Том 1. Не член семьи

Из магазина Славка приехала радостная и счастливая. Как тут не быть радостной, когда тебе купили кучу всего! Игрушки, книжки, одежда, обувь! А самая главная страсть Славки — канцелярия! Которой теперь у нее было выше крыши. Карандаши, ручки, краски. От фломастеров она отказалась, утверждая, что они очень неприятно пишут и от этого мурашки по коже. Ну кроме этого они заехали ещё и в продуктовый магазин. И тут Влад растерялся, потому что в городе он был редко и на эти магазины даже не смотрел. Зато Тихослава быстро сориентировалась и побежала к отделу… Нет, не сладкого, а фруктов. В общем, купили много и денег потратили не мало. Пакетами был забит не только багажник, но я салон, поэтому Славка ехала впереди. Влад уже успел пожалеть о том, что не взял машину побольше. Благо, никто не остановил с вопросом почему ребенок сидит впереди, а потом уже выехали за пределы города и расслабились. У Влада уже болела голова, ведь от такого шума он успел отвыкнуть, но Тишка выпросила музыку. За всю свою жизнь замок не видел такое ни разу. Чтобы к главному входу подъезжала машина с какой-то русской поп-музыкой включенной на всю катушку. Чтобы из этой машины выпрыгивал ребенок и подбегал к багажнику. И чтобы затем из машины выходил хозяин замка счастливо улыбающийся. Вот бы этому ребенку ещё маму найти и будет вообще супер. Но увы, хозяин замка очень избирателен в этом деле.                                                 * * * Славка сидела в своей комнате за письменным столом и рисовала что-то в альбоме цветными карандашами. Она неплохо рисовала для ребенка и фантазия у нее была хорошая. На бумаге то и дело закрашивались жёлтым маленькие квадратики, что служили на картине окнами многоэтажек. Затем остальные цвета, занялись покраской стен. Зеленый карандаш разукрасил листву деревьев, а коричневый их стволы. Затем зеленый фломастер вызвался хаотично разбрасывать свои следы по кронам деревьев имитируя листья. Почему-то она решила, что так будет красиво, но выходило не очень и ее это бесило. — Хэй, ребенок! — позвал Ноэ заходя в комнату и подошёл к девочке. — Тебе не скучно? — Не скучно. Но с тобой будет веселей, — честно ответила Славка. — Я смотрю ты с Владом ограбили канцелярский магазин, — сделал вывод Ноэ осматривая широкий стол засыпанный различной канцелярией. — Теперь он знает, куда меня пускать нельзя. — Действительно, — подтвердил Ноэ и подошёл к камину, в котором тлели последние угольки. — Это все, что он тебе купил? — Нет. Много чего. Папа сказал — я пойду в школу в октябре, — ответила Слава. — Поэтому он мне купил школьную форму. — Да ну? — удивился Ноэ. — Я не верю. Покажи. — Сейчас! — сказала Славка и отложив карандаши и фломастеры направилась к шкафу. Массивный платяной шкаф из темного дерева уже был наполнен, но не полностью детской одеждой. Слава быстро вытащила оттуда комплект школьной формы, состоящий из серой клетчатой шерстяной юбки, таких же пиджака, галстука и белой хлопчатой рубашкой. — Теперь веришь? — спросила она смотря в его разного цвета глаза. — Да, — ответил он. — И тебе нравится? — Обычная школьная форма. До этого у меня была синяя и смотрелась на мне ужасно. — А эта? — Прекрасна! Ноэ улыбнулся, когда светящаяся от радости повесила форму обратно в шкаф. — В какой класс пойдешь? — Папа сказал, что я буду ходить во второй, но учиться по программе шестого. — Умно. Славка ничего не ответила, а села обратно за письменный стол рисовать. На какое-то время в комнате повисло молчание, но Ноэ любит прерывать такие моменты. — Слава? — Что? — Скажи, а как ты делаешь эти зелёные искры? — спросил Ноэ. — Вот эти? — Слава щёлкнула пальцами и появились зелёные искры, которые взметнулись вверх и растаяли в воздухе. — Да. Откуда они? — А ты не слышал о четырех стихиях? — Нет. Слава искренне удивилась. Она думала об этом знает уже