-то почти детской обиды. — Или растрепал кому-то мой секрет… Дьявол! Она кинулась обратно к двери, а затем дальше по коридору и вниз, почти в подземелье, где находились казармы, едва не сбивая всех встречных по пути. Откуда взялась такая паника — непонятно, но Ниса и сама осознавала, что что-то несомненно важное разрушилось в ней после путешествия. Будто фундамент, удерживающий ее от чего-то плохого, устарел и рухнул, а вместе с ним и все воздушные замки, в которых она была в безопасности. — Бакир! — окликнула она главнокомандующего, едва залетев в битком набитые казармы солдат, которые тут же поклонились и не смели поднять взгляд. Скользя глазами по каждому лицу в попытке найти одно единственное, она неслась вперед, туда, где располагались кабинеты. — Бакир! — Госпожа? — вылетел к ней навстречу встревоженный мужчина, даже не поклонившись при виде испуганной чем-то Нисы, которая пребывала явно не в себе. — Что произошло? — Где твой лейтенант? — она выдохнула, успокаивая сбитое сердцебиение, и сделала тон как можно более ледяным, будто была недовольна. — Я ждала его пол дня, а он не в силах выполнить поручение! — Успокойтесь, Светлейшая, — примирительно выставил руки вперед мужчина и, нервно поглядывая на подслушивающих ребят, рассевшихся по койкам, тише добавил: — Идем. Ниса сама схватила его за локоть, вцепившись до побеления костяшек пальцами в грубую ткань его формы. Они вышли из казарм на первый этаж замка в длинный коридор, и там уже девушка не вытерпела: — Ну так и где он? — Дело в том, что… — Бакир как-то сочувственно поглядел на нее, и Ниса вся сжалась внутри, предчувствуя нехорошее. — Эмир сделал что-то определенно не хорошее, раз им заинтересовалась шайка Андила. Он не доложил мне подробности, но увел Эмира еще вчера вечером после праздника. — Мозенрат, — вырвалось шипящим тоном из ее рта, и Ниса ожесточилась. Черты ее лица будто вытянулись, становясь совсем хищными, а верхняя губа приподнялась, обнажая влажно блеснувшие клыки. Она более осознанно поглядела на помрачневшего Бакира, в голове которого, по всей видимости, тоже заработали шестеренки, и холодно заговорила: — Нужно спасать лейтенанта из лап визиря. — Непременно, — кивнул Бакир, поклонившись и сверкая глазами. — Но разве князь не будет против? — Вот что… иди к Андилу и узнай, где сейчас Эмир, а я вас сама отыщу, как только разберусь с одним мерзавцем, решившим поиграть в интриги. По выражению глаз Бакира не трудно было догадаться, что он напуган перспективами, однако не смел не подчиниться, и тотчас из уважения к девушке быстрым шагом отправился на поиски, прихватив с собой двух дежуривших. А вот джинния, сцепив зубы и едва не зарычав от накатившей злобы, переместилась прямо в покои Мозенрата.

***

Голова князя устало откинулась на бортик купели, и сам он тяжело вдохнул пропитанный благовониями воздух, прикрывая глаза. Ему казалось, что вот-вот и начнется мигрень, заставит выползти его из неприлично горячей воды, пар от которой застелил всю ванную комнату, что была не меньше спальни по размеру. Влажная кожа груди, плеч и лица блестела от пламени свеч в канделябрах на стенах. Тишина не успокаивала, а погода за окном обещала долгую песчаную бурю, от чего становилось только тоскливее. Внезапное копошение за дверью отвлекло от плавно текущих в его голове мыслей, и Мозенрат непреднамеренно поморщился, гадая кого принесло к нему в такой час, а ведь уже действительно был поздний вечер. И догадка озарила почти сразу, как только послышался вопль Ксеркса и последующие бурные речи Нисы. Мозенрат опустился под воду, когда в дверь настойчиво затарабанили руками, а затем спешно вылез и схватил темное полотенце, обернув на бедрах. «Опять она» — с разочарованием подумал он, ведь весь вид этой девчонки неустанно преследовал его повсюду и никак не желал отлепляться. — Что?! — рявкнул он, открыв дверь перед носом разъяренной мерзавки, что без стеснения вторглась в его комнаты и теперь тыкала пальцем, возмущенно крича: — Какого черта ты творишь?! Это ты подослал этого паука к Эмиру?! Неужели настолько захлестнула обида, а, мерзкий обманщик! Едва не задыхаясь от возмущения, Ниса открывала и закрывала