Часть 5
За окном распускались ранние побеги растений, ознаменовавшие наступление долгожданной весны. Подобные моменты были по-своему радостны и сокровенны для каждого жителя Империи, ведь мало кому нравились лютые морозы. В такие солнечные дни на площадях обыкновенно собирается множество людей, а аллеи, проходы и проезды наполняются музыкой. Кто бы мог подумать, что в такой яркий, наполненный счастьем и весельем день, в верхушках общества могут бегать совсем не радостные мысли? Со дня отмены крепостного права прошло уже достаточно времени, чтобы заметить, как сильно от этого пошатнулось здоровье представителя Империи. Обычному люду это было не столь заметно, однако для приближенных императору людей такие изменения были более чем очевидны. Это заставило усомниться в «крепкой несломленной воле и здоровье» императора. В этот день во дворце не намечалось ничего особенного, всë было тихо. До тех пор, пока по коридорам и палатам не стало раздаваться частое цоканье каблуков. С каждой секундой оно становилось все ближе и ближе к кабинету цесаревича. Наконец дверь отворилась. Взгляду пристал прекрасный вид —золотые колонны, стены и украшения, в которых лучом отражались солнечные блики. Ветер ласкал бархатные шторы, обдувая и лицо цесаревича, что сидел посреди своей кровати в рубахе за прочтением книги. В помещение вошла София с конвертом, она и сама была заинтересована этим письмом, однако права вскрыть его не имела. И еë интерес небезоснователен — конверт скрепляла печать известного дворянского рода Любимовых. — Михаил, вам письмо, — девушка лëгким движением сложила конверт перед цесаревичем. Тот, однако, тоже был шокирован клеймом, скрепляющим конверт. Это был узор армиллярной сферы, что выступал на красном воске печатью. — Любимовы? Что вдруг понадобилось Рязанскому роду в Петербурге? — мужчина взял конверт в руки, начав с интересом рассматривать его. На лице его было недоумение, а в голове разные предположения, что могло случиться. — Ходит молва, что они на пути к Петербургу. Кажется, в письме мы и увидим ответ на наш вопрос... — одним движением восковое клеймо разорвалось, и Михаил достал из него записку с легкой улыбкой на лице. Содержание же было таково:Любимов Павел Фомич
Рязанский двор.,
14.4.1892
«Милостевый цесаревич Михаил! Пишу я вам с добрейшими пожеланиями, а посему, если такое возможно, то прошу Вас с особым внимаем отнестись к моему письму. Моë положение не смеет более просить у вас милости, нежели этой. Чума, великая чума надвигается на Империю... Не сочтите меня безумцем, за свой век я хоть и повидал многое, но взгляд мой ясен, а разум трезв, что лишь более позволяет мне ухреть происходящее. Император с каждым днëм становится всë слабее, как и государство. Воля его непреклонна, а Русь страдает, отстаëт, остаëтся на затворках Британской Империи и Франции. Я ни в коем случае не желаю оскорбить Его Высочество, лишь помочь сделать немыслимое. Боюсь ежели мы не поможем Воле Божьей - ситуация станет неподконтрольной. Сей же час я направляюсь к Петрограду и, ежели вас заинтересовало письмо, не составите ли вы честь пригласить меня во двор для обсуждения проблемы государственного значения? Жду вашего скорейшего решения. С наилучшими пожеланиями, Любимов Павел Фомич, коллежский советник.» Прочитав письмо, с лица Михаила пропала присущая ему улыбка, тот сложил письмо обратно в конверт и вздохнул. Взгляд его направился в окно, а в голове лишь одна мысль: — Неужели всë действительно настолько плохо?.. — словно под нос проговорил себе цесаревич, складывая руки «домиком». — Миша, о чëм ты? — с недопониманием спросила София, глядя на широкую, задумчивую фигуру, на что она лишь получила жест, позволяющий прочесть письмо. Уже через минуту конверт вновь был запечатан, теперь же в палатах сидели двое озадаченных человека. Софи закрыла вход в помещение, не желая лишних