каждый на планете. — Расскажи, — попросил Ноэ устраиваясь в большом кресле у камина. — Я расскажу то, что запомнила из того, что рассказывали Джули и мама. — Вперёд. — Жили на свете четыре девчонки, Одна, вольный ветер любила, Другая огня жаркие блестки, Третья, любила зелёную травку, Четвертая — синие волны воды. Мать их Природа дочек любила. Плодами кормила, молоком поила. Девчонки послушные были всегда, Прекрасными были, и вот тогда, Мама решила их поощрить… То, что любят они подарить. Но разбежались девчонки кто куда. Одна растворилась в серых ветрах. Другая сгорела вместе с огнем. Третья дочь в лес убежала. Четвертая вовсе в море пропала. Плакала мама и злилась на них, Но быстро простила дочек своих. А девочки жили себе поживали. О маме они каждый день вспоминали, И тихо себя порою ругали. Но затянула их жизни рутина — Некогда было вернуться домой. Хозяйство, всё, дети, работа, мужья… Строили собственные дома. Мать очень редко к ним приезжала, И дочек своих вновь и вновь восхваляла. — Это все? — спросил Ноэ как только она замолчала. — Да. Эти девочки они хозяйки какой-то из стихий. Я одна из их потомков! — Ага… И почему об этой магии не знал я.? — пробормотал Ноэ. Славка продолжила рисовать. Ноэ потянулся за дровами. Подкинув в камин несколько поленьев он вышел из комнаты Славки.                                                 * * * — Септенрион знать не знает про эти искорки, — говорил Ноэ. — За то сама Славка знает. Пока она мне рассказывала, я проник в ее сознание и смотрел то, что рассказывали ей родители. В целом это какая-то древняя магия из четырех стихий. — Как вот эти роды́ буйволов, орлов, волков, и кто там ещё? — Не помню. Но там более приземленная история с матерью Природой и ее дочерьми. Возможно, именно поэтому мы и не в курсе, потому что это людская легенда. — Тогда почему я о ней не знаю? По крайней мере, не знаю о том, что есть кто-то с этой магией. — Слишком много мифов, Влад, вот почему. Я так понял у нее какая-то лесная стихия. — Лесная? Такой нет. Есть земля, вода, огонь и воздух. — Значит стихия — земля. В стихотворении говорилось о том, что одна из дочерей убежала в лес. — Она тебе стихотворение рассказывала? — Да. — А откуда у нее это магия? — По линии матери передавалась эта магия. — А мать у нее из России. — Тут больше подходит Русь. Не знаю, что у них там за семейка, но какие у них имена… Ростислава, Доброслава, Яромир, Вестислав, Тихон. Я в шоке. — Ну и я не сильно отличаюсь… — Владислав… Да, есть такое, но не суть. — Итак, древняя магия передающаяся по линии матери. Кто-то же должен был об этом знать? Или нет.? — Джулия. Она не только знала — она ее обучала. У самой Джули стихия — огонь. — Ты это все видел в ее голове? — Да. Влад задумался. Надо было срочно переварить полученную информацию. Что мы имеем? Семилетнюю дочь, у которой какая-то к черту стихия. Прекрасно! Прощай прежняя спокойная жизнь! — Слу-ушай, — протянул Ноэ. — Меня не так удивляет сам факт, о существовании этих стихий, сколько безумная идея… — Какая к черту идея? — как-то устало, без энтузиазма поинтересовался Влад. — Что будет, если мы смешаем ее… И твою тьму. На лице Локида была лёгкая улыбка, он смотрел в пустоту, как кот, что смотрит в угол на летающие пылинки. Вот только, если у кота пылинки, то у Ноэ черти. Влад бросил на друга оценивающий взгляд. Из этой оценки: друг уже сходит с ума от идеи. — А знаешь… Почему нет? — сказал Влад. Зрачки у Ноэ расширились и он встав с кресла пересел на край стола рядом перед Владом. — Серьезно? — спросил Ноэ. — Но… Я хочу знать ее мнение. Ноэ сразу спустился с небес на землю. Ну какое мнение может быть у семилетней девочки? Ну подумаешь она будет изучать программу шестого класса, и что? Он тоже в свои семь лет был умен и изобретателен. Но мнение… Как можно подойти к ребенку и спросить: ты не против если папа