рот, делая шаг назад, стоило осознать, что она только что тыкала пальцем в горяченную кожу на обнаженной влажной груди Мозенрата, что оказалась еще тоще, чем она себе представляла. А вот Мозенрат, ни черта не понявший, изменился в лице. — Что ты несешь? — и выгнул бровь, сложив руки на груди и как бы обороняясь от еще одной порции нападок. — Дела мне нет до твоего солдатика, ишь чего выдумала. Откуда мне знать куда он делся? Тогда она начала объяснять, сбивчиво, но с претензиями, хотя уже не так громко и остро, ведь видеть князя в одном полотенце еще не доставалось, а потому это не могло не смущать. Ее глаза то и дело опускались ниже его шеи на подтянутый живот с четко очерченными мышцами, на костяную руку, мокрые волосы, что к плечам скручивались в причудливые завитушки, — все сбивало с толку! Это было невыносимо, а еще в комнате царила невероятная жара, будто парень решил попариться, как в баньке. Ниса выскочила обратно в гостиную, как только закончила сбивчивый рассказ и увидела крайне задумчивое выражение лица Мозенрата. — Подожди снаружи или ты хочешь посмотреть, что под полотенцем? — грубо швырнул он ей в лицо, и Ниса покраснела, едва не начиная заикаться. Мозенрат стал натягивать на высохшее тело чистую одежду, пока девчонка показательно отвернулась, не глядя на открытую в ванную комнату дверь. — Ты даже не знаешь, что с ним, как я полагаю. И я без понятия по какой причине Андил решил куда-то его забрать. — Ты врешь, как обычно, — выплюнула Ниса, ни на секунду не поверив ему. — Можешь не верить, но я не прикладывал к этому руку, — в ее же манере ответил князь, вернувшись в гостиную уже одетым. — Идем, выясним все. Мозенрат протянул ей руку, но девушка показательно фыркнула и взмахнула руками, приказывая магии доставить туда, где сейчас находится Бакир. И магия, пусть и с ревом от негодования, повиновалась, выкинув их обоих за пределы комнаты в другое помещение. И этим помещением оказалась совсем крохотная спаленка без кровати, но с матрасом, на которой лежал человек. Вокруг него стояли красные от злобы Бакир и Андил, сверлящие друг друга взглядами, но при виде князя тут же отступившие друг от друга и опустившие глаза в пол. — Эмир! — Ниса вскрикнула от ужаса и кинулась на колени к истерзанному пареньку, на лице и теле которого не было живого места. Он сдавленно и часто дышал, его грудь болезненно опускалась и поднималась, наполовину скрытая грубой простынью. Лицо, сплошь в синяках, и все тело в жутких кровоподтеках, где в местах прорывалась кровь из свежих ран, нанесенных, по всей видимости, плетью или чем-то подобным. Спутавшиеся волосы разметались по грязной простыни, где даже подушки не наблюдалось, и все слиплись от крови и чего-то еще, больше походящего на рвоту. Наверное, его долго истязали, и бедняга даже не понимал за что. Эмир, почувствовав горячие руки на своем лице, с трудом открыл заплывшие глаза, но не выдержал золотого взгляда и поджал разбитые губы. — Что вы сделали?.. — пораженно зашептала девушка, уже не сдерживая слезы, что полились ручьями с глаз, срываясь вниз. Мужчины за ее спиной застыли, и даже Мозенрат был готов поклясться, что на секунду стало холоднее и чуть темнее от ярости Нисы. — Что вы сделали?! Она рывком обернулась к Андилу и прожгла в нем дыру одним лишь озверевшим взглядом. Визирь нахмурился и сделал шаг назад. — Андил? — пренебрежительно поторопил Мозенрат, даже не поглядев на советника, приковав взгляд лишь к той, что сидела на коленях перед офицером. — Виноват, Ваше Величество, — сухо начал Андил, глядя только на князя и будто пытаясь понять, какое наказание за это ему грозит. — Вчера имел смелость подумать, что вас беспокоит этот лейтенант, что вы злы на него. Вот и решил выведать у паршивца, кто он госпоже, да что знает. — Паршивца?.. — выдавила Ниса, и слезы еще больше заструились по ее щекам. — Да как ты только посмел трогать ни в чем неповинного человека?! Не обращая на выкрики девушки никакого внимания, Мозенрат холодно поинтересовался: — И что? Он рассказал нечто интересное? Андил отрицательно мотнул головой и всего на мгновение в его взгляде пронеслось какое-то сожаление. Темное сожаление. Будто