глаз и ушей. Она уже понимала, какой предстоит разговор. — Миш, но разве можем мы пойти против твоего отца? Он столько всего для нас сделал, а теперь мы хотим его...? — дворянка не стала договаривать предложение, как только почувствовала тяжесть в воздухе. Солнце в миг будто помрачнело, а ветер перестал ласкаться со шторами, воцарилась гробовая тишина. Так длилось минуту, две, три... И вот, наконец цесаревич обернулся на свою подругу, вынеся свой вердикт. — Отправь дворянину письмо с приглашением в царское село, а конюхам прикажи в скорейшем времени приготовить карету. Мы направляемся туда сегодня же. С отцом я поговорю сам, — возглавил Михаил, тяжко вздыхая. — Миш, Императору сегодня снова плохо, он просил не беспокоить его... — приметила София, уже забегая по палатам в поисках пишущих принадлежностей и печати для письма. — Если я уйду без ведома ему станет только хуже. Нам всем это надо? — Михаил встал со своего места и пошëл к родителю. Вид его был как и прежде, неопрятен, однако мужчину это сейчас ничуть не смущало. Уже через пару секунд дверь в царские палаты отворилась. В помещении сидел император, что был занят за прочтением книги. Увидев сына он сразу отложил чтиво, расплывшись в тëплой, доброй улыбке. Однако в ответ этому теплу последовало лишь смятение и грубость. — Сынок мой, как же ты подрос.. С каждым днëм я вижу тебя всë реже и реже.. Хотя то и верно, дни мои уже сочтены, дети не должны видеть смертей своих родителей, — с некой грустью проговорил император, но улыбка с лица не пропала — Никак не могу нарадоваться тобой.. Свет моих очей.. — Отец. Мне нужно серьëзно поговорить с тобой. И.. Перестань уже говорить о своей смерти! Я не позволю тебе умереть, по крайней мере не в мою смену, — внезапно в голубых глазах засверкали крупицы слëз, а сам Миша подошëл ближе. Каждый раз, сталкиваясь с этой темой, он одолевал свой страх смерти отца, однако сейчас, когда цесаревич понимает, что эта смерть может быть от его рук, эмоции сдержать не получилось. Внезапно мальчик почувствовал тëплую руку отца, от чего тот быстро вытер слëзы, стараясь вернуться в привычное состояние. — Так чего же ты хотел, сын мой? — тощие пальцы обхватили толстую ладонь, начав поглаживать ту. РИ не хотел акцентировать внимание на слабости своего сына, лишь помочь ему быстрее пройти этот этап принятия, — Не бойся, я поддержу тебя в любой идее, какой бы безумной она ни была.. — Отец... Я лишь хотел попросить у тебя разрешения отправиться в Царское село на выходные, встретиться кое с кем, — уже спокойнее проговорил тот, сумев переключиться на другую тему. — Да, конечно, сынок. Ты уже не маленький, не стоит просить разрешения на такие вещи... Но тогда я попрошу лишь одной вещи — обними своего отца напоследок.. — улыбка чуть приспустилась с лица, больше напоминая грустную ухмылку. СССР тихо шмыгнул, и безоговорочно прильнул к отцу, мягко сжимая его в объятиях, уткнувшись лицом в широкое плечо. РИ облегчённо выдохнул, уже поглаживая сына по спине, что-то шепча себе под нос, что-то теплое, хорошее и доброе...***
Яркий солнечный свет бил в лицо, сопровождаясь холодным ветром. Где-то вдалеке было слышно тяжкое пыхтение паровоза, в котором сидели наши герои, занятые своими делами. Михаил, словно ребëнок, разглядывал пробегающие за окном силуэты и пышные, мягкие облака. Пока же рядом сидела София, что-то записывающая себе в дневник с атласным ляссе. Один пейзаж сменялся другим и вскоре, после нескольких минут езды, мужчина задремал, положив голову на плечо дворянки. От тяжëлой головы плечо чуть приспустилась, а тело вздрогнуло. Тихий и прерывистый вздох лишь более выдавал позицию волнения. Вскоре Софи практически успокоилась, она выдохнула, переместив голову возлюбленного себе на колени. Тëплые руки согревали не только голову спящего Михаила, но и его сны. Тот заулыбался, явно видя что-то