тебя укусит, чтобы ты получила ещё одну магию? Нет, ну бред же. Весь этот монолог в голове Ноэ произошедший за пару секунд никак не влиял на решение Влада. Он ни за что не даст ей свою силу, если она сама не скажет «да». И пусть Локид хоть о стену бьётся — нет. — Если я ее уговорю.? — Только попробуй — и я тебя убью. — Упертый баран, — закатив глаза буркнул Локид. — Самодовольный фазан, — ответил Влад. — А ты… — запнулся Локид. Влад с самодовольной улыбкой: — Слова закончились? — Наивный идиот! — выдал Локид. Брови Влада поползли вверх от удивления. — Мы переходим на оскорбления? У Ноэ пропало все желание говорить. На лице появилась гримаса отвращения с эффектом злости. — Ну Влад, какое мнение у маленького ребенка? Ладно если бы ей было пятнадцать, тогда мнение есть, хоть и редко полезное, но семь, Влад. Какое мнение в этом возрасте? — Собственное, Локид. — Хорошо. Ты спросишь, ты укусишь, все ты Влад, — сказал Ноэ и пошел сел в кресло, что стояло у окна. — А я со стороны посмотрю. С этими словами он устроился поудобнее, закрыл глаза и принял вид уставшего человека. Казалось, будто он спит, но Влад знал, что друг не любитель спать в кресле. Но не обращая на этот факт внимания он просто встал и вышел из комнаты.                                                 * * * — Тишка? — позвал Тони зайдя в комнату сына. — Что, пап? — спросил мальчик спрыгивая с дивана. — Не выходи из своей комнаты, ладно? — сказал Старк улыбнувшись. — Ты же послушный мальчик. — А если я захочу пить или есть? — Тогда ни в коем не заходи в мою спальню. Даже близко к двери не подходи и не смотри в ее сторону. Понял? — Да, — кивнул Тихомир. — Молодец, Тиш, — сказал Тони и вышел из комнаты закрыв за собой дверь. Мальчик опустив голову побрел к кровати. Он залез на кровать и взял лежащего на нем плюшевого зелёного дракона с тонкой длинной шеей и маленькими, мягкими крыльями. — Сколько я тут уже? — начал говорить Тишка смотря игрушке в глаза. — Неделю? Больше? И сколько разных тёть за это время было? Две? Три? Как так можно, Николаус? И ещё Пеппер. Она красивая, но мне кажется все красивые злые. Хотя тетя Джулия не такая. А этот большой и толстый… Забыл… А! Обадайя! Какой он мерзкий. И от него воняет. Это все из-за того, что он курит, Ники! Я уверен. Никогда не буду курить, а то от меня тоже вонять будет. Что о дяде Роуди? Я уже говорил, что он хороший. Знаю, знаю, Николаус, так обсуждать людей нехорошо, но это же правда. Мальчик залез под одеяло и лег на спину. Рядом он положил зелёного дракона, которого тоже укрыл одеялом. — А папа? Я не знаю. Он неплохой, но общается с… Мне кажется с плохими людьми. Обадайя и Пеппер кажутся хорошими, но будет очень плохо, если только кажутся… Тогда надо спасать папу! А хотя… Он же взрослый, и он их знает лучше. Мальчик соскочил с кровати и направился в ванную. Там он почистил, сходил в туалет и вернулся в комнату. Переоделся в чистую пижаму, которая удобно лежала на нижней полке, снял свои синие носочки и лег обратно в кровать. Обняв любимого Николауса он уснул сладким, детским сном.                                                 * * * Тишка стоял на уложенной круглыми булыжниками дорожке. Его маленькие детские ручки стискивали в объятиях плюшевого Ники. Вдали он видел детскую площадку, на которой играли несколько человек. Тихомир оглянулся — рядом никого. Следуя своему желанию он пошел на площадку и был удивлен, — на качелях звонко смеясь качалась Славка, а раскачивали ее незнакомые мужчина и женщина. Мужчина высокий, темноволосый, в черных джинсах и водолазке. Женщина ниже него, с темно-русыми волосами, в белой юбке и голубой блузе и светлой джинсовке. Глаза Славки блестели детской, искренней радостью. В парке были ещё площадки, с которых тоже доносился детский смех, радостный лепет или ласковые голоса родителей. Тиш сразу почувствовал пустоту