о том, что он так и не узнал чего-то. — Ничего. Молчал как рыба, вот мои парни и переусердствовали. — Переусердствовали, значит, — в глазах девушки появилась та самая скрытая обычно ото всех жестокость, и она поднялась на ноги, сверкая налившимися магией глазами и едва не выпуская пламя изо рта. — А если я переусердствую, Андил? Что если я сейчас выпотрошу всю твою душу и также истязаю тебя? — Это моя работа, — процедил Андил, сощурив глаза, в которых блеснула сталь. — Следить за тем, чтобы какие-то мерзавцы не зазнавались и не вынюхивали того, чего им знать не следует. Он оскорбил Его Величество и был справедливо наказан. — Кретин! — Прекрати! — рявкнул на нее князь, легко оттолкнув от визиря, к которому она в спешке подлетела и зарядила пощечину. — Уймись, Ниса. Это просто недопонимание, которое больше никогда не повторится. Она пораженно застыла, всхлипывая и прижимая руки к груди, поочередно глядя то на одного визиря, то на другого, а после на князя. — Андил, я не приказывал тебе вмешиваться в это, — ледяным тоном продолжал Мозенрат, и голос его становился все тише, обретая зловещие нотки. — Ты поступил глупо, пытая ни в чем неповинного офицера, прекрасно зная то, что он дорог госпоже. Неважно по каким причинам. Ты будешь наказан по всей строгости за такую промашку. Бакир, проводи визиря до его комнат, а завтра я сообщу о наказании. Андил поклонился, принимая вердикт, и бросив на Нису при этом испепеляющий взгляд, который многое обещал, а следом удалился под присмотром Бакира. Едва дверь за ними закрылась, как Ниса вновь набросилась на князя, молотя его по груди кулаками и выкрикивая: — Наказание?! И какое наказание ты ему дашь?! Я требую, чтобы оно было равноценным! — Я не могу! — выкрикнул он, стиснув ее руки в своих и, чтобы не брыкалась, придавливая к стене. Ниса глухо ударилась о стену головой, продолжая безудержно лить слезы, ощущая, как тело князя вжимается в нее, а холодные руки так надежно удерживают от новых ударов. Эмир вновь впал в какое-то обморочное состояние, а потому они остались практически одни. — Я сделаю все, что в моих силах, обещаю, — удивленно прошептал Мозенрат, совершенно не ожидавший от девушки такой истерики. И это была действительно она, пугающая, опасная и такая непредсказуемая. Это сбило колдуна с толку и он даже растерялся, не зная как реагировать и что нужно делать. — Обещаю, что накажу Андила. Отниму имение, урежу выплаты, придумаю что-нибудь! Но пороть визиря… я не в праве приказать это! Пойми, таких, как Эмир, в его лапах побывало уже много, но за это я не могу его отстранить от дел, как бы не хотелось. Он слишком опасен, но при этом в данный момент оберегает и нас. — Ну, конечно, кто бы сомневался, — фыркнула она, хлюпнув носом и отведя взгляд от угольных глаз, чтобы не видеть их. А лучше никогда. — Отвали от меня… просто отвали… Мозенрат пораженно застыл, но не выпустил ее из импровизированных объятий. Он вдруг стиснул ее еще крепче, неосознанно приближая голову к ее голове и прижимаясь щекой к щеке. В голове у обоих стоял неясный белый шум после всего произошедшего, однако Ниса начала приходить в себя, и на место эмоций пришла всеобъемлющая пустота, которую она так желала в последние дни. — Я обещаю… обещаю, Ниса, что его никто больше не тронет, только… пожалуйста, только не плачь, — вкрадчивый бархатный голос прозвучал возле уха прижатой лопатками к шероховатой голой стене Нисы, покуда та не в силах была оторвать ошарашенного взора от нависающего над ней колдуна. Его слова заставляли вздрагивать от неожиданности и… чего-то нового, что поселилось в его тоне. Заботы? «Нельзя… нельзя ему больше верить» — она сокрушенно выдохнула, уже не пытаясь высвободиться, а только испытывая удушение от его рук, обвивших ее за талию и прижавших к своей груди. Он чуть отстранился, и его взгляд сделался точно таким же, как тогда, в широком сыром ответвлении подземелья, когда колдун, настигнувший свою жертву, практически вжал испуганную девушку в стену, поинтересовавшись, не желает ли она извиниться за свои шутки? Тогда она, состроив невозмутимую физиономию, постаралась перебороть свой страх, ответив, что гораздо могущественнее