хорошее. София уж понадеялась, что этим «что-то хорошим» являлась она. В этих тëплых мыслях уснула и сама она. Правда, не успели они хорошенько вздремнуть, как вдруг в вагоне послашылся оглушительный звон, знаменующий окончание поездки. Первой проснулась советчица, лишь после нескольких секунд лëгкой тряски по плечу очнулся и цесаревич. Тот, не обратив внимания на то, где и как он спит, сразу поднялся и рефлекторно потянулся, зевая. Софья поднялась за ним, поправив своë платье. — Что ж, насколько я знаю, нас уже ждут, Миш, давай поспешим, — дворянка убрала свою записную книжку в сумочку и неспеша направилась к выходу. — Эй, подожди меня! Даже не выспался нормально.. — Миша рванулся вперëд и, быстро спустившись, протянул руку спутнице. Софи с благоговением в сердце приняла эту руку и быстро сошла с поезда, чуть оперевшись на плечо возлюбленного. Знал бы он, как много даме стоят эти простые жесты внимания.. Недолго пришлось идти к Царскому селу, ведь дорога вела прямиком в его окресности. Цесаревич вошëл в дворец, распахнув тяжëлые входные двери перед собой. За ним прошла и София, душа еë всë так же трепетала, однако теперь ей придëтся сохранять серьëзный вид, дабы не опозорить Михаила перед гостями. Павел Фомич к тому времени уже сидел в гостиной, попивая чай. Услышав звук открытия дверей, тот резко встал со своего места штыком, ожидая цесаревича. Мужчина хоть и не служит уж в армии, однако привычки у того остались военные. За Павлом поднялись и ещë две женщины - его жена и младшая дочь. Когда же наследник оказался в гостиной, все трое поклонились в пол. — Не стоит. Присаживайтесь, дорогие мои гости! — Миша уселся на кресло, что стояло напротив главы семейства, пока София предпочла просто стоять рядом. — Да-да, естественно, прошу простить! — свита Любимовых быстро села на свои места. Недолго думая, Миша оглядел всех гостей, и внимание его привлекла девушка, что тихо сидела в углу, накрывшись шалью и спустив свой взгляд в пол. — Вы говорили, что придëте с семьëй.. Насколько я знаю, она состоит больше, чем из трëх членов, не так ли? — задал наводящий вопрос Миша, надеясь услышать, что за девушка сидит рядом со своими родителями — Верно, Михаил, все верно. Увы, я не мог оставить свою дочь одну в поместье. У неë нет даже молодого человека, что мог бы отвечать за мою Елизавету во время моего отсутствия.. — мужчина тяжело вздохнул, кинув взор свой на Лизу, которая смирно и тихо сидела неподалёку, — Представляете, никто не хочет брать замуж! Парни даже не смотрят на бедняжку... Как же я мог оставить еë без присмотру? — от таких диалогов Софию в душе перекрутило. Ей стало немного жалко девушку, которая с каждым словом всë больше и больше старалась накрыть свои плечи. — Как же так? Неужели совсем никто? — удивился парень, беря в руки кружку чая. — Совсем никто... — вздохнув, сказал Любимов. — А если еë возьму замуж я? — цесаревич легко усмехнулся, глядя на девушку. — Что вы! То, что вы сидите рядом со мной — уже великая милость, и я не смею и заикнуться о том, чтобы попросить вас взять мою дочь в жëны! — резко затараторил мужчина, сильно удивишвись. Его дочка сама немало испугалась такой шутки. — Хах.. Я уж понадеялся, что вы поняли мою шутку! Ну, ничего, ничего. С каждой секундой Софи становилось всë более и более жалко бедняжку, та хотела вытащить еë из этого места, помочь, словно дочери.. Но, увы, попросить отлучиться боялась, ибо могла пропустить важную информацию. — Ох, простите меня пожалуйста, извините! — Кхм-кхм... Так.. О чëм же вы хотели поговорить? — уже чуть тише произнëс парень, поняв, что шутка не особо удалась. — Я хотел бы.. Мх, как бы правильно выразиться... — Любимов немного помолчал, формулируя тему разговора, и после, продолжил, — Предложить вам принять участие в нашем восстании. — В вашем восстании? — Миша чуть поперхнулся. Он знал цель своего визита, однако каждый раз пугался от одних только мыслей о кровавой расправе, так тут ещë и оказалось, что эта мысль уже набрала обороты.. — Да, нашем восстании. Кажется за любовью к отцу вы и не замечали, что происходит вокруг.. И посему представить себе не можете, сколько людей поддерживают ваши сокровенные желания создания нового государства. — ...