и одиночество. У него не было мамы. И папы считай нет. Никого нет — он один! Что делать-то одному семилетнему ребенку, у которого только плюшевая игрушка в наличии? Что ему здесь делать совершенно одному среди этих счастливых семей. — Мирка! Тихомир, ты где опять?! — донёсся родной голос сзади. Тихомир обернулся и увидел маму. Не такую уставшую и бледную как в последний раз, а здоровую, загорелую и явно полной сил и энергии. Не в мрачном свитере на три размера больше нее, в коих она любила ходить в последние дни когда он ее видел, а в яркой розовой футболке и бежевом пиджаке. Не в длинной юбке, а в обтягивающих брюках под цвет того же самого пиджака. — Я же сказала тебе не уходить далеко, — сказала мама и взяв его за руку повела куда-то. Скоро они дошли до другой детской площадки, на которой был только один человек. Мужчина сидел на маленькой для него карусели, отталкивался ногой вперёд назад качаясь туда-сюда и хмурился рассматривая, а может читая, что-то в своем планшете. — Ты куда опять смотришь, Тони? — начала говорить мать. — - Я же тебя попросила присмотреть за Миркой, пока я схожу в магазин. Мужчина вздрогнул от неожиданности и выключив планшет закрыл его ладонью. — Извини, Ростик, — сказал он поднимая на нее взгляд. — Заработался. Тут Тихомир удивился ещё больше. На карусели качался его родной отец! И он был другим… Не тем занятым собой и своей карьерой мужчиной, а более простым. Он был похож на мужчину семейного, у которого уже имеется ребенок! На нем была обычная одежда, обычного человека. Просто джинсы, просто рубашка, просто кроссовки. Он не выделялся бы из толпы среднестатистических горожан будь он там и легко потерялся бы в этой же толпе. Мать оставила Тихомира подтолкнув его к скамье, на которой лежали небольшая сумка, пакет и два стаканчика кофе, а сама подошла к Тони. Тиш залез на скамью и посмотрел на содержимое пакета. Там лежали три пачки его любимого сливочного мороженого и бутылка не менее любимого фруктового сока. — Дай-ка мне этот чертов планшет, пожалуйста, — сказала она вытянув руку в ожидании. Старк со вздохом вложил планшет в ее ручку с тонким, аккуратным золотым браслетом на запястье, который блеснул в лучах утреннего солнца. Она подошла к скамье и положила гаджет в свою сумку. — Только попробуй взять снова, — сказала она. Тиш и не заметил как Тони оказался за спиной Рости, а его рука оказалась на ее талии. — Да больно надо, — сказал он и взял в руки стаканчик кофе. — Это латте, — предупредила она только он собирался сделать глоток. Он вручил ей стаканчик и взял второй. — Это хоть эспрессо? — спросил он. — Нет, черт возьми, это капучино. Он сделал глоток. — Как ты любишь сарказничать, Ростик, — Тони улыбнулся. — Есть у кого учиться. Тихомир молча наблюдал за их разговором с милой улыбкой. Его рука потянулась за мороженным и уже в следующую секунду упаковка шумно открылась. — Мирка, кусай понемножку, пожалуйста, а то простудишься ещё, — сказала мама. — Хорошо, мам, — ответил он облизнув шоколадную стружку на молочного цвета шарике. Что было дальше он не слышал и не видел. Все растворилось и погрузилось во тьму, которую видишь когда глаза закрыты. Так не хотелось чтобы это заканчивалось, но спать вечно у него не получилось бы. Тихомир проснулся в той же комнате, что и уснул, но хотел вернуться в этот сон. Там он чувствовал себя в безопасности и было как-то… Тепло что-ли? Там была мама. И папа… Настоящий папа, которого он ещё не видел. Была и Славка. Но она его не замечала и рядом с ней были чужие люди, с которыми ей было радостно. Она была как чужая. Будто не было этих семи лет вместе, под одним крылом, не было и общей трагедии. Будто ничего у них не было общего и они не родные. От этого было грустно, а от грусти мальчишке хотелось плакать. Но мама говорила, что мальчики не плачут. И Тихомир помнил. Помнил и не плакал.