его. Отчего-то в данной, почти идентичной ситуации, подобный фокус не сработал. Сколько бы попыток ни предприняла сбитая с толку Ниса, пересилить себя едва ли удавалось. Лицо так и оставалось изумлённым, губы — слегка подрагивающими, а глаза покрыты странным блеском. — Как я могу тебе верить, когда ты не знаешь, что, черт возьми, происходит в твоем замке? — выдавила она из себя, едва вновь не зайдясь слезами от обжигающего взгляда напротив. — Когда ты не пытаешься меня понять… — Я пытаюсь, Аллах видит, пытаюсь изо всех сил сделать все, чтобы мы с тобой ни в чем не нуждались, чтобы каждый был по своему счастлив. Я иду к этому маленькими шажками, и каждый допускает ошибки, Ниса, ты сама это говорила. Я не застрахован от них, но я не был в курсе этой ситуации. Я все исправлю, — шептал он словно змей в райском саду, уговаривая вновь съесть запретный плод. — Делай со своим офицером что пожелаешь, его и пальцем никто не тронет. Андила я усмирю, а когда доберусь до истины, то надеюсь и вовсе вышвырну его из замка. Я обещал тебе свободу, Ниса… я помню это, и мне жаль, что порой приходится ставить тебя в определенные рамки ради нашей же безопасности. Вот что бывает, когда ты выходишь за них — кто-то может пострадать… когда придет время, ты пойдешь по пути, который выбрала, а я… пойду своей дорогой. Сейчас нет смысла ненавидеть друг друга, и я готов поклясться чем угодно, что исполню все, что только что сказал… лишь бы ты не ненавидела меня… Тело сковало так, что Мозенрату вовсе и не нужно было удерживать его на месте, мысли с бешеной скоростью ударялись о стены черепной коробки, мечтая превратиться в нужные слова, но совершенно тщетно. Она вернула взгляд его лицу, прекратив рассматривать стену напротив, и чувствуя невероятную усталость, давящую на плечи. Думается, что тело и нервы её никогда уже не придут в норму. Она так и останется живым комком из страхов и пагубных воспоминаний, даже если выберется отсюда когда-нибудь. — Ты действительно готов все это сделать ради меня? Поклясться, что больше подобного не повторится, и ты меня не обидишь вот так? — переспросила девушка, вырвавшись из-под гипноза тихого шелестящего шепота мага. Мозенрат решительно вскинул голову и твердо ответил: — Я же сказал, что готов. Сделаю все, чтобы это не повторилось, и сам не стану обижать тебя подобным образом. Поверь, меня не прельщает видеть твои слезы. Ниса задумчиво прикусила губу, опустила руки по швам, и почувствовала, как хватка князя слабеет. Он нехотя выпустил ее из объятий, позволив вдохнуть влажный воздух помещения с запахом плесени. «Ему не нравится видеть твои слезы… наверное, это был не спектакль, и он действительно ни в чем не виноват» — подкинул ее внутренний голос, и она окончательно смирилась, сделав шаг в сторону и выйдя из-под натиска колдуна. — Но я все-равно в ловушке, — кривая усмешка исказила черты ее губ. Подобрав свою гордость, продолжила более равнодушным тоном: — Все еще заложница твоих желаний и лампы, с вечными обещаниями, что все изменится. Ты всегда получаешь все, а я ничего, — уголок ее губ вновь дернулся вверх в лживой улыбке, а глаза встретились с его и налились холодом. — В происходящем виноват только ты. Мозенрат опешил, но поспешил взять себя в руки и так же холодно обвести ее взглядом в ответ. «Она просто плюнула мне в лицо…» — шипело уязвленное эго. — Я лишь хотел призвать к порядку, готов поклясться чем хочешь, что сдержу слово. Неужели я предавал тебя хоть раз? Я делал все, чтобы не причинить тебе вреда, нам вреда, а взамен получаю лишь претензии в невозможном тоне, — на секунду он растерял все то, что так пугало в его облике Нису, и крохотные осколки боли и ревности таки просочились наружу, но так же быстро испарились. Он откинул злосчастные темные локоны, вновь выбившиеся из-под тюрбана, и с горечью усмехнулся. А Ниса, поглядев на избитого Эмира, чтобы окончательно не нырнуть в этот омут под названием Мозенрат, решительно настояла: — Уходи, Мозенрат. Просто уйди сейчас. — И тебе всего хорошего, милая, — его губы все еще дергались не то в оскале, не то в усмешке, в которой плескалась обида. Отвернувшись, он вышел, даже не хлопнув дверью.