Давайте, пожалуй, поговорим наедине, — наследник престола глянул на юную леди, — Думаю Елизавете будет лучше удалиться с Софией на некоторое время. — Да, конечно, — Софи быстро подошла к удивлëнной такому вниманию дворянке и, взяв ту за ладонь, удалилась в другую комнату.***
Пока за стеной шëл серьëзный разговор, Софи некоторое время разглядывала вид Елизаветы, что боялась и взглянуть подруге правителя в глаза. Госпожа Любимова долгое время восхищалась Софии, и вот сейчас встретилась с ней лично.. Как же сильно колотилось еë сердце в этот момент. Наконец, оглядев девушку полностью, София еле сдержала свой удивлëнный такому виду «Ах, Боже мой!». Елизавета была одета очень скромно и закрыто: Туго затянутое платье, в котором и вздохнуть было тяжело, не то что двигаться, плоские туфли, больше напоминающие мужские башмаки и плотная накидка, что закрывала практически всë тело, не оставляя на нëм ни одного открытого места, кроме как лица. Внешность девушки была однако притягательна: золотые короткие локоны и миловидное лицо, в котором словно два малахита сверкали ее очи. — Как же вы себя так не любите, дорогая.. — София робко, очень осторожно подошла к Елизавете, чуть погладив ту по плечу, от чего девушка вновь дрогнула. — П-простите, я не понимаю о чëм вы говорите, — девушка хотела чуть пригнуться, однако тугой корсет не позволил ей этого сделать. — Не бойтесь меня, я вас не обижу. Лишь хочу поговорить... Пожалуйста, взгляните на меня. Ну-же, смелее, все хорошо! — подбадривала София, и Лизоньке не оставалось ничего, кроме как робко глянуть в глаза собеседнице. — Вот, вы уже сделали огромный шаг, моя дорогая Лиза, — дама чуть улыбнулась, вновь погладив Любимову. — Б-благодарю, царская советчица.. — София, будь добра, — девушка снова добро и мило улыбнулась. — София? Хорошо, София.. — сильное удивление охватило девушку. Не сказать, что она была разочарована, а наоборот, сильно рада такому вниманию. — Разве вам не тяжело с таким тугим платьем? Давайте пока что его ослабим, а в будущем подберëм вам более удобное! — Подберëм?.. Вы же шутите? — Именно, я не шучу. Я хочу, чтобы вы поехали со мной выбирать платья в столицу. Будем считать это началом дружбы, м? Как вам? — Я не могу, извините, — на глазах засверкали крупицы слëз. Елизавета уже была безумно рада одной лишь встрече с кумиром, а тут ещë такое предложение! — Почему же? Дорогая моя, не плачь, ты чего? Слëзы тебе не к лицу! — Софи чуть приобняла дворянку за плечи, прижав к себе. — Я.. Я плачу не от разочарования. — А от чего же? — От... счастья? — дама всхлипнула, вытерев слëзы. — Значит, вы всë же поедете со мной в Петербург? — чуть приулыбнулась Софи, отпустив собеседницу. В ответ нервный кивок.***
В Царском селе до самого вечера не смолкали разговоры. Кто-то обсуждал будущее восстание, а кто-то занимался более личными разговорами, сближаясь друг с другом. Наконец у Софии появится настоящяя подруга. Такого удовольствия она себе не могла позволить, пренебрегая дружбой ради образа и своих целей. Сейчас же та остро почувствовала нужду в дружбе, и она не могла больше оставаться одна, как и Лиза. Михаил тоже думал о своëм лучшем друге, не решаясь отправить к нему предложение поучаствовать в восстании. Домой Михаил и Софья направились уже с Елизаветой. Третья однако чуть изменилась — накидка теперь не прикрывала голову, позволяя лучше разглядеть лицо, а платье стало более свободным, подчëркивая простоту девушки.Путь обратно был долгим, кажется, длинее, чем первоначально.